О себе, романтике

Во мне накопилось много горечи и ярости. Моя добрая улыбка, распахнутая с детства навстречу людям, давно уже превратилась  в скептическую гримасу, а моя жизнь состоит из одних потерь.

КРУЖКА
Мне было года четыре. Мы ехали поездом из Красноярска на Запад. Я сидел у приоткрытого окна, пил из жестяной кружки чай. Неожиданно поезд вылетел на высокий мост через Енисей. Мой старший брат вскинулся от удивления, выхватил из моих рук кружку и бросил её в окно вагона. Кружка звонко громыхнула. Мне стало её жалко. Наверное, быстрые воды Енисея отнесли её в Северный Ледовитый океан и она до сих пор по нему плавает без руля и ветрил. Когда-нибудь я поищу её там. 

ЗАМОК
Путешествие семьи в тёплые края завершилось в Проскурове на Украине. Я стал озираться, искать друзей.  Мой новый друг Пепа (Петя Свердлов) как-то попросил у меня поиграть  сломанным замком. “Не дашь – обизусь” – сказал он. Я надеялся на справедливость и отдал ему замок, а он присвоил его. Я робко попросил его вернуть замок по той же формуле: “Не отдашь – обижусь”. А он цинично и весело ответил: “Ну и х… с тобой, обизайся”. Ему было лет шесть, мне - семь. Это был мой первый урок школы жизни.

КИНО
Было мне лет 8. Старший на шесть лет брат как-то похвастал, что знает как бесплатно посмотреть кино в кинотеатре им. Чкалова  у парка им. Коцюбинского. Это было далеко. Я там пока ни разу не был. Двинулись в кино. У кинотеатра к брату приклеилась стайка чужих мальчишек чуть старше меня. Он почувствовал себя верховодом и пообещал их провести в кино. Он обогнул здание кинотеатра и полез в полуподвальное окно цоколя. Мальчишки за ним. Я испугался темноты. Брат меня звал, звал... махнул рукой, мол, чёрт с тобой, и скрылся в подвале, оставив меня одного. Я разрыдался.
Всю жизнь я вспоминаю этот эпизод и спрашиваю себя прав ли был брат? На самом деле брат не должен был меня покидать ради бравады перед чужими мальчишками или ради кино, которое он уже видел. Не по братски он поступил. И раньше, и позже было ещё несколько случаев, когда брат отнёсся ко мне жестокосердно - не защищал на улице и в школе, насмешничал, толкал меня в речку, игнорировал меня, не интересовался мной. Мы выросли. Я стал образованней, успешнее. Но общались редко и вскоре вовсе перестали видеться. Так я терял брата.

НАГАНЫ
Было мне лет 10-ть. Брат был старшеклассником. У него был друг Адик Бардашенко (в будущем он станет комсомольским журналистом на Дальнем Востоке). Разговоры брата и его друга меня очень интересовали.
Как-то раз они сидели на лавочке у дома, а я крутился невдалеке. В городском кинотеатре в эти дни на утренних детских сеансах шёл знаменитый довоенный кинофильм "Котовский". Мне удалось его посмотреть и я маме все уши прожужжал рассказами о фильме. Мама поняла мои увлечения и выпилила из обрезок доски игрушки - два деревянных нагана.
Выскочив из-за угла дома к лавочке, где сидели брат и его друг, я вскинул наганы и закричал: "Руки вверх! Я - Котовский".
Реакция брата меня шокировала. Он вскочил и с криком "Ах, ты - Котовский?!"
выхватил у меня из рук наганы, поломал их и бросил в огород. Я - рыдал.
Так я терял брата.
Вспоминая этот эпизод через очень много лет, я понял, что брат был жестокосердным. Он не ставил ни в грош ни меня, ни маму. Кстати, через много лет, уже когда не стало отца и я перевёз маму к себе в Подмосковье, безразличие брата к маме вполне проявило себя.

ПОТЕРЯ СТАЛИНА
С 1-го класса я пел в школьном хоре песни о Сталине, не задумываясь. Когда Сталин умер, нас, младших школьников, собрали на траурный митинг. Все плакали, а я надулся, опустил голову. Вспомнил, как мои дядья воевали и дошли до Берлина с криком "За Родину, за Сталина".
Мой друг, Коля Мацуца, шепнул мне: “Умер батюшка Сталин” и прыснул. А я - промолчал, но подумал - вот я и Сталина потерял.

КЛАДБИЩЕ НА ОКНЕ
Классе в шестом на уроке, от скуки, сидя у окна, я насадил в горшок с цветами крестики из спичек и подписал на бумажках имена зануд - одноклассников. Все они оказались отличниками. Уборщица отнесла горшок директору школы. “Он похоронил всех активистов класса!” – объявил мне приговор директор школы Водзинский. В школу вызвали мать. Но она была кочегаром по газу в котельной, а отец – техник-смотритель ЖКУ у военных. Что с них, с рабочего класса, взять. И у директора хватило ума не дать делу ход.
 
СКРИПКА
Помню, как я поступил в музыкальную школу и записался на скрипку. Но вместо музыки Моцарта, Чайковского и Бетховена меня учили украинским народным песням: “Я й шахтарочка сама. Звуть мэнэ Маруся. В мэнэ чорних брив нэма, Та я й нэ журюся”.  Пришлось музыкалку бросить. Системного музыкального образования я так и не получил.

ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ
Я записался в кружок танцев городского Дворца пионеров. Но вместо вальсов и балета меня стали учить гопаку. Кружок я бросил и записался в театральную студию. Но вместо пьес о молодёжи мне поручали играть назидательные роли в байке о сером волке. Ни танцором, ни актёром я так и не стал.
Я метнулся в хор. Но вместо песен, которые я слышал в кинофильмах,  меня учили петь песни о пионерских кострах в Крыму, где я никогда не был. Эти песни, как оказалось, сочинял папа одной из хористок. Хор я бросил, петь стесняюсь.

ЖИВОПИСЬ
С детства я любил посещать художественные выставки. Но художники, вместо живописи, пропагандировали сельское хозяйство, рисуя коров и доярок. Однажды я написал об этом в книге отзывов. Страницу вырвали, а со мной не стали даже разговаривать  на эту тему. Любовь к живописи осталась у меня в душе на всю жизнь и часто лечит от яда горечи.

АРМИЯ
Вспоминаю, как в юности сидел в Киеве в сквере у киевского университета и писал стихи о весне. Как в армии бродил по Цвингеру в Дрездене, рассылал по журналам стихи в надежде на публикации, готовясь поступать в Литературный институт или во ВГИК, но безуспешно. И я решил идти в МГУ на физику.

МГУ
Помню, как приехал из Германии ранним утром на киевский вокзал в Москву поступать на физфак. Я шел по набережной навстречу утру, солнцу и шпилю МГУ… в голове вертелись стихи Евтушенко. У памятника Ломоносову напротив физфака я поклялся, что если поступлю, то буду учиться на отлично. Так оно и произошло.
Но постепенно жизнь стирала с моего лица улыбку, а моя романтика и комсомольско-партийная  любовь к людям  как-то размылись, поблекли.

ПАРТИЙНОЕ НАКАЗАНИЕ
В МГУ я увлёкся высшей алгеброй, теорией поля, русской литературой и поэзией. Бродил по факультетам, слушая лекции выдающихся учёных, читал в самиздате Посев и повести Синявского, собирал библиотеку поэзии, слушал Битлз и Брукнера. Но меня раз-другой приложили за стенгазету, вывешенную без ведома партбюро. Начались разборки, меня чуть не исключили из МГУ, рекомендацию в аспирантуру не дали, в ФИАН – не пустили. Пришлось пробиваться через п/я. Пробился в ИТЭФ системным программистом, стал теоретиком. Защитился. Но…

ПРОЩАЙ НАУКА
В 1986-м году пришел в Москву Ельцин (медведь на воеводство). Стал громить научные кадры и лишил науку валюты. Мои поездки на конференции и реферирование иностранных журналов прекратились. Нет, меня не сократили. Но я понял, что науке дали укорот и ушел в экономику.

ЭКОНОМИКА
В экономике мои дела быстро шли в гору – должности, зарплата…  Но подступил экономический спад 1986 года и в стране объявили перестройку. Пришлось искать иное.

БИРЖЕВОЕ ДЕЛО
Я кинулся в честное частное предпринимательство - компьютерный бизнес и биржевое дело с Боровым. Заработал. Но чиновники быстро дали всему этому укорот – сбились в стаи, срослись с бандитами, обложили законами, налогами, взятками. Накопленные мною акции бирж превратились в фантики.

ТКАНИ
Пришлось бросить биржевое дело и торговать тканями.  Но и там дело быстро заглохло – фабрики тканей  обанкротились. В то же время некоторые (Ходорковский из Менатэпа и Мавроди из МММ) сумели крепко поживиться на переменах. Но я не умел хитрить как они.

ИКАРУСЫ
Я кинулся в производство. Мы ремонтировали автобусы Икарусы на заводах братских стран Европы. Мотались на форде по странам, столицам и заводам. Заработали. Но московские банкиры обворовали банки и бюджеты. Москва перешла на импорт бэушных немецких и турецких автобусов. Мы остались не у дел.

ДЕМРОССИЯ
В 1988 – 90-м годах я увлёкся политикой - помогал движению Демроссия, взахлёб слушал речи Собчака и Евтушенко, тиражировал членский билет движения, финансировал его мероприятия, с опаской посматривал на Ельцина, не веря ему.
В 1991 году я стоял у баррикад ныне Белого Дома. В нём укрывались мои друзья тех лет – физик Лёва Пономарёв, священник-расстрига Глебушка Якунин и другие.  А на следующий день с видеокамерой я уже снимал фильм о разгроме МГК КПСС на Старой площади. Так началась моя нынешняя карьера в кино.
Но, отстояв “демократию”, мои друзья очень скоро стали лишними на её празднике. Их обвели вокруг пальца хитрые политики - Хасбулатов, Руцкой и прочие, вытеснив из Верховного Совета РСФСР.
Мои друзья, теперь уже бывшие, до сих пор машут дышлами за свою “правду”, но без меня. Наверное,  такова была цена их “демократии”.

ГАЙДАР
В 1993 году, в утро ГКЧП по маяку я слушал какие-то вульгарные и зловещие пародии комментаторов. А позже на совещании банкиров – гул танков по Ленинградке. "Все к Белому дому!", - призвали банкиры. Поздно вечером Егор Гайдар дрожащим голосов воззвал к москвичам, мол, выходите на баррикады защищать демократию. И я подумал – ах, ты тряпка! У тебя в руках было всё – страна, армия, деньги. А ты снова нас зовешь под пули. Позже плакатами о жертвах тех дней пестрели заборы проезда от Белого дома к метро Краснопресненская. С тех пор я “демократию” - не воспринимаю.
 
БЫВШИЕ
И, наконец, в 1994 году интерес к политике, промышленности и макроэкономике свел меня с “бывшими”. С теми, чьи портреты когда-то носили на Красной площади на парадах. Это были честные бывшие советские министры Правительства СССР и настоящие профессионалы промышленности – Юрий Маслюков, Николай Рыжков… После 91-го они долго были не у дел, но постепенно очнулись и подались в большую политику. Горбачёва они ненавидели.
 
ГОСДУМА
В 1995 году, после выборов, на которых я ассистировал Маслюкову,  я оказался в Госдуме на экспертных должностях в её аппарате. Позже, в 1998 году, служил советником в Правительстве РФ, потом снова оказался в аппарате ГД РФ и так до года ~2008-го, в разных статусах.
Со многими лидерами, которые были в те годы у власти, а некоторые из них и сейчас там, я не раз общался и вёл дела. Хорошо помню министра Шаповальянца и его штат в Минэкономики, Мишу Касьянова (замечательный проф.) из Минфина, Александра Жукова (вице-премьер), Германа Грефа (Сбер), Михаила Задорнова (ВТБ 24), Серёжу Генералова (минтопэнерго), Аркашу Дворковича (вице-премьер), Дмитрия Рогозина (вице-премьер), Сергея Глазьева  и многих других, даже опальных.

СУДЬБА КОЛЛЕГ
В огне перемен многие мои соратники и просто коллеги сгорели как спички – кого убили, кого посадили, кто уехал за бугор или пропал в песках истории, кто-то просто ушел от нас навсегда по возрасту. Это Миша Ходорковский, Яков Голдовский, Толя Вертий, Жора Таль, Женя Калишенко, Юрий Маслюков, Юрий Мацак и другие. Вокруг меня ширилась пустыня.

ЗВАНИЯ БЕЗ НАГРАД
Я дослужился до высоких государственных экспертных должностей. Ельцин присвоил мне звание государственного советника 1-го класса Российской Федерации. По таблице соответствий это равно армейскому полковнику, или генералу ФСБ, или членкору РАН. И когда я встречаю друга, доктора ф.м.н., пашущему в науке за 1/8 ставки ведущего н.с., я пускаю слезу горечи. Я вспоминаю, что самым драматическим в моей жизни был уход из физики… но не жалею об этом.

За время службы в федеральных органах власти я насмотрелся многого. Видел игру политиков, миллиардные аферы стервятников при власти… И обо всём этом мог бы когда-нибудь рассказать, если хватит решимости.

КИНО
В последние годы, бросив госслужбу и консалтинг, я пытался сосредоточиться на кино. Снял сотни концертов, выпустил сотню документальных и игровых фильмов на DVD, завёл интернет-сайт и канал в Youtube, опубликовав сотни роликов. В этом мне помог пройденный когда-то в ВКСР курс теоретического обучения, учёба в мастер-классах у выдающихся российских режиссёров (Хотиненко, Герасимов, Михалков) и педагогов из ВГИКа. Но в этой сфере – своя конкуренция, свои причуды. Здесь на энтузиазме долго не удержаться. Постепенно моя кино эпопея сошла на нет. Зарабатывать деньги пришлось в иных сферах.

УКРАИНА
И, наконец, последний удар по мне – война на Украине. У меня отняли часть души, малую родину, память детства и юности, могилу отца.

ИТОГИ
Так что источников горечи у меня много. Будущее мне представляется очень и очень мрачным. Но я не теряю веру в друзей, в науку, в музыку. И сегодня, когда я слышу как на Болотной и на “Эхе” ругают Президента за насаждение тоталитаризма, я вспоминаю всё это своё. И я понимаю, что это не он “насаждает”, а это, как сказал проф. Преображенский  – “разруха в умах” у тех, кто участвует в маршах мира и манифестаций на Болотной площади, кто врёт на “Эхе”, кто слинял за кордон и треплет всё русское, кто бежит впереди паровоза за благами, должностями, карьерой и для кого родина – корыто с едой.

И вот пришло время подвести итоги.