Прутский поход Петра I и трагедия Молдовы 5

Полное название этой главы: "ПРОВАЛЬНЫЙ ПРУТСКИЙ ПОХОД ПЕТРА I И ТРАГЕДИЯ МОЛДОВЫ". Часть 5.
(К 310-летию ПРУТСКОГО ПОХОДА...)

(Извините за некоторые повторы).


Данная глава является пятой частью, опубликованной здесь ранее текста "Дмитрий Кантемир. Господарь, учёный, политик". В свою очередь из-за большого объема она разбивается на ряд главок. Поэтому каждую главку из этой главы можно было бы озаглавить просто, без затей - «Дмитрий Кантемир. Господарь, учёный, политик. 5-1;5-2;5-3 и т.д."

Полное же  название всего текста: "Дмитрий Кантемир – учёный-энциклопедист с мировым именем, сторонник абсолютной просвещённой монархии и дружбы Молдовы с Россией", представляет собой значительно переработанную и  дополненную  главу (объем увеличился более чем в 3 раза и скорректированы некоторые оценки и выводы) из нашей ( при участии соавторов – В.Бенюка и В. Степанюка) книги "Молдавская общественно-политическая мысль Нового времени".

Начало здесь - http://www.proza.ru/2020/03/07/127;
Продолжение  здесь - http://www.proza.ru/2020/03/07/170;
и здесь - http://www.proza.ru/2020/03/07/577;
и здесь - http://proza.ru/2020/03/07/1557;
и здесь - http://proza.ru/2020/09/01/123 ;
и здесь - http://proza.ru/2020/09/11/108 ;
и здесь - http://proza.ru/2020/10/31/1598; 
и здесь - http://proza.ru/2020/11/09/238.

[…]

9.ПОХОД. (Окончание).

10.СРАЖЕНИЕ С ТУРКАМИ. ОКРУЖЕНИЕ.
      10.1. 8 ИЮЛЯ (19 ИЮЛЯ) 1711 ГОДА
      10.2. 9(20) Июля 1711 г.
      10.3. 10(21) Июля 1711 г.

 […]


9.ПОХОД. (Окончание).

Свою роль в разделении войск сыграл и валашский боярин Фома Кантакузин. Он уверял, что русский отряд сумеет вдохновить валахов на поднятие восстания. Пётр I доверился этому, как и другим аналогичным мнениям и принял решение переправиться всей армией на правую сторону Прута и маршировать навстречу туркам к Дунаю.
В это же время 29 июня турецкая армия, двигаясь вдвое быстрым маршем, по левому берегу Прута пошла на сближение с русской армией. (Kurat A.-N. Prut seferi ve barisi 1123 (1711). Ankara, 1951-1953. Vol. 1-2. S. 309).

Русскую армию продолжали преследовать те же самые огромные трудности, что и раньше. Приходилось идти и ночью, и днем, практически не высыпаясь. Другой проблемой во время марша вдоль реки Прут было отсутствие питьевой воды, о присылке которой в армию постоянно напоминали генералы. (Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 9. Кн. 23.13. д. 86).

Выявлялись и новые ошибки: карты, которые имелись на руках у русского командования, показывали, что по берегам Прута «было назначено множество городов и деревень». Но армия продвигалась, «не видав ни города, ни деревни, но кое-где близ лесов рассеянные лачужки, которые показались жалкими обителями». (Записки бригадира Моро-де-Бразе // Пушкин А. С. Собрание сочинений: в 10-ти т. М.: Художественная литература, 1977. Т. 8. с. 372).

30 июня (11 июля) кавалерия с обозом из армии Б. П. Шереметева начали переправу на правый берег Прута, остальные войска пока оставались на восточном берегу.
 1 июля (12 июля) генерал К. Э. Ренне с 8 драгунскими полками (5056 человек) и 5 тыс. молдаван был отправлен в город Браилов (совр. Брэила в Румынии) на Дунае, где турки сделали значительные запасы фуража и провианта, а также для того, чтобы побудить господаря Валахии перейти на сторону России.

Но поскольку турецкое войско уже подошло к границам Валахии, Брынковяну не предпринял никаких действий против турок. Впоследствии Петр сам признал, что «сей марш» был «зело отчаянно учинен для обнадеживания господаря мултянского». (Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII в. Преобразования Петра I. М., 1954. С. 533).
 
3 июля (14 июля) всё войско генерала-фельдмаршала Б. П. Шереметева перешла на западный берег Прута, где вскоре к ней подошла армия во главе с Петром I.
Как мы уже отмечали, до 9 тыс. солдат были оставлены в Яссах и на Днестре для охраны коммуникаций и удержания спокойствия местного населения.

После соединения всех сил русская армия двинулась вниз по течению Прута к Дунаю.
20 тыс. татар переправилось через Прут вплавь с лошадьми и стали нападать на небольшие тыловые части русских.
 
6 июля (17 июля) проведён смотр, на котором в русской армии насчитали до 47 тыс. солдат.

7 июля (18 июля) русский авангард узнал о начавшейся переправе на западный берег Прута возле городка Фальчи (совр. Фэлчиу) большой турецкой армии.
 
Получив сведения о движении турок по левому (южному) берегу Прута, 7 июля Петр I  отдал приказ генералу Янусу фон Эберштедту, командовавшему кавалерией (6 тыс. драгун, 32 пушки), продвинуться вперед и помешать туркам переправиться через Прут: «Пас по реке Пруту одерживать, дабы неприятель безвестно чрез ту реку не перешел» [Походные журналы 1711-1713 гг. СПб.: Изд. 2-м Отделением Собственной Его Имп. Величества канцелярией, 1854.С. 54], - ВАЖНО БЫЛО ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ РЕННЕ ВЗЯЛ БРАИЛОВ И ПОБУДИЛ ГОСПОДАРЯ ВАЛАХИИ ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ ТУРОК У НИХ В ТЫЛУ.
 
Как писал впоследствии упоминавшийся уже бригадир Моро, «выслушав приказ и хорошо его поняв, мы приступили к исполнению оного, хотя генерал и я не без смеха видели, что употреблены были драгуны и кавалерия на атаку укрепленных мостов». (Записки бригадира Моро-де- Бразе. Указ. соч. С. 630.).

Через несколько миль отряд неожиданно наткнулся на предмостное укрепление. ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ АТАКОВАТЬ, ГЕНЕРАЛ ЯНУС, НАРУШИВ ПРИКАЗ ПЕТРА, ПРИКАЗАЛ ОТСТУПАТЬ.
Турецкая конница и татары в 2 часа дня немедленно бросились в атаку на авангард генерала Януса, отряду пришлось построиться в каре и отстреливаясь из орудий пешим строем в полном окружении противника медленно отходить к основной армии, отражая их наскоки.

Царю генерал Янус сообщил, что его атакуют янычары с артиллерией (ЧТО БЫЛО НЕПРАВДОЙ), вечером он послал еще одно письмо, и Петр I выслал ему на помощь пехотную дивизию. (Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.1. С. 310, 564, 573; Выписка из журнала Александра Андреяновича Яковлева, находившегося при императоре Петре Великом во время сражения под Прутом в 1711 году// Отечественные записки, изд. П. Свиньиным. Ч. XIX. № 51. Июль. СПб., 1824. С. 15-24; М о р о. С. 634-635).

Русских спасало отсутствие артиллерии у турок и их слабое вооружение, многие из турецких всадников были вооружены лишь луками.

С заходом солнца турецкая кавалерия отошла, что позволило авангарду ускоренным ночным маршем соединиться ранним утром 8(19) июля с армией.

Между тем увиденные 7(18) июля генералом Янусом и бригадиром Моро мосты были ЛОЖНЫМИ: настоящие были наведены лишь на следующий день, и визирь из осторожности 8(19)-го переправил только свою конницу (татары переправлялись вплавь) и лишь 9(20)-го - пехоту (янычар), а основная часть  артиллерии перешла реку только в ночь на 10(21) июля.
(Teйльс В. Известия, служащие к истории Карла XII... М., 1789. С. 19; Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.1. С. 564; Приведя эти данные Я. Водарский ссылается на сочинения: Р. Суттона - S u tt о n R. The Despatches of Sir Robert Sutton, Ambassador in Constantinople (1710-1714). London, 1953. С.58, 65; Е.Хурмурзаки - Hurmuzaki E. Documente privitore de la istoria Romanilor. Vol. VI Bucuresti. 1878. С. 84—85, 87, 115; Ла Мотрея - La M о t г е у, A. de. Voyages en Anglois et en Francois ... en diverses Provinces et Places de la Prusse Ducale et Roiale, de la Russie, de la Pologne... A la Haye, 1732. С. 25; А.Н.Курата - Кurat A.-N. Prut seferi ve barisi 1123 (1711). Ankara. 1951-1953. В 2 т.Т.2. С. 767 - ).().

[() В некоторых публикациях указывается две даты - 4(15) и 7 (18) июля, - когда был отдан приказ Петра I генералу Янусу.
В «Письмах и бумагах Петра» указ был опубликован по записи у Моро: «Идти по реке Пруту восемь миль до того места, где турки… должны были наводить мосты. Если генерал их найдет, он должен на них напасть и разрушить то, что они построили» [Письма и бумаги императора Петра Великого. М.: Изд-во АН СССР, 1962. Т. 11. Вып. 1 (январь-июль 1711 г.). С. 309].

Этот указ был составителями «Писем» неопределенно датирован 4-7 июля (15-18 июля). Такое расхождение они объясняют тем, что в Походном журнале Петра указ датирован 4 июля, а у Моро – 7 июля [Там же, с. 563-564].
При сопоставлении двух источников выявляется, что верная дата указа содержится в Походном журнале, и эта дата – 4(15) ИЮЛЯ.

Во-первых, ПОХОДНЫЙ ЖУРНАЛ ПИСАЛСЯ,РАЗУМЕЕТСЯ, ВО ВРЕМЯ ПОХОДА, И ЕГО ДАННЫЕ О ДРУГИХ УКАЗАХ ТОЧНЫ, а Моро свои записки опубликовал через 24 года, естественно, неточные даты у него встречаются.

Во-вторых, 4 июля Пётр I получил известия о выдвижении турок, а он никогда не медлил с ответными указами.

Причиной расхождения датировки могло быть и намеренное искажение Моро даты, так как этим скрывались НЕРАСТОРОПНОСТЬ И МЕДЛИТЕЛЬНОСТЬ ЕГО НАЧАЛЬНИКА ЯНУСА, достигшего турок как раз 7 июля, то есть на 4-й день после получения приказа. Увидев турок на противоположном берегу Прута, вместо нападения Янус повернул назад.

Крайне важная задача – не дать переправиться туркам и тем самым выиграть время – выполнена не была. Заявление, что его преследовали 50000 войск, было ПОЛНОЙ ЛОЖЬЮ. Такое преступное неисполнение приказа, за что Пётр дал Янусу впоследствии отставку, привело к серьезным последствиям: турки переправились через Прут, и теперь русской армии, НАХОДЯЩЕЙСЯ НА МАРШЕ, грозило окружение].

Я.Е.Водарский замечает, комментируя иронию Януса и Моро: “Приказ Петра, вызвавший смех Януса и Моро, был реален. Об этом свидетельствуют действия генерала Ренне: он осадил и взял штурмом не какое-то предмостное укрепление, а крепость Браилов на Дунае. Правда, Ренне уже долго служил под командованием Петра и, очевидно, усвоил новые и передовые для того времени военные идеи русского полководца. Во всяком случае, ему-то «употребление» драгун для взятия крепости не показалось странным.
Поэтому Петр имел все основания надеяться, что Янус сможет задержать переправу турок. Впоследствии он писал, что «тогда еще турки не перешли, но на той стороне были, и конечно б мог оной Янус их задержать, ежели бы сделал так, [как] доброму человеку надлежит» (Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.1. С.  564).

По данному поводу, А.С. Пушкин, который перевёл мемуары Моро-де-Бразе, в примечании пометил: “Но, как замечает генерал Бутурлин в истории русских походов, ничто не могло помешать визирю перейти Прут повыше того места и стать в тыл русской армии”. (Записки бригадира Моро-де-Бразе. - https://rvb.ru/pushkin/01text/09petr/1183.htm ).



10.СРАЖЕНИЕ С ТУРКАМИ. ОКРУЖЕНИЕ.

Итак, русская армия, вследствие неудачных действий генерала Януса фон Эберштедта, оказалась застигнутой на марше.

10.1. 8 ИЮЛЯ (19 ИЮЛЯ) 1711 ГОДА

Главнокомандующий османской армии Балтаджи-Мехмет-паша планировал дать бой русской армии 10(21) июля.

В действительности, русскую армию на марше турки атаковали на 2 дня раньше запланированного. А предшествовало этой атаке нападение на отряд Януса: “Турки догнали нас на рассвете в большей силе, нежели накануне; но все без пехоты и без артиллерии”.

Рано утром 8(19) июля 1711 года турецкий главнокомандующий Балтаджи-Мехмет-паша выслал на рекогносцировку "небольшой" отряд в 3700 человек кавалерии под командованием Салих-паши. Этот отряд втиснулся в промежуток между передовым отрядом Януса (к которому в 5 утра 8 июля на помощь подоспела дивизия Н. Энсберга) и основными русскими силами. Б. Шереметев немедленно выстроил войска в линию и выкатил вперёд пушки. Стрелять было приказано с предельно короткой дистанции, ввиду дефицита боеприпасов, и чтобы обеспечить максимальную поражающую силу огня.

Однако турецкая кавалерия, окружив русскую армию, не приближалась ближе, чем на 200—300 шагов. Одного турка, слишком близко подъехавшего к русским передовым порядкам, удалось пленить, а затем допросить. По его словам, численность турецкой армии составляла 100 тысяч человек конницы и 50 тысяч человек пехоты.
(В действительности, сразу же подчеркнём, вся турецкая армия с татарами, противостоящая армии Петра, составляла  примерно 130000-135000 человек, из которых конницы –57800 [Kurat A.-N. Prut seferi ve barisi 1123 (1711). Ankara, 1951-1953. Vol. 1-2. S. 425]. (Некоторые авторы приводят несколько другие данные - 100-120 тысяч турок и 20-30 тысяч татар, то есть примерно 120 – 150 тысяч).
 
Численность русских войск как минимум была почти в 4 раза меньше - на момент начало сражения чаше всего авторы называют 38 тысяч человек русских войск. У противника имелось также преимущество в артиллерии: от 255 до 407 (по разным данным) орудий в османской армии и 122 пушки в русской. Весьма огорчительным было и соотношение конных частей: на 6,6 тыс. русских кавалеристов приходилось почти 60 тысяч турецких и татарских.

ИТАК, РАСКЛАД И СОСТОЯНИЕ ВОЙСК ПЕРЕД СРАЖЕНИЕМ ВЫГЛЯДЕЛ НЕ В ПОЛЬЗУ РУССКИХ. Армия Петра, повторим еще раз, была измучена долгим переходом и бескормицей, лошади доведены до крайнего истощения в то время, как турецкая кавалерия имела свежих лошадей и значительно превосходила в численности всю русскую армию.
Армия Петра I располагалась в низине вдоль Прута, все окрестные возвышенности были заняты турками, к которым пока не подошла артиллерия и вся пехота.

Балтаджи-Мехмет-паша тянул с завершением переправы своей армии на правый берег Прута, и только к концу дня 8(19) июля переправилась почти вся турецкая конница. И лишь когда он убедился, что русская армия повернула вспять, он разрешил перейти на другой берег артиллерии, а потом и пехоте и только 9(20) июля к 9 утра турецкая армия полностью завершила переправу.

Чтобы поднять дух турецкой армии главнокомандующий за каждого пленного русского обещал вознаграждение равное 30 немецким талерам, а за голову убитого врага и полученную в бою рану – 20 талеров.

Колебания Балтаджи-Мехмет-паши можно понять - слишком уж громкой стала слава Петра Великого после победы в Полтаве над Карлом XII, да и сами турки уже проигрывали сражения русскому царю. К тому же два перебежавших из русской армии к туркам офицера-шведа существенно завысили численность русских войск (определив её в 70 тысяч).

У РУССКИХ НЕ БЫЛО ЧЁТКОГО ПЛАНА ДЕЙСТВИЙ. В 2 часа дня решили выдвинуться, чтобы атаковать неприятеля, но турецкая конница оттянулась, не приняв боя.
О нерешительности турецкого главнокомандующего в ставке Петра не знали. Поэтому было решено отступить, оградить место нового лагеря рогатками и построиться в каре, пока главные силы турецкой армии ещё не переправились через Прут. Чтобы отступление прошло максимально быстро, Пётр приказал генералам и офицерам сократить число своих повозок с багажом, а всё оставляемое - сжечь.

В своих мемуарах Моро-де-Бразе вспоминал: “Около пяти часов вечера 19 июля его царское величество приказал призвать своих генералов, дабы советоваться с ними о том, на что надлежало решиться. Генералы Янус, Алларт, Денсберг, генерал-поручики Остен и Беркгольц явились, но ни один из генералов русских, ни из министров его величества не показались. Даже и генерал-фельдмаршала тут не было. Генерал Янус взял меня с собою, и таким образом был я свидетелем всему, что ни происходило.

На сем-то совете генерал Янус упрекнул его величество в небрежении, оказываемом иностранным его генералам, к которым прибегали только тогда, как дела были уже в отчаянном положении. Он сказал, что неслыханное дело, чтобы он, будучи начальником всей кавалерии и первым генералом армии, не был заранее уведомлен о предположениях всего похода. Он жаловался потом на неуважение министров и русских генералов и в заключение сказал его царскому величеству, ЧТО ТЕ ЖЕ САМЫЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ЗАВЛЕКЛИ АРМИЮ В ЛАБИРИНТ, ДОЛЖНЫ БЫЛИ И ВЫВЕСТИ ЕЕ. Все иностранные генералы с большим удовольствием слушали генерала Януса. Царь всячески старался обласкать его и так убедительно просил от него советов, что стали не на шутку думать об исправлении запутанного положения, в котором находилась армия”. (Пушкин А.С. Записки бригадира Моро-де-Бразе.С.402. - https://rvb.ru/pushkin/01text/09petr/1183.htm  ).

На военном совете было решено отступать ночью вверх по Пруту в поисках более выгодной позиции для обороны. В 11 часов вечера 8-го (19) июля, уничтожив лишние повозки, армия двинулась в следующем боевом порядке: 6 параллельными колоннами (4 пехотные дивизии, гвардия и драгунская дивизия Януса фон Эберштедта), в промежутках между колоннами вели обоз и артиллерию.
    

Гвардейские полки прикрывали левый фланг, на правом фланге, примыкающем к Пруту, двигалась дивизия Репнина. С опасных сторон войска прикрывались от турецкой конницы рогатками, которые несли солдаты на руках.

При этом Репнин совершил еще одну непоправимую ошибку после Януса, его дивизия пошла усиленным маршем, не обратив внимание, что гвардейцы, шедшие в арьергарде, замешкались из-за нескольких опрокинувшихся повозок.

В образовавшийся зазор между Преображенским полком и остальной армией в районе урочища Хуши   ворвалась татарская конница и янычары, стремясь отрезать преображенцев от основных сил и уничтожить.

Пётр I позже писал: “В 9 день поутру турки на нашу ариргаду частью наступили, в который был только один Преображенский полк”. (Цитата по: Белова Е.В. Прутский поход. Указ. соч. С. 191).

В арсенале гвардейцев находились пушки. Героям-гвардейцам, как в 1700-м под Нарвой, пришлось делом доказывать, что Пётр не зря кличет их "лейб-гвардией" не зря доверяет своим бывшим "потешным". Преображенцы продержались против неприятельской кавалерии более 6 часов - и всё-таки сумели пробиться к своим.
На протяжении всего пути отступления неприятель «жестоко в марше мешал».

Обратимся в очередной раз к “Запискам” Моро-де-Бразе: “не нужно сказывать вам, что ночь эта прошла в смятении и беспорядке. Мы видели, что турки на горе то подвигались вперед, то шли назад, и не могли судить о их намерении иначе, как наугад.

Генерал барон Алларт, генерал барон Остен и я занимали тот же пост и находились близко друг от друга. И как главным предметом была для нас гора, занимаемая неприятелем, то мы только и старались понять, что; происходило там и к чему клонились эти марши и контрмарши, замеченные нами перед наступлением ночи. Мы подумали, что намерение неприятеля было окружить нашу армию и напасть на нее со всех сторон. Это казалось нам очевидно по движению полков, которые возвращались к тому месту, откуда пришли, дабы обойти левый наш фланг и растянуться вдоль берега Прута, с коего имели предосторожность снять все наши посты.

Неприятелю легче было судить о наших движениях. Он стоял над нами на высоте, и лагерь наш был освещен, как среди белого дня, бесчисленным множеством фур и телег, сжигаемых вследствие повеления.
В эту ночь не прошли мы четверти мили”.

На рассвете все увидели, что “зашли в пустые места”, где нет ни довольствия, ни провианта, а паче всего кавалерия наша, - писал канцлер Г. Е. Головкин сыну, - от бескормицы лишилась лошадей, ибо траву поела саранча, а достальную неприятелю пожгли”. (Цит. по: там же).
Понимая, что заблудились в бескрайных южных степях, задумали продолжить отступление.

Потери русской армии убитыми и ранеными в этот день составили около 800 человек. ( https://ru.wikipedia.org/wiki/Прутский_поход )
 
    
10.2. 9(20) ИЮЛЯ 1711 Г.

9 (20 июля) к утру образовался разрыв между отставшей крайне левой колонной гвардии и соседней дивизией Алларта из-за неравномерного марша колонн по пересечённой местности. Турки немедленно напали на обоз, оставшийся без прикрытия, и, прежде чем фланг был восстановлен, ПОГИБЛО НЕМАЛО ОБОЗНИКОВ И ЧЛЕНОВ ОФИЦЕРСКИХ СЕМЕЙ.

Отбивая это нападение, русская армия остановилась на несколько часов, восстанавливая боевой походный строй.
Из-за задержки турецкой пехоте ЯНЫЧАРАМ С АРТИЛЛЕРИЕЙ УДАЛОСЬ В ТЕЧЕНИЕ ДНЯ НАГНАТЬ РУССКУЮ АРМИЮ.

Можно согласиться с предположением Е. Беловой, что если бы Янус, как приказал ему Петр I, атаковал турок на марше, то, вероятно, визирь не рискнул переправить всё своё войско через реку. Но шансы русских были упущены.

Около 5 часов дня 9(20) июля русская армия была прижата к реке Прут, на противоположный берег которой вышли татары. Армия упёрлась крайним правым флангом в реку Прут, на правом её берегу, и остановилась для обороны недалеко от местечка Стэнилешть (рум. St;nile;ti, Стэнилешть; около 75 км южнее Ясс(ныне уезд Васлуй, Румыния)).

Русская армия стала укрепленным лагерем в форме неправильного многоугольника, наиболее широкая сторона которой упиралась в реку. Артиллерия располагалась в центре лагеря. Ближе к татарам расположился обоз, а личная охрана царя – ближе к туркам.

На ретраншементе () установили рогатки. [() Ретраншемент - внутренняя оборонительная ограда, располагаемая (иногда импровизируемая в минуту надобности подручными средствами) позади и параллельно главной. Она может немало продлить сопротивление, особенно, если возникает неожиданно для неприятеля в тот момент, когда, прорвавшись через главную ограду, он считает свое дело вполне оконченным.].

Турецкие войска расположились большим полукружием, в две линии, тянувшиеся вдоль всего лагеря, на противоположном восточном крутом берегу Прута спустя небольшое время после остановке русского войска расположились подошедшие из Бендер шведы, поляки воеводы Потоцкого, волонтеры – сторонники Лещинского, татарская конница Буджакской орды и  союзные им запорожские казаки. Всего около 10 тысяч человек.
Турки некоторое время не решались атаковать. Медлительный, неуверенный в себе
Балтаджи-Мехмет-паша не только позволил русским беспрепятственно выстроить укреплённый лагерь, но и возвести против позиций его армии вал из земли и песка в половину человеческого роста.

Тем не менее, турки, окружили русские позиции, заняв господствующие высоты. И их многократному численному превосходству ослабленной армии Петра противопоставить было, увы, нечего, кроме мужества, стойкости, героизма русских солдат и офицеров.
Пётр созвал военный совет. Одновременно военный совет созвал и визирь. Каждая из сторон хотела обсудить свои дальнейшие действия, взвесив все за и против.

Однако, русским генералам долго совещаться не позволили: к туркам подошла легкая артиллерия, установив их на господствующих высотах, турки начали обстреливать русский лагерь. И хотя эффект от турецкого огня был невелик, Пётр приказал своим генералам занять место в строю. Прутская битва, начавшаяся стычкой Преображенского полка с татарами, возобновилась.

Вообще то, визирь собирался начать атаку лишь после того, как подойдут вся пехота и вся артиллерия. Однако, ПЕРВАЯ АТАКА ЯНЫЧАР НА РУССКИЕ БОЕВЫЕ ПОРЯДКИ В 7 ВЕЧЕРА   НОСИЛА СПОНТАННЫЙ ХАРАКТЕР: Балтаджи-Мехмет-паша в это время ещё совещался со своим заместителем- кегаем, а армия не успела целиком сосредоточиться на исходных позициях.

Но янычарам не терпелось скрестить оружие с "неверными", и их командир Юсуф-ага с развёрнутым знаменем в руках повёл их в бой на расположение дивизий Алларта и Януса, несколько выдвигающихся вперёд по условиям местности и образовавших нечто подобие острого угла.

Испуская дикие вопли, взывая, по своему обычаю, к Богу многократными криками “алла, алла!”, они бросились на русских солдат и казаков с саблями в руках. Османы хотели взять противника “тучей”, когда бегущее многочисленное турецкое войско надвигается массой и встретившись с врагом, вступает в рукопашную схватку. Визирь, наблюдая за беспорядочно орущей толпой янычар, послал к ним кегаю, чтобы последний возглавил их. 

Турки добежали до рогаток, но увидев, что русский лагерь укреплён, и взять его с ходу не получится, отхлынули назад примерно на сто шагов, укрывшись за одним из холмов.

80 русских гренадер во главе с капитаном по приказу Б. Шереметева под прикрытием порохового дыма двинулись в контратаку, забросали турок гранатами и отбросили янычар ещё на 30 шагов назад.
Однако, когда они возвращались на свои позиции, турки кинулись за ними и преследовали их до самых рогаток.

Вообще, бой был ожесточённым. Сам Пётр, бесстрашие которого хорошо известно, отдал должное своим противникам: "Пехота турецкая, хотя и нестройная, однако ж зело жестоко билась".

Отразить вторую атаку янычар русские смогли только массированным огнём артиллерии, причём били как ядрами, так и картечью. Несмотря на то, что кегая и начальник янычар рубили отступающих саблями, вторая атака янычар, оказавшаяся слабее первой, захлебнулась.

После этого в турецком лагере состоялся весьма симптоматичный диалог между заместителем главнокомандующего и польским графом Понятовским, сторонником про шведскую партию и главой польского отряда в составе армии Балтаджи. "Мой друг, - сказал Понятовскому турецкий военачальник, - мы рискуем быть разбитыми". Это говорил человек, армия которого превосходила противника в несколько раз по численности.

После безуспешной третьей атаки, сопровождаемой, как и первые две, большими потерями, турки пришли еще в большее замешательство.

Как только атаки турок прекратились, царь собрал военный совет. Русские генералы, одушевлённые успехом, предлагали Петру силами нескольких тысяч человек немедленно атаковать лагерь турок и прогнать их с занимаемых позиций, а если представиться возможность, то на рассвете атаковать неприятеля всей армией и  добиться победы.
Пётр, однако, не поддержал этого предложения.

ПО МНЕНИЮ РЯДА ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ, ЭТО РЕШЕНИЕ БЫЛО ОШИБОЧНЫМ: турки сами свидетельствовали, что, если бы русские перешли в решительное контрнаступление, их армия наверняка дрогнула бы и побежала, бросая артиллерию, обозы и амуницию.
Но Пётр ничего не знал о настроениях в турецком лагере, рисковать же армией он не мог - ему ещё предстояло принудить к миру разбитую при Полтаве, но далеко ещё не смирившуюся с поражением Швецию.

Пётр сам впоследствии указывал на огромное численное превосходство турок как на главную причину, вынудившую его отказаться от наступления. К тому же армия турок располагала большими массами конницы (а потому имела большую манёвренность), русская же кавалерия была истощена бескормицей и долгим переходом по степи. И у Петра не было уверенности, что после выхода всей армии из лагеря этот лагерь не будет захвачен турецкой кавалерией, а его войска - окружены на открытой местности.
   
Вот как описал события этого дня бригадир Моро-де-Бразе: “Мы осмотрелись уже на рассвете, и тогда только увидели опасность, в которой находились. Постарались исправиться, каждый на своем посту.
ОДНОЙ ТОЛЬКО ВАЖНОЙ ОШИБКИ, СДЕЛАННОЙ КНЯЗЕМ РЕПНИНЫМ, не могли исправить прежде целых шести часов.

Генерал сей начальствовал правым флангом нашего каре и не рассудил, что, как ни медленно подвигалась голова отряда, хвост его непременно должен следовать за нею рысью и вскачь, дабы не отставать; он прошел усиленным маршем, думая, что все дело состояло в том, чтоб уйти как можно далее. Таким образом разрезал он фланг, и чем далее подвигался, тем шире становился промежуток, им оставленный.

Экипажи, заключенные в центре, растянулись на просторе, полагая себя огражденными рогатками, и так-то растянулись, что большая часть отделилась от батальона-каре и шла в степи безо всякого прикрытия. Турки, заметив оплошность и видя, что экипажи составляли угол, не защищенный никаким отрядом, скользнули вдоль правого фланга под нашим огнем, отрезали все экипажи, вышедшие из батальона, и захватили их.

ЭКИПАЖЕЙ БЫЛО ТУТ ДОВОЛЬНО: БОЛЕЕ ДВУХ ТЫСЯЧ ПЯТИСОТ КАРЕТ, КОЛЯСОК, ТЕЛЕГ МАЛЫХ И БОЛЬШИХ ПОПАЛИСЬ В РУКИ НЕПРИЯТЕЛЮ. Здесь-то, милостивая государыня, потерял я свою карету и весь свой обоз. Я успел спасти только une petite paloub (маленькую повозку (франц.)) с моим бельем и платьем довольно порядочным, que je faisais marcher ; la hauteur de mon poste afin de pouvoir changer de linge la nuit (которую я держал всегда на уровне моего поста, чтобы иметь возможность, переменить белье ночью (франц.)).

НЕСКОЛЬКО ДАМ БЫЛИ УМЕРЩВЛЕНЫ С ДЕТЬМИ СВОИМИ В КАРЕТАХ. Жена подполковника Ропа, взятого в плен в сражении при пикете, погибла с тремя своими детьми.
ПОЧТИ ВСЕ СЛУГИ, УПРАВЛЯВШИЕ ЭКИПАЖАМИ ИЛИ ТУТ ЖЕ ЗАМЕШКАВШИЕСЯ, ИМЕЛИ ТУ ЖЕ УЧАСТЬ.

Ошибка князя Репнина была замечена, но слишком поздно. Послан был к нему один из адъютантов его величества с повелением остановиться. Между тем выставили несколько артиллерийских орудий в промежуток правого фланга, дабы отогнать неприятеля и воспрепятствовать ему прорваться. Целых пять часов употреблено было на исправление ошибки, непростительной для генерала. Турки, окружавшие нас со всех сторон и с утра самого не оставлявшие нас в покое, усилили огонь во время долгого нашего растаха. Это было причиною тому, что турецкая пехота и артиллерия в течение дня успела нас догнать.

Генерал барон Алларт был легко ранен в руку; зять его подполковник Лиенро (Lienrot) ранен был смертельно близ него; генерал-майор Волконский также. Все трое были на левом фланге, на углу фронта арьергарда (pr;s de l’angle du front de l’arri;re-qarde). Генерал-лейтенант барон Остен ранен был в правое плечо, что не помешало ему надзирать за безопасностию своего поста, где чрезвычайно стало жарко, когда догнала нас турецкая пехота.

Около пяти часов вечера фронт нашего батальон-каре дошел до реки Прута. Его величество приказал остановиться и выстроиться. Арьергард, сделав полуоборот направо, стал нашим правым флангом, а правый фланг левым. Едва успели мы произвести сие нужное движение, как турки уперлись своими обоими флангами к реке и заключили нас с трех сторон двойною линией, расположенной полукружием. Несколько времени спустя горы, находящиеся по той стороне реки, заняты были шведами, поляками киевского палатина и буджацкими татарами.

Выстроенные в батальон-каре и со всех сторон обращенные лицом к неприятелю, мы завалили землею наши рогатки; и пока часть полков погребала нас, остальная производила беспрестанный огонь на неприятеля, который с своей стороны также укреплялся.

Около семи часов, как я возвращался к генералу Янусу, начальствовавшему на правом фланге, где находился и мой пост, исполнив данное им поручение, я был ранен пулею в правую руку, но довольно легко, и мог остаться на своем месте, где люди падали в числе необыкновенном, ибо неприятельская артиллерия почти не давала промаха. В восемь часов вечера три орудия были у меня сбиты. Его величество, посетивший мой пост, как и прочие, приказал их исправить в ночь и к ним присовокупить двенадцатифунтовое орудие”. (Там же. С.404-406 - https://rvb.ru/pushkin/01text/09petr/1183.htm ).



Бригадир Моро-де-Бразе оставил такой отзыв о поведении Петра I в критический момент боя:
Могу засвидетельствовать, что царь не более себя берег, как и храбрейший из его воинов (le czar ne s’;pargnait pas plus que le plus brave soldat de son arm;e). Он переносился повсюду, говорил с генералами, офицерами и рядовыми нежно и дружелюбно (avec tendresse et amiti;), часто их расспрашивая о том, что происходило на их постах”. (Там же. С.404-406).
 
    
Примеры мужества (а заодно и головотяпства, как генерал Репнин) показывала вся русская армия: от рядовых до генералов. «Фельдмаршал Шереметев, стоя за рогатками, увидел, что турок занес саблю на отделившегося от своего отряда. Он один бросился из-за рогаток, убил турка и захватил его лошадь как подарок Екатерине» [Заозерский А. И. Фельдмаршал Б. П. Шереметев. М., 1989. С. 122].

Однако не всё так было радужно.

Многие историки стараются не замечать следующих КРИТИЧЕСКИХ СЛОВ МОРО-ДЕ-БРАЗЕ В ОТНОШЕНИИ РУССКИХ ВОЕНАЧАЛЬНИКОВ: “Будем справедливы: генералы Янус, Алларт и Денсберг, генерал-поручики Остен и Беркгольц, генерал-майоры Видман и Буш и бригадир Ремкимг сделали более, нежели можно пересказать.

Между тем КАК РУССКИЕ НАЧАЛЬНИКИ ПОКАЗЫВАЛИСЬ ТОЛЬКО НОЧЬЮ, А ДНЕМ ЛЕЖАЛИ ПОД СВОИМИ ЭКИПАЖАМИ, генералы иностранные были в беспрестанном движении, днем поддерживая полки в их постах, исправляя урон, нанесенный неприятелем, давая отдыхать солдатам наиболее усталым и сменяя их другими, находившимися при постах, менее подверженных нападению неприятеля.

Должно, конечно, отдать им эту справедливость, и не лишнее будет, если признаемся, что ЕГО ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ИМ ОБЯЗАН СВОИМ СПАСЕНИЕМ, КАК И СПАСЕНИЕМ СВОЕЙ ЦАРИЦЫ, СВОИХ МИНИСТРОВ, СВОЕЙ КАЗНЫ, СВОЕЙ АРМИИ, СВОЕЙ СЛАВЫ И ВЕЛИЧИЯ. Из русских же генералов отличился один князь Голицын, ибо если князь Волконский и был ранен, то так уж случилось от его несчастия, а не через его собственную храбрость”.( Записки бригадира Моро-де-Бразе.C.406)

    
Суттон писал, что «каждый раз они [турки] в беспорядке бежали обратно. После третьей атаки их замешательство и расстройство были так велики, что можно наверняка полагать, что ЕСЛИ БЫ РУССКИЕ КОНТРАТАКОВАЛИ ИХ, ТО ОНИ БЕЖАЛИ БЫ БЕЗ ВСЯКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ».
    
Начальник янычар сказал позднее султану: «И ежели бы Москва   наступала, то бы они [турки] никогда места удержать не могли... уже турки задние почали было утекать, и ЕЖЕЛИ БЫ МОСКВИЛИ ИЗ ЛАГЕРЯ ВЫСТУПИЛИ, ТО БЫ И ПУШКИ, И АМУНИЦИЮ ТУРКИ ПОКИНУЛИ».

Это подтверждает и Ла Мотрей, находившийся: в турецкой армии: «Это так их [янычар] устрашило, что храбрость их покинула». (ПБ XI-1. С. 568-569; Суттон. С. 61, 76; Ла Мотрей-2. С. 10).

ОДНАКО ПЕТР I, НЕ ОБЛАДАЯ МНОГОЧИСЛЕННОЙ КОННИЦЕЙ, НЕ РЕШИЛСЯ КОНТРАТАКОВАТЬ ИЗ ОПАСЕНИЯ, ЧТО ТУРЕЦКО-ТАТАРСКАЯ КОННИЦА ЗАХВАТИТ ОБОЗ С ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ И АМУНИЦИЕЙ.


   
Янычары, конечно, в целом проявили незаурядную храбрость, но их начальникам недоставало военных знаний, как сам русский царь впоследствии отмечал: АТАКА ВЕЛАСЬ НА ОДИН УЧАСТОК РУССКОГО ЛАГЕРЯ, КОТОРЫЙ ПЕТР ПОДКРЕПЛЯЛ ЛЮДЬМИ И ПУШКАМИ ПО МЕРЕ НЕОБХОДИМОСТИ.

С наступлением темноты атаки турок и татар прекратились.

Однако русская армия, отказавшись от контратаки, которая имела большие шансы на успех, оказалась  в исключительно тяжелом положении – ЛЮДИ И ЛОШАДИ НЕ ОТДЫХАЛИ УЖЕ ТРОЕ СУТОК ПОДРЯД, СУЩЕСТВОВАЛ ОСТРЫЙ ДЕФИЦИТ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ, ФУРАЖА, БОЕВЫХ ПРИПАСОВ, ОБОЗ С ПРОВИАНТОМ, ШЕДШИЙ, К РУССКОЙ АРМИИ, БЫЛ ПЕРЕХВАЧЕН ТАТАРАМИ, АРМИЯ БЫЛА ОКРУЖЕНА СО ВСЕХ СТОРОН, МНОГИЕ ЛОШАДИ ПАЛИ, А УЦЕЛЕВШИЕ УЖЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПИТАЛИСЬ ТОЛЬКО ЛИСТЬЯМИ И КОРОЙ ДЕРЕВЬЕВ.

Особенно страдали войска от нехватки важнейшего ресурса – питьевой воды. Жара стояла нестерпимая, подходы к местам сбора питьевой воды постоянно простреливались, и эти сборы сопровождались большими потерями.

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ НЕСМОТРЯ НА ЭТО ДИСЦИПЛИНА СРЕДИ СОЛДАТ НЕ ПОШАТНУЛАСЬ, И АРМИЯ ПРОДОЛЖАЛА ОСТАВАТЬСЯ ГРОЗНОЙ СИЛОЙ. (Юлъ Юст. Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709-1711). М., 1899 С. 372; Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.1. С. 569; Н.Г. (Ион Некулче). Петр Великий на берегах Прута// Журнал министерства народного просвещения. 1847. Февраль. Отд. 2. С. 98-99; РГАДА, Кабинет Петра I, отдел I. кн. 13, л. 99 об.).

В итоге на Пруте сложилась ПАТОВАЯ СИТУАЦИЯ, которая могла привести русскую армию к краху. ТУРКИ, ЧЕТЫРЕЖДЫ ОТБИТЫЕ, БОЛЬШЕ НЕ РИСКОВАЛИ НАПАДАТЬ. А РУССКИЕ, УПУСТИВШИЕ СВОЙ ШАНС, КОГДА ТУРКИ БЫЛИ В СМЯТЕНИИ, НЕ ИМЕЛИ ДОСТАТОЧНО СИЛ, ЧТОБЫ ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ.

Конные полки, ушедшие с генералом Ренне, были сейчас крайне нужны. Но они были далеко. Если бы не массовый падёж лошадей или бы своевременная покупка свежих лошадей, то у русской армии имелся шанс на победу, коли она начала бы преследовать отступающих янычар. Однако не было ни конницы Ренне, ни свежих лошадей в лагере русского царя.

Тем не менее, несмотря на тяжелейшую ситуацию(в течение 3-х дней у солдат во рту не было ни куска хлеба, ни других продуктов, а их усталость была такова, что лежа на своих ружьях, они не могли пошевелиться) , дисциплина и боевой дух в русской армии не пошатнулись.

Ион Некулче впоследствии вспоминал, что несмотря на это, русские солдаты держались с достоинством и подбадривали молдавских волонтёров, говоря, “что при Полтаве сражались против более сильного врага и непобедимого до этого Карла XII и победили”. Русские офицеры также были на высоте положения. Их героизм и стойкость через 12 лет в своих записках отмечал генерал Алларт: “на сей акции во всех случаях русский генералитет великую храбрость и мужество показали”.

ОДНАКО В ОТЛИЧИЕ ОТ СВОИХ СОЛДАТ, ОФИЦЕРОВ И ГЕНЕРАЛОВ ПОТЕРЯЛ САМООБЛАДАНИЕ И ЗАПАНИКОВАЛ САМ РУССКИЙ ЦАРЬ.

[() К началу сражения русская армия насчитывала 31 554 пехоты и 6692 кавалерии, в основном бесконной, 53 тяжёлых орудия и 69 лёгких 3-фунтовых пушек (Пушкин А. С.  История Петра I. 1711. - https://ru.wikisource.org/wiki/()/1711  ; https://rvb.ru/pushkin/01text/09petr/1182.htm ;    ).

Я. Водарский называет примерно такую же численность русских войск: всего было 37538 человек. Из них конницы –6692. [Водарский Я. Е. Загадки Прутского похода Петра I. М.: Наука, 2004., С. 205].

ТАКИМ ОБРАЗОМ, В РУССКОЙ АРМИИ НА МОМЕНТ СРАЖЕНИЯ БЫЛО ОКОЛО 38 ТЫС. ЧЕЛОВЕК И 122 ПУШКИ.

Что касается численности турецких войск, то, как мы уже указывали, их было по подсчету Курата, - около 100-120 тыс. турок и 20-30(35) тыс. татар, а количество орудий достигало 255-407.

Правда, Е. Белова пишет в своей, упоминаемой уже нами монографии о Прутском походе, что к утру 10(21) июля, когда всё турецкая армия была в сборе, турок вместе с татарами было примерно 190 тысяч человек. (См.: Белова Е. Указ. соч. С. 198).

ТАКИМ ОБРАЗОМ, ВСЯ ТУРЕЦКАЯ АРМИЯ С ТАТАРАМИ, ПРОТИВОСТОЯЩАЯ АРМИИ ПЕТРА, СОСТАВЛЯЛА ПРИМЕРНО 130000-135000 ЧЕЛОВЕК, ИЗ КОТОРЫХ КОННИЦЫ –57800 [Kurat A.-N. Prut seferi ve barisi 1123 (1711). Ankara, 1951-1953. Vol. 1-2. S. 425].
(См. также: Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып.2 С. 34-38, 353, 371; Кurat A.-N. Prut seferi ve barisi 1123 (1711). Ankara. 1951-1953. В 2 т.Т.1. С. 423-425; Kurat A.-N. Der Prutfeldzug und der Prutfrieden von 1711 // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. Keue Folge. Bi 10. Heft 1. April 1962.С. 42-43; Suttоn R. The Despatches of Sir Robert Sutton, Ambassador in Constantinople (1710-1714). London, 1953.С. 62,76; Hurmuzaki E. Documente privitore de la istoria Romanilor. Vol. VI Bucuresti. 1878. С. 646; (Записки бригадира Моро-де- Бразе. Указ. соч. С. 634-635; РГ АДА, Сношения с Турцией, оп. 1. 1711, №6, л. 3839).

Численность же турок и татар в 270 тыс. человек, указанную в Поденной записке, сообщил Петру I Шафиров со слов турок. (Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI-2. М., 1956.  С.372). Ясно, что последним было выгодно ее завысить.

Но самым опасным для русских заключалось в том, что на 6.6 тыс. русских кавалеристов приходилось 57.8 тыс. турецких, не считая татар. Если учесть, что русская кавалерия уже не имела фуража, подножный корм был съеден, а пути подвоза отрезаны татарами, то сложившееся, по мнению многих, по вине главным образом генерала Януса положение нельзя было не признать критическим.

Источник:     
Польский генерал ПОНЯТОВСКИЙ, военный советник у турок, лично наблюдал сражение: “Янычары… продолжали наступать, не ожидая приказов. Испуская дикие вопли, взывая по своему обычаю к богу многократными криками «алла», «алла», они бросились на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт в этой первой мощной атаке, если бы не рогатки, которые неприятель бросил перед ними. В то же время сильный огонь почти в упор не только охладил пыл янычар, но и привёл их в замешательство и принудил к поспешному отступлению. Кегая (то есть помощник великого визиря) и начальник янычар рубили саблями беглецов и старались остановить их и привести в порядок. (Павленко Н. Пётр Первый. Серия ЖЗЛ - М.: Молодая гвардия, 1975. – 384 с.)
    
Ночью турки дважды делали вылазки, но были отбиты.


10.3. 10(21) Июля 1711 г.

Итак, ситуация к утру 10(21) июля сложилась драматичная и парадоксальная.
С одной стороны, русские войска объективно находились в отчаянном положении.
Но, с другой стороны, турки, не зная об этом, были устрашены яростным сопротивлением противника и эффективностью его действий (особенно артиллерийских частей) и уже начинали сомневаться в благополучном исходе предстоящей большой битвы.

Предложения о необходимости заключения мира высказывались в лагерях обеих сторон.

Русскому царю надо было действовать: ИЛИ ИДТИ В АТАКУ, ИЛИ ПРОСИТЬ ПЕРЕМИРИЯ. На атаку с четырехкратно превосходящим противником, как уже отмечалось, не хватало конницы Ренне.

В ночь на 10(21) июля Петр собрал военный совет, который принял решение атаковать турок ночью, но почти сразу же царь отменил его по той же причине, что и контратаку ранее.
   
Итак, Петр I, дважды не решался отдать приказ о контратаке. Вначале вечером, а потом отменил ночную атаку, одобренную военным советом, которая, весьма вероятно (хотя и не факт), вызвала бы панику в Османской армии и могла привести к ее отступлению и даже бегству.

В то же время ночью русский царь собрал тайный совет, на котором были только русские генералы и министры и без обсуждения с иностранными военачальниками было принято решение вступить с турками в переговоры. Утром решение объявили и иностранным офицерам и генералам

В это же время, в ночь с 9(20) на 10(21) июля к туркам подошли последние полки пехоты и артиллерии.
По сведениям участника похода писца начальника турецкой казны Ахмеда бен Махмуда, янычары рвались в бой.

На рассвете 10(21) июля турки опять напали на русский лагерь и в который уж раз были отбиты с потерями.  На приказ повторить атаку янычары, по словам Луки Барки, «все отказали, что они наступать не хотят и против огня московского стоять не могут».
Суттон писал: «Отпор, данный русскими, так сильно поколебал храбрость турок, что им также не хотелось снова атаковать, как русским-подвергнуться атаке». (Sutton R. The Despatches of Sir Robert Sutton, Ambassador in Constantinopole (1710-1714) / ed. by A.-N. Kurat. London, 1953. С. 71).

Тем не менее, 10(21) июля турки обложили русскую армию, прижатую к реке, полукругом полевых укреплений и артбатарей. Совет шведских инструкторов использовать огонь артиллерии оказался удачным. Около 200(по другим источникам – 160) орудий непрерывно обстреливали русские позиции. Русские артиллеристы под командование Я. Брюса сумели отбиться.

Положение русской армии стало отчаянным, боеприпасы ещё оставались, но запас был ограничен. Продовольствия не хватало и раньше, а в случае затягивания осады войскам скоро грозил всеобщий голод. ОБСТРЕЛОМ И БЛОКАДОЙ ТУРКИ МОГЛИ ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖИТЬ РУССКИЙ ЛАГЕРЬ. Землянки, накрытые палатками, не могли послужить надёжным убежищем для царя, министров и генералов. Правда огромная площадь лагеря не вся простреливалась, ответный огонь русских пушек не был подавлен, пехота стойко держалась за рогатками лагеря и янычарам ни разу не удалось прорваться сквозь слабые ограждения. 

ВСЕГО В НОЧЬ С 9-ГО НА 10 И ДНЁМ 10-ГО ИЮЛЯ РУССКИЕ ПОТЕРЯЛИ, ВКЛЮЧАЯ ПАВШИХ ЗА 8-9 ИЮЛЯ 2856 ЧЕЛОВЕК (данные Е. Беловой, см. Белова Е. Прутский поход. Указ. соч. С. 199) ПРОТИВ 7- 8 ТЫСЯЧ ТУРОК, согласно донесению английского посла, в Константинополе и показанию бригадира Моро-де-Бразе (ему в потерях признавались сами турки).

А.С. Пушкин называет, конкретизируя, немного другие цифры: по нему потери русских в результате боёв 8-10 июля  составили 2689 человек (752 убитых, 1205 раненых, 732 пленных и пропавших без вести) (Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. // Пушкин А. С. Собр. Соч. в 10 т. Т. 9.С. 272.

Потеряв 7-8 тысяч человек, янычары отказались продолжать наступление.
 


                    ИТАК, русской армии помощи ждать было не от кого. Несмотря на героизм русских солдат, украинских казаков, молдавских, валашских волонтёров, силы оказались неравные, а ситуация для каждой из сторон неравнозначная. Поражение в данном бою у Стэнилешть для османов не означало поражения в войне, тогда как для русских оно означало КРАХ ПРУТСКОГО ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ПОХОДА, ПОРАЖЕНИЕ В ВОЙНЕ И КОНЕЦ АРМИИ ПЕТРА I.

В ЛАГЕРЕ ПЛАКАЛО И ВЫЛО МНОЖЕСТВО ОФИЦЕРСКИХ ЖЁН, САМ ПЕТР   ВРЕМЕНАМИ ПРИХОДИЛ В ОТЧАЯНИЕ.

«Юст Юль записал в своем дневнике: «Как рассказывали мне, царь, будучи окружен турецкою армией, пришел в такое отчаяние, что как полоумный бегал взад и вперед по лагерю, бил себя в грудь и не мог выговорить ни слова. Большинство думало, что с ним удар».( Юст Юль, Записки датского посланника в России - http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Jul/frametext10.htm  ).

В общем, картина просто апокалипсическая: царь якобы бегает по лагерю "как полоумный" и не может даже слова сказать, зато офицерские жены воют в голос. И на все это мрачно взирают голодные солдаты, уже отбившие несколько неприятельских приступов и, несмотря ни на что, готовые сражаться до конца…

Не было ничего удивительного в том, что Петр, осознавший, что он, победитель Карла XII, может потерпеть поражение и даже попасть в плен вместе с беременной женой, на какое-то время потерял самообладание. Его угнетала в создавшейся ситуации невозможность активной борьбы.
 
Через несколько дней он писал, что «никогда, как и почал служить, в такой десперации не были». (Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI-2. С. 12).
Видимо, у него произошел нервный срыв, о котором из разных источников узнали французский агент Ла Мотрей, находившийся в турецкой армии, и процитированный уже датский посол в России Юст Юль, приехавший к Петру в армию, вышедшую из Молдавии после заключения мира.

Ла Мотрей пишет, что разговаривал с офицерами-шведами, поступившими после Полтавы на русскую службу и 10(21) июля перебежавшими к туркам. Шведы поведали ему следующее: вечером 9(20) июля «Петр растерялся и, сказав: "Я оказался в таком же тяжелом положении, как мой брат Карл под Полтавой", удалился в свою палатку..., запретив кому бы то ни было входить в нее. С ним либо случился обычный (по их словам) припадок, либо он его симулировал». (La Motrey, A. de. Travels through Europe, Asia and into part of Africa. Vol. 2. London. 1723).

Петр действительно был подвержен припадкам, при которых успокоить его могла только Екатерина. Но, по мнению Я.Водарского, маловероятно, что в данном случае у Петра был припадок. Просто, потеряв на какое-то время самообладание, по его мнению, Петр быстро пришел в себя и ушел в палатку обдумать, что предпринять в сложившихся условиях.
    
ВЕДЬ ЕСЛИ НЕ ШТУРМОМ, ТАК ИЗМОРОМ ТУРКИ ВПОЛНЕ МОГЛИ УНИЧТОЖИТЬ СРАВНИТЕЛЬНО С ТУРЕЦКОЙ МАЛОЧИСЛЕННУЮ РУССКУЮ АРМИЮ, СОЛДАТЫ КОТОРОЙ УЖЕ ТРИ ДНЯ НЕ ЕЛИ. 
На утреннем,10(21) июля, военном совете Пётр I с генералами принял решение «предложить великому визирю перемирие»; в случае отказа сжечь обоз и прорываться «не на живот, а на смерть, никого, не милуя и ни у кого не прося пощады».
    
К этому моменту ситуация, повторим, была следующей.
 
Османы, которые и понятия не имели о критическом состоянии российских войск, были потрясены их выучкой, мужеством и степенью эффективности действий. Конница ничего не могла поделать с укрывшейся за рогатками русской пехотой. Атаки янычар, в которые они поначалу пошли с большой "фурией", захлебнулись, и продолжать их желающих теперь было совсем немного. Действия турецкой артиллерии оказались малоэффективными, зато русские батареи буквально выкашивали атакующих турок — целыми рядами.

К моменту начала переговоров и у верховного командования турецкой армии, и у рядовых солдат стали распространяться упадочнические настроения и появились разговоры о необходимости заключения мира на достойных условиях.

Среди оказавшихся в тяжелейшей ситуации русских солдат и офицеров, как уже отмечалось, паники не было, генералы также сохраняли хладнокровие. Совершая свой марш по берегу реки Прут и отбивая турецкие атаки лагеря, РУССКАЯ АРМИЯ ДЕЙСТВОВАЛА КАК ЧЕТКО ОТЛАЖЕННЫЙ МЕХАНИЗМ, НАНОСЯ ПРОТИВНИКУ ОГРОМНЫЕ ПОТЕРИ.

Но, по утверждениям некоторых авторов, в русском лагере среди военных не вполне достойно, даже странно вел себя лишь один человек -   сам царь Петр I.

А ведь в похожей ситуации у Кагула в 1770 году 17 тысяч солдат и несколько тысяч казаков под командованием П. А. Румянцева сами атаковали окружившую их 150-тысячную турецко-татарскую армию — и разгромили ее.

Генералы Петра I, предвосхищая планы будущих побед, предлагали тогда вполне дельные вещи: в случае отказа турок от переговоров сжечь и уничтожить обозы (из-за опасения потерять которые Петр накануне не атаковал готовых бежать янычар), "соорудить из более крепких повозок вагенбург (передвижное полевое укрепление из повозок) и поместить в нём волохов и казаков, усилив их несколькими тысячами человек пехоты, а всем числом армии атаковать неприятеля".

Решение, вероятнее всего, в сложившейся ситуации   было единственно правильное.  Если бы турки отступили, не выдержав образцового артиллерийского огня русских батарей и удара пехотных частей, в османском лагере для русских нашлось бы много крайне необходимого и спасающего их от голода и жажды.

Напомним, что оказавшийся в начале сражения в окружении и непрерывно атакуемый авангард русских под началом Януса  не дрогнул. В полном порядке он отступал всю ночь и, нанеся туркам немалый урон (главным образом артиллерийским огнем) и соединился с основной армией.

Да и что было терять? Предвосхищая окончательные выводы, отметим, что основные потери русская армия в Прутском походе понесла от болезней, голода и жажды, а не в боях с турками и татарами: так, если в боях было потеряно  2856(в работах последнего времени  появилась и цифра 2872) человека, то   24 413 умерли, даже не увидев вблизи ни одного неприятельского солдата — от болезней, голода и жажды.

Учитывая состояние, в котором находился Петр I, до сих пор не ясно, кто именно в русском лагере принял решение о назначении военного совета, на котором было принято решение о начале мирных переговоров: фельдмаршал Шереметьев, группа генералов, пришедший в себя Петр или даже Екатерина.

Так, по мнению упоминавшегося уже датского посланника в России Юста Юля, из армии Петра I “не могло бы спастись ни одного человека — ибо с одной стороны против нее стояли турки, более чем в три раза превышавшие ее численностью, (с другой же), в тылу, протекал Прут, на противоположном берегу (которого) находилось около 20 000 казаков, татар, турок, поляков и шведов. Так как местность на противоположном берегу была гористая и подъем от реки шел крутой и высокий, то взобраться туда не представлялось никакой возможности: даже ребенок при помощи простой палки опрокинул бы всякого (кто стал бы лезть наверх).

Вообще (событие) это ясно доказывает, что Бог по желанию может и у мудрейшего человека отнять разум и затем устроить так, что (ему) послужит на пользу величайшая (его) оплошность. В самом деле, кто мог бы ожидать от такого умного и опытного в военном деле государя, участвовавшего в стольких походах против искусного врага, той ошибки, что, НЕ ИМЕЯ СВЕДЕНИЙ НИ О СИЛАХ НЕПРИЯТЕЛЯ, НИ О ЕГО ПРИБЛИЖЕНИИ — (ЭТИ СВЕДЕНИЯ ЦАРЬ ПОЛУЧИЛ) ЛИШЬ ТОГДА, КОГДА ТУРЕЦКАЯ АРМИЯ НАХОДИЛАСЬ ОТ НЕГО УЖЕ В ПОЛУМИЛЕ, — он вступит в такую пустынную страну как Валахия, где нельзя достать никакого продовольствия, и отошлет от себя генерала Ренне с 9 000(? – Э.В.) человек кавалерии?”   
http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Jul/frametext10.htm
   

К туркам послали трубача с предложением о мире. Визирь Балтаджи Мехмед-паша, не ответив на русское предложение, приказал янычарам возобновить атаки. Однако те, понеся в этот и предыдущий день большие потери, заволновались и подняли ропот, что султан желает мира, а визирь против его воли шлёт янычар на убой.

Генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметев послал визирю 2-е письмо, в котором, кроме повторного предложения о мире, заключалась угроза перейти в решительный бой через несколько часов, если ответа не последует. Визирь, обсудив со своими военачальниками положение, согласился заключить перемирие на 48 часов и вступить в переговоры.

К туркам из осаждённой армии назначили наделённого широкими полномочиями вице-канцлера П. П. Шафирова с переводчиками и помощниками. Переговоры начались.


[() Несколько ДОБАВОЧНЫХ ШТРИХОВ к сражению 8-10 июля  из других публикаций, которые хотя в частностях и не во всём совпадают с приведённым мною выше описанием Сражения с турками 8(19)-10(21) июля, но в целом дополняют его.
 
Янычары пошли в атаку. Русские дрались умело и отважно. Бой продолжался 3 часа. Русская армия сумела отбить натиск. Солдатские ружья и артиллерия опустошали ряды турок, сметая лавы атакующих янычар, по словам И. Некулче, будто метлой. Вместе с русскими татарскую конницу три часа сдерживало молдавское войско во главе с Д.Кантемиром. В бою проявилось перемена в духе молдаван. “Хотя были они войском сборным, неухоженным, без оружия и необученным войне”, среди них нашлись храбрецы, которые, выезжая из рядов, вызывали турок на поединок. Молдоване отбивались от турок, сколько могли, а затем бросились под защиту русских пушкарей, которые обратили их отступление в успех.
В момент отступления врага Петр I мог одержать “полную викторию”, если бы сумел как следует организовать преследование. Но он и его генералы не сделали этого, и на то были веские причины: обоз не успел даже окопаться. Солдаты были истощены жарой, жаждой и голодом. Положение было отчаянным.

Не лучше было и состояние турок. В турецком лагере наблюдалась нервозность. Можно даже сказать - назревал бунт.  Русский лагерь для них оказался неприступным.  Утром 10(21) июля янычары отказались идти в бой, турецкое командование боялось бунта, и мир был в интересах турок. Выучка, мужество и дисциплинированность русской армии, а также ее более сильная огневая мощь, с одной стороны, и, с другой стороны, слабая дисциплина незаинтересованных рядовых турок, не имеющих опыта боевых действий, склонных к недовольствам и бунтам, бездарное турецкое командование с отсутствием военных знаний и без какого-то осмысленного плана сражения делали исход генерального дела сомнительным для турок даже при их неоспоримо более выгодном положении. В рядах турецкой армии насчитывалось, по мнению одних историков, около 8 тысяч убитых и столько же раненных. По другим сведениям, точных данных вообще нет, поэтому приводится вилка потерь турецкой стороны - от 2000 до 9000 убитыми.

Однако положение русских войск было тяжелым из-за нехватки боеприпасов и продовольствия, лошади оказались без корма, саранча уничтожила траву. К тому же царь не знал, что генерал Ренне, выполняя его приказ, взял крепость Брэилу, зашёл в тыл к туркам, и им грозило окружение. Но донесение Ренне об этом не дошло до царя – русского гонца турки взяли в плен. Потери русских в сражении составили 1485 человек убитыми, 1388 ранеными. Больше всего потеряли кавалерийские части Януса и генерала Алларта. 
 [Мышлаевский А. З. Война с Турцией 1711 года (Прутская операция): материалы // Сборник ВИМ. СПб.: Военн. -учен. ком. Глав. Штаба, 1898. Вып. XII. С. 288].

<<Петр I созвал военный совет. Вынесли решение – предложить туркам начать переговоры; если они не согласятся, то сжечь обоз и атаковать врага. Ответ долго не поступал, турецкое командование вело жаркие споры. Пётр отдал приказ – полкам идти в бой. Когда же двинулись, появился турецкий парламентёр и предложение о мире было принято>>. (См.: История Молдовы/ Ассоц. историков и политиков “Pro-Moldova”; коорд.: Назария Сергей Михайлович; редкол.: Бенюк Валентин Анастасьевич и др. – Кишинёв: Б.и.,2016. С.9; Шорников П.М. Молдавская самобытность. – Тирасполь: Изд-во Приднестр. ун-та,2007. С. 127; Sutton R The Despatches of Sir Robert Sutton, Ambassador in Constantinopole (1710-1714) / ed. by A.-N. Kurat. London, 1953. p. 69;   )

А вот что мы читаем у Н. И. Костомарова: <<Петр (узнав, что у турок с татарами около 200 тысяч войск. – Э.В.) поспешно двинулся назад, но неприятели догнали русских и осадили. Петр помышлял уйти из стана вместе с Екатериною и пробраться в отечество через Венгрию; предложено было предводителю молдавского войска Некулче взять на себя обязанность проводника царских особ. Некулче не взялся за это, находя невозможным избегнуть турецких сил, окружавших стан. Турки сделали нападение; русские отразили его.

Но это не могло подавать больших надежд Петру. У него не было провианта; турки могли переморить русских осадой. В таком отчаянном положении министры Петра увидали единственное средство попытаться склонить визиря к миру подарками, так как турки были на них чрезвычайно падки. Шереметев написал визирю письмо и предлагал устроить взаимными силами примирение между воюющими государствами: Россией и Турцией. Визирь несколько времени не отвечал. Он видел слишком много надежд на выигрыш; и другие турецкие военачальники разделяли его взгляды. Но когда визирь двинул свои силы в бой, янычары заволновались. «У нас, – кричали они, – и так перебито много товарищей, и многие из оставшихся в живых покрыты ранами. Султан хочет мира, а визирь против его воли шлет нас на убой».

Такой ропот подчиненных сделал визиря уступчивее. Он отправил в русский стан с ответом Шереметеву Черкес-Мехмед-пашу. Визирь писал, что он не прочь от мира, честного и выгодного для Турции. Когда, после получения такого ответа, Петр собрал на совет приближенных, Екатерина оказала тогда не бесполезное участие. Об этом свидетельствовал сам Петр, когда, короновавши ее императрицей спустя уже двенадцать лет, вспоминал о важных услугах, оказанных ею при Пруте. Иностранные историки объясняли эти услуги, говоря, что Екатерина предложила отдать визирю все свои вещи и деньги. Как бы то ни было, послан был к визирю подканцлер Шафиров с обещаниями визирю 150 т. рублей, а другим турецким чинам обещаны меньшие суммы. Шафирову дано было полномочие заключить условия мира.

Визирь и турецкие чиновники сообразили, что, хотя бы они могли уничтожить русское войско, но все-таки не иначе как с большою потерею собственных воинов. Мир постановлен был при Пруте на таких условиях: Петр уступал Азов со всем побережьем, обязываясь срыть основанные там русские городки, и обещал не мешаться в польские дела, а шведскому королю предоставлял свободный проход в его отечество. >> - ].

(Продолжение, разумеется, последует)