Мой Гафт. 5

В день его смерти на телеканале «Культура» шел спектакль «Самая большая маленькая драма»,  поставленный в театре  Ермоловой  для двух артистов.

Актер Светловидов (Валентин Гафт)    и суфлер Никита (Владимир Андреев).
случайно ставшие собратьями по искусству в запертом на ночь театре примеряли к себе разные  роли,  грустно посмеиваясь  над нашей жизнью -  театральной и обыденной, каждодневной.

Я смотрела на  них, уже ушедших Великих, и глотала слезы тихого восторга и большой печали, понимая что  вместе с ними безвозвратно уходят со сцены и кусочки нашей, зрительской жизни.

Прощание с Валентином Иосифовичем  транслировалось в сети.

В первые дни после многие сетовали на малочисленность и малостатусность пришедших . Конечно, это верно.
И я почему-то уверена, что будь жива Волчек, все прошло бы совсем по — другому. Так, как он заслужил от нас, от его зрителей и читателей.

В своих последних интервью Валентин Гафт не раз отвечал на этот, так важный и для нас  вопрос:
- Валентин Иосифович, вы во время нашего разговора немало назвали фигур-титанов. Вам не кажется, что все мельчает?

   —Как сказать… Современные — они... не там идут. Там, где они пытаются пройти, ничего не найдешь, там и нет ничего. Там тайна материализована другим существом.

Вы замечали, что в последнее время многих спасает религия? Но религия эта рассудочна. Вера — рассудочна, задумайтесь, как это страшно! Ведь в разумную веру обязательно входит цинизм. Она опасна. Она сидит уже не в сердце, а в печени, почках, где захотите, там и будет. Люди сами все извращают! Посмотрите, сколько в мире страшного оружия и какие истуканы им владеют!
 
Или вот дети, которые теперь везде на шоу. Детские мысли… Они же самые замечательные! Но и их превращают в продукт, над которым можно гоготать. Так дети становятся мартышками — пусть даже прекрасными и непосредственными, но предельно зависимыми мартышками. Зависимыми от условий, в которых живут, денег, положения родителей. Это пугает.

А вот его посвящение  Визбору:

-Попса дробит шрапнелью наши души,
Ее за это не привлечь к суду.
Часть поколенья выросла на чуши,
И новое рождается в бреду.

О, Солнышко лесное, чудо-песня!
Как мы в неволе пели, чудаки!
Пришла свобода, стали интересней
Писклявые уродцы-пошляки…

Слова — ничто, есть вопли вырожденья.
Тот знаменит, кто больше нездоров.
Кто выйдет петь без всякого стесненья,
Без совести, без страха, без штанов.

Где песня, чтобы спеть ее хотелось?
Слова — где, чтоб вовеки не забыть?
Ну, что горланить про кусочек тела,
Который с кем-то очень хочет жить?

С телеэкрана, как из ресторана,
Для пущей важности прибавив хрипотцы
Они пудами сыплют соль на раны,
Как на капусту или огурцы.

В халатике бесполая фигура
Запела, оголившись без причин…
Противно это. Спой нам, Юра,
О женской теплоте и мужестве мужчин.

 Кто теперь скажет об этом с экрана? Напишет? Разделит нашу боль и непонимание причин происходящего обескультуривания и обездушия?

О  великой  тайне личности Валентина Иосифовича говорит   Никита Михалков:
-Я никогда не понимал, как, живя в мире богемы, актерской среды, длинных гастролей, закулисных интриг, сложных отношений, в течение долгой жизни можно сохранять такую невероятную чистоту, наивность, великое дарование человека — во всех смыслах этого слова.
Как можно при такой быстроте ума, беспощадном остром языке и бескомпромиссности не охладеть душой, не стать всезнающим циником, не потерять искреннего, открытого и даже беззащитного взгляда на жизнь и на людей, притом все это я выношу за скобки грандиозного актерского таланта

   Он, конечно,   задумывался  о смерти. В 2018 -м, когда  с разницей в месяц попрощались с Табаковым и Дорошиной, сказал: -Мы умираем… Олег Табаков, Нинка Дорошина. Ужасно. Не могу в себя прийти. А еще, знаете, странное возникает ощущение в последнее время – будто кто-то всем этим там управляет. Не то что я божий человек, нет. Но будто кто-то ставит нас по своей воле, как книги на полку, или снимает их. Захотел – взял, снял. Или обратно поставил. Просто потому, что так решил. Страшно.

Но, мужественно  уходя в долгих физических  мучениях, Человек, Актер, Поэт,  Валентин Иосифович Гафт, наверное, не открыв многих своих тайн,     оставил нам долгую  память о себе и светлую Надежду на будущую встречу:

– О, это многолетье!
Когда устану жить,
 Вместо меня на свете
Часы будут ходить.

Когда они устанут,
Задремлют на ходу,
Я к ним вернусь на землю
И снова заведу.