Подруги. Глава 2

   
    Любе было всего четыре года, когда у соседей Сидоровых родился сынок, Володя. Люлька у них висела на большой пружине, прибитой к потолку. Любашке очень хотелось её покачать. Сёстры Вовы были постарше её и похитрее, им бы всё гулять... Однажды они разрешили покачать люльку с Вовкой, а сами побежали на улицу. Она качала, качала, да и заснула. Девчонки вдоволь набегались, разбудили её и отпустили домой, больше она не напрашивалась – нанянчилась.
     В апреле 1959 Надежда родила вторую дочку, у семилетней Любаши появилась сестра Вера.
– Вы богатые – у вас есть папа и Верочка. – завидовала подружка Рита.
     Частенько Люба с Риткой бегали встречать дядю Ганю Сидорова, он на машине приезжал на обед домой, они мчались на Мостовую, поджидая его. Там были на дороге глубокие колеи и он ворчал на них, что может не заметить таких малявок и случайно задавить. Но сколько было счастья, когда они доезжали до барака с ним на машине!...
     Однажды мама пришла с работы и собралась в яму – там несколько семей хранили картошку и овощи на зиму. И вдруг Вера, всегда спокойная, заревела, да так сильно, что мама осталась её успокаивать. А когда потом дошла до ямы, оказалось, что она обвалилась. Пришедшие с работы соседи стали разгребать её и очищать картошку от земли.
– Ваня! Верочка – Ангел-хранитель. – сказала мать и обняла дочурку.

     Наступило первое сентября. Дети, а их в бараке было много, собрались в школу. Любу отправили со старшими Дуркиными и Вовой Юрковым – он был самым серьезным соседом, пошёл уже в четвёртый класс. И мама спокойно доверила им проводить дочку.
Шли они толпой через болото не про тротуару, а рядом, прыгая по кочкам. Люба оступилась и упала, замочив форму. Все стали её отряхивать, а у неё побежали слёзы.
     В школе родителей собрался полный коридор. Лида Дуркина затолкнула Любу в 1-й «Б». Стали читать по журналу список учеников, а её там не оказалось. Компаниец Люба была записана в 1-й «А» класс.
У доски стояла добрая и красивая учительница Тенсина Татьяна Матвеевна, она выяснила, что Люба записана к Тамаре Сергеевне Тарасовой в соседний класс. Слезы текли ручьем, Люба рыдала навзрыд, и её оставили в «Б». А подружка её, Рита, осталась в «А».
     Те, кто не хотел возвращаться домой по длинной дороге в обход по Предельной улице, шли из школы назад опять по болоту. Много раз они «тонули» в воде по колено.
– Кто первый перепрыгнет?– подначивали пацаны.
    Дети прыгали с кочки на кочку и, конечно, попадали мимо. Тащились мокрые домой, но до прихода родителей на ещё теплой печке, не остывшей с утра, одежда и обувь высыхали.

     Через стенку, в соседней комнате, жили Звездины, тетя Сима и дядя Степан. У них были три взрослых дочери: Маша, Галя и Нюра. Перед тем, как переехать семье Компаниец в новый дом, (по договорённости) отец девочек прорубил дверь, чтобы, когда те уедут, комната досталась им, Звездиным. Завесили проем простыней и так жили месяца три. Вере тогда шёл четвёртый год, и она лазила в гости к ним. С их стороны стояла кровать, а у Любы с Верой – диван. Вера любила играть с Галей Звездиной, перелезала к ним через диван и рухала на кровать.
– Где моя подушка-подружка?– спрашивала со смехом.

     Ритиной маме дали квартиру в центре совхоза, в двухэтажном доме, там была холодная вода и туалет. А потом и Люба с Верой и родителями перебрались в совхоз – на Фигурной им выделили место под строительство дома на две семьи, «самстрой». Совхоз давал бесплатно материал, и кто не мог сам строить, нанимал строителей. После работы и в выходной (тогда был один день) работа кипела.
    Люба помнила, как отец с матерью сами воздвигали стены. Когда въехали в новый дом, она уже ходила в третий класс, электричества ещё не было, уроки делали со свечкой.
Как-то попалась ей книга Драгунского про Дениса Кораблева. Было так смешно написано про Дениску, что она читала и хохотала во весь голос, а огонь свечки колыхался, как сумасшедший...
    Все жители Фигурной копали ямы, ставили столбы. Привязывали большую веревку к столбу, несколько мужчин поднимали наверх, а остальные направляли.
Интересно было смотреть. Пришел электрик, натянул провода и... о, чудо, загорелся свет в лампочках, и стало светло вечером, как днём.

    У Компаниец за другой стенкой жили Касаткины с дочкой Людой, которая была помоложе Любы. Частенько Людочку оставляли с ней, и Люба гордилась, что ей доверяют. На новом месте было много соседских ребят. У Микушиных было пятеро парней, уже все взрослые, и одна девочка, такая, как Любаша. Парни Микушины только здоровались, а с Лидой она дружила. Её отец, дядя Саша, поставил им палатку во дворе, они там устраивали больницу.
Саша Гришенькин часто ходил с синяками и царапинами, они его лечили – мазали зеленкой.

     Соседка и Любина подруга, Галя Минина, любила делать прически – её мама, тетя Аня, работала парикмахером.
У Нины Пьянковой были шикарные кудри, и она бегала лохматой, как пудель. Вот Галя посадит её на скамейку и расчесывает. Ох и кричала Нина и ругалась, но Галя была неприступна – доводила дело до конца.
Рядом были еще друзья: Печёркины Нина, Саша и Люда. Хоть и старше, но малыши частенько бегали к Саше и рассказывали ему свои проблемы, он их успокаивал, и они, счастливые, мчались дальше.

     Новую Фигурную улицу окружали величественные сосны. Между ними была площадка, где совхоз отмечал праздники – начало и окончание уборочной. Делали сцену, скамейки, ставили повыше бревна, на которых игроки мешками сшибали друг друга. Был и шест на который вешали приз, и ловкие мужики и парни лазили, доставали его. Приезжали из города артисты, давали отличные концерты. Народ очень любил эти праздники, жители всего совхоза собирались, было весело.
Тарасова Инна, старшая сестра Тани Тарасовой, вышла замуж за Гену Микушина, и они улетели на Север по направлению от института, в Якутск. А когда приезжали в гости, Инна с девчонками скакала в классики. Она, как и мать, стала учительницей.

     В клубе делали ремонт, и все музыкальные инструменты принесли на веранду к семье Компаниец, а во дворе повесили экран и показывали кино. У ворот сидела билетерша, продавала билеты. Люба с Галей Мининой часто сидели на кухне и смотрели из окна бесплатное кино. А когда шел дождь, люди заходили к ним в дом, садились на стулья, на окно натягивали простыню и продолжали крутить кино.
Приятно вспомнить хорошие времена – люди были добрее, помогали друг другу, но  конечно, ссорились и мирились.

     Родители с Любой и Верой каждый год ездили к любимой бабуле Ганне и деду Василю в Драбово. Это большущее село городского типа в Черкасской области, раскинувшееся в степной украинской местности вдоль реки Золотоношка.
Там было очень красиво – пруд, река, через неё навесной мост, по которому было страшно ходить, так он сильно раскачивался.
В Даброво, кроме конного, работали кирпичный и винокурный заводы, паровая мельница, фабрика, перерабатывающая лён.
     Материного отца Люба не знала, он погиб в конце войны под Кёнингсбергом в апреле 1945 года. Там же погиб его старший брат, Иван. Остался Василь, любимый её дед, он очень походил на Чапая, с такими же усами.

     Дед Василь, можно сказать, побывал на Финской войне.
– Раскажи, дедуля, про Финскую ...– просила внучка Люба.
– Що там розповідати, доню? Полежали бійці в окопах тиждень, потім ... марш-кидок і... все закінчилося перемогою.
– Так вы победили? А ты говоришь, рассказывать нечего...
– Та... то хіба перемога?
– Перемога, перемога, дедуля!
– Ось в Вітчизняну я починав воювати в партизанському загоні.
– Так ты герой, деда?!
– Мы, внучка, выполняли поручения командира отряда, портили связь фашистам, вели разведку, в боевых операция принимать участия не пришлось, зато всей семьёй выхаживали, спрятанных на сеновале раненых красноармейцев, а после выздоровления переправляли бойцов в лес, в отряд. Когда освободили землю от немецких оккупантов, семье была обьявлена  благодарность от командования Красной армии и вручена грамота «За спасение двадцати семи раненных бойцов». 

Продолжение - http://proza.ru/2021/01/10/678