Ч. 115 Морякам пиво полезно

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/01/16/1121

Расставшись с гостеприимными гавайцами, Головнин 31 октября 1818 года направился к острову Гуам, который тогда был испанской колонией. С августа по ноябрь в тех краях -  время тайфунов и тропических штормов.

«Камчатке» повезло: погода стояла сносная, но, как отметил в дневнике Головнин, «мы имели почти всегда крепкий пассат с большим волнением; ветер дул порывами, при коих весьма часто находили тучи с проливным дождем. Порывы иногда были столь сильны, что могли бы весьма опасны быть, если б мы шли не прямо по ветру».

16 ноября наступила жара. Все моряки при плавании на парусных судах страдали от изменения климатических поясов. Многие мучились от сыпи и вереда (фурункулов).
Условия, конечно, были тяжёлыми: умывались и окатывались в жаркое время только забортной водой, сырость в помещениях, холодильников тогда не было, поэтому качество пищи читатель представит себе без труда.

Головнин разрешил выдавать пресной воды по пять чарок на человека. Чарка до введения метрической системы мер называлась в России «соткой» (0,123 литра). Одна чарка равнялась двум шкаликам, а две чарки – чекушка.

Когда это написал, сразу вспомнил, как на заводе, где была аккредитована наша военная приёмка, в семидесятых годах умельцы усовершенствовали процесс разливания «на троих».

Из высококачественной нержавейки, предназначенной для военной промышленности, изготавливали воронку с тремя одинаковыми по длине и диаметру трубками. Оставалось только подставить стаканы.  Много скрытых талантов в России!

Вот ругаю всё время себя: не отвлекайся! Но не получается - видимо, возраст сказывается.

Обычно в плавании во время длительных переходов выдавали для приготовления пищи одну кружку (10 чарок) на человека, а для питья – 7,5 чарок.  Василий Михайлович приказал увеличить порцию пресной воды на пять чарок.

Кроме того, каждому члену экипажа выдавали чарку виноградного вина или уксуса и два раза в неделю – по полкружки спрюсового пива. В холодные дни выдавали водку, а в тёплые – вино, и водку и вино разбавляли водой.

Спрюсовое пиво изготавливали, заливая тёплой водой пивные дрожжи, сосновую эссенцию и патоку. Вся эта бурда начинает через сутки, а в тёплую погоду через десять часов, бродить, и после трёхдневной выдержки пиво готово, его можно пить.

В инструкции Адмиралтейств-коллегии говорилось: «И как пиво есть здоровейшее питье на море, то потребно давать оное людям чаще». Думаю, что такого пива много не выпьешь - всё же, не чешское и не баварское.

Губернатор Гуама принял русских моряков как близких родственников. «Вино было очень хорошо», - не удержался отметить Василий Михайлович. Он взялся по просьбе губернатора доставить его письма в Манилу.

На корабль привезли свежее мясо, овощи, фрукты. От оплаты испанцы отказались. Тогда Головнин выяснил у лоцмана, в чём нуждается губернатор, и подарил ему эти вещи, в том числе и несколько лекарств.

На Гуаме не задержались, отправились дальше. Во время перехода из Гуама в Манилу 26 ноября случилось ЧП, которое могло привести к гибели корабля. Вот как об этом написал Василий Михайлович:

«…в сие время судьба готовила нам ужасную участь. В 10 часу вечера, сидя в моей каюте, я услышал запах дыма; не зная, откуда оный происходил, я тотчас пошел в другую каюту осведомиться и с ужасом узнал от одного из моих людей, что на кубрике в одной из офицерских кают пожар.

Я бросился туда, велел подать воду, и пожар был скоро утушен. По исследовании нашлось, что замоченное ромом белье от искры, нечаянно на него попавшей, вспыхнуло.

В сем случае было всего хуже то, что в начале пожара не дали знать об оном, желая сами погасить его и скрыть случай сей от сведения других, а через то подвергали шлюп и экипаж неизбежной гибели».

Возмущению Головнина такой безответственностью не было предела. Он не пишет фамилий виновников, но ясно, что это были не корабельные офицеры, а пассажиры. На «Камчатке» в качестве пассажиров находились камер-юнкер князь Трубецкой,  гвардейский капитан Александр Мансуров, ботаник датчанин Мартин Вормскильд,

сын бывшего главного правителя колоний Антипатр Баранов, служащий Российско-Американской компании Степан Илларионов и гаваец, которого Головнин  взял по его просьбе в Россию,   Терентий Лаури. Терентием его назвали русские моряки.

Василий Михайлович не мог наказать пассажиров, но он их хорошо проучил. По его приказу выломали перегородки кают, теперь пассажиры оказались в общем кубрике, где за огнём следил часовой.

12 декабря был день рождения императора Александра I. В царское время дни рождения императора считались государственными праздниками со всеми вытекающими последствиями. Для начальства, которое будет проверять корабельный журнал, Головнин записал:

«Мы также имели свой большой, достославный и обожаемый всеми россиянами праздник (День рождения государя императора), но беспрестанная работа при лавировке не позволила нам торжествовать оный надлежащим образом».

В Манилу пришли 13 декабря. Там русских моряков тоже встретили как дорогих гостей. Головнин договорился с губернатором перейти к острову Лусон, в тридцати милях от Манилы, где имелись условия для ремонта корабля.

В гавани Лусона шлюп простоял двадцать дней, за время которых успели «переправить снасти, починить паруса, выконопатить все палубы и весь шлюп, снаружи выкрасить его и мачты и проч. Сверх того, для просушки и очищения трюма свезены были на берег все водяные бочки, дрова и многие другие тяжести.

Водяные бочки все перечинили, а многие за гнилостью вновь переделали; гребные суда переправили и выкрасили и сделали в шлюпе множество разных других мелких поправок». 17-го января расстались и с Манилой.

Описания мест пребывания «Камчатки», сделанные Василием Михайловичем Головниным, десятилетиями служили образцом для командиров других русских кораблей. Они представляли собой сбор сведений,  имевших большую научную, экономическую и разведывательную ценность.

Продолжение http://proza.ru/2021/01/22/66

На рисунке: камбуз на парусном корабле.