Скрипач

 "Скрипач на крыше, грустный мой скрипач...

В настоящее время во многих городах появился свой Арбат. На  нашем  Арбате пока нет «аллеи звёзд», как в Москве, но  музыкантов, студентов-театралов и прочей публики, особенно к вечеру и в праздничные дни, хватает.
  В начале пешеходной зоны  нашего Арбата  на необработанном валуне установлены бронзовые фигуры птиц. Здесь  тусит молодёжь. По какому-то правилу, придуманному  кем-то, крыло одной из птиц считают волшебным, исполняющим желания. Крыло блестит от тысячи прикосновений и поглаживаний. 
На крыло пытаются привязать ленточки,  цветочки, колокольчики. На бронзе это плохо держится, поэтому дворникам каждое утро приходится убирать «дары» фанатов.

  Одну сторону Арбата украшают рябины, обласканные осенним солнцем.  Тёмно-красные листья  соревнуются в цвете с кистями  ярко-красных ягод. Побеждают ягоды, но  листья стараются, окрашиваясь в разные цвета.
  Вечерами Арбат звучит камерно: играют гитаристы, аккордеон выдаёт рулады, смартфоны поют на разные голоса.   
  Неделю назад  на Арбате появился новый музыкант.  Скрипач.
Устроилась недалеко на скамейке, чтобы послушать скрипку и «зависла»…
Привлекла не только игра, но и эпатажная внешность незнакомца. Особенно одежда, в которой, на первый взгляд, сочеталось несочетаемое: свободная тёмная блуза, на шее объёмный нежноцветочный  шарф. Джинсы ярко-синие, кроссовки белые.  Хотя, если присмотреться, в целом образ  вполне гармоничный.
  Скрипач расположился  у  самого большого куста рябины и солировал без перерыва минут сорок. Звучали знакомые классические мелодии,  больше -  импровизации. Чрезвычайно эмоциональные - светлые,серебристые звуки неожиданно переходили в напряжённые,густые. Музыка пробегала через меня, затягивала, переливалась, как волны на песке.
  Гуляющие подходили, слушали, аплодировали. В футляр от скрипки клали денюжку. Казалось, скрипач никого не замечал.
  Приходила несколько вечеров подряд. Слушала. Наслаждалась профессиональной игрой скрипача. Вскоре поняла: скрипач меня узнаёт. Возможно потому, что мало кто надолго задерживался, а я  сидела до тех пор, пока скрипка не умолкала. Скрипач забирал деньги, укладывал инструмент в футляр и уходил, чтобы на следующий  вечер прийти на облюбованное место. 
  В один из тёплых вечеров, когда на небе появился бледно-жёлтый серп луны,  я подошла, чтобы положить деньги, скрипач  заговорил со мной. Увидела  близко его лицо – нервное, красивое. Оно напомнило мне лицо известного певца  - тёмные глаза, густые брови, модная стрижка. На вид скрипачу было около пятидесяти.
- Вижу вас часто. Вижу, как вы чувствуете музыку. Вы на чём-то играете?
- Немного. На пианино. Для себя, - сказала я.
- Мы все играем для себя. Дарю людям настроение.
- Да, настроение,  хорошее настроение.
- Ну, не всегда хорошее. Не льстите, - сказал он, - скрипка любит плакать и даже рыдать.
  Мне хотелось,чтобы скрипач продолжил говорить со мной, но он чуть поклонился и сказал: «Пора уходить. Доброй ночи».
  Спустя несколько дней мы всё-таки познакомились.  Представился - Леонид, добавил: творческий псевдоним -  Лен.   Можно – Лёня - так меня называла мама. С этим именем  жил здесь до восемнадцати лет. Это мой родной город.
- А я в этом городе живу недавно, - сказала, чтобы поддержать разговор.
 
  Вскоре мы подружились. Постепенно  перешли на «ты». После часовой, иногда более длительной  игры Лена мы  гуляли по Арбату.  Как-то остановились у бронзовых птиц. Я погладила холодное бронзовое крыло.
- Загадала желание? – спросил Лен, улыбаясь.
- Не успела. В следующий раз попробую.
  От изумительных запахов пряностей, идущих от выставочного павильона товаров из Индии,  захотелось есть, зашли в  кафе.   
  Лен  разговорился. Рассказал о детстве, о  жизни уличного музыканта.
- Мама преподавала в музыкальном училище. У меня обнаружился абсолютный природный   слух. Мама выбрала для меня скрипку. Я не возражал, потому что был послушным воспитанным ребёнком.  В пять лет  сыграл  в детском саду  на празднике.  С того времени скрипка стала самой большой  моей любовью.
Во двор к ребятам выходил редко. Учёба в школе, в музыкальной школе, отдельные занятия в скрипичном классе по месту работы мамы,  домашние задания – вот моя жизнь до четырнадцати лет.
"До четырнадцати?" – подумалось, что в четырнадцать случилось что-то печальное.
- В четырнадцать влюбился в девочку из параллельного. Появилось желание сочинять свою музыку и посвящать её Наташе. Она об этом не знала, но на школьных концертах во время моего выступления дольше всех хлопала. Я искал её на переменах, чтобы увидеть, пройти мимо и просто кивнуть. К концу десятого  насмелился проводить  со школьного вечера. Влюбился так, что забыл про всех и про всё.  Плохо помню, как готовился к экзаменам, как сдавал, как мама выговаривала, что не понимает, почему  так себя веду. Скорее всего, мама решила, что меня волнует  предстоящая поездка  в Москву,  поступление  в консерваторию,  поэтому перестала задавать вопросы. А у  меня все  мысли сводились к  желанию поскорее увидеть  Наташу, чтобы гулять по улицам, чтобы разговаривать о чём придётся и целоваться. 

  После выпускного  гуляли по городу.  Напросился в гости, узнав, что дома  у Наташи никого нет. Она жила с младшей сестрой  в бабушкиной квартире.  Бабушка работала  врачом,  вышла на пенсию и устроила  жизнь с  вдовцом в его частном доме. Звонила часто или  приезжала, чтобы проконтролировать внучек. На день выпускного забрала  младшую Свету к себе. Мы с Наташей провели  ночь вместе.
Утром впервые в жизни врал  маме, что гулял с ребятами до рассвета,  потом добирался домой пешком, потому что трамваи не ходили, - рассказывал Лен, - Наташа  осталась в родном городе, готовилась к поступлению в медицинский.  Я уехал в Москву.
Поступил в консерваторию.  Наташа писала редко. Вскоре  письма перестали приходить. Через полгода отважился спросить у мамы про Наташу Севостьянову, которая  провожала на вокзале, когда  уезжал. Мама написала, что, по словам общей знакомой, Наташа Севостьянова  недавно вышла замуж.
Мой мир номер два рухнул. Умер.
- Мир номер первый – это музыка? – осторожно спросила  я.
- Да. Музыка была и осталась для меня первым номером. Это моя настоящая жизнь. Остальное – приложения, навязанные мне ловкими рекламодателями.
Лен ни о чём не расспрашивал меня. Видимо, ждал, пока я сама начну рассказывать о себе, но его историю и истории его друзей – Володи и Геныча – я узнала.

***********
  К концу первого курса Лёне  наскучили долгие уроки по оттачиванию мастерства игры на скрипке. Мучило безденежье. Не хватало денег на всё, даже на ноты, и однажды друзья по консерватории  предложили  подработку в ресторане на окраине города. Лёня играл на заказ любую мелодию. Заработал за один вечер большие, по его тогдашним понятиям, деньги. А потом Володя и Геныч предложили создать группу.  Придумали название « AVS».  Альтист Володя, виолончелист Геннадий-Геныч  и он, скрипач Лёня-Лен.
  Все трое бросили учёбу и ушли на «вольные хлеба». Мать  не знала, что сын не закончил даже первый курс. Ждала на летние каникулы, но Лёня не приехал,
сославшись на то, что много репетирует, учится.
  Жизнь закрутилась -  города,  концерты, деньги.
Представила, как  ведущий объявлял их трио: альтист Вольдемар Артемьев, непревзойдённый виолончелист Геннадий  Бронштейн и виртуоз-скрипач Лен Заславский!  Правда, так представлять трио стали  лет через пять после первого выступления. 
  Лен к тому времени мечтал исполнить  своё самое заветное желание. Хотел, чтобы ему  рукоплескал весь мир, хотел личной славы, потому что часто выступал сольно.  Был уверен, что так, как он любит  и  понимает скрипку, мало кто  может.
  Спросила:
- Ты стал уличным музыкантом. Разве твоё самое заветное желание сбылось? Тебе рукоплескал весь мир?
- Как сказать. Под всем миром я подразумеваю таких, как ты, чувствующих музыку. Играю для конкретных людей, общаюсь с ними через музыку, пытаюсь проникнуть в мысли и чувства. Делаю то, что хорошо умею. Большие  залы  никогда  не привлекали. С детства видел, как люди зевают на скрипичных концертах. Свою долю славы и  аплодисментов я получил. Я был счастлив. Считаю, что лучше быть какое-то время счастливым, даже если потом это теряешь, чем жить долго и не испытать подобного. Тебе аплодируют, тебя просят играть ещё и ещё, просят автограф, дарят цветы.
  Лен помолчал, переживая прошлое.
  Решила спросить про Наташу.
- Если честно,  всегда мечтал увидеть свою первую любовь.
- Увидел?
- Да. У  Наташи трое  взрослых детей, внук от старшей дочери.  Здесь, на Арбате, встретил одноклассницу.  От  неё узнал, что  в медицинский  Наташа не поступила,  вышла замуж за  хорошего человека, нашла семью.  Узнал, что  Наташа каждый день забирает внука из школы. Из нашей бывшей школы. Ходил к школе. Вспоминал. Я сразу узнал Наташу. Мы поговорили немного. Наташа торопилась. У внука  начинались занятия в спортивной секции. Пожелали друг другу удачи.
- Разочаровался?
- Нет. Что ты. Я этим долго жил. Позже понял: я любил Наташу, а она меня не успела полюбить.  Я ничего  не знал ни о ней, ни о её родителях. Скупые сведения о бабушке – не в счёт. Мы встречались  мало. Наташа была очарована моей игрой на скрипке, моей мечтой о консерватории. Ей нравилось, что я скромный, мечтательный, не походил на ребят из  класса. Был единственным  парнем в школе, кто играл на скрипке. Жалею об одном -  за все эти годы у меня не получилось ни в кого влюбиться так, как я влюбился в Наташу. Встречал хороших, красивых, но…  ни с кем не случилось настоящей любви. После выпускного всё произошло как-то  само собой. Мы оба этого хотели.  Это было желанно и прекрасно. У меня остались только яркие ощущения. Ощущения первой близости.
 
************
 В один из вечеров  попросила рассказать о друзьях.
- Володя, единственный из нашей троицы,  вскоре женился на москвичке, прописался у неё. Через  два года у него было уже две дочки. Володя – счастливый отец. Он часто оставался дома, помогал жене. Мы работали с Генычем.  Иногда подкидывали из своего заработка семейному другу. Когда дочки подросли, Володя работал с нами. Вера, жена, понимала, что Володя без нас тоскует. Отпускала на  гастроли. Принимала наше трио, когда мы вырывались на отдых. Володина квартира стала нашей перевалочной базой.
  Представляешь, Володя совсем недавно стал дедом. Закончил педагогический, преподаёт уроки музыки в школе.
 Мы  долгое  время работали с Генычем. А  потом  я стал  одиноким  скрипачом. Уличным скитальцем.  Зато объездил полмира. Теперь решил остаться в родном городе. Обрадовал маму, потому что навещал её редко. Мама хочет женить меня, мечтает о внуках, - сказал Лен, улыбаясь.
  Начинался дождь, запахло хвоей.  Дождь и ветер выгнали  завсегдатаев с Арбата.  Мы с Леном зашли в  полюбившееся кафе и продолжили разговор о музыке,  дожде, осени,  жизни. Я ждала продолжения рассказа о третьем друге. Лен включил смартфон и показал снимки Володи и Геныча - одухотворённые лица, серьёзные глаза.  Выразила восхищение.
- Геныч – отдельная история, - сказал Лен. - В каждом городе, где гастролировало наше трио, в него  обязательно  влюблялись. Были забавные истории с влюблёнными фанатками. Геныч  умел  ладить с  женщинами - дарил разные безделушки и комплименты. Главное, он как-то очень деликатно умел намекнуть особо рьяным поклонницам, что общение прерывается. Женщины не устраивали скандалов, не истерили. Постепенно испарялись, исчезали, - рассказывал Лен. - Правда, через некоторое  время  появлялись новые поклонницы.
  Однажды в своей компании разговорились о  желаниях, надеждах на будущее. Спорили. Я признался в своём заветном желании.  Ну, покорить весь мир… Володя сказал, что для него самое большое желание -  найти настоящих мужиков для дочек.  А Геныч в тон и, шутя, добавил: моё самое большое желание -   найти настоящую женщину, ради которой хоть в рай, хоть в ад. Хочется любить только одну. Хочется счастливой любви. Где-то у кого-то читал, что счастливая любовь делает день любви равным году обычной жизни, а год – равный бессмертию. Философствовал. Вообще о желаниях сказал, что  кто-то из великих изрёк, что желаний нужно бояться, потому, что они могут сбыться. Володя согласился, что иногда сбывается загаданное не так, как бы хотелось. Я возмущался, полагая, что желаний не нужно бояться, что нужно желать, мечтать и идти к своей цели.
- А ты как думаешь? - Лен обратился ко мне.
Я растерялась и ответила, что не думала о желаниях всерьёз.
Лен продолжил рассказывать:
- В Геныче уживались два человека - на людях  фонтанировал остроумием, удивлял  беззаботностью, шутил, а при нас замыкался, становился  неразговорчивым,  мрачным. 
  Лен снова полистал смартфон и показал несколько роликов с концертов. Все трое хорошо смотрелись. Геныч выделялся элегантностью -  высокий брюнет с длинными волосами, белая рубашка, чёрные брюки.
Володя  - солидный светловолосый крепыш.
Лен на всех снимках самый  яркий.
- Любил экспериментировать не только в музыке, но и в одежде, - пояснил он, когда я отметила, что  он  отличается от друзей.
- Я всегда выискивал в бутиках и магазинах интересные вещи. Всегда хотел новизны и праздника.
  Лен помолчал. Видно было, что воспоминания о друге давались с трудом.  Я не задавала вопросов, давая Лену собраться с мыслями и продолжить рассказ.
- Геныч – особая планета. Мощный музыкант-самоучка. Талантище. В настоящее время никто из нас троих не поступил бы  в Московскую консерваторию. Раньше к провинциалам не придирались. Ценили природные данные. Обучали  специальности  наравне с горожанами. Сама понимаешь, уровень подготовки в музыкальных школах и региональных училищах  не тот, что в Москве. Мы все трое из провинции. Все прошли музыкальную школу и  училище, и, смелые такие, рванули в  Москву. Я  хотя бы знал, что после пяти лет обучения получу место в каком-нибудь оркестре. Скрипачи в оркестре востребованы. Альтисты – те же скрипачи, а виолончелисты – штучный товар. Геныч не потянул  бы пять лет  учёбы. Помогать ему было некому. У него в семье произошла какая-то трагедия с родителями. Он не хотел рассказывать,  мы не хотели расспрашивать.
  Мне первые годы помогала мама. Свободные деньги появились у нас на пятом году гастролей. До того перебивались, как могли. Не шиковали.
 
  Мы заказали лёгкую закуску и кофе, от которого не отказывались даже поздно вечером, потому что оба оказались кофеманами.
- С Генычем мы с самого начала не сошлись характером. Он не признавал сложностей жизни и ко всему относился не то, чтобы наплевательски, а легко, шутя.  Мы ссорились  по поводу и без. Я укорял его за леность, за то, что он не хотел учить новые вещи, а зациклился на пятёрке композиторов – Моцарт, Стравинский, Шопен, Чайковский, конечно. Превосходно играл несколько пьес и этюдов Шопена  и  напрочь  игнорировал мои импровизации. Я, например, к каждому музыкальному произведению относился с  уважением и играл всё серьёзно, даже если не очень любил. Геныч другой. Он был против обновления репертуара. Считал, что  нужно  постоянно шлифовать то, что хорошо играешь. Я сердился на него, обижался, а он шутил, а потом замыкался, брал виолончель, уединялся и играл.
 
********
  За окном  кафе шумел  дождь. Мы  попивали капучино. Краем глаза я наблюдала за стекающими по стеклу ручейками.  Хотелось хорошего завершения рассказа о Геныче, но я чувствовала приближение какой-то драмы или трагедии.
- В то лето  наше трио хорошо заработало  в одном  южном городке. Выдался совершенно бархатный вечер. Время шло к ночи. На открытой веранде за фортепиано  играла женщина. 
  Мы сидели недалеко, отдыхали после выступления, пили  вино, разговаривали, поглядывали на одинокую пианистку. Мы видели её профиль. Вдруг Геныч взял виолончель, направился к женщине на веранде и заиграл Шопена «Аве Мария». Пианистка стала подыгрывать. Не помню, чтобы Геныч вот так играл  когда-нибудь, хотя он всегда играл превосходно всё и эту вещь тоже. А потом она запела заключительные строки «Аве Мария». У неё оказался замечательно чистый и богатый голос. Казалось, что в создании этого импровизированного дуэта поучаствовали божественные силы. Ты не представляешь, как это было здорово!
  Мы подошли ближе к веранде. Собрались зрители, просили на «бис», и они играли, пока Геныч не переиграл все свои вещи, а  «Аве Марию»  несколько  раз, -  восторженное выражение лица Лена, когда он рассказывал о друге, мгновенно изменилось. В голосе появилась печаль и отрешённость.
Чувствовалось, что ему тяжело говорить. Чтобы отвлечь, спросила:
- Женщина красивая?
- Да, - просто  сказал Лен. - В ней чувствовалась порода. Она походила на итальянку: пышные волосы, великолепные белые руки, как крылья птиц  над  клавишами. Когда они перестали играть и заговорили, мы  с Володей оставили их и ушли в гостиницу.
  Вернулся  Геныч через три дня, выжатый, как лимон. Ничего не рассказывал. Мы с Володей предложили задержаться в городке, но Геныч к обеду засобирался в дорогу. Купили билеты на самолёт.  Приехали в аэропорт. Геныч  курил сигарету за сигаретой. Ему позвонили. Догадались, что звонит она. Разговор был коротким. Затем Геныч схватил рюкзак с вещами, инструмент, бросил: «Не ждите» и устремился к такси.
  Володя попросил назвать хотя бы  имя женщины.
- Сабина, её зовут Сабина, - крикнул Геныч  и умчался «то ли в ад, то ли в рай». К единственной.
 
************
 - Так распалось наше трио. Играть двум скрипкам  без Геныча было  бессмысленно. Ждали звонка от него, ждали возвращения, объяснений. Номер  оставался недоступным. Мы улетели в Москву к Володе.
  Через неделю решили  вернуться в тот городок  узнать что-нибудь о Сабине.  Обратились в полицию. Сабина, скорее всего,  оказалась одинокой гастролирующей артисткой. В городе её никто не знал. У нас не было о ней никаких сведений, кроме того, что на летней эстраде такого-то числа и месяца играла пианистка. В полиции осталось описание внешности Сабины с наших слов и номера  телефонов.
  К концу того памятного года раздался звонок с незнакомого номера. Я ответил и сразу узнал голос Сабины. Помню дословно всё, что она мне сказала: «Здравствуйте, дорогой Лен. Ваш прекрасный друг и любовь всей моей жизни, мой замечательный человек, мой гениальный Ген умер. Быстротечный рак. Простите меня, что не уберегла. Он любил вас и Володю. Живите за него и играйте. Обязательно играйте».
- До сих пор не могу говорить о Геныче в прошедшем времени, - выдохнул Лен.
  Мы поднялись и вышли в осенний вечер. Всё кругом потемнело от дождя.  Дождь перестал, но рябины продолжали ронять  на нас редкие холодные капли.  Пахло свежей осенью и арбузами.