Озарение

     В проёме между оконными шторами начали неприметно сгущаться ранние зимние сумерки. В квартире замерла напряжённая тишина. Кроме студентки-второкурсницы Лизы здесь никого больше не было. А та лежала на своём привычном диванчике и отрешённо смотрела в темнеющие своды потолка.
     Нет, истеричные рыдания и потоки горючих слёз ещё не вцепились в девушку своими когтистыми мохнатыми лапами. Но прерывистое дыхание, учащённое сердцебиение и удушающие спазмы в горле уже злорадно бесновались в ней, норовя разорвать грудную клетку на мелкие части…

   …Четыре минуты назад Лизавете Карамышевой позвонил Сергей Витальевич Бравадский – преподаватель радиотехники из их университета. Позвонил и сообщил о… Если бы речь шла об ошибках в курсовике, то Лизе было бы значительно легче. Дело в том, что Серёженька (так ласково именовала его студентка) с начала второго курса стал её… Нет, не молодым человеком, не бойфрендом, не женихом, а просто любовником. Да, такое бывает. И довольно часто. Но с женатым мужчиной Елизавета ни за что не стала бы встречаться. А Бравадский, несмотря на 35-летний возраст, был по-прежнему холост. Правильнее сказать – разведён. По универу ходили слухи, что его первая красавица-жена, улетев с подружкой на престижный южный курорт, привезла домой целый «букет» венерической заразы, которую никак нельзя было утаить. Ни за какие деньги. Что и привело к разводу. Хорошо, детишек к тому времени они ещё не нажили…

     С первых же дней появления курса «радиотехники» Лиза безбашенно  влюбилась в Сергея Витальевича. Не он, а она начала оказывать ему всяческие знаки внимания, «строить глазки» и демонстративно оголять ножки в капроне чуть выше положенной для дамских юбок нормы. Все эти уловки не сразу, но всё же  сработали. Преподаватель и студентка, соблюдая все правила современной конспирации,  стали тайно встречаться не только в стенах университета. В основном – в уютной однокомнатной квартирке Сергея. По вечерам. Раза два в неделю…

     Поначалу эти «экзотические» любовные отношения так вскружиди голову молоденькой Лизавете, что она готова была хоть сразу переселиться к Бравадскому на ПМЖ. И плевать на всякие там предосторожности! Так называемый супружеский брак можно оформить и после окончания вуза. Главное – любовь! Настоящая, взрослая, возвышенная, трепетная. До сладковато-тёплой нежности в груди. До блаженного витания в мягких облаках и среди ярких ночных звёзд. Как в сериалах, что крутят по телеку… Мама в конце концов поняла бы дочку, а своего биологического папу она никогда не видела. Даже на фотографии.   

     Октябрь, ноябрь и почти весь декабрь Лиза была во власти только этих вечерних рандеву. Ей казалось, что подобное «семейное счастье» будет длиться бесконечно. Но, как известно, ничего на свете не бывает вечным. Месяц назад договорились с Сергеем встречать Новый год вместе. Вдвоём. Естественно, в его квартирке. А тридцатого декабря он неожиданно уехал к своей маме. На Урал. Оповестил лишь короткой эсэмэской: «Прости, Лизок! Мама жалуется на плохое здоровье. Боится, что этот Новый год будет для неё последним. Очень хочет увидеть меня». Карамышева повздыхала с сожалением, но проглотила этот внезапный «облом».
     На Рождество Бравадский укатил в Москву на встречу студенческих одногруппников. Якобы юбилейная дата нарисовалась. Но Лизавету с собой не пригласил. У них, видите ли, не принято отмечать подобные события со своими жёнами, мужьями или сожителями.
     Этот второй «демарш» невольно заставил студентку глубоко задуматься. Она интуитивно почувствовала, что её «возлюбленный», похоже, начал тяготиться их отношениями. Что ему уже всё приелось и надоело. И что Карамышева теперь для него – как чемодан без ручки. И тащить тяжело, и бросить жалко. Не исключено, что у препода появилась новая «юная дурочка», с которой только-только начал развиваться очередной роман. Эти горькие мыслишки Лиза старательно гнала прочь, но они упорно скреблись под сердцем, как обнаглевшие мыши в амбаре. Девушка решила пока не подавать никаких признаков волнения и озабоченности.  Ну, а если неверность станет очевидной, то…

   …Сегодня, в Крещение, Лиза и Сергей условились провести вечер вместе. Как обычно – в его «холостяцкой» квартире. По этому поводу Карамышева сходила днём в салон красоты, сделала новую причёску и наложила привлекательный макияж. В знакомом бутике купила обалденную кофточку с юбкой, став совсем неотразимой.
     А ближе к вечеру позвонил Бравадский и сообщил, что у него был крайне тяжёлый день, что он очень устал и что намеченные посиделки с ужином придётся отложить. До лучших времён. И, как «крышка гроба», в трубке прозвенел вдруг отчётливый девичий голосок: «Серёж, ну ты скоро?» А затем – встревоженное покашливание напуганного «ухажёра»…
     От такого внезапного «подарочка» у Елизаветы перехватило сначала дыхание, а затем, не помня себя от нахлынувшего гнева, она наговорила Бравадскому кучу дерзостей и прервала телефонную связь. Так до конца и не поняв, что между ними уже всё кончено…

     Жуткое осознание окончательного разрыва пришло чуть позже. Вот тогда и набросилась на девушку пресловутая «когтистая лапа». Уткнувшись носом в маленькую подушку, она судорожно зарыдала от обиды и отчаяния, давая волю обильным потокам тёплых и слегка солоноватых слёз. «Сволочь!.. Предатель!.. Чмо!.. Гнида!.. Бабник!.. – приглушённо забормотала Лиза, задыхаясь от жгучих спазмов в гортани. – А я-то, идиотка… Поверила… Кому-у?.. Не-ет! Это тебе так даром не пройдёт, Серёженька!.. Не на ту напал!.. Я тебе не дешёвая подстилка, не шлюшка кабацкая… Ты… Ты очень пожалеешь, что обошёлся так со мной… О-очень!..»

     В голове у Лизаветы замелькали всевозможные варианты мести продажному «обольстителю». Вплоть до суицидных инсинуаций. И тут она вспомнила, что сегодня вечером некоторые горожане поедут за город, чтобы по традиции окунуться в крещенские проруби. «Вот и я поеду! – с диким отчаянием подумала Карамышева, прекрасно отдавая себе отчёт, что раньше никогда этого не лелала. – И пусть я утону, захлебнусь на фиг! Или подхвачу крупозное воспаление лёгких, от которого подохну! Пусть!.. Вот тогда и отольются тебе, скотина, мои праведные слёзки!.. Поплачешь, да поздно будет. Так тебе и надо!..»

     Наспех вытерев мокрое лицо, студентка вскочила с дивана и первым делом кинулась к письменному столу. Вырвав из общей тетради чистый лист бумаги, старательно вывела на нём чёрной гелиевой ручкой: «В моей смерти прошу винить преподавателя радиоэлектроники нашего университета Сергея Витальевича Бравадского». Немного подумав, добавила: «Девчонки, остерегайтесь этого отморозка с портфельчиком! Он вам всю жизнь изуродует!» Оставив записку на видном месте стола, Лиза нашла в шкафу свой закрытый купальник и, переодевшись, вызвала по телефону такси…

   …На крутом берегу загородной речушки Камышовки ещё с середины девятнадцатого века стояла церковь святого Николая Чудотворца. В конце девяностых прошлого столетия её основательно отреставрировали, и теперь этот православный храм, освещённый в тёмное время суток прожекторами, стал одной из главных обителей для местных верующих. Сюда же в день Крещения Господня съезжались все желающие принять обряд святого омовения в водах Камышовки. Для этого неподалёку от храма каждый год изготавливалась крестообразная прорубь со всеми атрибутами для купания.

     Захлопнув дверцу такси, Лизавета решительно направилась к деревянной лестнице, спускавшейся на лёд к уже подготовленной купели. Отметив про себя, что народу собралось не так много, девушка решила взглянуть, как, собственно, следует окунаться в воду, чтобы соблюсти все правила и каноны церковного обряда. Подойдя поближе, она увидела женщину лет пятидесяти, только что покинувшую прорубь. Жизнерадостно ухая, та энергично растёрлась большим махровым полотенцем, влезла в валенки и, нацепив на макушку вязаную шапочку, накинула на плечи длиннополую шубу.
   – Эх, хорошо! – бодро произнесла она. – Будто двадцать лет сбросила!
     Заметив стоящую рядом студентку, улыбнулась и подмигнула ей:
   – Ну что, красавица? СлабО в купельке-то поплескаться?.. А ты не бойся! Водичка – что надо! Сразу всю дурь-тоску из мозгов вышибет…
   – А я и не боюсь! – с вызовом бросила Лиза, озираясь по сторонам. – Только вот… Где здесь…
   – Переодеться? В первый раз, что ли?.. Ну ладно, пошли со мной. Тут, на берегу, пристроечка оборудована. Там и разденешься, и чайку потом попьёшь. Если захочешь, и попариться можно. Идём!..

     Пройдя несколько шагов вперёд, женщина внезапно ойкнула, покачнулась и схватилась рукой за левую часть груди. Потом глухо застонала.
   – Что с вами? – подлетела к ней Карамышева. – Вам плохо?
   – Н-н… Не знаю… – с трудом ворочая языком, еле слышно пробормотала заметно побледневшая дама. – П-первый раз такое… В глазах всё… потемнело… Как бы… сознание… не потерять…
   – Держитесь за меня! – Лиза подставила своё плечо и руку. – Я видела – около церкви «скорая» стоит. Пошли туда! Врачи помогут. Вы… Вы только потерпите чуть-чуть…
     С каждым шагом женщине становилось всё хуже и хуже. Она уже не говорила, а просто натужно мычала и хватала ртом морозный воздух. На деревянной лестнице, едва одолев несколько ступенек, ноги у неё начали подкашиваться и заплетаться.
   – Н-не… Не могу… – сдавленно просипела она и обессилено плюхнулась на «пятую точку».
   – Вы укутайтесь потеплей! Вот так! – заботливо склонилась над ней Елизавета. – Не волнуйтесь! Пройдёт!.. Я сейчас! Мигом!..

     Мгновенно преодолев оставшиеся ступени, девушка выскочила на берег и помчалась к микроавтобусу с надписью «Скорая помощь». Около него попыхивал сигареткой лишь один седоволосый мужичок. Наверное, водитель.
   – Пожалуйста! Быстрее! Помогите! – бросилась к нему Лиза. – Там человеку плохо! Женщине! Похоже, сердце. Она на лестнице сидит…
   – Понял! – сдержанно кивнул мужчина, выбросил окурок в снег и проворно вскарабкался в кабину своего авто. Сообщил что-то по рации.
     Не прошло и трёх секунд, как из церковной пристройки выбежали двое дюжих парней в белых халатах. За ними – небольшого роста женщина в очках. И тоже – в медицинском халате. Санитары сразу помчались к деревянной лестнице. Женщина-врач – к машине.

     Когда больную почти волоком подтащили к «скорой», медичка бегло осмотрела её, сунула под нос нашатырь и командирским тоном распорядилась:
   – Так! Женщину быстро в автосалон, под кислородную маску. Укройте её одеялами. Приготовьте две ампулы (она назвала лекарство). Петрович, заводи мотор! Срочно в клинику!
     Докторша обернулась и, увидев девушку, которую приняла за родственницу больной, добавила:
   – А ты чего стоишь? Садись к водителю, на переднее сиденье. Там место есть. Живее!
     Не успела Лиза опомниться, как какая-то неведомая сила подхватила её и втолкнула в машину «скорой помощи». Петрович включил зажигание, фары и проблесковый маячок с сиреной. Спустя мгновение вырулил на загородную трассу и погнал микроавтобус в сторону города…

     Погружённые во тьму зимнего вечера, за окнами автомобиля начали мелькать заснеженные деревья. Едва придя в себя, Елизавета услышала сзади неразборчивые голоса медиков. «Как всё-таки странно устроена наша жизнь! – с нарастающей тревогой подумала студентка. – Ещё несколько минут назад эта женщина бодренько разговаривала со мной, улыбалась. А сейчас… Господи! Пусть она выживет! Не отнимай у неё эту радость пребывания на земле! Ведь она ещё такая молодая. Чуть постарше моей мамы…»
     Вспомнив о матери, Лиза нахмурилась ещё сильнее. «А я тоже хороша! Дура набитая!.. Тьфу! – мысленно чертыхнулась она. – Хотела руки на себя наложить. Грех на душу взять. Решила променять цветущую счастливую молодость на могильный холмик в оградке. Из-за кого-о?! Из-за этого козла-ловеласа? Да пропади он пропадом!.. Пусть дальше забавляется. С другими простушками. Французское вино с ними трескает и кормит пустыми обещаниями. Закон бумеранга ещё никто не отменял. Достанется ему за всё хорошее. Ох как достанется!.. Представляю, сколько горя принесла бы я своей матушке. Она бы просто не пережила этого…»

   …Тем временем карета «скорой», пропетляв по улицам города, остановилась у главного входа в больничный стационар. Санитары бережно вынесли больную на носилках и скрылись за дверями вестибюля. Женщина-врач просеменила туда же. Даже водитель тоже проследовал в клинику.
     Оставшись одна, Лиза выбралась из машины и, нерешительно потоптавшись около неё, направилась к своему дому. Тревожное напряжение не проходило. Наоборот. Девушка почувствовала, как её начинает колотить мелкая дрожь, и прибавила шагу… 

   …В квартире по-прежнему было пусто и тихо. Мама с дежурства в соцзащите ещё не пришла. С облегчением выдохнув, Лиза быстро разделась и, прихватив с собой чистый комплект нижнего белья, поспешно удалилась в ванную комнату. Включив тёплый душ, долго сидела под ним, стараясь согреться и смыть душистым гелем всю накопившуюся за последние месяцы «духовно-порочную грязь». Наконец, устало вздохнув, девушка тщательно обтёрлась полотенцем, надела плотный халат и вышла в прихожую.

     Из кухни потянуло чем-то вкусненьким. В проёме нарисовался знакомый силуэт мамы, Тамары Викторовны.
   – С лёгким паром, доченька! – заботливо пропела она. – А я тут в честь праздничка стейки в магазине купила. Со скидкой. По дороге зашла. Сейчас ужинать будем. Ну, как дела?
     Взглянув на уставшую мать, Лиза вдруг почувствовала такую щемящую и тёплую нежность к ней, что, расплакавшись, бросилась в её объятия.
   – Привет, мамуль! Здравствуй, моя хорошая! Как же я люблю тебя! Как соскучилась по тебе! – со всхлипами забормотала она, осыпая лицо и лоб родительницы влажными поцелуями. – Ты у меня такая хорошая, славная! Пожалуйста, не переутомляйся! Не перегружай себя лишней работой! Береги здоровье!.. Ведь у тебя есть я – твоя помощница. И я хочу прожить с тобой ещё долго-долго!..

     Удивлённо посмотрев на дочь, мама обеспокоенно покачала головой.
   – Это что-то новенькое… – тихо констатировала она. – Что с тобой, Лизонька? Что произошло? Ты какая-то странная…
   – Не спрашивай ни о чём, мамочка! Не надо! Я сама не знаю, что со мной… Просто… очень люблю тебя. Вот и всё!..
     После небольшой паузы Тамара Викторовна просияла:
   – А я, кажется, знаю, что случилось. Ведь сегодня Крещение. Ты помылась в святой водичке. Вот Господь и послал тебе Озарение… Ну ладно. Иди пока в комнату. Обсохни. Приведи себя в порядок. А я потом позову… После ужина тоже приму душ. Водица-то сегодня пользительная…

     Послушно кивнув, Лизавета вытерла слёзы и прошла в свою комнатку. Включив свет, взглянула на письменный стол и… ахнула. Там по-прежнему на самом видном месте лежала её «предсмертная записка». «Хорошо, что мама ничего не увидела!» – молнией пронеслось в голове у девушки. Затравленно схватив листок бумаги, она скомкала его и запихнула в карман халата. После чего прошла в туалет, закрылась на щеколду и разорвала «записку» на мелкие кусочки. Перекрестившись, Лиза аккуратно высыпала их в унитаз и тщательно смыла водой.
     «Вот теперь точно – всё!» – с облегчением прошептала она и опять ушла в свою комнату…