Рубеж- 25. Тайное свидание

24. Размолвка  http://proza.ru/2021/01/12/734

                25. Тайное свидание

Выходка Офимии глубоко расстроила Камосу. Не говоря уже о том, что ей горько было слышать, как поносят ее брата, девушке к тому же еще досталось от кошки. Когда после ухода конунгесы Камоса подбежала к зеркалу, то увидела на своей левой щеке длинный кровавившийся след от трех острых когтей. Ничего не скажешь, милый теперь у нее вид! Что подумают о ней муж, брат, да и все остальные гости? Сколько будет сплетен и пересудов! Никто ведь не захочет ее защищать.  От обиды и огорчения из глаз брызнули слезы. Но Ильмера не позволила младшей жене поплакать. «Нечего здесь мокроту разводить по пустякам, - проворчала она, - подумаешь, зацепило чуть-чуть! Через неделю все пройдет. Пойди посиди немного у себя, а через полчаса возвращайся. Скоро мужчины вновь соберутся». 

Сопровождаемая служанкой-склавкой, Камоса отправилась в свою комнату. Но в переходе между гридницей и теремом ее встретила другая ее служанка-кунка и что-то прошептала на ухо. Лицо Камосы просияло. Она тотчас забыла о своем горе, отпустила служанку-склавку и повернула на галерею, огибавшую второй этаж терема. Никем не замеченная девушка миновала несколько дверей, а потом спустилась по узкой лесенке в небольшой садик, располагавшийся прямо за теремом. Возле покрытой поспевающими плодами яблони ее ожидал Бахмет. Хана сопровождали телохранитель и две служанки, в одной из которых Камоса узнала Кагамату.

Заметив вошедших, хан приказал:
- Ступайте к калитке и ждите меня там.
- Да, господин, - отвечала Кагамата.
Она поклонилась хаканесе, после чего все трое удалились.

Брат и сестра обнялись. На глазах Камосы опять показались слезы.
Смеясь и всхлипывая, она говорила:
- Замечательно, что ты приехал! Я так рада, так рада, тебя видеть.
- И я тоже, Косо, - улыбаясь отвечал ей молодой хан.

У Бахмета было несколько сестер, но Камоса, самая младшая, всегда оставалась и самой любимой.  И хотя людям плохо его знавшим, сын Кульдюрея казался человеком замкнутым и сухим, на самом деле он хорошо разбирался в людях и умел чувствовать их настроение. Вот и сейчас, его не обманули оживление Камосы и ее неподдельная радость.

Внимательно приглядываясь к сестре, он увидел то, чего она, быть может, и не желала ему показывать.
- У тебя красные глаза. Ты плакала? – спросил Бахмет. – Тебя кто-то обидел? Или тебе здесь плохо живется? Ты несчастлива?

Улыбка исчезла с лица юной хаканесы.
- Да, - прошептала она, - я очень скучаю. – Все время вспоминаю отца, матушку, тебя, своих подруг, нашу степь и нашу юрту…
И тут же, увидев, что брат ее нахмурился и испугавшись, что ее неправильно поймут, она поспешила объяснить:

- Ты не подумай, Бахмет! Хакан очень добр со мной. Я не терплю никакой обиды.
- А другие как к тебе относятся, - ревниво спросил Бахмет, - оказывают ли тебе должное почтение?
- О да, все мои желания выполняют. Слуги и служанки спешат исполнить любую просьбу. Но старшие жены…
- Что жены?

- Они не обрадовались моему появлению, и мне… тяжело с ними. Ильмера, она очень строгая. Я ее побаиваюсь, хотя она никогда не допустит несправедливости. Но другие… другие меня ревнуют и как могут показывают свое нерасположение. Конечно, все это мелкие уколы, но вдали от дома переносить их непросто.

- А откуда у тебя эта царапина? Полчаса назад ее не было. Что произошло?
- Да ровным счетом ничего, брат, - быстро проговорила Камоса. – У конунгесы Офимии есть милая кошечка. Я хотела поиграть с ней, но она испугалась и царапнула меня. Такая глупышка. Ничего страшного. Все пройдет.
- Ты должна быть осторожна, - покачал головой Бахмет. – А если бы она выцапала тебе глаз? Даже трудно представить, как повел бы себя хакан. Да и теперь, что он подумает?
- Я полагаю, ему обо всем доложат еще прежде, чем мы встретимся. Ведь это случилось на глазах у всех.
- Ладно коли так, - сказал Бахмет. – Я посоветуюсь со своим лекарем. Кажется, у него есть особые примочки на этот случай. Все заживет за три дня.
- Спасибо, брат! – с благодарностью произнесла Камоса и спрятала лицо на его груди.

Бахмет осторожно погладил ее по голове.
- А как у вас дела с хаканом? – спросил он. – Это очень важно. Ты должна мне сказать, чтобы я передал отцу.
Камоса поняла, о чем он спрашивает и покраснела.
- Хакан относится ко мне… как к дочери, - прошептала она. –  За все эти месяцы он ни разу не посетил мою спальню…
По лицу Бахмета пробежала тень.
- Понятно, - проговорил он.

Камоса опять испугалась, что слова ее будут истолкованы как жалоба и стала торопливо объяснять, какой Велемир на самом деле добрый и отзывчивый человек.

- После свадьбы, - говорила она, - хакан отвел мне самые просторные и светлые чертоги на втором этаже терема. Говорят, что прежде это были его комнаты. Все там новое. Столько редких ковров и столько дорогой посуды у меня и дома не было. Каждый раз, когда женам раздают материю для платья, он сам приходит ко мне узнать, чего бы я хотела. И во время пира всегда посылает мне сладости со своего стола. Хотел дать мне еще двух служанок, но я сама отказалась. Зачем мне столько? А когда я захотела домбру, он принес мне несколько своих на выбор. Оказывается, у него много разных музыкальных инструментов…

Камоса замолчала, не зная, что еще добавить. Бахмет слушал ее внимательно. Морщины на его лбу разгладились, но печать недовольства на лице сохранилась.

- А как вы проводите день? – спросил он.
- После завтрака госпожа Ильмера зовет всех жен в свою горницу наверху. У нее самая большая комната. И там каждой раздает работу. Кому шитье, кому вышивку.
- И вы все должны делать, что она вам приказывает?
- Она не приказывает, скорее предлагает. Многие приходят со своей работой. Когда все рассаживаются, начинаются разговоры. Иногда шутят и смеются. Только мне порой тяжело разобраться, о чем идет речь. Язык ворангов для меня темен, и никто из хаканес не знает кунского. Мы общаемся друг с другом на склавском. Я уже неплохо на нем объясняюсь.

- И о чем ты говоришь с женой Велемира?
- Я… я ни о чем не говорю, только она меня расспрашивает. О моей жизни, о кунах, об отце…
- Об отце?
- О Кульдюрее... Он их всех очень, очень интересует.
- А что происходит вечером?
- Вечером?
- Когда хакан отправляется спать.
- Все время, пока я здесь, господин спит один в своей опочивальне. Иногда он заглядывает перед сном к Ильмере.
- А к остальным женам?
- Я об этом ничего не знаю…

Бехмет хотел продолжить свои расспросы, но в это время в сад сбежала служанка-кунка.
- Госпожа, - сказала она, - гости начинают собираться.  Великая хаканеса послала разыскать тебя.
- Я уже иду, - торопливо ответила Камоса.
Подойдя к Бахмету, она порывисто обняла его и тихо проговорила:
- Счастье и удача, что я поговорила с тобой, брат! Как там отец?
- У отца все в порядке, Косо! Он, конечно, тебя не забыл. Скучает и часто вспоминает.
- Я тоже вспоминаю о нем каждый день!

Вслед за служанкой она поднялась на галерею. Здесь девушка, воровато оглянувшись, схватила Камосу за руку и завела ее в маленькую каморку, которой обычно пользовались слуги.

- Подожди здесь, госпожа, - прошептала она. – Никуда не уходи!
Служанка убежала. Удивленная и заинтригованная Камоса огляделась по сторонам. В тусклом свете, который попадал внутрь через маленькое окошко под потолком, можно было разглядеть убогую обстановку: возле стен стояли деревянные, похожие на кадки ведра, свежие наломанные веники, висели сушившиеся тряпки. Короче, совсем не то место, где должна находиться жена хакана. И если кто-то спросит, что она здесь делает, Камоса вряд ли сможет ответить что-то вразумительное. Девушка хотела выйти наружу, но тут дверь приоткрылась, и она увидела Сотана. Хотя Камоса и заметила его сегодня среди гостей во время пира, его появление стало для нее неожиданностью. Юноша протянул к ней руки, но Камоса не подбежала к нему. Напротив, отступив на шаг назад, прижалась к стенке.

— Это ты вызвал меня сюда? – спросила она.
- Я хотел поговорить с тобой, Косо!
- О чем нам говорить с тобой, Сотан? Ты же понимаешь, что теперь, когда я вышла замуж, к прошлому уже не вернуться.
- Я просто хотел убедиться, что ты меня не забыла.

- Можешь не волноваться. Я очень хотела забыть тебя. Я молилась Яки-Куло и умоляла убить всякие воспоминания о тебе. Но жестокая богиня, наоборот, напоминает мне о тебе по множеству раз в день. Порой мне кажется, что лучше вообще лишиться рассудка, чем жить так, как я теперь живу.
- И со мной то же самое, Косо! – признался Сотан. – Сколько раз я запрещал себе думать о тебе. Ведь ты теперь моя госпожа. Жена повелителя. Но у меня ничего не выходит.
- Ты не должен искать встречи со мной, и тогда, вдали друг от друга, чувства постепенно ослабнут.
- Ты в это веришь?

Камоса тяжело вздохнула и опустила голову.
- Не важно, верю я в это или нет. Ничего другого нам ведь не остается. А если будем встречаться вот так, тайком от всех, не имея возможности отдаться своим желаниям, от этого будет только хуже.
- Но ведь хакан стар, а ты молода, - осторожно произнес Сотан.
- И что?
- Может статься, его жизнь прекратится прежде твоей…
- Я не хочу об этом говорить! – оборвала его девушка.

Они надолго замолчали.
- О, если бы боги желали нашего соединения, они бы не помешали тогда моему побегу, - прошептала Камоса.
- Нам помешали не боги, Косо, а люди.
- Какие люди? Ты их знаешь?
- Нет. Но я знаю, кто их послал – Тюпрак!
- Теперь это уже не важно.

Вновь возникла пауза.
- Мне надо идти, - сказала Камоса. – Ильмера будет искать меня. Не дай бог, кто-нибудь заметит нас вместе.

Она подошла к Сотану, обвила ему шею руками и коснулась губами его губ. Только на миг почувствовал он ее дыхание, и вот девушка уже скрылась с глаз долой.
Сотан подождал минуту или две. Потом тоже вышел из кладовки и поплелся в гридницу. Меньше всего ему хотелось возвращаться к своим товарищам, но и уйти просто так было нельзя.

 Камоса между тем вышла из терема. По дороге к гриднице она столкнулась с незнакомой девушкой.  У нее были острые скулы, черные плутоватые глаза и пепельные волосы, заплетенные в жидкую косу.

- Госпожа, - быстро проговорила незнакомка, протягивая склянку с мутной желтоватой жидкостью, — это тебе.
- Что это? – удивилась Камоса.
- Примочка от царапины, - отвечала девушка, - за три дня пройдет, ничего не останется.

Камоса вспомнила слова Бахмета. Значит, он всерьез отнесся к своему обещанию и, воспользовавшись свободной минутой, сразу отправился за лекарством. Такое внимание растрогало молодую хаканесу.

- Я благодарна хану, - сказала она. – И тебе тоже. Спасибо!
- Не за что! Служить вам – мой прямой долг, - пропела незнакомка и добавила:
- Господин велел передать, что не надо мазать лекарство прямо сейчас. Приложи примочку на ночь на распаренную кожу.

С этими словами девушка зашла в терем и скрылась из глаз. Камоса спрятала склянку в потайном кармашке широкого рукава и быстро вошла в гридницу. Зал казался полупустым, но он быстро заполнялся людьми, которые возвращались на свои места со двора и из сада. 
 

26. Покушение  http://proza.ru/2021/01/14/608

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294