Коучинговый человек. Книга первая. Глава 2

     Буквально за несколько недель до окончания срока, на который Виктор и Ирина положили на счета компании все имеющиеся у них средства, недавно созданное частное предприятие объявило себя банкротом. Они снова бросились к хорошо известному им и на вид респектабельному зданию, у входа которого уже собралась толпа пострадавших вкладчиков. Последние пытались прорваться через милицейский кордон к закрытым дверям и окнам офиса. Люди громко кричали, ругались матом и проклинали правительство, позволившему мошенникам организовать обман населения.
     Здесь же, прямо у входа, состоялся митинг. Вначале выступил представитель городской власти, а после него — некоторые служащие разорившейся компании. Представитель уверенно заявил, что уже начата прокурорская проверка и, если будут выявлены нарушения, виновных обязательно накажут. На вопрос, где в данный момент находится руководитель компании, его заместитель и главный бухгалтер, представитель поднял руку, призывая толпу к тишине, а затем твёрдо заявил: «Где бы они ни находились, мы их всё равно найдём и проведём необходимые следственные мероприятия по выявлению нарушения законности!»
     Служащие неожиданно закрывшегося предприятия стали уверять собравшихся, что они тоже не знают, где находится администрация. Себя же они считают невиновными, так как, по их словам, сами положили на счета компании немалые суммы.
     Снова взявший слово представитель городской власти призвал собравшихся к спокойствию и терпению, а также попросил митингующих вкладчиков разойтись по домам.
     Но в это время на импровизированную трибуну, представляющую из себя небольшой ларёк, вокруг которого бегал его владелец и просил не портить товар, взобралась интеллигентная на вид женщина.
     — Товарищи! Извините… Господа! — звонким голосом прокричала она. — Нас просто надули, а сейчас хотят по-тихому уладить дело. Не верьте! Я по образованию юрист и немного разбираюсь в сложившейся ситуацией. Владельцы этого заведения, — указала она на здание компании, — давно уже за границей и, конечно, успели переправить туда наши кровные сбережения. Сейфы банка пустые! Мошенники — на свободе. И мы ничего не сможем сделать, если будем стоять здесь с протянутой рукой.
     Толпа митингующих одобрительно загудела.
     Послышались голоса:
     — Надо призвать к ответу городскую власть!
     — Куда смотрела прокуратура?!
     — Почему милицейские органы не арестовали мошенников раньше и дали им уехать за границу?!
     — Да они сами участвовали в этом «лохотроне»! — прокричал громче всех высокий усатый мужчина в кепке. — Только в отличие от нас, почему-то успели получить дивиденды. Это — одна мафия. А нам с вами достался шиш! — и он высоко поднял руку, пальцы которой были свёрнуты в дулю.
     — Ладно. Подожди, — возразила одна из женщин, стоявшая возле трибуны. — Дай послушать, что дамочка скажет. Может, что путное посоветует. Всё-таки юрист…
     Толпа нехотя притихла, как отбегающая штормовая волна.
     — Я предлагаю, — снова заговорила оратор, — создать инициативную группу и потребовать от властей предпринять все необходимые меры для поимки преступников. Это, во-первых…
     — Поздно меры принимать, — вставил кто-то, но следом послышались раздражённые голоса: — Да заткнись ты! Дай послушать…
     — Во-вторых, — дождавшись тишины, продолжила женщина, — созданная нами инициативная группа должна подать на мошенников в суд, чтобы потребовать принятия решения об аресте и распродаже имущества обанкротившейся компании, а так же её недвижимости, если таковая имеется. Полученные от продажи деньги следует разделить пропорционально вкладам каждого вкладчика. Только так мы сможем чего-либо добиться на первых порах.
     — Правильно! — подхватили ряды митингующих. — Необходимо создать группу.
     — Пока вы создадите инициативную группу и подадите в суд, — снова прокричал усатый мужчина, — они успеют распродать оргтехнику и машины. Брать надо сейчас, пока оставшееся имущество не уплыло!
     — Товарищи! — подал голос представитель городской власти. — Самовольное изъятие чужой собственности — это прямое нарушение закона. Собственность у нас — неприкосновенна.
     — А мы сейчас попробуем насколько она неприкосновенна! — раздался воинствующий крик молодого накаченного парня. — А ну, ребята! Берём её штурмом!
     Взвинченной толпе обманутых людей эта идея сразу понравилась. Схватив лежащие у обочины тротуара камни и обломки кирпичей, толпа забросала ими окна первого этажа офиса и ринулась к ним. Милиционеры трусливо отошли от дверей в сторону, разводя руками.
     — Генерала Патрушева, пожалуйста! — стал кричать в мобильную трубку представитель городской власти. — Генера… — не успел договорить он, как кто-то, по всей вероятности, не случайно задел его руку с телефоном, и мобильник упал под ноги бегущих к разбитым окнам банка людей.
     Виктор и Ирина остались на месте. Они прекрасно понимали, что обманутые и обозлённые люди пошли на разбой стихийно и неосознанно.
     — Надо уходить! — сказал он жене, оцепеневшей от такого поворота событий. — Сейчас подъедет ОМОН и будет хватать всех без разбора. Уходим. Ты слышишь? — ещё раз позвал Виктор, но потом схватил жену за руку и потащил на противоположную сторону улицы.
     Обгоняя их, разбегались и «джентльмены удачи». Кто с ноутбуком под мышкой, кто тащил большой плазменный телевизор, за которым хвостом волочился электрический шнур, а один деревенского типа немолодой мужик бежал, держа на вытянутых руках принтер. При этом он успевал расспрашивать наблюдающих за разграблением офиса прохожих:
     — Товарищи! Вы не скажете, что это за штука? Сколько она стоит? Сколько стоит?..
     — Тащи, мужик! — прокричали ему подростки, толпившиеся возле уличного перехода. — Бабке пригодится носки стирать.
     — ОМОН едет! — крикнул какой-то мужчина, завидевший приближающийся ряд военных машин, возглавляемых милицейским уазиком, издающим громкий сигнал сирены.
     Многие только что остановившиеся прохожие заспешили двинуться своей дорогой, другие, в тот числе Виктор и Ирина, продолжали наблюдать за разворачивающимися приготовлениями людей в чёрных масках.
     Те же начали действовать слаженно и умело. Разделившись на две группы, омоновцы бросились в погоню за теми, кто ещё не успел убежать с оргтехникой, и ворвались на этажи офиса. Оттуда они стали выводить скованных наручниками «грабителей» и заталкивать их в автобус зелёного цвета.
     Пожилой мужик с принтером заметался по тротуару и бросился со своей ношей в переход, но сразу выскочил оттуда с испуганными глазами.
     — И там они уже, гады! — безнадёжно воскликнул он, взбежав до половины  ступенек, ведущих наверх.
     Неожиданно беглец обратился к окружающим:
     — Люди добрые! Помогите… Последнее отымут.
     — Да брось ты его! Он тебе не пригодиться, — крикнул молодой мужчина.
     — А, ежели, продать? — резонно возразил старик.
     Наблюдавшие за происходящим люди молчали. Они боялись быть втянутыми в преступление и в то же время жалели «грабителя».
     Но вот, проявив смекалку, мужик поставил принтер на ступеньку каменной лестницы, снял старенький пиджачок и накрыл им прибор. Для верности, положил на расстеленную одежду свою кепку, перевёрнутую кверху дном. Затем присел рядом на корточки с протянутой рукой. Его седые волосы рассыпались от усилившегося ветра, прикрыв красное и потное  лицо.
     — Во даёт! Под бомжа решил косить, — восхищённо крикнул тот же молодой мужчина.
     Потом подбежал к кепке, порылся в карманах брюк и бросил в неё пятьдесят копеек. Стоявшие рядом зеваки рассмеялись. Они тоже стали подходить по одному к старику и бросать монеты.
     Из туннельного перехода показались огромные фигуры омоновцев. Быстро поднимаясь наверх, они подозрительно осмотрели стоящих на лестнице людей и, ничего не заметив, двинулись дальше. Пожилой мужчина неистово перекрестился, и остался сидеть возле своей кепки.
     Из перехода повалил народ, вышедший из троллейбуса со стороны банка. Принимая пожилого мужчину за настоящего бомжа, кое-кто бросал ему мелочь. Старик заплакал и стал вытирать слёзы грязной натруженной рукой.
     — Последнее, сволочи, отняли. Что теперь бабке скажу? А? — жаловался он идущей мимо него толпе.
     Но новые прохожие уже не понимали, о чём бормочет плачущий бомж.
     — Пойдём, Ира, — мягко позвал Виктор.
     Та заплакала, уткнулась в его грудь. Потом подняла голову, посмотрела в лицо мужа:   
     — Теперь и мы нищие... Ты это понимаешь?
     Виктор ничего не ответил. Он отвернулся от жалостливого взгляда супруги, сжал челюсти, и на его щеках заиграли желваки.
     Так, ошеломлённые и почти не разговаривая друг с другом, они двинулись к ближайшей остановке троллейбуса.
               
* * *

     Говорят беда одна не приходит. Через несколько дней заболел Игорёк. Ирина стала водить его по врачам, но те не могли определить диагноз недомогания. Затем предложили положить его в местную городскую больницу. Там, взяв все анализы, пришли к выводу, что ребёнка следует обследовать в Московском онкологическом центре.
     В онкологическом центре уже поставили окончательный диагноз: у мальчика — белокровие. Учитывая возраст и тяжесть заболевания, Игорька разместили в отдельной палате вместе с матерью. Виктор же стал искать более денежную работу: для лечения сына срочно понадобились дорогие лекарства.
     Для начала решил позвонить бывшему однокурснику, который, не в пример ему, остался работать на кафедре.
     Трубку взяла женщина:
     — А-а! Теперь я вспомнила. Гена рассказывал о вас и про походы… — наконец поняла она, кто такой Виктор. — Сейчас позову.
     Через некоторое время раздался басок Геннадия:
     — Привет, Витюха! Как дела?
     — Здравствуй, Гена! Извини, что долго не звонил…
     — Да ерунда! Рассказывай, что нового. Как на Волге?
     — На Волге уже отработал. Сейчас с Ириной живём в Подмосковье. Преподаю географию в средней школе, она работает в садике… Двое детей.
     — Молодец! Меня обогнал. У нас с Катькой пока один, но сын, — с гордостью пробасил бывший сокурсник. — А у тебя кто?
     — Сын и дочь.
     — И тут обскакал, Витюха. Не зря на курсе был первым. Помнишь наши походы? Домбай, Теберда… Красотища какая! А я ещё тебе тогда поклялся, что вернусь на Кавказ и буду жить среди огромных елей, мимо которых мы проезжали по военно-грузинской дороге. Помнишь? А вот — осел в Москве. Так на Кавказ и не выбрался. Вот ведь как бывает. Остался на кафедре, а потом пожалел: младший научный сотрудник, зарплата хреновая, сто двадцать рэ в месяц. А тут ещё эта перестройка… Пришлось немного сервисом заниматься — машины ремонтирую. Тем и живу. Кажется, я заболтался, Витюха. Ты чего молчишь?
     — У меня сын тяжело заболел. Нужны дорогие лекарства. Сейчас ищу денежную работу. Вот и позвонил. Думал, что-нибудь посоветуешь, а ты сам в пролёте.
     — Ах, вот оно что! Что ж ты сразу не сказал? А я  — про Домбай, о ёлках... Извини.
     — Ничего. Всё нормально…
     — Так чем же мне тебе помочь? Могу занять немного денег. Насчёт работы? Не знаю. Тёплые места давно «застолбили», не подступишься. Много нашего брата, преподавателей, сейчас хорошую работу ищут. На учительскую зарплату теперь и вовсе не проживёшь. Вот и маются. Занимается каждый, чем может или с дачи кормятся. Вот так, Витёк. Могу только деньги дать. Подъезжай хоть сегодня. А сколько тебе нужно?
     Виктор назвал сумму, и Геннадий удивлённо присвистнул: — Такие деньжищи только в банке можно под кредит взять. Не пробовал?
     — Там требуют справку с хорошо оплачиваемой работы.
     — Да-а. Плохи твои дела. Но такой суммы у меня нет, и сам я кормлюсь ремеслом. Извини, брат. Ничем не могу помочь. Вот жизнь пошла…
     — Ладно. Не расстраивайся. Что-нибудь придумаю.
     — Возьми деньги. Когда сможешь, тогда и отдашь.
     — Спасибо. Это — капля в море. Да и тебе они могут понадобиться: сейчас время лихое. До свиданья. Извини, что побеспокоил, — и Виктор положил трубку.
     Он остался сидеть возле телефона, стоящего на кухонном столе и, подперев ладонью подбородок, стал задумчиво смотреть в распахнутое окно. На улице был летний день. Шуршали от лёгкого ветра пушистые деревья, а на подстриженном газоне как всегда резвились дети. Громко крича, они гоняли футбольный мяч, и Виктору почудился голос Игорька. Он приподнялся, внимательно посмотрелся вниз. Кричал черноволосый мальчик совершенно не похожий на сына.
     В это время послышались щелчки открываемого дверного замка и звонкий голос Маши:
     — А мама нам с Игорьком говорила, тётя Вера, что так не бывает.
     — Бывает, бывает, милочка. Ещё как бывает. Заходи — и сразу разувайся, — ответил женский голос за полуоткрытой дверью.
     Это была Вера, жена брата Ирины. Она увидела Виктора и с радостью сказала:
     — Ты дома? Вот как хорошо. А я забрала Машу пораньше, чтобы успеть, что-нибудь вам сготовить. Вот продуктов набрала.
     По просьбе жены Виктора, Вера «присматривала» за ним и Машенькой. Раза три в неделю она закупала продукты, убирала квартиру и стирала бельё.
     Жена брата Ирины была молодой, симпатичной наружности женщина. Округлые формы тела, капризные, как бы припухшие губы и зеленоватые глаза, искрящиеся при виде статных мужчин, — всё говорило в ней о том, что она не обделена их вниманием и сама благосклонно относится к мужскому полу.
     — Папа, — подскочила к Виктору Машенька, — тётя Вера говорит, что всё, что пишут в сказках, и в жизни бывает.
     — Я тебе сказала, что бывает. Не будешь меня слушаться — козлёночком станешь, — глядя с улыбкой на Виктора, подтвердила Вера. — Иди в ванную и посмотрись в зеркало: у тебя уже рожки растут на голове. Да не забудь помыть там руки.
     Девочка схватилась за голову, побежала в ванную.
     — Не слушает меня, папа, — снова улыбнулась Виктору гостья и замолчала. — Переживаешь? — спросила она, заметив, что тот не отвечает на улыбки. — Ничего, сейчас я вам борща наварю, котлетки пожарю...
     — Тётя Вера! — выскочила из ванной Машенька. — Никаких рожек у меня нет. Это косички торчат.
     — Слава богу! А я думала — рожки.
     — А вот — и нет!
     — Это хорошо, Маша. Только теперь ты меня слушайся, а то они могут всё равно вырасти. Договорились? А теперь иди и переоденься. Можешь пока поиграть с игрушками или посмотреть мультики по телевизору.
     — Ладно, тётя Вера, — ответила Машенька, но подошла к отцу, обняла его ноги. Виктор сел, посадил дочку на колени, она же прижалась щекой к его груди: — Папа! А когда мама с Игорьком приедут? Они, наверно, тоже скучают про нас там, в больнице? — негромко спросила девочка.
     Виктор поцеловал её в по-детски пахнущие волосы.
     — Завтра мы с тобой поедем в Москву.
     — Ура! — закричала Машенька. Затем чмокнула отца, соскочила на пол и побежала переодеваться в детскую.
     — Скучает дитё, — вздохнула Вера, склонившись над ведёрком с картошкой. — Иди, Витя, к ней. Я тут сама управлюсь.
   
* * *
   
     На следующий день они уже были в Москве. Ирина встретила их со слезами на глазах. Обняв Машеньку, подвела мужа к кровати Игорька. Тот спал, но заслышав родные голоса, проснулся и тоже стал плакать. На его лицо была надета марлевая повязка, прикрывающая нос и рот. Когда-то белая и нежная кожа щёк, лба и шеи сильно пожелтела, а блестящие от слёз голубые, как у отца, глаза смотрели на собравшуюся вокруг него семью потухшим взором.
     Неожиданно он улыбнулся сквозь слезы Маше, которая протянула ему румяное яблоко. Игорёк вытащил из-под одеяла худенькие бледные ручки, обхватил его ладонями, но не смог удержать и уронил на одеяло.
     Ирина снова заплакала, прислонилась головой к плечу Виктора:
     — Он сильно ослаб после химиотерапии. Я больше не могу смотреть, как он мучается и тает на глазах. Неужели ничего нельзя сделать?! — вцепилась она в руку мужа.
     — Я разговаривал с лечащим врачом... — смахнул набегающую слезу Виктор.
     — И что? Что он говорит? Мне кажется, они что-то скрывают. Ты узнал?!
     — Узнал... Сейчас требуется комплексная терапия, то есть лекарственные препараты. А их в больнице мало. Врач предложил самим купить препараты, но они очень дорогие. На весь курс лечения потребуется большая сумма.
     — Сколько? Мы должны её достать. Сколько?!
     Виктор назвал стоимость, и Ирина, охнув, замолчала.
     — Таких денег никто нам взаймы не даст, — снова заговорила она. — Работу нашёл?
     — Ищу, но хорошо оплачиваемую найти очень трудно. Город маленький. Надо искать в Москве.
     — Все понятно... — задумчиво ответила Ирина. — Тогда придётся продать квартиру и купить однокомнатную.
     — Продать квартиру?
     — Да.
     — Я уже думал об этом, но она твоя, и тебе решать.
     — Если что с Игорьком случиться, Витя, мне уже ничего не нужно будет, кроме Машеньки… — и со слезами на глазах Ирина стала обнимать и целовать притихшую дочь: — Как ты, моя дорогая? Скучаешь по маме?
     Но Маша показала на рассматривающего яблоко Игорька:
     — Он не хочет со мной играть… Наверно, не может, мам?
     — Не может, доченька! Не может... — снова разрыдалась Ирина, обхватила голову дочери и прижала к себе.
     Виктор нагнулся над сыном, хотел поцеловать его ручку сквозь свою марлевую повязку, но услышал предостерегающий голос жены:
     — Витя! Сейчас нельзя этого делать. Ты можешь его заразить. У Игорька сильно ослаблен иммунитет после химиотерапии. — Муж отпрянул, отошёл от кроватки. — Идите домой, мои родные. Пойдёмте. Я провожу вас до лифта.
     Виктор бросил взгляд на наблюдающего за ними Игорька, помахал рукой.
     Сын слабо улыбнулся, но приподнял только ладонь. Таким Виктор и запомнил его на всю жизнь.
     Через три дня Игорёк умер на руках обезумевшей от горя матери.


                http://proza.ru/2016/07/15/1612