Памир 1986

Наступал 1986 год. Пора было идти на Памир. Просмотрев карты Северо-западного Памира и прочитав книжку Дорофеева, маршрут сложился сам собой по основным ледникам Памира. Начинать решил с Ванча. В 1982 году мы были в верховьях Поймазара и я хорошо представлял этот район. Через перевал Пулковский относим заброску на Ванч-дару, боковой приток ледника Гармо и быстренько возвращаемся назад. Хорошая акклиматизация и практически налегке. Затем по леднику Русского географического общества через перевал Кашалаяк выходим на ледник Федченко у метеостанции. Спускаемся вниз по Федченко до   ледника Бивачного и поднимаемся по Бивачному до его верховий.Для прохождения выбрал перевал Бивачный. До перевала
Крыленко дальше, а перевал Вавилова сложнее, чем надо. Потом спуск на ледник Вавилова и выход на ледник Гармо. Забираем заброску и через перевал МКТ на ледник Дорофеева, а с него на ледник Гандо. Через перевал Юбилейный переходим на Сугран и дальше вниз, вниз, вниз. На выходе простенький перевал Белькандоу и в Ляхш.

С набором группы тоже проблем не было. После четверки в Такали в 1985 году мой
состав был готов к этой пятерке. Со мной изъявили желание идти Цеханович и Ржепаковский. Их очень интересовал перевал у вершины Патриот и они в дальнейшем хотели его заявить. Им нужен был вид его южной стороны.

Первая неприятность пришла откуда ее не ждешь. Позвонила жена Андрея Земченко и сказала что у мужа шумы в сердце и ему идти в горы нельзя. Андрей же убеждал меня в обратном. Чувствуя активность его жены и выслушав ее угрозы о том, что она дойдет до начальства я приказал Андрею отправляться во врачебно-физкультурный диспансер и принести мне справку о допуске к занятиям спортивным горным туризмом. Что тот и сделал. Я думал, что на этом вопрос исчерпан, но это было только начало. Во время очередного звонка жены Андрея я попросил вопросы участия ее мужа в экспедиции решать именно с ним. У меня не было претензий к его кандидатуре не
по техническим, не по физическим показаниям. Тогда была подключена главная тяжелая артиллерия. Мне позвонил начальник врачебно-физкультурного диспансера, сказав, что товарищ Земченко получил справку обманным путем просил ее вернуть. Попросил прийти в диспансер. Мне было интересно посмотреть, чем это закончиться и я вместе с Андреем отправился в диспансер. Подойдя к назначенному часу, я встретился с начальником. Их все знают в Душанбе, братья Крейтнеры. После представления я начал издалека. Андрюха носит очки, а это первая смерть для горника. И я спросил Крейнера о его зрении. Сам я тоже близорукий и он когда-то рекомендовал заняться мне шахматами. Зрение - да, это ужасно, ему ни в коем случае нельзя в горы. Тогда я спросил об анализах. И они тоже были ужасными. Главное я оставил на конец. Это его кардиограмма. Крейтнер не выдержал
и сказал правду. Знаете, когда звонят сверху и угрожают выкинуть на улицу, то сами понимаете приходится...
Я всё понял. Я молча достал справку и отдал ее... Он тут же порвал справку на
мелкий кусочки. Сказав счастливо мы с Андреем удалились. Отойдя от диспансера, я сказал Андрею, что беру его в  экспедицию под свою личную ответственность... А дальше пусть решает сам. Та бумажка для меня ничего не значила. А его шумы в сердце после зимнего слета туристов на горе Чорбед, где мы ночевали с ним в одной палатке были связаны с тем, что он где-то шлялся до 3 часов ночи по другим палаткам. Пришел хорошо выпимши. Разбудил меня пока укладывался спать, так что я потом долго не мог уснуть на морозе... Пить надо меньше...

Андрюха выехал вместе с нами на Памир. Во время проведения заброски, помня, что я несу за него ответственность, я специально проверил восстановление пульса у участников группы после напряженного перехода в верхний цирк Поймазара.
Так у Андрюхи были лучшие показатели. Единственное что я неучел, я поместил его
в палатку с Ржепаковским и Цехановичем и они в два голоса добили его. После
проведения заброски Земченко сказал что боится подвести нас и на основную часть
маршрута не пойдет. Но хочет поднести груз по РГО до перевала Кашалаяк. Я
пытался убедить его в обратном, но воевать теперь с ним за него самого
показалось мне уже глупостью. До дороги, на машину и в Душанбе... Никаких РГО.
Все что было сделано и сказано... всё впустую.

Первая крупная стычка с Ржепаковским.
Немного истории. В 1975 году Ржеп пригласил меня на четверку в Дарваз.
У меня тогда не было никакого туристского опыта и мне выписали для
выпуска фиктивную справку о двойке в Фанах. Дунаевский мою кандидатуру
справедливо зарезал. И тогда меня выпустили от Новосибирского клуба туристов.
Перед четверкой я в группе Емельянова что-то накрутил в Фанах, но вместо
двойки в МКК с трудом натянули на 1 категорию. Но меня всё-таки взяли на
Дарваз, где я стойко прошел весь маршрут с 14 мозолями на ногах, рваных
от острых осыпей штанах, обожженный высокогорным солнцем.
В 1977 году Ржепаковский позвал меня на Язгулем на пятерку и так как я уже
имел четверку, то всё было нормально. Но после первого полукольца с маршрута
сошел Леня Вернер и мы остались впятером. А пятерка, как вы знаете идти
не может... А мы пошли дальше. Вот только справок за тот поход не получили.
В том походе у нас было обсуждение на вечернем собрании Вернера. Всю ночь
милуется с Татьяной Жилкиной, а днем не идет... тормозит группу. Я как
молодой молчал, но климат в группе после этого обсуждения стал напряженным,
а сложные и психологически трудные перевалы были ещё впереди. М как только
представилась возможность Вернер ушел вниз. Я его не оправдываю и не виню,
хотя его уход поставил крест на походе. Но пройденных перевалов и ледников
никто у меня отнять не сможет, а это Абдукагор, мульда Федченко, Язгулем-дара,
Ракзоу. С того далекого 1977 года я больше с Ржепаковским в походы не ходил.
Когда мы обсуждали перепитии того похода с Крайновым, Мишка мне сказал:
Ржеп тебя пригласил, ты с ним прошел. И всё ты ему ни чем больше не обязан.
Ходи с теми кто тебе больше нравиться. А ты меня возьмешь? Возьму.
Жаль что в 1978 году Мишка так нелепо погиб на Сиаме. Устроив меня в школу
руководителей сложных горных походов в Фергане. Мы планировали столько сделать...
но он не успел...
И вот через девять лет - дежавю...
Уже спускаясь с заброски у нас забарахлили примуса и Ржеп - мой зам, 2-ая
личность в гоуппе набросился на Борьку Шадхина с упреками и потребовал
разобрать его на собрании группы. Я прервал его наскоки и сказал что уже
темно, сейчас приготовим на одном примусе. А завтра Боря посмотрит что
случилось со вторым примусом. А собрание проведем перед выходом на основную
часть маршрута внизу. Но внизу было не до собраний. Все занимались своей
работой: Боря - техникой, Зойка с Цехановичем - продуктами, я - описанием
маршрута. Ржеп подошел и сказал:"Я понял собрания не будет." На что помятуя
1977 год я отетил:"Давай не будем накалять атмосферу в группе. Вот вернемся в
город, там все и обсудим."
Ржеп углубился в карту. На первые полкольца я заложил 14 дней. Это 14 килограммов
продуктов на каждого. Что-то покумекав Ржеп сказал, что я сильно растянул
первые полкольца и мы их пройдем за 7 дней.Я ответил чтовряд ли мы сможем
пройти быстрее, но почти на 7 килограммов облегчало рюкзаки. Спорить с ним
после только что произошедшей размолвки не хотелось и мы сьросили излишки продуктов.
Потеряв земческо нас осталось семеро. Если после Патриота отколются Ржеп с
Цехановичем то моя вторая пятерка как и первая в 1984 году накроется.
Слава богу больше стычек во время похода не было. Перейдя мост через Муксу
мы сели ждать машину до Ляхша. Народ привычно достал карты и начал резаться
в тысячу. На дороге показался газик. Я сказал ребятам что надо садиться и ехать.
Но им неотелось прерывать игру. Тогда сказав что Ржеп за старшего, мы троем
Зойка, Вовка и я сели в газик председателя совхоза Ляхш,который увез нас к себе домой
и обещал утром отвести нас в аэропорт к самолету. Это был предел. Такого
Ржеп не перенес и в Душанбе потребовал собрания, чтобы рассмотреть вопрос о
незачете мне руководства. Собрались у Бори Шадхина дома. 2 голосами против 4
их предложение группа отклонила. Тогда Ржеп сказал что отправит в Зональную МКК
личное мнение. На этом и порешили. Пятерку нам всем засчитали и это стало
началом нашей "войны".

Кашалаяк 2А.
Когда мы подошли к нунотагу и ледопаду,то на него по веревкам карабкались
новосибирцы и нам надо бвло ждать своей очереди. Я предложил обойти ледопад
по наклонным ледовым полям с узкими трещинами слева по ходу. Сказано - сделано.
Трудная трещина была лишь за ледопадом при выходе на основное тело ледника.
Ржеп нашел снежный мост. "Розочка" сказал он и заставил на страховке всех
переползать по нему на другую сторону. Ей богу будь я участником и меня не
минула эта печальная участь. Но когда все шесть были на другой стороне я
сказал пострахуйте. Вы в шестером легко меня выдерните. И в трех мнтрах ниже
моста где ледовые сосульки намертво впаялись в стенки бершрунда спокойно
перешел через трещину. "Удар был не в бровь, а в глаз", если посчитать сколько
времени было зря потеряно.
Дни бежали за днями а мы всё шли, шли, шли. Истек седьмой день, восьмой,
девятый... Нас прихватила пурга под Бивачным. Ржепаковский говорит:"Мы
отстаем от графика." "От какого графика? От твоего? Но он не реален. Мы придем
к заброске на 14 день." "Нет. Ты каждое утро должен ставить задачу и
требовать ее выполнения." "Алик. Твой график не реален." "Но у нас кончаются
продукты..." "Ничего, что-нибудь да останется. А на 14 день мы будем на заброске."
Так и случилось.

Бивачный 3А.
Закрытый глубоким снегом ледопад уходит валами к заснеженному забору. Как
только с тела Бивачого заскочили на первую ступень налетела пурга.
Под ветром со снегом ставим палатки. Холодно. Снимаю на камеру. Хорошо что
получилось. К утру пурга закончилась. Выходим вверх. Трещины под снегом
прощупываем лыжной палкой. Ледоруб бесполезен, проваливается под клювик
и не определить что там под снегом. А связываться рано. Потеряем много времени.
Короткие ледовые стенки проходим в лоб . Пригодился мой 5 метровый конец
основной веревки. Не надо разматывать основную длинной 40 метров. Еще две
ступени и ставим лагерь под взлетом к перевалу. Борьку в 1980 на подъеме
накрыла лавина. "Ой, Юрчик, как напоминает." Вижу путь их подъема накладывая
рассказы на слон. Вертикально вверх до полки и затем траверс под стенку.
На траверсе первый подрезал склон и на всех поднимавшихся следом сошла лавина.
хорошо покувыркавшая всю группу. Мы не будем траверсировать а сразу пойдем
под стенку. Утром тихо. Начинаем подъем. Иду первым. Сейчас надо правильно
прошить снег.чтобы без последствий. Удалось. Ледовую стенку быстро проходит
Цеханович, я страхую. Заняться съемкой подъема по стенке успеваю когда
подходит Зойка. За ней наверх. Перевал. Под скалой замерзшее озерко. На его
ровной поверхности собирается вся группа. Когда все поднялись погода испортилась
Снег, туман видимость 3 метра. Ветер дует через хребет как в трубе. Сидим
на озерке под скалой накрывшись пленкой. Сменил в туре щаписку. Спрашиваю
Борьку как спускались. А вон туда до скал показывает он на серую стену тумана
а затем вдоль скал вниз. Снизу из тумана слышны крики. Кто-то пытается
подняться на перевал со стороны ледника Вавилова. Дальше сидеть невозможно.
Надо что-то делать. Надо выйти из облака тумана. Продукты действительно
заканчиваются. Говорю Цехановичу: "Крути ледобур в озеро, начинаем спуск
прямо вниз.техники у нас хватит. Пошли. Выхожу на полную веревку. Закрепляюсь
на ледобуре и начинаю рубить полку на наклонном льду для своих ног, а потом
для спускающегося следом. Из тумана появляется Цеханович и спрашивает Ну как?
Я говорю спускайтесь, чего там сидеть.  Последний на сдвоенной и бросаем
ледобуры. Начали подходить ребята. Когда нас много веселее. Туман так и висит.
Еще одна веревка и мы выходим из тумана. Вижу ледник со следами тех, кто из-за
тумана не смог найти путь на перевал. Их тропа позволит не блуждать среди
трещин. А наша стенка оказалась единственной ровной от перевала до тела ледника.
Правее или левее и уже не было бы так просто. Последним идет Ржеп. Кму жалко
бросить железо и он рубит ледовые столбики. Экономит. Да хрен с ним. Его
проблемы. Я бы бросил без сожаления. По следаи быстро сбегаем до боковой
морены. На ней киевляне. Растроены из-за тумана. Они слышали нас. Но подойти
не смогли. К вечеру всё раздуло, но спускаться было бы уже поздно.

Не правильное слово
Вот за что себя до сих пор корю. Не за то что сказал, а за то что не попросил
прощения. А случилось вот что.
Надо идти за заброской. В 6-00 туман и дождь. Мы на Гармо. Куда идти?
Даю команду будем ждать. До 9-00 прождали. Туман рассеялся, дождь притих.
Идут мужики. Зойка остается одна в лагере. Говорю ей:" Мы можем задержаться,
так как высоко подниматься к заброске.и можем не успеть засветло. Как стемнеет,
если мы не придем, сядь на камень тот что повыше с фонариком. Как услышишь
наши голоса посвятишь нам. Чтобы мы смогли найти лагерь. Понятно." И все
шестером убежали вниз по Гармо до Ванч-дары. За две недели, что нас не было
привело к тому, что ледник подтаял и наша заброска оказалась на бугре и
рассыпалась. Хорошо хотьона находилась в стороне от основной тропы.
Я предлагал заложить ее в осыпь. Ну да ладно... Главное цела. Сразу подкормились
и назад вниз. Как и думал засветло не успели. Фонарь был один еа шестерых
и я попросил его не включать а то сразу все ослепнем а так хоть что-то видишь.
Правдв лежит еамень или стоит перед тобой стенкой уже не понять. Горы в темноте
сразу изменились и где наш лагерь трудно понять. Всё время спорили с Цехановичем
здесь или нет. Я говорю по моему где-то здесь. А он говорит нет дальше.
И снова бредем гуськом в темноте. Наконец Цеханлвич говорит кажется пришли.
Зовем Зойку.и вспыхивает ее фонарик А у нас сил уже нет. Прошу ее уйти прямо
к палаткам и светить нам оттуда. Фонарь смещается метров на пятьдесят и мы
бредем на огонь. Проваливаюсь в ледовый ручей. Неглубоко. Усталый подхожу и говорю
Зойке: Балдела тут... или что-то подобное...  Зойка в слезы и убегает.
Понимаю одна, ночь, ледник. Но уменя нет даже сил понять это. Обидел я ее. Сильно
обидел. А прощенья так и не попросил. Зойка! Ну прости меня пожалуйста...
К Зойке.
Уже потом работая вторым гидом с иностранцами я понял что руководитель тоже
срывается. Но он не может срываться на иностранцах. Им он просто улыбается, а
всё достается лучшим друзьям. Так было с Разыковым. Когда он оставил итальянцев
на переводчика, а меня утащил с собой, чтобы просто поболтать.Но через полчаса
хода, переводчик уже дышал нам в затылок, а итальянцев не было видно. Я сразу
остановился и стал их ждать. Когда же они появились из-за перегиба, то ради
экономии времени я переместился к следующему перегибу. Так что они шли под моим
контролем. Правда не знаю видели они меня или нет. Должны были видеть. Набрав
сумашедшую скорость они догнали Разыкова и устроили ему разнос.Вопя что они
платят за двух гидов не затем, чтобы их бросали одних среди гор. Итальянец
размахивал руками. А Володька с улыбкой ждал, что будет дальше про себя
уговаривая его:"Ну стукни меня...Стукни...Да я тебя здесь и закопаю..."
Попрыгав тот успокоился, зато весь негатив Вовка вылил на меня. Я подставлял
ему бока и оправдывался. А он ругал меня и негатив выходил наружу. И все были
довольны. Я понимал, что всё что он выливает на меня, я не заслужил, но ему
нужна была эта разрядка. Его слова я просто пропускал мимо ушей, а видом
показывал что я каюсь.
Вот так и с тобой. Весь тот тяжелый день я выплеснул этой глупой фразой на ту,
что была дорога, а ты не поняла и обидилась.

МКТ 3А.
По описанию самое сложное это прохождение ледового кубика. Дальше просто.
К обеду подошли к основанию перевала. Если взять левее ледопада по простым скалам
до вертикальных стен, а затем войти траверсом в ледово снежный желоб, то
легко выйдем на полки над кубиком. Сказано - сделано. А дальше 100 метров ледового
наклонного склона. Знаю, 100 метров основной веревки стягивают со склона.
Предлагаю идти двумя отрезками по 40 метров. Первым на 12 зубых кошках идет
Ржепаковский без рюкзака. Рюкзак мы поднимем Предлагаю Ржепу выйти на 40 метров и
принят Цехановича и тот его выпустит на следующие 40 метров. Ржеп отказывается
Я помнил как в Фанах на Гусева-Мухина 100 метров веревки меня чуть не утащили
со стены пришлось остановиться и крепить перила.  Пока Алик поднимается открываю
его рюкзак и раскидываем его вещи между участниками группы. Алик поднимакется.
А я сижу со всеми на горизонтальных перилах и смотрю с ледового обрыва в
пропасть. Приходит мысль вот сейчас Ржепаковский улетает вниз и выдергивает нас
всех вслед за собой в пропасть. На душе стало тоскливо. Не хочу. Выстегиваю карабин
самостраховки из перил. Сразу как-будто полегчало. А где перила? За спиной...
Все бессмысленно я все равно лечу в пропасть. Со вздохом вновь застегиваю карабин
на перилах. Чему бывать, того не миновать.
Скоро все 80 метров перил закреплены. Свой рюкзак на спину, рюкзак Ржепа с остатками
вещей на грудь и наверх на жумаре. Вдох-выдох шаг, вдох-выдох шаг и так все 80 метров.
Конец веревки и мягкое выполаживание на перевал. Выношу рюкзаки.Ржеп сидит над
перевалом на склоне и зовет меня к себе. Поднимаюсь к нему. "Смотри!"- говорит он.
Картина бесподобная. Вечереет. Низ долины из которой мы поднимаемся уже в
темно-синих тонах. Круто прогнувшись ледник падает вниз и из бездны поднимаются
черные точки людей.А горы вокруг неприступными стенами вздымаются на высоту.
Кадр грандиозный, но света уже не хватает и камера не берет чтобы заснять. Но всё же
надо было попробывать это снять. Палатки установлены на перевале и очень хочется пить.
 Цеханович подчует нас молочным супом с макаронами.  Все просят налей молока. Нет.
Только с макаронами. Спим слишком долго, до солнца. До тепла. Потом вниз. Смотрим,
а день уже закончился. Куда же ушло время? С боковой морены в ледник. Мосты
гнилые. Приехали. Придется ночевать. Утром вниз.Ржеп с Цехановичем впереди. Их
все время пянет влево, в зону разрывов, а надо вправо. Там хоть мосты. Вышли к Гандо.
С ледовой стенки по веревки на тело ледника, пересекли его наискось и в цирк к
перевалу Юбилейный. Вечереет. Наши собираются тут ночевать. Месяц ранее с Юбилейного
улетел латвиец , короче прибалт в лавине. Станковый рюкзак затащил его в лавину.
Погиб. Посредине ледовой стены спускается снежный галстук. Сейчас он раскис. Утром
будет как лед и мы увешаемся веревками пока поднимемся. А сейчас можно даже не
связываться. Нога проваливается по колено. Предлагаю ребятам сейчас подняться на
перевал. Чуть поспорив уходим наверх и легко выходим на перевал. Лежу в палатке
и читаю описание Юбилейного со стороны ледника Перевального. Закрытые трещины, связки,
ползание на брюхе... Вобщем страсти. Значит надо раньше встать и по жестким мостам
вниз. Утром предлагаю группе быстро собраться и завтракать уже на Сугране через час,
полтора. Поворчали, но послушались. Съезжаю через бергшрунд на попе на полку и
ищу место, где бы повесить веревку. Перевал всё таки 2Б, а мы пока не повесили
ни метра перил. Вот нашел место.  Но веревка у Цехановича, а он идет траверсом по
полке надо мной метрах в 10 выше"ЮР!"-кричу я.. Продолжая семенить Цеханович отвечает:
"Что?" "Постой"- снова говорю я. Продолжая идти и удаляясь от меня он отвечает:"Зачем?"
"Я думаю вот тут повесить веревки." Округлив глаза т смотря на меня как на идиота
он снова спрашивает:"Зачем?" За это время он уже практически вышел на выполаживание по
правому склону."Да"-говорю. "Теперь это действительно бессмысленно. Ладно пошли вниз".
И мы двумя дугами рисуем путь спуска в долину. На леднике связываемся но идем быстро.
Снег жесткий и хорошо держит. Вот и Сугран. А по Суграну все так втопили, что я их
догнал лишь к 12. И когда Ржеп стал высказывать что он обессилел оттого что его
утром не покормили, я ответил что гнался за ними не менее 2 часов, хотя договорились
до Суграна и завтрак. Пообедав мы к вечеру были уже у Шини-Бини. Как-то сходу
выбрали место для переправы. Цеханович перепрыгнул через поток с камня на камень.
По веревке пустили рюкзаки. Подергали людей и ночевали на общей стоянке,где скопилось
уйма туристов из разных групп. Первый вопрос у всех был:"Сошли?" "Нет." "Какая
категория?" "Пятая." "Ну слава богу. Значит можго ходить. А тоту всех сходы из-за
непогоды." Про себя думаю это как считать: что хочется, что можется, и что бог
дает."
Этот поход дал мне уверенность что ни втехнике, ни в тактике я уже не уступаю
нашим ассам Ржепу и Чепуре.