Кто у нас работает Бенкендорфом

Из цикла "Дневник внеклассного чтения"
 
Книжку Дмитрия  Олейникова «Бенкендорф» из серии ЖЗЛ прочитал, равно как и  писал замечания  в «Дневник внеклассного чтения»,  в  начале 2019 года.
Поскольку  поначалу все написанное показалось мне набором ученических банальностей, заметки забросил и наткнулся на них уже в период карантинных бдений в деревне. Прочитав заметил, что в тексте содержатся  предположения, начавшие сбываться.  Поэтому решил текст подредактировать и опубликовать.
                ***
Меня все более интересуют выдающиеся личности, которые в расхожем общественном мнении сделались антигероями.  Проще сказать плохими людьми, или даже преступниками. На самом деле, довольно часто, они жертвы  исторического оговора.  Никаких злодейств или гадостей эти личности, не делали, или в худшем случае, делали их не больше своих современников такого же статуса. Например крылатое «И ты, Брут!», как олицетворение неблагодарности и предательства к Бруту относится никак не больше, если не меньше, чем к другим участникам заговора.
 А Сальери, ныне известный широкой публике, в лучшем случае, как отравитель гениального Моцарта?
 Сальери  замечательный композитор, учитель   Бетховена  обязан клеймом убийцы художественному воображению  Пушкина.   В свою очередь, убийцу Пушкина Дантеса, многие десятилетия большинство россиян знало, чуть ли ни как профессионального киллера, ликвидировавшего  того,  кто пошел против власти: «Восстал он против мнений света, один как прежде и убит…».  Но не все знают, что именно Пушкин, по существу, вынудил Дантеса стреляться, причем по основаниям для дуэли не обязательным.  Дантес же предпринимал шаги, чтобы поединка избежать. Именно Пушкин имел реальную и немалую дуэльную практику, был хорошим стрелком.  Именно Пушкин во время поединка нарушил дуэльный кодекс, стрелял не по правилам и ранил соперника в руку. Дантес на всех этапах этой трагической истории вел себя в полном соответствии с нравами и этическими нормами того времени, т.е. безупречно. Иными словами, если бы Дантес не осмелился поднять руку на поэта, т.е. смог бы «…понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал…», у него оставалось бы два выхода. Первый. На дуэли выстрелить в воздух (как поступил Лермонтов) и получить себе пулю в лоб, а того хуже в живот. Пушкин был настроен решительно и агрессивно. Второй. Отказаться от дуэли, что было равнозначно бесчестью, после которого порядочные дворяне стрелялись сами.

Мне вообще кажется, в те времена, задиры, острословы и ловеласы, при этом люди светские, имели мало шансов избежать дуэлей со смертельными условиями (сближение до шести шагов, стрельба через платок и т.п.), а значит не быть убитыми. Даже уравновешенному и дипломатичному Грибоедову, виртуозному пианисту, а не стрелку, на  четверной* дуэли, в которой он даже не был стороной конфликта, прострелили кисть. Так что, беречь властям  нужно было и Грибоедова, и Пушкина, и Лермонтова.  Но ведь, вообще говоря,  берегли!  И царь, и начальник тайной полиции Бенкендорф принимали участие в недопущении дуэли Пушкина. Правда, берегли недостаточно. Но, всё же,  берегли,  и  не так, как в следующем веке их приемники во власти,  берегли Мандельштама, Гумилева, Багрицкого, Уткина и еще целое звездное небо поэтов и творцов.  Кстати, в 1929 году Багрицкий еще не ведает, кто на него поднимет безжалостную руку и прикладывает свою поэтическую  к укреплению мифа об организации убийства Пушкина:
«…Наёмника безжалостную руку
Наводит на поэта Николай.
Он здесь, жандарм! Он из-за хвои леса
Следит – упорно, взведены ль курки,
Глядят на узкий пистолет Дантеса
Его тупые скользкие зрачки…»

Стихотворение, надо сказать, посредственное, к тому же, по сути - пасквиль. Так что Дантес, если и злодей, и антигерой то все же не безоговорочный. Но бог с ним с Дантесом, без дуэли и убийства поэта в историческом пространстве Дантес никто и имя ему никак, он типичный продукт эффекта Герострата.

 А за что история навесила  клеймо антигероя на историческую личность Александра Христофоровича Бенкендорфа? За то, что создал  тайную полицию? Или за то,  что носил голубой мундир жандарма? Едва ли. И жандармерия и тайный сыск любому государству необходимы. Да и являлся он номинальным шефом жандармов,  непосредственно управлял жандармским корпусом и тайным сыском   М.Я. фон Фок, который подчинялся  Бенкендорфу, как начальнику III отделения собственной Е.И.В. канцелярии, которой был подведомственен жандармский корпус, как исполнительный орган. (В России существовали и  многие другие жандармские подразделения иного подчинения).

 Для наглядности и с известными оговорками: при Путине Бенкендорф был бы  заместителем руководителя администрации президента, курирующим соответствующие подразделения ФСБ, СК и Росгвардии…
Какое-то время назад, интернет посредствам высоких антирейтингов поднял  из неизвестности  коллегу Бенкендорфа генерала Золотова, нынешнего начальника  Росгвардии. Случилось это скорее всего потому, что либерально мыслящие интеллигенты, опасаясь, как бы при определенном раскладе, Росгвардия не превратилось в Ежовское ГПУ или  Мюллеровское Гестапо, невзлюбила генерала. Пути исторической памяти неисповедимы. И какие бы  мерзости и даже преступления не совершал тот или иной деятель, оценки его личности, если он вообще их удостоится, должны учитывать идеологию господствующего режима.

Генерал Золотов пока претендует запомниться  публичным вызовом на дуэль (на драку) популярного политического оппонента. Не густо. С яркими генералами у нас вообще не густо, последний сохраненный в памяти масс - генерал Лебедь, с басовитой афористичностью, смелостью поступков и суждений.

 Генералу Бенкендорфу свою историческую фактурность было, где проявить. Он герой целого ряда военных кампаний, непосредственный  участник многих   боестолкновений. Я специально использую канцеляризм «боестолкновение» вместо  обычного «военные действия», чтобы подчеркнуть, Александр Христофорович не единожды, даже   в генеральских чинах, принимал личное участие в боях, т.е. подставлял голову под пули.

Убежден, человек способный ради достижения поставленных целей рисковать жизнью, при очевидной высокой вероятности смертельного исхода и необязательности этот риск разделять с другими,  не может быть подлецом.  А чего стоит поведение Бенкендорфа во время Петербургского наводнения 1826 года. Но это не столь очевидно, как  участие в кавалерийской атаке,которая вид рукопашного боя.

Нужно отметить, что подвиги, как и иные праведные поступки личностей, историей тоже мифологизируются. Поэтому у меня наибольшее доверие вызывают документы, фиксирующие свидетельства очевидцев и в подлинности которых нет оснований сомневаться.

Например, я  долго не читал ни одной биографии Пушкина, заведомо полагая, что нарративы изложения всех доступных мне авторов основываются на тезисе: «Пушкин – солнце русской поэзии, у которого все гениально, вплоть до испражнений». Под это подгоняются аргументы из анализа произведений поэта, свидетельства, догадки,  предположения, и туча всяких домыслов и фэйков.
  До полного маразма подобная установка в «гениализации» личности была доведена в СССР по отношению к Ленину с институтом изучения мозга Ильича… (Ну, а теперь на создание мифического образа политика, ничего общего не имеющего с его реальной личностью, работает целая пи ар индустрия, превратившая центральное ТВ в пропагандистскую машину власти)…. Но и с Пушкиным этого хватало и хватает.

Не так давно,  руки у меня, наконец, дошли до четырехтомного  академического издания «Хроника жизни Пушкина», в котором каждый день жизни поэта описан, но исключительно в том случае, если этому есть подлинные документальные свидетельства. Хроника  меня увлекла, т.к. в ней появился Пушкин, образ которого  рисовал я сам, на основе прочитанных документов…Так вот, возвращаясь к Бенкендорфу и его поступкам, в частности, в отношениях с поэтом.
Известно, что Пушкин общался с царем. Но лично редко и не долго. В большинстве случаев, общение было опосредованным, через Бенкендорфа. Если почитать внимательно их переписку, то можно заключить, генерал  скорее ограждал сумасбродного, вспыльчивого и непрактичного поэта от многих неприятностей и, если уж винить генерала за смерть Пушкина, так только в том, что он мало его ограничивал от этих самых сумасбродств и опрометчивых поступков.

Словом,  заслуживающих доверия свидетельств о том, что Бенкендорф и вообще тайная полиция «гнобила» Александра Сергеевича за свободолюбие, правдоискательство и инакомыслие, мне найти не удалось. По моему мнению,  противоречие между Пушкиным и Бенкендорфом (читай, Николаем I )  было в том, что Пушкин хотел получать значительно больше преференций от близости к высшей власти, чем получал, но не хотел ограничивать  себя в свободе слова и творчества, даже наносящих этой власти вред.

 В лицее у Пушкина, кажется,  была кличка «Обезьяна с тигром». Оценивая сегодня некоторые поступки поэта, можно сказать, что для определенного круга лиц он был «обезьяной с гранатой». Чего стоят его  эпиграммы, в которых он своим блистательным пером навеки «ославил»,  порядочных, людей и даже друзей…

Бенкендорф же - искренний защитник власти, которой служит самоотверженно и убежденно с младых ногтей, за что и получает от нее награды и благоволения. И, разумеется, такое положение вещей, не повод из Пушкина делать героя, а из Бенкендорфа антигероя. Тем не менее, подобно тому, как вина за смертельный случай на производстве всегда инкриминируется руководителю предприятия или подразделения, точно также вина за безвременную смерть поэта мифотворчеством относится, в первую очередь к тем, под чье ведение подпадало крамольное поведение жертвы.

Историческая память часто создает конфликтные пары «герой-антигерой», концентрируя на личности героя черты лучезарности, а антигероя – всяческий мрак человеческой души. Взять хотя бы ытакие пары, как Мандельштам-Сталин, Ахматова-Жданов, Пастернак – Хрущев…Об этом  написано не мало.

Сегодня поэтов власти за творчество почти не преследуют, что бы они не творили и как бы эту власть не клеймили. Не преследуют по той простой причине, что поэты из властителей дум, оказывающих существенное влияние на общественное мнение, ныне востребованы тончайшим слоем элиты, настолько тонкой, что этот аспект при политических раскладах можно не учитывать. Думается, что скоро, если не уже, людей способных адекватно воспринимать литературный текст (получать удовольствие от чтения) станет меньше, чем владеющих иностранным языком.

Например, популярный в медийном пространстве Д.Быков. Сам Быков считает себя, прежде всего, поэтом.  Но популярен в широких слоях интеллигенции, прежде всего, как лицо медийного пространства. (Справедливости ради отмечу, что «говорун» Быков, действительно, блистательный, а вот в его стихах есть всего одна ложка дегтя. Любое стихотворение Быкова полно мысли, оригинально и мастеровито по исполнению, но его не хочется перечитать снова.)
Поэтому на место героя теперь претендуют не поэты, а блогеры. Сегодня нишу Пушкина в России, с известной долей условности аналогии, занимает Навальный. Общее у поэта и блогера то, что оба они оппоненты власти. И оба властители, ну, или, во всяком случае, выразители  дум  части общества  способной к самостоятельному мышлению и не пораженной вирусом некритического доверия.  Здесь  не имеет значения,  что в XIX веке такое воздействие на умы людей производило литературное слово, а в XXI – ролики в ю тубе.

Дальше идут серьезные смысловые различия. Для Пушкина литературное творчество было и смыслом жизни, и средством существования, правда только тогда, когда не было рядом дам и светского общества. Для Навального,   блогерство - средство политической борьбы.

Пушкин искал пути, как, не изменяя своему творческому кредо, оставаться приближенным к  царской власти, причем непременно с шампанским и актрисами. Навальный прямо формулирует своей целью приход к власти и ликвидацию существующего режима.

И самое главное.  Существо авторитарной власти,  с времен Пушкина практически не изменилась. Изменилось  вот что.

Пушкин был убит вовсе не потому, что между ним (его творчеством) и высшей властью были известные противоречия. Он, как и многие другие дворяне репродуктивного возраста, жертва того образа жизни и понятий чести. То есть смерть Пушкина власти была совершенно не нужна. И отношения между властью и ее оппонентом (если так можно назвать Пушкина) также строились на понятиях чести. Чего стоит хотя бы эпизод, когда Бенкендорф требует признания  Пушкиным авторства крамольных стихов, ходящих в анонимных списках. Пушкин садится и записывает все свои стихи по памяти, в том числе и те, которых у шефа жандармов нет,  но Бенкендорф этим документам, достаточным  даже для  уголовного преследования поэта, хода не дает. Генерал ведь тоже человек чести. (Декабрист князь Трубецкой, вернувшись из ссылки, едет на могилу Бенкендорфа поклониться  праху усопшего… А ведь покойный вел дознание об участии князя в заговоре  и  декабрьском восстании 1824 г. После чего последний отправился на каторгу, а не... на виселицу.)

Теперь иные времена. Современный российский авторитаризм, оставаясь по-существу, монархией,   рядится в демократические одежды, не особо, правда, пряча царственного исподнего.  Для того чтобы с этой точки зрения увидеть, что изменилось во власти можно сравнить личности антигероев наших героев. У Пушкина это Бенкендорф, ну, а у Навального – генерал Золотов.
Корректность сопоставления Золотова с Бенкендорфом вряд ли вызовет у кого-то сомнения, хотя бы потому, что должности у них похожие, а историческая миссия вообще одинаковая: защита личной власти главы государства. Оба они особо приближенные к этому первому лицу.

О Бенкендофе мною уже кое-что сказано и даже этого достаточно, чтобы полагать: это во всех отношениях порядочный человек,  сделавший блестящую политическую карьеру, воспользовавшись случившимся в его судьбе социальным лифтом (он крестник и воспитанник вдовствующей императрицы, по существу, заменившей ему безвременно умершую мать). Но чины и ордена он получал не по принципу КВНовской хохмы: «А вот Саша молодец, потому что мой сыночек!» - распространенная практика сегодняшнего карьерного роста детей власть предержащих и иже с ними… Каждый орден, каждый офицерский чин связан  в его карьере с поступками и действиями настоящего солдата и мужчины. Конечно же,  в жизни награды редко находят героев, а если находят, не факт, что навсегда. Эта истина Бенкендорфа не коснулась. Но в незаслуженных наградах Александра Христофоровича никто и никогда попрекнуть не мог. Вот только один пример из его биографии.

 В1800 году двадцатилетний гвардии - поручик и флигель-адъютант отправляется в двухлетнюю инспекционную экспедицию под началом генерала Е.М.Спренгтпортена по Поволжью, Уралу, Сибири, Якутии, Забайкалью, Кавказу и др. Мало того, что сама по себе, такая экспедиционная жизнь мало похожа на фланирование  по петербургским паркетам.  Так, к примеру, в Тобольске Бенкендорф, получив разрешение от генерала, отправляется на гребном баркасе вниз по течению Оби вплоть до нынешнего Салехарда, более того, возвращается, также пройдя большую часть на баркасе против течения. Я был знаком с одним мастером спорта по туризму и парусному спорту, который ходил  этим маршрутом. По его профессиональному мнению и сегодня, при современных плавсредствах, навигационном и прочем оборудовании, это сложно и небезопасно…  В начале 19 века такая  экспедиция   была просто героическим деянием с целым букетом смертельных рисков… Кстати, никаких поощрений за такого рода инициативу  наш будущий «антигерой» не получил, даже навлек некоторое неудовольствие генерала за длительное отсутствие… А уже 1803 году поручик  становится волонтером в действующей армии в Грузии и впервые принимает участие в боевых действиях, ну и т.д и т.п.  Неплохое начало для светского молодого человека даже по нынешним временам. Это ведь не по московским и лондонским клубам, да дискотекам болтаться, а потом сразу оказаться в каком-нибудь управленческом кресле какой-нибудь госкорпорации или министерства…
И вся дальнейшая жизнь Бенкендорфа это - жизнь человека долга и чести. Его долг – служение монархии, его честь – честь дворянина,  хороши они или плохи, но критерии их были общеприняты, не канули в лету и поныне.  По этим критериям с высокой степенью точности  можно  оценивать людей как  порядочных или  подловатых. И  социальная среда, типичным представителем, как писали раньше в школьных сочинениях, был вовсе не Чичиков, и не Кабаниха, а именно  Бенкендорф, характеризовалась такими  признаками, как порядочность, честность, высокий  культорно-образовательный ценз и конечно чувство долга. Это ведь из той среды; «Жизнь родине, честь никому»…

В 1917 году случилась в России всем ныне известная беда. Впрочем, не уверен, что всем…  Великая октябрьская социалистическая революция покончила вовсе не с царизмом, и не с эксплуатацией человека человеком, она последовательно уничтожала ту социальную среду и ее носителей, в которой качества Бенкендорфа были системоопределяющими.  То, что Россия до сих пор не выбралась из авторитарного государственного устройства не столько ее  беда,  сколько историческая судьба. Её беда в другом.  Кто у нас нынче работает Бенкендорфом? То бишь, кто является носителем понятия порядочности, чести, образования и культуры в силовой составляющей государственной машины?

Генерал Золотов? Не берусь ставить под сомнение его порядочность, нет у меня для этого фактов. Его биографии, взывающей доверие, то есть правдиво описывающая реальные, как сейчас говорят «прокаченные скилы» и тем более героические деяния генерала,   тоже нет. То, что написано о нем  в Википедии такое же мутно-лукавое,  как  весь  нынешний  российский официальный информационно-пропагандистский поток в СМИ.
 
 А вот определение судьбы нашего героя и антигероя упрощается.
 Навальный рано или поздно будет охранительной системой авторитарной власти  устранен с публичного поприща, скорее всего,  убит неочевидным способом, посажен в тюрьму или иными способами изолирован. А поскольку, наш герой не творец и творческого наследия не имеет,  блогерские посты из-за кратковременной актуальности в счет не идут, его скоро  все забудут. Ну, а если забывают героя, антигерой  исчезает автоматически. Процесс появления пар героев-антигероев будет ускоряться и измельчаться, подобно тому как историческим полотнам 19-20 века, написанным на информационном поле масляными или
типографскими красками, в 21 веке приходит информация текучей современности, похожая на круги на воде… впрочем это уже переход к другой книге Zygmunt Bauman « L iquid  Modernity»  ( Зигмунт Бауман «ТЕКУЧАЯ СОВРЕМЕННОСТЬ»)  , о которой когда-нибудь потом, в другом месте и по другому поводу..