Рубеж - 28. Дом мёртвых

27. Вечер скорби  http://proza.ru/2021/01/15/1536

                28. Дом мёртвых

На Велигард надвинулась ночь. В этот час дневную стражу возле каждых ворот сменяла ночная. И повинуясь давнему обычаю, который строго соблюдался в годы правления Велемира, город в последние сумеречные минуты уходящего дня обрубал все связи с внешним миром. Запирались ворота,  с металлическим скрежетом поднимались мосты, на стенах начинали свой дозор ночные патрули, наблюдавшие за тем, чтобы никто не смог попасть внутрь по веревке или приставной лестнице.

Сегодняшний день не был исключением. Начальник ночной стражи Золотых ворот принял рапорт от своего дневного коллеги. Часовые занимали посты на стенах и башнях. Трое дружинников вышли ко рву и готовились поднять разводной мост. И как раз в эту минуту послышался дробный стук лошадиных копыт. Какой-то путник, пустив своего коня в галоп, быстро мчался по деревянной мостовой в сторону ворот.

- Погоди, - сказал начальник дневной стражи, - кажется, кто-то из наших гостей припозднился.
- У него времени ровно столько, сколько потребуется мне, чтобы выпить воды из фляги, - отвечал начальник ночной стражи. – Не успеет, пусть пеняет на себя. Придется ему коротать время в городе до самого рассвета.

С этими словами, запрокинув голову, он сделал несколько глотков. В ту же минуту из темноты возник силуэт всадника. Закутанный в плащ, с капюшоном, опущенным на лицо, он ехал на высоком вороном жеребце фрязской породы. Ни копья, ни щита у незнакомца не было. Вслед за собой он вел на длинном поводе вторую лошадь – караковую низкорослую тумашскую кобылку. Она была оседлана, но без седока, лишь к обоим бокам у нее были подвешены седельные сумки.  Не сбавляя скорости, неизвестный проскакал через ворота, копыта лошадей громко простучали по доскам моста. Через несколько секунд, постепенно удаляясь, их топот затих вдали. Ещё раньше растворился во мраке сам всадник.

-  И куда он на ночь глядя? – спросил начальник дневной стражи.
- Ничего, сейчас луна взойдет, дорога будет хорошо видна.
- А лихие люди для него ничто? Снять стрелой одинокого всадника из засады ничего не стоит.
— Это уже не наша забота, - сказал начальник ночной стражи, - мы отвечаем лишь за тех, кто внутри городских стен, а до прочих нам и дела нет. Поднимайте мост!
Двое дружинников привели в действие подъемный механизм. Заскрипели зубчатые колеса. Дальний конец моста оторвался от края рва и стал задираться вверх, поднимаясь все выше и выше. Спустя короткое время мост замер в вертикальном положении. Через маленькую калитку в стене воины прошли внутрь укреплений.
- Сделано! - удовлетворенно произнес начальник ночной стражи, - клянусь Геревитом, теперь здесь до утра и мышь не пробежит.

Однако его ожидания не оправдались. Едва успел удалиться вместе со своими подчиненными начальник дневной стражи, как вновь послышался громкий стук копыт по мостовой. И судя по звуку, на этот раз к воротам направлялась целая кавалькада всадников.

- Похоже, что сегодняшняя ночь будет неспокойной, - сказал один из стражников.
- Неудивительно, - ответил другой. – Ведь завтра похороны хакана.

Отряд между тем приблизился к воротам. В свете горевших факелов стало ясно, что все это дружинники.
— Вот так неожиданность! – воскликнул начальник, выходя из караульного помещения. – Ивор! Вместо того чтобы спать и готовиться к завтрашнему печальному событию, ты проводишь ночь в седле. Что-то случилось?

- Так оно и есть, - отвечал Ивор (это и в самом деле был он). – Здесь проезжал человек с запасной лошадью?
- Было такое. Он успел выскользнуть из города прежде, чем подняли мост.
- Вам придется его опять опустить. Потому что я должен догнать этого молодчика.
- Боюсь, одного твоего желания мало, - возразил начальник стражи. – Открыть ворота ночью я могу только по особому приказу.
- У меня он есть, держи!
Старый дружинник протянул берестяной свиток.
- Печать ярла! – пробормотал начальник стражи. – Видно дело действительно нешуточное.

По его знаку стражники сняли запоры. Вновь заскрипели колеса механизма, и мост опустился на свое прежнее место.

— Имей в виду, - сказал Ивор, - мы намерены вернуться вскоре после полуночи.
- Я не могу держать ночью ворота открытыми!
— Твое право. Но мост не поднимай. Он нам вскоре потребуется.

Дружинники дали шпоры коням, быстро миновали мост и скрылись в темноте. Немного подумав, начальник велел запереть ворота, а мост не трогать. Не успели подчиненные выполнить приказ, как подъехали два новых всадника. Оба были закутаны в длинные плащи, почти полностью скрывавшие фигуры, в то время как головы и лица были закрыты капюшонами. Первый из всадников, приблизился к стражникам и потребовал:
- У нас есть дело за городом, откройте калитку.

— Невозможно, - ответил начальник стражи. -  Если только у тебя нет при себе приказа конунга или, на худой конец, Ингельда …
- Приказа? – переспросил всадник. – Какой тебе нужен еще приказ? Разве ты не узнаешь меня?
И он откинул капюшон на спину.
- Ярл Ингельд! – удивился караульный. – Я вижу, что сегодня ночью не спит по крайней мере половина города.

Ярл ничего не ответил. Спешившись, он провел через открытую калитку своего коня, а потом, взяв лошадь под уздцы, вывел из города коня своего спутника. Тот так и остался в седле, безмолвный и безучастный. Он даже не пошевелился в седле, только слегка наклонил голову. Вскоре оба исчезли в темноте.

— Беспокойная ночка! – проворчал начальник стражи. – Никогда такого не, бывало – только и успевай поворачиваться. Интересно, кто это отправился вместе с ярлом? Вы его не узнали?

- Нет, - ответил один из стражников. – Сдается только, что это был не мужчина.
- Не мужчина? А к то же тогда?
- Женщина, господин…

Дорога, уходившая на запад от Золотых ворот, сначала шла через густой бор. Она пряталась здесь в тени высоких сосен, и надо было иметь очень острое зрение, чтобы различить ее во мраке. Однако вскоре над острыми верхушками поднялся месяц. Призрачный и слабый свет его с трудом пробивался через ветви деревьев, но все же какая-то часть его проникала до земли. Сотан пришпорил своего коня. Он знал, что ему следует поторопиться. Слишком многое надо успеть до рассвета, а ночи в середине лета короткие.

Лес начал быстро редеть. Юный тумаш выехал в чистое поле. Впереди высилось несколько курганов, насыпанных, как было известно Сотану, над могилами прежних конунгов и хаканов. Лунный свет заливал голое пространство между ними. Внимательно оглядевшись, юноша увидел то, что искал – возведенную несколько часов назад бревенчатую избушку с высокой остроконечной крышей. Он направился прямо к ней. Избушка не имела окон, - одну только маленькую дверь с западной стороны.  И дверь эта была закрыта снаружи на задвижку. Сотан соскочил с лошади и приник к ней ухом. Изнутри не доносилось никаких звуков.

- Камоса! – тихо позвал он по-кунски, - ты здесь?
- Да, я здесь, - послышался в ответ испуганный девичий голос. – Это ты, Сотан?
- Я, - отвечал он.
Юноша пошарил в темноте, нащупал деревянный засов и сдвинул его в сторону. Дверь бесшумно отворилась.
- Выходи, - прошептал он.

Места внутри едва хватало для двух лож. На одном из них, обхватив колени, сидела Камоса. Перед ней горел маленький огарок свечи.
- Выходи, - повторил он, но Камоса не сдвинулась с места.
- Бесполезно, - с отчаянием прошептала девушка. – Мне уже не спастись.
- Глупости, - возразил Сотан. – Я привел с собой лошадь. В трех милях отсюда, за курганами, пасутся еще четыре свежих коня. Лучшие из тех, что содержатся в конюшне хакана! Мы сядем на них – и поминай, как звали. Никто не сможет нас догнать!

- Поздно, - ответила Камоса. – После всего, что произошло, я все равно никогда не смогу стать твоей женой, любимый. А без тебя я не желаю жить. Лучше умереть сейчас.
Сотан не стал терять время на уговоры. Наклонившись, он схватил девушку за руку и силой вытащил ее наружу.
- Ой, кто это? – воскликнула Камоса.
Десяток дружинников (среди них были Гоннар и Улеб), стремительно появившись из-за ближайшего кургана, окружили избушку.

- Постой, приятель, - сказал Ивор, - ты собираешься забрать то, что тебе не принадлежит. Эта девушка теперь собственность богини.
- А у нас, - сказал Гоннар, - накопилось к тебе много вопросов.
- Я ничего вам не скажу, - ответил Сотан.
- А это мы посмотрим!
Улеб прислушался.
- Кто-то едет, - сказал он.

- Из города, - добавил один из дружинников.
Действительно, через несколько минут в лунном свете показались два всадника. Когда они приблизились, Гоннар узнал в одном из них ярла Ингельда. На другой лошади сидела женщина.

- Хаканеса, - с изумлением проговорил Ивор.
- Что здесь происходит? – спросила Ильмера.
- Тиун Курбан донес нам, госпожа, что этот негодяй хочет похитить молодую хаканесу, - ответил Ивор. - Мы бы могли не допустить этого, но ярл решил спровоцировать его, чтобы взять с поличным.
Ингельд повернулся к Ильмере.

- Что вы на это скажете, госпожа? – спросил он.
Ильмера не ответила. С высоты коня она пристально рассматривала Камосу.
- Ты здесь? – спросила она.
- Где же мне еще быть, госпожа? – смиренно отвечала девушка. – Боги назначили мне мою судьбу.
- Ты сама ее выбрала, когда задумала злодеяние против мужа.
— Это не я! – воскликнула Камоса. - Моей вины в его смерти нет!
- Посмотри мне в глаза.
С минуту они глядели друг на друга. Взгляд старой хаканесы был тяжелый и грозный, но Камоса не отвела глаз.

- Ты можешь в этом поклясться? – спросила Ильмера.
- Клянусь своей жизнью и жизнью моего отца, я не участвовала в заговоре!
- Хорошо, - сказала хаканеса и слезла с лошади.
- Отпусти их, - приказала она Ивору.
Старый дружинник не смог скрыть своего удивления:
- Вы хотите отпустить этого заговорщика, госпожа? Но то, что он хотел сделать…
- Ты не понял! – резко оборвала его Ильмера, - отпусти их обоих! Пусть уходят.
Сотан и Камоса замерли потрясенные.
- Как это можно, госпожа? Ведь Камоса – вдова. У нее есть долг перед умершим.
- Какой долг? – с горечью произнесла Ильмера. – Какой долг, если Велемира больше нет?

- Но кто, - спросил Ивор, - кто будет сопровождать хакана по пути в Ирий?
- Не волнуйся! – ответила хаканеса. – У него будет подруга. Гораздо более достойная! Та, с которой он прожил большую часть жизни, а не два жалких месяца.
И прежде, чем Ивор успел ее удержать, она вошла в дом смерти и уселась на ложе.
- Но как же… - пробормотал Ивор и посмотрел на ярла.
Ингельд развел руками, показывая свое бессилие.
Повернувшись к дружинникам Ивор приказал:
- Заприте дверь и охраняйте ее! – Никто не должен входить сюда. И никто не должен выходить!

- Приведите его коней, - распорядился Ингельд.
Улеб с Гоннаром исполнили приказание.
- Послушай меня, Сотан, - сказал Ингельд. – Я не уверен, что при следующей встрече буду тебе другом. Поэтому вот тебе мой совет: загони этих лошадей, но постарайся к завтрашнему утру быть на берегу Непры.
- Я это сделаю, господин! – пообещал Сотан.
Ингельд посмотрел на Камосу:

- Ступай, госпожа, я не могу тебя осуждать. Но пожелать тебе удачи тоже не могу. Пусть будет так, как решат боги.
Камоса осталась безмолвной. Гоннару показалось, что она не до конца поняла, что происходит. Сотан подсадил ее на лошадь и что-то сказал ей по-кунски. Она кивнула. Тронув с места легкой рысью, они вскоре исчезли в темноте.
- Они уехали, госпожа, - сказал Ингельд.
Из дома смерти не донеслось ни единого звука.


29. Хакан умер. Да здравствует хакан!  http://proza.ru/2021/01/17/749

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294