Коучинговый человек. Книга первая. Глава 4

     Когда Виктор вернулся домой, дверь открыла Вера со словами:
     — Мы тебя уже заждались. В гости пришли, а тебя всё нет и нет. Изголодался?  Не замёрз?
     — Ничего! В походах и не так промерзал...
     — Давай снимай скорее пиджак. Пока Ирина на кухне, я за тобой поухаживаю, —  Вера ловко стянула пиджак, стряхнула несколько раз. — И рубашка намокла. Иди переоденься — и за стол. Женя там тебя ждёт, не дождётся.
     — О-о! Кого я вижу! — вышел из гостиной раскрасневшийся муж Веры. Привет, Витюха. Где запропастился? Работу нашёл?
     Муж Веры представлял собой симпатичного мужчину с правильными чертами лица, тёмными бровями и аккуратными усиками. Он очень походил на сестру, но был уже располневшим молодым человеком. На его голове вились чёрные волосы, а живые карие глаза смотрели на собеседника уверенно, с немного насмешливым прищуром.
     — Нашёл...
     — Жень! Пусть он переоденется. Потом наговоритесь, — вмешалась Вера и вытолкнула мужа в гостиную, где звучала музыка и раздавались голоса не слышавших прихода Виктора детей.
     — Давай быстрее, Витя, а то водочка стынет. Сегодня у нашей дочурки день рождения.
     — Как же так! Я бы подарок купил.
     — Ты сам нам подарком будешь, — кокетливо посмотрела Вера. — Иди переодеваться, — и направилась в зал, успев бросить на Виктора ещё один улыбчивый взгляд.
     Когда он зашёл в гостиную, то увидел раздвинутый стол, заставленный тарелками с едой, фужерами и целую батарею бутылок со спиртными и безалкогольными напитками. Из-за бутылок выглядывали лица Машеньки и её двоюродной сестрички Танечки. Они были одногодками. Обе сидели на диване, увлечённо смотрели мультфильм по телевизору, из которого лилась музыка и звучали голоса сказочных персонажей. Ирина сидела рядом. Увидев Виктора, наклонилась к дочери, что-то сказала.
     — Папа пришёл! — воскликнула та, и все повернулись к двери.
     Вера встала. За неимением места на диване, усадила Виктора на самое, как она сказала, почётное место в конце стола. Затем наполнила его тарелку едой, толкнула развалившегося и уже опьяневшего мужа.
     — Жень, ты чего?.. Наливай! Человек с дороги… Замёрз… Совсем у меня обленился.
     Евгений, кряхтя, поднялся, потянулся к бутылке с водкой. Налил Виктору, себе. Затем хотел поставить бутылку на место, чтобы разлить шампанское дамам.
     — И мне, — приказала Вера.
     Муж осуждающе покачал головой, но всё же плеснул водку в её рюмку, наполнив лишь наполовину.
     — Не жадничай, умник! Наливай сколько положено…
     — Вера, ты же не мужик, чтоб столько…
     — Значит, в муках рожать мне можно, а как выпить за здоровье дочки — не гожусь.
     Она забрала бутылку у Евгения и под общий смех наполнила рюмку до краёв.
     — Друзья! — встал из-за стола Виктор. — Предлагаю выпить за здоровье именинницы, а так же за родителей, которые сумели воспроизвести на свет и вырастить такой прекрасный цветочек, как наша Танечка.
               
* * *

     На другой день, с утра, Вера позвонила из дома и предложила Ирине взять Машеньку на свою дачу. Необходимость поездки объяснила тем, что хочет приготовить постройку к зиме, но вынуждена забрать и дочь, поскольку муж отъезжает в деловую командировку. Ирина согласилась, а когда сообщила дочери о приглашении тёти Веры, девочка сразу побежала собирать вещи и игрушки. Через час пришла Вера с Танечкой. Ирина проводила их вместе с Машенькой до электрички и вернулась домой.
     В пустой квартире она, не раздеваясь, прошла в детскую, как будто надеялась увидеть там кого-то ещё. Но комната была пуста. Ирина подошла к кровати умершего сына, поправила подушку и уселась за небольшой стол. На нём вместе с вазой живых цветов стояла фотография Игорька. Ирина взяла её и, вглядываясь в улыбающееся лицо сына, поцеловала в лобик. При этом она не заплакала, а лишь с тяжёлым вздохом поставила фото на место. Потом встала, отошла и начала креститься.
     — Господи! Не отнимай у меня Машеньку, — прошептала она. Помедлив, добавила: — Я буду молиться. Прости грехи мои… Господи! Прости…
     Она шагнула спиной к двери, перекрестилась ещё три раза, сделала поклон и, пятясь спиной, вышла в коридор. Оказавшись в нём, тихо и осторожно закрыла дверь.

* * *

    Прошла неделя, погода стала портиться, но Вера с детьми не возвращались. Ирина забеспокоилась и решила попросить Виктора в свободный от работы день съездить за дочерью.
     — Уже холодает, — обратилась она к мужу, когда тот отоспался после ночного дежурства, — а Веры всё нет. Поезжай и забери Машеньку. Да и одежду с сапожками надо ей во время справить.
     Виктор, не мешкая, собрался в дорогу и выехал вечерней электричкой. Добрался быстро. Его приезд обрадовал Веру, которая, оказывается, наняла местных жителей, чтобы починить дачную крышу. Но, как и водиться в сельской местности, работнички запили после аванса. Прекрасно понимая, что женщина теперь не сможет покинуть дачу, не закончив ремонта крыши, они обнаглели и стали требовать надбавки за оставшуюся работу, а заодно — поить их водкой. Приезд Виктора был кстати. Как раз в это время пришёл «представитель» от «строительной бригады» и стал требовать, как он выразился, «на водку». Виктор сидел за столом, ужиная с детьми, и сначала молча слушал.
     — Я вам уже пообещала заплатить больше, но только после окончания работы, — возразила Вера мужчине с заросшим лицом и в драной фуфайке.
     — Мы, граж-жданка, — икнул мужчина, — просим у вас только на пол-литру. Иначе, завтра не сможем выйти на работу…
     — Это почему же не сможете?! — повысила голос Вера. — Я что теперь должна вас каждый день поить, бесстыжая харя.
     — Тиш-ше, хоз-зяйка! — заплетающимся языком пытался урезонить «представитель» своего работодателя. — Без нас вам крышу никто не починит… Ясно.
     — Ах, ты ещё меня и пугать решил! — совсем разошлась Вера. — Витя! Ты посмотри на этих алкашей. Они мне уже всю душу вымотали…
     — Мы пока про-осим… — ничуть не смущаясь присутствия гостя, снова заговорил вымогатель, — а то можем и бро-осить… Вот так, хоз-зяюшка доро-га-я…
     Виктор встал, подошёл к бородатому, схватил его за ворот фуфайки и хорошенько тряхнул. Тот от неожиданности сразу протрезвел и уставился на незнакомца, видать, очень горячего на руку.
     — Я только попросить хотел, — стал оправдываться он, догадываясь, чем может кончиться мощная хватка за ворот фуфайки.
     Но было поздно. Через несколько секунд «представитель» вылетел из веранды и упал прямо в лужу, образовавшуюся после недавно прошедшего дождя.
     — Витя! — вскрикнула выбежавшая во двор Вера. — Ты же его покалечишь. А кто тогда ремонт крыши закончит?
     Мужик в луже зашевелился, стал выкарабкиваться из неё на четвереньках.
     — Это мы так не оставим... — пробормотал он.
     Но как только Виктор стал приближаться, ловко вскочил и бросился бежать со двора. Вера громко расхохоталась. Сзади неё послышался смех Маши и Тани.
     — Ну, всё, Витька, теперь они сюда и не придут…
     — Ошибаешься. Ещё как придут. Только цену больше заломят.
     — Что же делать?
     — Сам починю. Инструменты найдутся? В первую очередь, нужны будут большие ножницы по железу, деревянный молоток…
     — Не знаю. У Жени много всяких инструментов. Там, в сарае.
     — Ладно, Вера, давай мы это дело на завтра отложим. Утром посмотрю, сколько осталось работы. Попробуем достать инструменты, и Ирине надо будет как-то сообщить, что задержусь здесь. Водкой-то будешь поить? — засмеялся он.
     — Ой, Витя, для тебя и коньяка не жалко. Только доделай эту проклятую крышу. Почти неделю с этими алкашами потратила, а воз и ныне там.
     — Ничего! Доделаем, — подхватил он обеими руками завизжавших от удовольствия девочек и понёс их в дом.
               
* * *

     Утром Виктор сообщил Ирине по телефону-автомату, что с Машенькой всё в порядке, но придётся задержаться дня на два, чтобы закончить ремонт дачной крыши. Затем позвонил в офис и договорился с охранником о подмене. И лишь после этого, вместе с Верой и детьми, направился в местный сельмаг.
     На удивление, ножницы для резки кровельного железа и деревянный молоток там оказались. Прикупив ещё нужной длины гвоздей, компания стала возвращаться назад, к даче Веры, расположенной недалеко от обмелевшей речушки и прилегающей к высокому ельнику.
     По дороге хозяйка стала рассказывать Виктору интересную историю.
     — На том месте, — указала Вера на свой участок, — раньше располагался дом мельника. Но мельница сгорела лет двадцать назад, и от неё остался только каменный остов. Во-он видишь? Травой уже зарос, — показала она на возвышение возле самого берега реки.
     После смерти «деда», как звали его односельчане, никто из местных жителей не захотел селиться на его участке. Ходили слухи, что и пустующий дом, и давно сгоревшая мельница — проклятое место. Поэтому жители посёлка старались обходить его стороной. Лишь местные мальчишки собирались здесь и иногда разводили костёр прямо на сыром, прогнившем полу под обвалившейся крышей старого дома.
     Однажды у них случился пожар: кто-то из ребят принёс банку с бензином и плеснул его в огонь. Принёсшего бензин мальчика мгновенно охватило пламя, а сидящие рядом ребята разбежались и стали звать на помощь взрослых. Вот так… — замолчала Вера, но потом продолжила:
     — Погибшего хоронили всем посёлком. Оставшиеся после пожара каменные стены дома разрушили. С тех пор здесь никто не собирается, и каждый ребёнок в посёлке знает, что ходить сюда опасно и нехорошо.
     А с началом перестройки в посёлок стали наведываться коммерсанты и дельцы. Они скупали у жителей участки и перепродавали их. Какое же было удивление посельчан, когда «дедов участок» купил мой Женя и начал, несмотря на местную молву, строить на нём дачу. «Не к добру! — шептались они. — Дед этого не потерпит».
     Когда я приехала сюда первый раз с Танюшкой, то сразу заметила косые взгляды и нежелание сельчан разговаривать со мной. Но я быстро нашла с ними общий язык. По выходным дням стала приглашать в гости то одну, то другую соседку. За чаем и водочкой с хорошей закуской они мне и выложили историю про мельника и сгоревшего мальчика.
     А знаешь что, Витя? — негромко продолжила Вера, чтобы не слышали впереди идущие девочки. — В посёлке ведь не зря говорят, что это место проклято. Женя этого не знал. А когда услышал от людей, было поздно. За дёшево продавали. Поторопился он. Да и материалы уже завёз, начал рыть траншею под фундамент. И мне он ничего не сказал, чтобы не пугать. Мало ли, что люди напридумывают! А потом не стерпел и всё выложил после страшного происшествия при рытье траншеи под фундамент. А дело, Витя, было так.
     К строителям как-то пришёл огромного роста дед с седой бородой. Он ничего не спрашивал, а только смотрел, как они копают. Смотрел внимательно, пока кто-то из рабочих не сказал: «Ты чего, дед, высматриваешь? Что-нибудь потерял?» Но тот молчал и не уходил. А когда мужики послали его подальше, неожиданно ответил: «Копайте, ребята, глубже — на глубину могилы. Клад там», — и ушёл. Они, конечно, посмеялись и даже крикнули вслед, вроде того, что деду самому пора о могиле подумать. Тогда он обернулся и ответил: «Моя могила уже давно выкопана, о своей позаботьтесь». Ты представляешь? — Вера со страхом посмотрела на Виктора и вцепилась руками в его локоть. — А вечером, когда стало темнеть, подвыпившие строители при свете завезённого Женей прожектора продолжили копать траншею.
     Неожиданно один из них наткнулся на расколотый от удара своей лопаты кувшин. В темноте сунул в него руку. На ощупь определил, что там монеты. А тут как раз к нему подходит напарник и спрашивает: «Ты, что там клад нашёл?». Первый вначале промолчал, а потом рассмеялся: «Что, деда вспомнил? Кусок кирпича попался!» — схватил черепок от расколотого горшка и выбросил его на глазах ослеплённого светом прожектора напарника. На этом их разговор и закончился...
     Вера опять ухватилась обеими руками за руку Виктора, прижалась к нему и почти шёпотом досказала:
     — А утром нашли их возле траншеи убитыми. Друг друга лопатами порубили. Один ещё живой был. Говорят, перед смертью успел только сказать: «Дед!». — Вера заглянула в глаза Виктора, как бы ища там удивление или улыбку, но он невозмутимо продолжал слушать. — А в горшке оказались позеленевшие от сырости медные монеты царской чеканки. В музей их только можно было сдать. Вот такая история.
     — Да, грустная история.
     — Смотри! Нас уже ожидают... Никак мои работнички.
     Действительно, возле калитки дачных ворот, на лавочке, Виктор увидел четверых мужчин, среди которых без труда узнал вчерашнего посланника за водкой.
     — Идут! — указал тот на Виктора и Веру.
     Дети в нерешительности остановились. Не доходя до калитки, отошли  в сторону.
     — Привет, мужики! — подошёл к ним Виктор. — С чем пожаловали?
     — Да не к тебе мы пожаловали. К хозяйке.
     — Вера, — повернулся Виктор, — возьми девочек и иди в дом, а я тут вместо тебя с ними покалякаю.
     — Да знаем, как ты умеешь «калякать», — поднялся с лавочки огромный парень с лохматой головой и схватил Виктора за грудки.
     Не двигаясь с места, тот спокойно повторил:
     — Вера, уведи детей, покорми... Иди, иди, не волнуйся...
     Но Вера не ушла. Вместо этого она стала кричать на парня:
     — Ах ты, жулик лохматый?! Спёр у меня импортную ножовку из сарая, а теперь ещё и к брату пристаёшь!
     Руки бывшего работника опустились, и он стал оправдываться перед хозяйкой:
     — Я её на время взял, Вера Павловна! Завтра принесу. А что он ваш брат  — так я и не знал.
     — Так вот знай. Завтра подам на тебя заявление участковому, если утром не принесёшь ножовку. Да ещё скажу, что пытался брата моего тронуть. Пойдём, Витя, — подхватила она гостя под руку. — И чтоб вашего духа здесь не было! — погрозила пальцем Вера. — Я его сама вызвала, чтобы закончить ремонт крыши. Слышите! Ну-ка вон отсюда, дармоеды.
     Мужики послушно поднялись со скамейки. «Посланник» дёрнул за рукав кудлатого:
     — Иван! Пошли... Ну её на хрен... Баба есть баба, — и вся компания неторопливо пошла к центру посёлка.
     — Ну, ты, Вера, даёшь, — смеясь, покачал головой Виктор. — Одним ударом — четверых!
     — А они только так и понимают, когда видят, что в них уже не нуждаются. Да и к вежливому обращению не привычны, что необученная лошадь. Пока под хвост не хлестнёшь, не побежит.
     — Так, где ж ты этому научилась! — удивился Виктор, закрывая на засов калитку.
     — Я сама из села, Витя. Ты не знал? А то удумали: вчетвером — на одного! Да ещё на моего дорогого гостя, — лучезарно заулыбалась Вера.
               
* * *
    
     К вечеру следующего дня Виктор закончил ремонт крыши, и сразу пошёл дождь, монотонно барабаня по листовому железу, как бы проверяя на прочность проделанную работу. Вера собрала на стол, ради чего она полдня парила и шкварила на кухне, приготовляя хороший ужин.   
     — Ну, родненькие, — обратилась она ко всем, — садитесь. А ты, Витенька, — рядом: потчевать буду. Сначала салат, — стала раскладывать она его по тарелкам. — Коньячок разливай, дорогой ты наш гость. Небось, заработался... — задержала она на Викторе ласковый взгляд.
     Тот разлил по рюмкам, подморгнул девочкам:
     — Сами сок разольёте?
     — Да! — в один голос ответили они.
     — Первый тост — за крышу, Вера. Чтоб она не текла и не капала.
     — Ой, и не знаю, Витя, чтобы я тут без тебя делала, — с облегчением вздохнула хозяйка. — Давай выпьем, дорогой ты мой, — и осушила рюмку до дна.
     В девять часов отправили спать детей в соседнюю комнату. Виктор закурил и веселье продолжилось. «Может, потанцуем, — предложила Вера, включая проигрыватель. — Я вас приглашаю, — галантно присела она, взявшись кончиками пальцев за край юбки, обтягивающие бёдра. Сойдясь в танце, томно вздохнула, положила голову на грудь Виктора. — Какой ты молодец, как ты меня выручил», — нежно сказала она и крепко прижалась к нему.
     Виктор давно замечал, что нравится Вере. И вряд ли бы какой мужчина устоял перед её соблазнительными формами, но за этими формами он не видел того, что ему больше всего нравилось в Ирине — искренности чувств и её собственнической манеры обладания им. Да, да! Именно то, о чём он и не подозревал спустя не один год после начала их совместной жизни. Оказывается, ему нравилось быть её собственностью, как это не казалось странным, глядя на такого большого и красивого мужчину. Виктор был рыцарем от природы, готовый служить и быть верным своей Дульсинее. Но Ирина отвернулась от мужа и нанесла ему незаживающую рану. Отвергнутый, он стал похож на ребёнка, которого бросила мать. И теперь он, как и всякий брошенный ребёнок, нуждался в ласке.
     В танце Вера сразу почувствовала его уступчивость. Потянула к столу. Они выпили. Потом — ещё и ещё. И Виктор, желая забыться, всё больше и больше хмелел. Он не помнил, как оказался в постели, как Вера раздела его и улеглась рядом, осыпая поцелуями.
     Очнулся от криков. Открыл глаза. Над ним, в свете полной луны, возвышалось белая кошка с запрокинутой назад головой. Это была Вера. Она стонала, а её роскошное тело содрогалось от мощных конвульсий. Потом она затихла, склонилась над Виктором и стала целовать его лицо и губы.
     — Тебе хорошо, мой милый? — со страстью спросила она.
     В это время послышался скрип. Взгляд Веры упал на почему-то открывающуюся дверь детской спальни.
     — Дед! — в ужасе прошептала она и торопливо сползла на кровать.
     — Тётя Вера! — послышался в темноте голос Машеньки. — Почему вы кричите? Где папа?
     Одетая в длинную белую ночную рубашку, она стояла в тёмном проёме двери, застыв на высоком пороге.
     Виктор хотел было встать, но Вера навалилась на него тяжёлыми грудями, поправила одеяло и, взяв себя в руки, спокойно ответила:
     — Папа на улицу вышел. По своим делам.
     — По каким делам?
     — По каким. Пописать захотел. А ты не хочешь?
     — Нет. А вы почему кричали?
     — Тебя испугалась, Машенька. Ходишь как привидение.
     — Я больше не буду, тётя Вера.
     — Ладно. Иди, спи и больше не пугай.
     — Я пошла...
     — Иди, иди, моя родная, и дверь, пожалуйста, закрой.
               
* * *

     Утром Виктор поднялся рано и стал собираться домой.
     — Буди Машу, Вера. Если можно, покорми, и мы поедем.
     — Куда ж так рано? Побыли бы ещё немного, а после обеда и поехали. Что так заторопился? Аль, не угодила чем? — подошла она и обняла за шею.
     Виктор осторожно освободился от объятий, посмотрел в глаза.
     — Ты кого-нибудь по-настоящему любила?
     — А что такое, Витя? Любила, не любила. Я что тебя замуж зову? — подбоченилась Вера. — Или под венец тащу? У меня муж есть. Вот его я и должна любить, да только не всегда получается.
     — Оно и видно.
     — Кому видно, а кому не стыдно. Я сама себе хозяйка, и ты меня, Витя, не учи!
     — Ты права: не мне тебя учить. Сам хорош гусь.
     — Какой самокритичный, беленький, пушистый. Гусь лапчатый! Только сдаётся мне, что твоя любовь Ирине не нужна.
     Тут Вера опомнилась и со страхом посмотрела на Виктора.
     — Прости, — попыталась она взять его за руку. — Дура я грешная! Что наделала...
     Но Виктор отдёрнул руку, вышел на улицу. Дрожащими пальцами он достал сигарету и пошёл к реке. Там,  прислонившись к перилам спускающейся вниз деревянной лестницы, закурил. Внизу журчала по камням вода. Она уносила с собой жёлтые листья, пучки засохшей травы и порыжевшие обломки еловых ветвей. Дул северный ветер, и высоко в небе раздавались крики запоздалых перелётных птиц. Виктор поднял голову, пытаясь найти стаю, но она успела скрыться за набежавшей тучей. «Куда они летят?» — подумал он, и, как в детстве, ему захотелось самому улететь вместе с ними.



http://proza.ru/2016/07/15/1878