Рубеж - 29. Хакан умер. Да здравствует хакан!

28. Дом мертвых  http://proza.ru/2021/01/16/482

                29. Хакан умер. Да здравствует хакан!

Едва заря позолотила восток, весь Велигард пришел в движение. Там и здесь хлопали двери и калитки, лаяли собаки, слышались голоса и мычание выгоняемых за ворота коров. Улицы еще окутывал росистый туман, и невидимая скотина находила путь по голосу и по наитию.  Над крышами курились струйки дыма, пахло свежеиспеченным хлебом. Горожане спешили покончить с неотложными делами, чтобы освободить время для главной заботы сегодняшнего дня – проводов в последний путь внезапно почившего хакана.

Мало-помалу ночной туман уносился ввысь, и когда краешек жаркого солнца показался над далеким Заславонским лесом, воздух окончательно очистился. И тотчас, словно какой-то неведомый герольд подал общий сигнал, к терему потянулись люди. Как и накануне, это были представители всех слоев общества – от бедных поденщиков до сановитых ярлов. Впрочем, большинству из них пришлось остаться за пределами теремного двора. Толпа растягивалась вдоль главной улицы, по которой должна была пройти траурная процессия. Люди старались занять место поближе к мостовой. Дети забирались на заборы и деревья.

За теремную стену пропускали только знать и старых дружинников (молодая дружина дожидалась за Золотыми воротами). Годамир в окружении ярлов и первых хересиров стоял на высоком крыльце. На всех были темные траурные одежды. Ивор, Гоннар и Улеб вместе с другими дружинниками расположились на лестнице гридницы. Отсюда им все было хорошо видно. С улицы во двор доносились громкие голоса, но участники церемонии большей частью молчали или переговаривались шепотом.

Распахнулись двери конюшни и показался главная жрица Кошмы, которая вела за собой на поводу двух запряженных в легкие сани любимых коней хакана. Один из них тонконогий, серый в яблоках был трумской породы. Другой, вороной, с длинной гривой и белым пятнышком на лбу, как было известно Гоннару, достался Велемиру в подарок от хана Кульдюрея. Оба благородных жеребца, никогда до этого не ходившие в упряжи, волновались и тревожно косились по сторонам.  Как будто предчувствовали, что сегодняшняя поездка станет последней не только для их хозяина, но и для них самих.

Следом за санями величаво шествовали остальные жрецы ворангов и склавов.  Все остановились под стенами терема.
Жрица возвысила голос и позвала:

- Великая богиня ждет своего слугу. Двери подземного дворца открыты, чтобы принять его душу. Велемир, сын Нананы, готов ли ты к последнему путешествию?
- Давно готов! - послышался голос сверху. – Государю ведомо, что он был лишь гостем в земном мире. Сборы окончены. 

После этого заговорил главный жрец Геревита:
- Громовержец ждет своего сына. Двери его небесного дворца открыты для владыки ворангов и склавов. Готов господин отправиться в путь?
- Господин давно готов, - вновь раздался голос из терема, - его дух жаждет встречи со своим отцом и повелителем.
- Тогда пора в дорогу, - провозгласили все жрецы хором. – Время пришло! Да падут все препоны, да откроются все пути.

И тотчас сверху послышался стук топора и визг пилы. Несколько дружинников с жаром взялись за работу, разбирая пол в переходе между двумя клетями. Вниз полетели щепки, посыпались опилки. Вскоре в полу перехода зияла большая дыра. Потом раздался мерный перестук барабанов, и сверху стало спускаться завернутое в ковер тело умершего хакана. Тотчас над головами взметнулись сотни обнаженных клинков. Дружинники Велемира в последний раз приветствовали своего повелителя. Когда тело достигло первого этажа, его приняли жрецы и уложили на сани. Барабаны смолкли, над толпой пронесся дружный вздох, и все, кто был во дворе, опустились на одно колено, прощаясь с умершим. Несколько минут стояла полная тишина. Наконец Годамир поднялся.

- Мой отец покончил с земными делами, - громко произнес он. – Не будем задерживать его встречу с богами.

Барабанщики первые выступили со двора. За ними ехали сани с телом усопшего, окруженные жрецами. Годамир и его знатные спутники шли за санями. Следом плотным строем шествовала дружина.  Сани миновали теремные ворота, тут за дружинниками начали пристраиваться горожане. И чем дальше траурное шествие продвигалось по улицам столицы, тем многочисленнее оно становилось. Когда сани выехали за городские стены, за ними двигалась несметная толпа, включавшая в себя, по-видимому, все население Велигарда. И если бы какой-нибудь наблюдатель получил возможность взглянуть на происходящее с высоты птичьего полета, он бы увидал, как похоронная процессия, словно огромная змея, извиваясь ползет по лесной дороге. В тот момент, когда голова ее достигла Долины курганов, хвост только-только показался за Золотыми воротами.

Едва сани с телом Велемира остановились перед «домом мертвых» стук барабанов смолк. Вокруг избушки лежали целые горы хвороста, заготовленные накануне и рано утром доставленные на место похорон слугами конунга. Однако теперь на всем этом огромном поле не было видно ни одного человека. Только на пороге избушки сидела старуха в черном кожаном платье. Седые волосы были распущены по плечам. На шнурке, переброшенном через плечо, висел кинжал.  Это была жрица Кошмы, которую называли «ангелом смерти».

 Главный жрец Геревита обнажил нож и быстро провел по поверхности ковра, в который был завернут умерший. Острое как бритва лезвие разрезало невидимый шов. Когда края ковра разошлись, все увидели тело Велемира. Он лежал, вытянувшись во весь рост. Глаза хакана были закрыты, выражение лица казалось спокойным и величавым.

- Супруг готов отправиться в последний путь, - сказала жрица Кошмы. – Готова ли его спутница?
- Готова, - послышался голос изнутри избушки.

 Услышав его, Годамир вздрогнул.
Дверь открылась, на пороге показалась Ильмера в одежде новобрачной. По толпе прошел шепот. Никто не ожидал увидеть здесь старую хаканесу.
- Я готова! – повторила Ильмера и посмотрела на Годамира.
Тот опустил глаза.

Гоннар так и не понял, знал ли конунг о случившейся за ночь перемене. Обговаривала ли мать с ним свое решение или появление Ильмеры в доме смерти стало для Годамира такой же неожиданностью, как для всех горожан? Об этом можно было только гадать. По крайней мере, конунг никак не проявил своих чувств, не произнес ни одного слова. Поэтому церемония шла прежним чередом, словно ничего особенного не произошло, и никто не заметил, что старшая из жен хакана заняла место самой младшей.

Жрецы сняли с саней тело Велемира и занесли его в избушку. Когда они вышли, внутрь шагнула Ильмера, а вслед за ней проскользнула старуха. Дверь закрылась. Барабанщики с силой ударили в свои барабаны. Несколько десятков тысяч человек стояли, затаив дыхание и мысленно ужасались тому, что совершалось сейчас внутри «дома мертвых». 

Но вот дверь отворилась. Барабанная дробь оборвалась. Старуха вышла из дома и поклонилась. Годамир закрыл лицо руками. Гоннар, который стоял неподалеку от конунга, увидел два ложа и два тела, неподвижно вытянувшиеся на них. Старуха затворила дверь. Теперь уже навсегда…

Вслед за хаканесой пришла очередь коней. Первым подвели серого в яблоках красавца. Он шел неохотно, фыркал, косил красным глазом. Вперед выступил дюжий дружинник в кожаной безрукавке на голое тело с могучей шеей и мощными бицепсами. Гоннар узнал Эсфандара. В руках у варвара была секира. Занеся ее над головой, он с размаха всадил лезвие в лошадиный лоб. Серый, не издав даже короткого ржания, рухнул как подкошенный прямо под дверью избушки. Вороному в это время накинули на глаза мешковину. Потом двое дружинников завели его за избушку, и что было дальше, Гоннар уже не видел. 

Рабы стали подносить вязанки хвороста, и вскоре избушка была обложена ими со всех сторон. Жрецы, запалив факелы, одновременно подожгли дом с четырех сторон. Жаркое пламя стремительно перекинулось с хвороста на стены и крышу избушки. Запылали доски и бревна. Огромный костер поднялся среди густой толпы народа. Тысячи людей молча наблюдал за печальным зрелищем, понимая, что сейчас, в эту минуту, они прощаются с целой эпохой. Годы правления Велимира были временем великого процветания и могущества Склавии. Мудрый и хладнокровный правитель, Велемир никогда не считал для себя зазорным вникать во все детали управления. Дружинники и купцы, ремесленники и крестьяне, воранги и склавы, жители столицы и далеких окраин – все пережили при нем рост благополучия. Воинственные соседи – фрязы и куны – на себе ощутили мощь его оружия. И даже высокомерный император Трума вынужден был воздавать хакану почести как равному. Сохранится ли все это в дальнейшем? В толпе уже слышалось имя нового хакана Осломысла, и люди с надеждой и тревогой спрашивали друг друга, сумеет ли он достойно нести бремя власти.

Горожане начали расходиться еще до того, как погасло погребальное пламя. Было известно, что в городе уже кипит работа. Слуги и рабы Годамира расставляли прямо на улицах столы и накрывали их для тризны. Из подвалов выкатывались бочки с пивом и брагой. И люди торопились принять участие в этом празднике скорби. Всем хотелось помянуть славного хакана и пожелать удачи его душе в скитаниях по загробному миру. Впрочем, никто не сомневался, что такой достойный и мудрый государь без всяких затруднений достиг небесных владений Геревита и занял почетное место у его трона.

 К вечеру, когда на месте огромного костра тлела груда раскаленных углей, в поле остались только дружинники хакана. Им предстояло оказать их прежнему господину последнюю услугу, после которой все они считались свободными от присяги и могли искать себе нового повелителя. По знаку Годамира гридни разбрелись по полю. Каждый, помогая себе ножом, стал наполнять шлем землею. Ее несли со всех сторон, и постепенно над кострищем стал вырастать курган. Сначала он был по колено, потом поднялся в человеческий рост, а к вечеру, когда солнце склонилось к горизонту, уже превышал в высоту три человеческих роста. На этом работа пока прекратилась. На следующий и на третий день дружине предстояло вновь и вновь собираться на кургане, приносить жертвы и справлять тризну по ушедшему. А потом насыпать новый слой земли.  После чего курган Велемира должен был сравняться высотой с соседними курганами прежних конунгов и хаканов, а, может быть, и возвыситься над ними. 

В город возвращались уже в темноте. Гоннар отыскал Улеба и сообщил:
- Годамир на следующей неделе уезжает в свой удел, в Куябанд, и зовет с собой с собой всех дружинников Велемира. Мы с дядей Ивором решили принять приглашение. А ты?
- Мне не с руки уезжать, - ответил Улеб. – Ведь Домна остается здесь, при своей госпоже.
— Значит, ты переходишь в дружину нового хакана?
- Если он будет не против. И, думаю, я не один такой.

Гоннар ничего не ответил. Когда они приблизились к стенам Велигарда, оказалось, что повсюду пылают факелы, и в городе царит большое оживление. Помимо горожан, справлявших поминки, на улицах было множество вооруженных людей. Отовсюду слышались голоса:

- Хакан! Долгие лета хакану! Да здравствует Осломысл!
— Это не наши гридни! – воскликнул Улеб. – Они заняли город, пока мы были на похоронах.
- Думаю, ты прав, - сказал Гоннар. – Это прибыл в Велигард твой новый господин. Что же ты молчишь? Кричи, как и все: «Да здравствует, хакан Осломысл!»


                Конец второй части.

30. Тревожные ожидания http://proza.ru/2021/09/27/224

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294