Ч. 113 Гол, нищ и бесприютен

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/01/12/1121

Завершив работу в Ново-Архангельске, Головнин направился в Калифорнию. Плавание проходило без происшествий, не считая сильной зыби и соответствующей качки, которая выматывала душу у тех, кто укачивался.

Но когда до крепости Росс оставалось не больше тридцати миль, начался сильный шторм, перешедший в ураган, причём при совершенно ясной погоде. По команде Головнина спустили брам-стеньги (рангоутное дерево, служащее продолжением стеньги и идущее вверх от нее, а стеньга – это часть судового рангоута, служащая продолжением верхнего конца мачты).

Шли только под штормовыми парусами, один из которых изорвало ветром. Можно себе представить работу моряков с парусами и командира шлюпа по управлению кораблём во время урагана!

2 сентября ветер стих, но зыбь была сильная, поэтому Головнин опасался подходить близко к берегу и дрейфовал на расстоянии двух миль. Вскоре заметил три алеутские лодки, направлявшиеся к шлюпу.

На одной из них в два часа дня прибыл основатель и первый правитель крепости Росс коммерции советник Иван Александрович Кусков. При таком волнении идти на лодке в море, подниматься на корабль по штормтрапу… Смелыми людьми были колонисты и алеуты!

Кусков пробыл на корабле до девяти часов вечера, пока на «Камчатку» не доставили все свежие припасы, которые потребовал Головнин. Он отправился домой уже в темноте. От Кускова Головнин узнал, что Леонтий Андрианович Гагемейстер, с которым он планировал встретиться, находился в заливе Монтерее.

Первый раз Головнин побывал в колонии в 1810 году, и уже тогда ему были полностью ясны порядки и обстановка, о чём он доложил морскому министру.

Капитан-лейтенанта Гагемейстера в 1816 году назначили командиром отряда из двух судов Российско-Американской компании, «Кутузов» и «Суворов».

Об этом сообщили главному правителю российских колоний Александру Андреевичу Баранову, но при этом не поставили в известность, что он увольняется с этой должности и должен передать дела Гагемейстеру. Поступили так умышленно.

Гагемейстер, который ранее уже посещал колонии, получив предписание о том, что он назначен главным правителем колоний, тоже держал это в тайне.  24 ноября 1817 года он прибыл в Новоархангельск.

Главное правление компании опасалось реакции на увольнение Баранова, обладавшего неограниченной властью в колониях. Гагемейстер был осторожен, сначала хорошо изучил обстановку, принял необходимые меры безопасности и только тогда, 11 января 1818 года, представил Баранову предписание о передаче ему должности главного правителя колоний.

В исторической литературе из Баранова сделали святого. В Википедии написано, что «все были поражены бескорыстием Баранова: после тридцати лет тяжких трудов он оказался гол, нищ и бесприютен».

Но Гагемейстер обнаружил, что вместо имущества компании на сумму 4,6 миллиона рублей, как следовало по документам, его имелось на сумму 6,8 миллиона рублей. А это меха, китовый ус, моржовая кость и многое другое.

Не таким уж голым и нищим был Александр Андреевич Баранов, получая большое жалование от компании, которое ему там особенно и тратить было не на что, поскольку всё необходимое получал бесплатно, да ещё при этом распоряжался неучтённым имуществом на сумму 2,2 миллиона рублей.

Первый раз он женился в 30 лет на вдове купца Матрёне Александровне Марковой. Когда он отправился в Америку, жена с ним не поехала. В колонии Баранов в качестве заложницы взял двенадцатилетнюю дочь, так толком и неизвестно, то ли старейшины алеутов, то ли вождя тлинкитов.

Он использовал её сначала в качестве служанки, а затем стал с ней сожительствовать. Она родила от Баранова троих детей. За двоежёнство его осудил священник Иоасаф и даже написал по этому поводу в главное правление компании, но вскоре Иоасаф и ещё несколько священнослужителей погибли в числе команды и пассажиров при гибели судна «Феникс» предположительно у берегов Камчатки.

После этой трагедии дело Баранова замяли. Когда стало известно о смерти русской жены, он  оформил свой брак с Анной. Судя по увлечению Анны молодым алеутом, с которым Баранов жестоко расправился, никакой любви к Александру Андреевичу его жена не испытывала.

Своего сына Баранов назвал греческим именем Антипатр, что означает «Отчий наместник» или «Вместо отца». Нетрудно догадаться, на какую должность готовил он сына. Антипатр окончил школу в колонии, был обучен кораблевождению.

Баранов официально назначил его своим помощником. Для нас такие вещи не новость. Мы знаем папу и сына американских президентов, и ещё у одного президента подрастает сынок Коля. А у кого нет сына, как например, в соседней стране, там дочь занимает высшие государственные посты. Да и в нашей стране есть талантливая семья, где муж и жена министры.

Гагемейстер, вручая предписание Баранову с требованием передачи дел, сообщил и распоряжение прибыть в Петербург. Но пока в Петербург отправился на «Камчатке» сын Баранова, Антипатр.

Василий Михайлович упоминает только о пассажире Антипатре Баранове, но где он поднялся на борт шлюпа, как размещался на корабле,  где питался во время плавания, в кают-компании или с матросами в кубрике, неизвестно.

Кстати, в Петербурге сын «голого, нищего и бесприютного Баранова» построил двухэтажный каменный особняк и женился на дочери купца Фёдора Грачёва.

В заливе Монтерее Головнин увидел компанейский шлюп «Кутузов» под командой Гагемейстера. Оба командира встретились. Как младший по званию, Гагемейстер прибыл на корабль Головнина. Встреча длилась долго, моряки обменивались полученными сведениями.

Для Головнина было неожиданностью услышать, что подчинённый Гагемейстера лейтенант Семён Иванович Яновский 7.01.1818  женился на четырнадцатилетней дочери Баранова Ирине, а через четыре дня Гагемейстер объявил о смещении Баранова и о том, что руководство колониями перешло к нему.

Обсудив все вопросы, Головнин и Гагемейстр побывали с визитом у испанского губернатора, который любезно принял русских моряков. Губернатор разрешил набрать свежей воды, купить припасы и нарубить дров.

Гагемейстер попросил Головнина доставить в крепость Росс алеутов, которые находились на его корабле, и семена. Он торопился в Ново-Архангельск с грузом хлеба, от отсутствия которого страдали в колонии.

Василий Михайлович, как обычно, составил очень интересное и подробное описание всего, увиденного им в Калифорнии. Завершив в Монтерее все свои дела, он перешёл на шлюпе к крепости Росс.

Продолжение http://proza.ru/2021/01/16/1121

Портрет Александра Андреевича Баранова работы корабельного художника Михаила Тихоновича Тиханова, сопровождавшего Головнина на борту шлюпа "Камчатка".