Инстинкт

Ураган, который пронесся над Темрюком, разрушил в местном совхозе Кочубеевскую конюшню. Старая деревянная постройка сложилась как карточный домик. По счастливой случайности, за два дня до урагана всех лошадей взяли на молочную ферму для вывоза навоза на поля. В конюшне устояла только поперечная кирпичная стена. Частично разрушенная, она выглядывала из под рухнувшей на нее крыши. В том месте обычно находился привязанный на цепь возле кормушки племенной бык, вместе с жеребцом Орликом, который находился без привязи. Животные оказались заживо погребенными.
Утро обещало день жаркий. Рабочие в моем присутствии начали разгребать с раннего утра, чтобы скорее вытащить погибших животных, пока они не стали разлагаться и душить зловонием живущих рядом станичников. Я решил, что необходимо начать со стены, где находился привязанный бык. Отбросив куски шифера и потолочные доски вместе с мусором, мы добрались до пустоты и вдруг из темноты блеснул зеленоватый свет  от глаза быка. Отбросив несколько досок с обломанной балкой нам удалось добраться до живого быка. Тот лежал на подстилке и спокойно пережевывал жвачку. Я, наскоро осмотрев его состояние, сделал вывод, что он цел и невредим, из всех травм - только сломанный рог, отчего морду забрызгало уже спекшейся кровью. Неожиданно, рядом у стены мы услышали в завале громкий храп лошади. Не теряя ни секунды, строители, в том числе и я, стали разгребать и, с трудом сдвинув тяжелую стропилу, мы наконец увидели живого Орлика.
Радости нашей не было предела. Конюхи - из старых казаков, перекрестившись, заговорили с ним ласково, как с приболевшим ребенком.
Нас тогда удивило: как во время обвала в конюшне, Орлик в какие-то считанные секунды, отведенные ему судьбой, принял единственное правильное решение, что и спасло ему жизнь, - т.е. встать плотно у кирпичной стены. Жеребец был плотно прижат бревном к стене всю ночь до утра. Не имея возможности даже пошевелиться. Освободив его из плена, вывели во двор, и я, осмотрев его визуально, провел тщательный клинический осмотр: конечности и ребра целы, температура, пульс и частота дыхания в пределах физиологической нормы, но общее состояние сильно угнетенное. У основания ушной раковины в затылочной части была сорвана кожа и рваная рана с небольшой отечностью. При пальпации (прощупывании) костей черепа повреждения я не обнаружил, хотя трещины вполне могли быть. В заключении я сделал вывод, что Орлик получил сотрясение мозга и сильный стресс. Оказав ему первую помощь и обработав рану, я определил его на первое время на МТФ, поместив в отдельное затемненное помещение с полным покоем и тишиной, назначив особый рацион.
На поправку Орлик пошел быстро, его навещали внуки конюхов с друзьями из школы, во главе с тем парнишкой из Кочубеевки, который помогал мне его объезжать. Вскоре ребята, под присмотром конюхов катались на нем по двору. Дети приносили Орлику сахар и сухари. Он издалека узнавал их приближение и приветствовал громким ржанием. Жеребец стал добрым и ласковым, а ребята кормили его с рук. 
На месте старой разрушенной конюшни построили просторную новую. Орлик стал всеобщим любимцем, ему сделали большой загон, где он бегал и резвился. Быть на привязи он терпел и очень сердился. Два раза в неделю я ездил на нем по работе на животноводческие фермы.
Описаны случаи из рассказов ямщиков, когда в степи, в старые времена, в буран, сбившись с дороги, ямщик, замерзая, ослаблял вожжи и пускал лошадей, отдавая судьбу на их удачу. Кони, продвигаясь по сугробам в сплошной невидимости с удивительным чутьем, находили жилье или выход к центральному тракту. Однако, таким тонким чутьем и слухом обладает большинство лошадей, но не все могут в экстремальной ситуации найти путь к спасению. Об этом упоминалось не раз в случаях, когда в степи, среди снежного бездорожья, находили живых, покрытых инеем лошадей и рядом замерзшего ямщика. Значит, это не только острое обоняние и внутренее чутье у отдельных видов, но и непонятные нам интуитивные способности.
Когда-то, еще в юности, читал я про случай, произошедний с одним известным русским писателем, жаль, что забыл его фамилию, рассказ был о том, как однажды в пути на почтовой карете, он попал в глухом лесу в верховой пожар - самое опасное бедствие, когда по верхам хвойных деревьев, огонь распространяется очень быстро, просмоленные ветви с треском отрываясь летят как пущенные стрелы, особенно по ветру. Пожар нагонял путников сзади. Ямщик гнал лошадей во весь опор, но огонь приближался. Вскоре он появился с боковых обочин. Воздух нагрелся как в раскаленной печи. Сквозь дым, застилавший дорогу, они увидели надвигающееся на них пламя. Казалось, что спасения нет, они попали в кольцо.Но ямщик остановил лошадей, спрыгнул с каблучка, разуздал коней, вновь запрыгнул и крепко их хлестнув дал им полную волю действий. Кони как бешенные рванули вперед, навстречу надвигающемуся огню, но затем, вдруг, круто свернули в сторону, чудом не перевернув карету, и помчались в горящие заросли. Сквозь них они вырвались на старую проселочную дорогу, которая проходила по редколесью дальше к небольшому заболоченному лесному озеру. Кони на полном аллюре влетели вместе с каретой в болото по самое брюхо.
В этом чудесном спасении, видимо, тоже у коней сработал инстинкт самосохранения.