Интервью 3

Ниже приведено интервью издательству "Неформат", посвященное публикации романа "Изменитель жизни"


- Поздравляем вас с выходом новой книги. «Изменитель жизни» - ваше восемьдесят пятое творение. Каково это – ощущать себя состоявшимся писателем?

- Может, когда-то и будет восемьдесят пять, а пока шесть романов, две повести, пара пьес и порядка сорока достойных (по моему мнению) публикации рассказов. Все остальное – то ученическое, на чем оттачивалась бритва Оккама, призванная отсекать лишнее. Написать я могу сколько угодно и ощущать что угодно, но насчет того, состоялся или нет – решать читателям.

- Ваш очередной роман «Изменитель жизни» по своей структуре напоминает пьесу – с функциональными авторскими ремарками, диалогами, монологами. Каким образом в вашей голове формируется суть рукописи: вы сначала придумываете концепцию и облекаете ее в соответствующие глубокомысленные одеяния или на первом месте оказываются сюжетные построения?

- Вся наша психическая, относящаяся к сознанию жизнь по сути так и протекает: рефлексия, внутренние монологи и внешние диалоги. У меня не было сознательного намерения построить роман по такому принципу – а какой еще принцип тут можно предложить? В этом деле есть две крайности – либо сплошной поток сознания, либо до предела диалогизированный текст, который мы и называем пьесой. Каждая книга – это итог очередного этапа развития человека пишущего. Не он придумывает концепцию и облекает ее в мысленные одежды, а она сама является ему и говорит: вот она я, изволь меня написать. Сюжет здесь – лишь уступка жанру. Для того чтобы выразить концепцию он может быть практически любым. Для меня сюжет – это состав, где локомотивом интрига, а вагонами – персонажи, и пассажиры в них их мысли и переживания. Какое им дело до локомотива? Главное, двигаться вперед. В конце концов, описать Москву мартовскую или дать возможность персонажам высказаться по поводу политики, психологии, театра, литературы и жизни вообще можно в любых обстоятельствах.

- Ваши произведения всегда очень информативны, качественно осмыслены. Ваш мозг когда-нибудь отдыхает или в нем безостановочно кипит работа мысли?

- Наше мышление не скажу вечный, но точно круглосуточный двигатель. Не так давно ученые сообщили, что в отличие от прежнего представления, что мозг ночью отдыхает, ими доказано, что он трудится и ночью, причем не менее  интенсивно. То есть, пришли к тому, о чем мы всегда и сами подозревали. Кто из нас не просыпался по ночам от догадки, смутного беспокойства или предчувствия? Та же история с «Изменителем». Между ним и предыдущим романом вышла большая пауза полной пустоты. Я даже приуныл. И вдруг случайная фраза, и пошел раскручиваться текст. Думаю, все это время опустошенный мозг вбирал в себя, как воздух, информацию, впечатления, пока не переполнился. 

- Каким образом ваше образование повлияло на желание и возможность реализовывать себя в творчестве?

- По образованию я инженер-электрик. Сами видите, где электричество и где литература. Может, относительная близость к наукам повлияла на стремление к точным формулировкам, которые в литературе также востребованы, как и в технике? Конечно, желание писать этим не объяснить. Тут, возможно, та же мотивация, что заставила меня после того как услышал бездарный перевод «Вечной любви» Азнавура заняться стихотворными переводами с французского. И не зря. Я с удивлением для себя открыл, что подчас переводы многих звонких деятелей лишь отдаленно напоминают оригинал. Видимо, тот же посыл заставил меня попробовать себя в литературе. Нет, не наперекор классикам, а в пику современным сочинителям, не ищущим с ними родства.

- Кто оказывается вашим первым читателем?

- Я сам. И мне многое не нравится, отчего я правлю и правлю, да так что глаз замыливается:)

- В книге герою привозят инструмент, обещающий изменить его жизнь, и только в конце истории он осознает, что только сам человек – творец своего счастья. Вам захотелось что-то самому изменить в своем бытие? Или вы черпаете идеи в окружающей среде? Что натолкнуло вас на замысел книги?

- В романе аппарат, способный помочь герою изменить черты своей личности – это материализованный соблазн решить жизненные проблемы здесь и сейчас. Это своего рода прием, порция чертовщины, без которой литературная пища пресна. В самом деле, если возможны пластические операции тела, почему невозможны пластические операции души? Однако представьте, что такой аппарат есть и представьте последствия его массового применения. Как думаете, пойдет он человечеству на пользу или во вред? Нет сомнения – и на пользу, и во вред. А ведь такой аппарат рано или поздно появится! Замысел был в том, чтобы дать герою такой аппарат раньше, чем его изобрели и посмотреть, что с ним будет. Неопределенный, умозрительный финал свидетельствует скорее о том, что с несчастным прошлым нет и счастливого будущего, какими бы аппаратами мы себе ни помогали.   

- Как коррелирует с вашим текстом утверждение одного из персонажей, что герои Толстого – это вечный человек в конкретных обстоятельствах? Можно ли этот тезис считать также и вашей доминантой?

- Да, я согласен с мнением персонажа. Задача литературы именно в том и состоит, чтобы находить и описывать таких личностей, в которых сосредоточено все человеческое – и плохое, и хорошее. Героев Толстого помнят не потому, что изучали в школе, а потому что они убедительны, потому что в них сосредоточилась эпоха. Назовите мне хоть одного современного героя с таким качеством. Герои закончились вместе, как это ни грустно, с современной литературой.

- Почему кажется, что книгу с большим удовольствием будут читать умные женщины?

- Самое трудное в нашем мужском деле – это угодить умной женщине. Если такое случится, я буду польщен:)

- Переписываете ли вы свои рукописи многократно или мысли и фразы формируются сразу?

- Есть записная книжка. В ней накапливаются мысли по случаю, которые потом ложатся в текст. Они же запускают их развитие, которое остается только сформулировать. Текст формируется глава за главой в относительно законченном виде. Потом редактура, и порой нещадная.

- Вы ждете, когда сюжетная линия и идея полностью сформируются в вашем мозгу? Очередные мысли приходят в процессе написания или рука сама пишет?

- Честно говоря, я никогда не понимал, что понимается под идеей книги. Можно подумать, что существует гегельянский мир идей, которые мы всего-навсего наполняем содержанием. Или что еще хуже, мы формулируем загадку, заранее зная ответ. Это менталитет сочинителей шарад. С другой стороны, если можно сформулировать суть книги одной фразой, зачем ее писать? Я не пропагандирую идеи, я обращаюсь к чувствам читателей, до которых еще докопаться нужно. Вот мысли точно приходят в процессе написания по мере разворачивания материала. Например, в романе есть размышления персонажа по поводу человеческой алгебры. На них меня натолкнули поиски нетривиального образа той ситуации, в которой оказался герой. Вроде бы – образ должен быть конкретнее того, что за ним стоит, а тут в его качестве самая абстрактная из наук – алгебра. Посмотрим, как это воспримут читатели. Насчет того, пишет ли рука сама по себе. Знаете, пожалуй это первый раз, когда она писала сама по себе. Раньше так было эпизодически, а тут все с колес. Не зря роман написан за три недели, причем почти в готовом виде. И кстати сказать, в этой книге я впервые написал финал, находясь в середине повествования, при этом он мало изменился.

- Что бы вы посоветовали молодым писателям, рвущимся в бой?

- Рвутся в бой, как известно, храбрецы, они же первые и погибают, в смысле, разочаровываются. Нужно помнить, что есть пора ученичества, которую не перепрыгнуть, а если перепрыгнуть, можно попасть в лапы болезненного самолюбия, и тогда пиши - пропало. Должно пройти время, прежде чем они узнают себе цену. Но даже с ценником на руке не стоит себя переоценивать. С другой стороны тем из них, что страдают робостью следует напомнить высказывание одного большого писателя, что есть собаки большие и маленькие, и что если большие лают басом, то это вовсе не значит, что маленькие должны молчать.

- Что вы можете сказать своим верным читателям и поклонникам?

- Желаю им всем здоровья и очень надеюсь, что никто из них не будет разочарован.