Рубеж-17. Дозор

16. Стрела с красным оперением   http://proza.ru/2020/11/21/552

Часть II

17. Дозор

Спустя три месяца после свадьбы хакана Велемира и Камосы, Гоннар, Улеб, Потаня и еще трое дружинников со степной заставы, спрятав в ближней балке коней, таились в высокой траве на берегу речки Лутки.

Над степью царила глубокая тишина. Лишь временами веял едва ощутимый ветерок, с легким шорохом колыхавший прибрежные камыши.

Дозорные напряженно прислушивались, стараясь уловить звуки, доносившиеся порою с противоположного берега.

- Зряшное это дело, - проворчал Улеб. -  Уже вторую ночь караулим, и все без толку.   
- Все станется, друг, - уверенно возразил Потаня, - чтобы на тысячу хоть одного дурака не нашлось, такого не бывало.
- Куны третьего дня трумский караван разбили, - подал голос один из дружинников, - слух идет, что дюже богатый был. Аль им мало?
- А то нам с тобой в досаду должно быть, что разбойников проворонили, - недовольно заметил Потаня. – Чем утешаться-то?
- Да я и не утешаюсь. Говорю, что добычи взяли довольно. Чего им драться теперь?
- А того, что характер у них такой ненасытный. Коли на разбой вышли, сами к вежам не воротятся.
- Тш-ш-ш, - прошептал Гоннар. – Кто-то едет.

Действительно, с другого берега долетел легкий перестук копыт. Потом послышались голоса.

- Куны, клянусь Геревитом, - прошептал Потаня. – Лежите смирно. Сейчас узнаем, что у них на уме.

Он сделал знак Гоннару и ужом пополз прочь. Гоннар последовал за ним. Оружие не стесняло его движения, так как поселившись на заставе, юный воранг, подобно всем остальным, стал носить меч не у пояса, а за спиной на специальной портупее. Лето стояло сухое, дни были жаркими, а ночи росистыми. Все одежда Гоннара мгновенно вымокла. Наконец добрались до русла пересохшего ручья и спустились по нему к берегу. Темный речной поток, чуть посеребренный лунным светом, с тихим шуршанием пробегал у их ног. Видно было, как шагах в тридцати ниже по течению река рябилась около отмели.  Однако находившийся перед ними в тени высокий берег сливался с небом в сплошной непроницаемый массив мрака.

Потаня и Гоннар бесшумно вошли в Лутку. Возле самого берега вода была им по пояс, а на середине достигла подмышек. Сильное течение старалось увлечь дружинников за собой. К счастью, дно было песчаное и достаточно ровное. Достигнув противоположного берега, Потаня осторожно раздвинул камыши. Открылась узкая тропинка, которая, подобно ущелью была заблаговременно проложена среди прибрежных зарослей. Это позволило дозорным бесшумно взобраться на кручу.

Прячась в траве, они стали подбираться к четырем черневшим невдалеке лошадям, которых держал под уздцы молодой кун.  Его товарищи, сойдя к самой воде, наполняли большие бурдюки. Как не старались дозорные таится, легкое шуршание кизильника заставило куна насторожиться. Кони также перестали хватать губами траву, подняли головы и тревожно поводили ушами. Потаня не стал медлить: он присел на корточки, а затем стремительно распрямил свое сильное тело и, словно хищник из засады, прыгнул на свою жертву. Кун не успел обнажить меча, не успел даже вскрикнуть. Потаня опустил ему на голову свой крепкий кулак, сбил с ног и навалился сверху всем телом. Гоннар вскочил вслед за ним на ноги и прыгнул с высокого берега на остальных кунов. Лишь один из троих водоносов успел наполовину вытащить саблю. Клинок Гоннара, описав дугу, обрушился на его шею выше ключицы. Голова куна откинулась назад, а тело обмякло и стало заваливаться в воду. Гоннар быстро перевернув меч в воздухе и плашмя ударил по голове второго водоноса. Третий бухнулся в воду и поплыл, отчаянно вопя, прочь. Если бы вместо того, чтобы кричать, он, нырнув в глубину и постарался скрытно добраться до берега, то вполне мог бы спастись. Теперь же беглец представлял собой слишком хорошую мишень. Пущенная Улебом стрела вонзилась сему в горло. Крик оборвался. Кун исчез под водой.

Потаня скатился с берега, волоча за собой бесчувственное тело сторожа.

- Пошли, - прошептал он.
- Сейчас, ответил Гоннар.

Он наклонился, быстро обтер меч об одежду потерявшего сознание куна, и спрятал его в ножны за спиной. Потом подхватил пленника под мышки и потащил в воду. Прежде, чем их враги успели прийти в себя, разведчики перебрались через реку и поднялись на противоположный берег.

Обоих пленных усадили в балке поодаль друг от друга, связав им руки ремнями, после чего Потаня и Улеб принялись их допрашивать. Гоннар, успевший за три месяца жизни на границе, немного изучить кунский язык, остался рядом с Потаней. Мальчик-кун лет пятнадцати с простоватым рябым лицом, с которого не сходило затравленное, испуганное выражение, отвечал быстро, многословно, то и дело сбиваясь и переходя на ненужные частности. Когда Потаня обрывал его, он замолкал на мгновение, виновато улыбаясь, и начинал частить по новой. Узнав, что ему было нужно, Потаня сообщил:

- Отряд большой, пять тысяч копий. Во главе стоит Кумбал, сын Тюпрака. Пока, вроде, сниматься не собирается, но что у хана на уме, никому не ведомо.
Подошел Улеб и сообщил, что его «язык» поведал ему то же самое.
- Надо скакать на заставу, сообщить дяде, - решил Потаня. – Ступайте, - сказал он Гоннару, - а мы будем следить дальше.

Гоннар и Улеб подбежали к стреноженным коням, быстро взнуздали их и поскакали по ночной степи на север.

-  Как ты думаешь, - спросил Гоннар, - куны переночуют и уйдут обратно в степь или пойдут дальше, к Пучаю?
- Конечно, они не уйдут, - уверенно сказал Улеб. –  Мой «язык» сообщил, что Кумбал ждет подхода новых отрядов.
- А чего хочет Тюпрак? Что он замышляет?
- Думаю, он сам пока не решил. Его летучие отряды кружат вблизи границы, пробуют ее на прочность то там, то здесь. Если где-то почувствуют слабину, Тюпрак тотчас бросит в это место всю свою армию. Куны всегда так поступали.
- Велемир, конечно же, сумеет ему ответить, - возразил Гоннар.
- Да, он настороже, - согласился Улеб. – Каждый месяц присылает Межамиру подкрепления. Это не спроста.

Упоминание о Межамире неприятно отозвалось в душе Гоннара. Три месяца назад, когда свадебное посольство благополучно добралось до склавской границы, в Тумаше их встретил ярл Ингельд. Годамир и Межамир долго совещались с ним о порубежных делах в присутствии хересира Сарычана (который представлял своего конунга). Решено было оставить небольшой отряд дружинников на границе. Когда кликнули добровольцев, Гоннар тотчас объявил о своем желании задержаться в Тумаше. И, конечно, мысль о Чернаве сыграла здесь не последнюю роль. Улеб поначалу удивился выбору товарища, добровольно променявшего сытую и веселую жизнь в столице на полную тревог и невзгод пограничную службу, и даже пробовал его отговорить. Но потом неожиданно изменил свое отношение и сказал, что он тоже, пожалуй, остается. Дядя Ивор, когда Гоннар сообщил ему о своем намерении, сразу понял, в чем здесь дело. Ему было жаль племянника и досадно за него. Отговаривать Гоннара он не стал, только предупредил: «Межамир тебя невзлюбил с первой встречи, а ты сам добровольно переходишь под его начало. Не жалуйся потом на свою судьбу».
Гоннар не послушался. Однако теперь в глубине души он признавал, что дядя был кругом прав. Надежда на то, что он сможет чаще видеть Чернаву, не оправдалась. Уже на второй день молодой конунг случайно столкнулся с Гоннаром на улице и, конечно, сразу его узнал, хотя и не подал вида. А на третий день ярл Славята вызвал юношу к себе и, пряча в длинных усах улыбку, сообщил о своем намерении послать дополнительных людей в помощь Дюку. Гоннар и Улеб оказались среди его избранников.   С тех пор жизнь Гоннара протекала на заставе. В Тумаше за все это время он побывал с короткими визитами всего дважды или трижды, и ни разу не встретился с Чернавой. Улеб отлучался в город чаще, иногда оставался там даже на ночь. От него Гоннару было известно, что конные прогулки конунга с дочерью Славяты продолжаются. Девушка с удовольствием принимала знаки его внимания и, как видно, давно позабыла о приключении с дикими жеребцами. Но для Гоннара эти короткие четверть часа оставались самым ярким и самым задушевным воспоминанием за все время его пребывания в Склавии. Вызывая в памяти мгновения скачки, он вновь переживал острое чувство смертельной опасности, неотделимое от волнения, порожденного близостью Чернавы…

Не доезжая до заставы, Улеб привстал в стременах и огляделся.
- Ого, - сказал он, - кажется, здесь сильно прибавилось народу.
Вокруг развалин старой башни паслось несколько сотен лошадей. Горели костры, слышались голоса множества людей. Конные разъезды, впрочем, внимательно стерегли степь. Улеба и Гоннара остановили прежде, чем они успели приблизиться к башне.
- Потаня послал нас к Дюку, - сообщил Улеб. – Срочные вести.
- Расскажешь о них самому ярлу, - отвечал дозорный.
— Значит Славята тоже приехал, - обрадовался Гоннар.

Оказалось, что на заставе не только Славята. Первый, кого увидел Гоннар, соскакивая с лошади, был Сотан.  Молодые люди не виделись с тех пор, как расстались в ставке Кульдюрея. Тумаш сдержанно приветствовал Гоннара с Улебом.

- И ты приехал? Отлично! – воскликнул айст, - а сколько вас всего?
- Тысячи полторы, - отвечал Сотан. – И ждем еще Межамира. Он ведет с собой столько же, если не больше. 

Внутри башни, где собрались старшие дружинники, в очаге горел огонь. В трещину между камнями на стене был вставлен факел из сосновых щепок. Под ним сидел Славята, слева от него пристроился на корточках Дюк. Гоннара с Улебом усадили напротив. Стали решать, как поступать дальше.

- Отряд большой, - говорил Улеб, - но держатся куны слишком самоуверенно, без опаски, не ждут нападения. Да и кого им бояться на своей земле? Потаня велел передать, что, если за дело взяться умело, подобраться скрытно и атаковать на рассвете, можно отбить всю захваченную добычу.
— Это дело! – кивнул Дюк.
- Погоди, - нетерпеливо поморщился Славята, - конунг отпустил меня вперед только до заставы, велел без него не начинать. Как же я могу выступить?
- Э! – отвечал Дюк. – Он ведь вышел, наверное, через полдня после тебя. Идет не торопясь. С утра тронется не сразу, а будет кашу варить. Глядишь, к полудню до нас доберется.

- Может, послать к нему гонца, чтобы поторопился? – осторожно предложил Гоннар.
- Э! – повторил Дюк и безнадежно махнул рукой, - помяни мое слово – упустим. Если хотим Кумбала в оборот взять, надо прямо сейчас сниматься.
- Жаль, людей у нас мало, - заметил кто-то.
- Если будем биться смело, то довольно, а будем трусить и осматриваться, так будь нас хоть в три раза больше – не поможет!
Славята задумался на минуту, потом встал и сказал решительно:
- Ждать не будем. Выступаем немедленно. Всем по коням. На рассвете атакуем, а там – как будет угодно богам.
- Правильно! – поддержал Дюк и с неожиданной легкостью вскочил на ноги.


18. Налёт  http://proza.ru/2021/01/03/493

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294