Внук адмирала в ледовом плену Глава 3. Сухопутное

19 сентября Павел Павлович Крузенштерн выехал в Обдорск. Ненцы приступили к сбору аргишей. Матросы помогали как могли и умели. Пытались ловить оленей. И каждый неудачный бросок тынзяна сопровождался громким раскатистым гоготом.Тундра давно такого не слыхала. Аборигены громко не смеются. Они лукаво улыбались, иронизируя над неумехами, русскими военными моряками. Смелее стали поглядывать и неночки, и тоже хихикать. Одним словом, все подружились. Мореходы отдохнули. Трехразовое поглощение мясных блюд быстро восстановило силы молодых организмов.

       Через три дня после отъезда командира аргиши тронулись в путь. Провожающих было очень много – съехались любопытные, казалось, со всей тундры. Всем хотелось посмотреть на русских моряков. Матросы не скупились на подарки. Раздали всё, что осталось у них в котомках после ледового перехода. Больше всех досталось, конечно, Сейчу Сэротэтто. Ему оставили чайники, винтовку, ружье, порох и пики.
      
 Старшим команды капитан назначил штурмана Матиссена, проводник аргишей был Сянда Худи.
       Павел Павлович легко управлял упряжкой, не отставая от упряжки проводника. Дорога предстояла  длинная, впереди более четырех сот верст. Времени для размышлений было больше чем достаточно.
       …Пятнадцати лет он впервые увидел Белое море. Ходил с отцом Павлом Ивановичем на шхуне «Ермак», той самой, на которой спустя 13 лет решился совершить смелое плавание к устью Енисея. Он не был безучастным наблюдателем. С разрешения отца мальчик исполнял обязанности марсового. Он был отличным гребцом, умел ловить оленей и управлять ими в упряжке.
      
Когда Павлу шел 16-й год, его взяли в далекое плавание. Много месяцев он плыл на военном транспорте «Двина» теми же морями и океанами, через которые около полувека назад его дед Иван Федорович Крузенштерн впервые пронес русский флаг на кораблях «Надежда» и «Нева». Его первое путешествие закончилось в Петропавловске-на-Камчатке. Из этого порта он на попутном судне перебрался в Аян; а оттуда через Сибирь направился в Петербург и заслужил славу лихого офицера. Павел Крузенштерн–внук, успешно продвигался по службе, но более всего его привлекал Север, с которым впервые познакомился в детстве.
      
Олени бегут ровно. Нарты взлетают на застругах, мгновенье летят в воздухе, на скорости без толчка мягко приземляются и скользят дальше. Моряку это напоминает легкую килевую качку при небольшом шторме. Вокруг расстилались снега необъятной тундры. Этот унылый пейзаж будет окружать моряка всю дорогу до Обдорска, а потом через Урал до Архангельска. Этот мир, где существует лишь снег и лед, не пугает Павла, но к холоду невозможно привыкнуть. От холода немеет лицо. Кругом белым-бело, как вчера… как позавчера…  Бескрайняя белая равнина. Других красок здесь нет.
      
Северный олень – удивительное животное, – размышлял Павел – как нельзя лучше приспособлен для жизни в этих суровых местах. Он быстроног, вынослив, нетребователен, не нуждается ни  в помещениях, ни в заготовленном корме. Он для ненца основа жизни, без них в тундре не проживешь. Ненец на олешке ездит, ест его мясо, одежду из его шкуры шьет, чум покрывает тоже из него, обувь, нитки – всё олень.
      
 В нартах Павла был привязан вещмешок с приборами, документами, деньгами и дорожным запасом продуктов; а также палатка на случай, если придется  заночевать в тундре. У Сэйрё – также мешок с продуктами и дрова на одну ночевку. Его упряжка,  как проводника, шла впереди, а  Павла  --   следом.
Ехали они спокойно, от стойбища к стойбищу. Там же после ночевки, заменяли быков в упряжках .
       
И вот  они  на берегу  великой сибирской реки Обь. По ней еще густо шел лёд и переправиться на правый берег не было никакой возможности. Вскоре подошли аргиши с поредевшим стадом. Впереди нарта, запряжённая пятью оленями, проводника Сянда Худи с пассажиром - старшим штурманом Матиссеном,  К ней привязана на короткий ремень  следующая за ней, как и все остальные,  связанные между собой двенадцать пассажирских  лёгких нарт с матросами экипажа. На каждой нарте по два человека, сидящих  спиной друг к другу, -- так в тундре возят пассажиров.
      
 Второй караван  состоял из грузовых нарт с товарами   для обмена на ярмарке. Третий  --  с тремя разобранными чумами для ночёвки в пути  всех сопровождавших караван людей.  Замыкало процессию стадо оленей, подгоняемое четырьмя пастухами. Они на лёгких нартах, два по бокам и двое сзади  держали животных в порядке и ритме движения колонны. Эти животные предназначались для замены уставших быков и пищи  сопровождавших их людей.
 
       Как только Обь встала и лед окреп,  олени, скользя и падая на льду, перевезли путешественников в уездный город Обдорск, ныне Салехард.
       Двенадцать дней старейшины, под руководством князя  Тайшина  собирали   упряжки для дальнейшего пути через перевал Северного Урала.    Сэйрё Сэротэтто и Сянда Худи  в это время обменяли у купцов «мягкую рухлядь» на продукты и товары. Павел Павлович в присутствии чиновников оплатил Сянда Худи 31 рубль серебром за доставку команды.  Расписку заверил подписью и гербовой печатью. Ненецкое имя перевёл на русский и в документе назвал его Александром. (Документ хранится в Тобольском музее).
       Удовлетворенный оплатой своего труда, Худи   с товаром для себя и Сейча Сэротетто отправился   в обратный путь к родным угодьям. Сэйрё  Павел Павлович оставил при себе. Понравился ему этот молодой, сметливый и веселый парень. Лучшего проводника он не желал. Он был проверен длинной дорогой. Павел договорился с Сэйрё, что впредь будет звать его Сашей, а тот его – Пашей. Так им будет легче общаться.
      
 После долгих сборов,  вновь укомплектованным аргишем и стадом оленей двинулись команда моряков  в  дорогу через перевал Уральского хребта.  Дорога была трудной. Снега глубокие. Стадо паслось на ходу. Ехали медленно, часто приходилось менять быков в упряжках и останавливаться для отдыха оленей.
       На перевале путешественников настиг ураган. Олени легли. Матросы впопыхах установили чумы и палатки. Метель заметала лежащих оленей по самые рога, выдувала тепло из временных жилищ и жутко выла трое суток.
       Ветер стих столь же внезапно…
      
…Саша смело и уверено вел караван. Капитан Крузенштерн был у него в качестве штурмана. Он  по компасу и карте прокладывал путь, следом пастухи гнали стадо быков – резерв для упряжек и питания. Верст через 25-30, а по хорошей дороге и больше, останавливались на ночлег. Устанавливали чумы, варили мясо, отдыхали.
       Они продвигались уже по Большеземельской тундре. Павел вез экипаж к исходному пункту в устье Печёры. откуда три месяца назад он, полный надежд, вышел в плавание на шхуне «Ермак". Здесь он узнал, что бот «Эмбрио» давно вернулся из Карского моря. Его командир Иван Короткий две недели ждал в Югорском Шаре возвращения «Ермака». Команда бота  объехала близлежащее побережье моря, вплоть до речки Кары. Убедившись в тщетности своих усилий, направилась на запад и в середине сентября была в порту приписки.
       Капитан  оставил свой экипаж,  в деревне Куя, а сам с коюром Сашей на оленях через тундру выехал в Архангельск.
       Так закончилась экспедиция Павла Павловича Крузенштерна. 


Полный рассказ можно прочитать тут:   http://proza.ru/2014/04/28/1534