Граждане туристы

Люба совершенно не собиралась в эту туристическую поездку. Не только не планировала, но даже никогда не предполагала попасть в Иерусалим. Она любила проводить отпуск в средней полосе, на реке, среди сосен и берез. А тут младшая сестра пристала.
– Миленькая, ну что тебе стоит, – упрашивала она. – Я заранее купила тур, а теперь у меня форс-мажор! Не пропадать же путевке.
– Катька, не паникуй, – недовольно хмурилась Люба. – Не верю, что на работе не обойдутся без тебя каких-то пять дней.
– Партнеры приезжают, и шеф мне поставил ультиматум: или я остаюсь, или увольняюсь!
– Да и денег у меня таких нет.
– Хоть половину отдай, я на все согласна!
Вот так и получилось, что Люба оказалась в совершенно незнакомой стране, в древнем городе. Впрочем, ей было интересно.
Только ходить на экскурсии Любе не хотелось. Уж если повезло попасть в Иерусалим, город уникальный, единственный в своем роде – надо обойтись без назойливо жужжащих в уши экскурсоводов, с их именами и датами, которых никогда не запомнить. С их торопливым перемещением – быстрее, быстрее! – от одной достопримечательности к другой. Такой город надо почувствовать. Прислушаться к ритму, запахам. Повернуть его к себе изнанкой – той, где настоящее, вечное. Люба ведь не турист, она чуткий исследователь.
И все же на первую экскурсию, в Храм Гроба Господня она отправилась вместе со всеми, с твердым намерением в остальные дни гулять соло. Из гостиницы группу забрал местный экскурсовод, крупный бородатый парень. Люба его и не рассматривала, думала о своем и глазела по сторонам, пока они ехали в микроавтобусе.
Однако этот экскурсовод ее удивил.
В скованном со всех сторон каменными стенами дворике оказалось много приезжих. Они толпились кучками, говорили, бросались за своими гидами, как овцы за пастухом. Ведущие громко выкрикивали команды, поднимая вверх руку – чтобы никого не потерять. Борис, так звали экскурсовода Любиной группы, не кричал и не жестикулировал. Он отошел в сторонку, поманил остальных за собой и, когда они подошли, сказал:
– Если есть что-нибудь интересное здесь, в Иерусалиме, такое, чтобы грело душу – это старый город. Здесь начиналась вся история – города, страны и людей. Истории еврейская, христианская и мусульманская начались в этих местах. Да и моя теперь тоже. Потому что, когда приехал сюда, оказалось: теперь буду этим заниматься, показывать мои любимые места вам.
У Бориса оказался негромкий, но звучный, раскатистый баритон. В момент, когда он произнес свое вступление, для Любы все перестало существовать. Вначале голос зацепил, исчезли посторонние звуки, перестал раздражать гомон, наступила внутренняя тишина. Этот голос она как будто слышала когда-то, может, в детстве? А когда посмотрела ему в лицо – исчезло вообще всё. Остался только он, Борис.
И ведь непонятно почему, собственно. Лицо как лицо. Ну, симпатичное. Борода с проседью, большие навыкате карие глаза, массивный устремленный вперед лоб. И сам гид выглядел внушительно: крупный, плечистый. Только в нем было что-то неуловимо родственное.
Борис тоже надолго задержал взгляд на Любе, и дальше говорил, обращаясь как будто только к ней одной:
– Мы любим это место, этот храм, куда, может быть, две тысячи лет назад поднималось святое семейство. А богоматерь Марию вводили в храм по вот этим ступенькам. Видя эту красоту, проникаешься ею, и хочется  делиться, показать всем, кто сюда приезжает в гости.
Он говорил, рассказывал, Люба слушала, а некоторые люди из группы посматривали то на нее, то на него. Бывают такие моменты, когда между совершенно чужими людьми протягивается невидимая силовая линия. И остальные, даже совершенно нечуткие и равнодушные люди, в такой момент это ощущают. Вот и группа почувствовала будто легкое дуновение – может, ветер от просвистевшей стрелы Амура?
Он продолжал экскурсию. От туристов и паломников было тесно, но она не теряла его ни на секунду. Даже поворачиваясь спиной или боком, не видя его, она знала, чувствовала: он вон там. Словно от Бориса шел луч тепла.
– Уважаемый, – спросила гида какая-то женщина. – А почему вы нам не показываете, где можно купить сувениры за полцены? Вот остальные экскурсоводы.
– Я не по этому делу, – решительно отрубил Борис. – Смотрите сами и покупайте, если хочется, тут на каждом шагу полно всего. Но я советую сделать это позже, сувениры ведь тоже надо отбирать вдумчиво.
Когда все свернули в очередной каменный лабиринт, Люба на мгновение задержалась. Недавно в Храме, когда она не ощутила никакого благоговения перед святым местом, ей стало даже немного стыдно. А здесь, на совершенно, казалось бы, обычном углу, на нее вдруг нахлынуло. Сильнее забилось сердце, щекам сделалось тепло. Тысячелетняя история обступила ее со всех сторон. Женщина присела на каменные ступени. Было не тревожно, а спокойно сидеть за неизвестно каким по счету поворотом, в неизвестно каком, но удобном месте – как в детстве у дедушки на коленях. Хорошо и надежно. Город Иерусалим с бесконечными сотами человеческих строений, весь устроенный как одно здание, вселял почему-то уверенность в бессмертии. Люба вздохнула и подумала, что сейчас относится к каждому ближнему с таким самодостаточным всепрощением, словно она и есть Создатель.
Борис скоро заметил, что девушка со светлым лицом и странным выражением волшебных глаз отсутствует. Он прервал свой рассказ.
– Граждане туристы, кто видел девушку из нашей группы? – спросил он. – Такую...  – Гид запнулся.
Но его сразу поняли.
– Это та, у которой кот нарисован на сумке? – понимающе кивнул один мужчина. – Так когда мы свернули в еврейский квартал, ее уже не было.
Борис повел группу вроде бы дальше, но постепенно забирая влево. Он рассказывал обо всех местах, где они проходили так интересно, что никто и не заметил: маршрут изменился. Наконец, они подошли с другой стороны к тому месту, где отстала Люба. Она спокойно сидела на ступенях и рассматривала узкие окна-бойницы дома напротив.
Почему-то она сразу догадалась, что Борис вернулся ради нее. И улыбнулась ему с благодарностью.
– А мы же должны были еще пройти по стенам старого города, – сказал кто-то.
– Мы и прошли, – заверил его гид. – Вы просто не заметили.
Когда экскурсия закончилась и все разошлись, Люба осталась. Она знала, что он сейчас подойдет к ней. В жизни случается много колебаний и сомнений, но иногда точно знаешь, что делать. Причем знаешь настолько точно, словно тебе это в ухо нашептали.
Борис приблизился к ней вплотную. И молча, растерянно посмотрел на нее. Обострившейся интуицией девушка поняла: это внушительный и внешне уверенный в себе мужчина, в сущности, ужасно стеснителен.
– Пойдем, – сказала она и взяла его за руку.
– Пойдем, – обрадовался он.
Через полчаса оба были уверены, что знают друг друга несколько лет. А еще какое-то время спустя неожиданно выяснилось, что уже давно глубокая ночь.
Это длилось несколько дней. По молчаливому согласию они не говорили слова «любовь». Но вели себя так, будто это слово произнесено не раз.
В день отлета Борис отвез ее в аэропорт. Они молчали. У Любы ныло сердце. «Он не может бросить свою работу, – думала она. – Я свою тоже. Но как быть? Нельзя же вот так расстаться, это несправедливо! Потерять счастье именно тогда, когда тебе показали, каким оно может быть! Ну почему, если попадется тот самый единственный, с кем хочется быть рядом, так он оказывается живущим в другой стране за тридевять земель?!»
Он обнял ее перед стойкой регистрации.
– Знаешь, – сказал он, – это несправедливо. Я не хочу терять тебя именно тогда, когда нашел. И поэтому не знаю как, но уверен: у нас все будет хорошо.
– Да.
«А действительно. Есть же самолеты, интернет, – подумала Люба. – Планета сейчас маленькая. Был бы любимый человек, а уж как остаться с ним рядом – я придумаю. Мы оба придумаем».
– Я буду ждать, – сказала она.