Ч. 101 Книга судеб

Предыдущая страница   http://proza.ru/2020/12/12/1533

15 июня 1818 года «Рюрик» вошёл в Английский канал, а 17-го стал на якорь в Портсмуте. Коцебу оставил Шишмарёва готовить корабль к плаванию, а сам отправился в русское посольство в Лондоне.

Там лейтенанту пришлось развлекать рассказами великого князя Николая Павловича вместо того, чтобы выяснить вопросы, которые его интересовали. Это он неохотно сказал Шамиссо, который тоже находился в Лондоне.

Задерживаться в Лондоне Коцебу не видел смысла, поэтому, забрав в посольстве письма членам экипажа от родных и близких, поспешил в Портсмут. 29-го июня «Рюрик» покинул Англию. В Копенгагене сделали очень короткую остановку.

23 июля бриг пришёл в Ревель, где Коцебу хотел встретиться с Крузенштерном. Ивана Фёдоровича в городе не было, он уехал в усадьбу. Но Коцебу не собирался покидать Ревель, не переговорив с Крузенштерном. Тот приехал на третий день.

Иван Фёдорович находился в бессрочном отпуске, занимаясь созданием «Атласа Южного моря» с приложением гидрографических записок под заглавием «Собрание сочинений служащих разбором и изъяснением Атласа Южного моря».

О чём говорили два капитана, осталось неизвестно. Надо думать, что Коцебу доложил своему старшему товарищу, покровителю и родственнику об экспедиции и получил от того ряд советов.

27 июля продолжили плавание, пришли в Кронштадт 31 июля, а 3 августа Коцебу привёл бриг в Неву и поставил корабль на якоря напротив дома графа Румянцева.

Граф Румянцев в это время находился в одном из своих имений в Малороссии. Но он отдал распоряжение подготовить для Коцебу и его офицеров несколько комнат в его доме, который было бы более правильно называть дворцом.

Петербургская полиция сразу заинтересовалась Шамиссо, у которого, в отличие от остальных, не было паспорта. Пришлось Шамиссо обосноваться в прусском посольстве и заниматься оформлением столь нужного в России документа, которым никто не интересовался в Англии.

Теперь у него было только одно желание: поскорее уехать домой в Пруссию. Через две недели в Петербург приехал Крузенштерн, возможно, чтобы поддержать Коцебу, который свернул экспедицию, а  заодно получить дополнительные материалы для работы над «Атласом».

Интересны впечатления Шамиссо от Лондона и Петербурга. Лондон ему представлялся гигантским муравейником, который образовался в соответствии с потребностями людей. И если в нём и есть украшения, то это тоже результат необходимости или потребности украсить город.

А то, что он пишет о Петербурге, сразу напоминает стихи Александра Сергеевича Пушкина «Город пышный, город бедный…». По его словам, «Санкт-Петербург - это великолепно оформленное и великолепно выполненное украшение.

Судоходство, оживляющее море от Кронштадта до истока Невы, указывает на популярное и богатое торговлей место! Попадаешь в город - люди исчезают на широких непредсказуемых вытянутых улицах, а повсюду между булыжниками растет трава».
 
Читая его дневник, я впервые узнал, что каждые три года город заново перекрашивался и раскрашивался в цвета, предписанные домовладельцам полицией, либо по случаю прибытия королевских особ из других стран.

Тогда на улицах выдирали с проезжей части траву. Царь однажды заметил, что за границей ему понравились дома с массивными дверями и рамами из дуба. Тогда городские власти обязали владельцев всех домов за свой счёт окрасить двери и рамы под дуб.

Но поскольку у нас в стране часто усердие сочетается с глупостью, то заставили даже богатых иностранных купцов, в домах которых были дубовые двери и рамы, их тоже покрасить под дуб. Городской полиции было чем заняться.

И вот опять отвлекусь. В читальном зале Инженерного замка, где я листал подшивки газет девятнадцатого века, вдоль стены были огромные стеллажи с книгами. Стеллажи когда-то изготовили из карельской берёзы.

К приезду какого-то большого начальства увидели, что стеллажи не покрашены, и дивный цвет карельской берёзы закрасили любимой в некоторых ведомствах масляной краской гнусного тёмно-зелёного цвета.

Потом долго трудились бригады реставраторов, возвращая прежний вид прекрасному произведению краснодеревщиков минувшего века.

Да, мы все знаем, какой зуд одолевает любого градоначальника, когда проездом в городе оказывается какой-нибудь высокий правительственный чиновник из Москвы. Удивило немца и отношение к памятникам, которые произвольно меняли, перемещали с одного места на другое.

Представляю, как бы он изумился, окажись в нашей стране в двадцатом веке, когда на пьедесталах менялись скульптуры в зависимости от политической конъюнктуры!

В начале сентября в Петербург вернулся граф Румянцев. Коцебу доложил ему о результатах экспедиции. Разочарование графа от неудачи с достижением цели экспедиции сгладило открытие Коцебу многих островов.

Некоторые из них он назвал в честь Румянцева и других выдающихся деятелей, а также своих товарищей по плаванию.

 На Отто Евстафьевича успели накляузничать, что он не только не оказал поддержки агентам Российско-Американской компании, но и противодействовал им.

Однако даже самым ярым сторонникам захвата Гавайских островов и Калифорнии пришлось признать, что без океанского флота Российская империя никогда не смогла бы удержать эти территории.  Окончилось бы всё санкциями того времени.

Поддержал Коцебу своим авторитетом Иван Фёдорович Крузенштерн. Отто Евстафьевич получил годичный отпуск для излечения. Его наградили повышением звания, он стал капитан-лейтенантом и получил орден св. Георгия 4 степени за 18 морских компаний.

После отпуска Коцебу назначили состоять при адмирале Спиридове в Ревеле офицером по особым поручениям. Эту должность он исполнял с 1819 по 1822 год. В 1823 году он отправился в своё третье кругосветное плавание. Но об этом я ещё расскажу.

Глеб Семёнович Шишмарёв получил «за отличие» звание капитан-лейтенанта и в 1819 году отправился в новое плавание.

Василий Степанович Хромченко получил звание мичмана и перешёл на службу в Российско-Американскую компанию. Потом он будет командиром «Рюрика».

Иван Яковлевич Захарьин, который остался в Петропавловске, командовал в Охотской флотилии бригом «Дионисий». Получил звание капитан-лейтенанта.

Эшшольц после экспедиции преподавал в Дерптском университете, а потом снова отправился с Коцебу в кругосветное плавание. Шамиссо был сыт по горло плаванием и служил в Берлине хранителем Ботанического сада.

Корабельный художник Логгин Андреевич Хорис продолжал путешествовать. 22 марта 1828 года его убили в Мексике бандиты.

Когда я пишу свои исторические очерки, то часто ловлю себя на мысли, что нахожусь в роли Всевышнего, потому что знаю, когда и чем окончатся все волнения, радости и горести моих героев. Вообще-то вся история человечества – это переплетение человеческих судеб.

Вот так кто-то на небесах и сейчас читает в книге судеб о нас с вами. Я в это верю. Путь каждого из нас предопределён.

Продолжение http://proza.ru/2020/12/14/907

На рисунке Л.Хориса: Порт Уналашки (лето 1816 г.)