Топорня

Эти воспоминания написаны очень давно, но они греют душу до сих пор. В детстве воспринимаешь все остро и ярко, и отпечаток этих детских воспоминаний остается в памяти на всю жизнь.

Местечко Топорня Кирилловского района Вологодской области - так называется мамина родина. Видимо появилось оно благодаря каналу, соединяющему Волго-Балтийскую водную систему с Северодвинской и находится при впадении канала из Сиверского озера, что в Кириллове, в Шексну. Здесь, у местечка, находятся три шлюза, три водных ступени, позволяющие попасть судам из одной водной системы в другую. В общей сложности, чтобы пройти все три шлюза, пароходу требуется более часа и вполне можно сойдя на первом шлюзу посетить родственников в Топорне, попить с ними чайку, а на последнем шлюзу или пристани, опять сесть на пароход и продолжить путешествие.

Здесь, в Топорне, в лесном краю, жили мои дедушка Иван Васильевич, убежденный коммунист, старейший работник водного транспорта, и бабушка Александра Дмитриевна, обычная женщина, а так же черный беспородный веселый пес Тузик, готовый броситься за брошенной хозяином палкой хоть в канал. В мое время бабушка и дедушка уже давно были пенсионерами, ведущими свое личное хозяйство.

В большом дворе был хлев для скотины и птицы, сзади деревенской избы огород, а перед домом, до самой дороги - большое огороженное поле для картошки. Утром корову выгоняли в стадо, вечером забирали. Птица гуляла по двору сама по себе.

Обстановка в доме была простая. Главной ценностью в избе была русская печка - кормилица. И сейчас не забуду, какая вкусная, с коричневой корочкой получалась каша в этой чудо-печке. Да и все из печи получалось чудо, как вкусно. Если я не придумал или не вычитал, а потом выдал за свое, мы, дети, и мылись в печке. А уж лежать на ней, теплой, какое было удовольствие. Помню, раз мы с Ирой так объелись вкусными бабушками блинами, что наверное час согнувшись с охами ходили по избе. Сразу при входе был рукомойник с ведром, которое надо было периодически выносить. Икон не было. Дед-коммунист быстро воспитал свою половину в атеистическом духе. Туалет был в доме, но очень простой, с круглой прорезью и выгребной ямой. Уходя ненадолго из дома, двери не запирали, лишь прислоняли дверь палкой. Знак - хозяев нет дома!

День, вернее довольно раннее утро, начиналось с чая. Самовар растапливался сосновыми шишками и уже готовый, все еще что-то ворчащий, ставился на стол. Пили не одну чашку. Сахар кололи щипцами или деликатно откусывали конфеты-подушечки. Пили до пота. Пот вытирали полотенцем, которое висело на шее.

В баню ходили к соседям напротив, раз в неделю. Сначала шли мужчины, чтобы было пожарче, потом женщины. Баня топилась по черному, все освещение - из подслеповатого маленького окошка. Важно было не задеть за стены, можно было запачкаться сажей. Парились, подбрасывая ковшиком воду на раскаленные камни в печке-каменке.

За водой ходили через два дома к дороге. Колодец находился во дворе богатого двухэтажного дома. Помню, что у ограды росли большие и красивые рябины.

Мы с сестрой в Топорню уезжали на все лето. Иногда здесь же отдыхали и наши двоюродные братья и сестры, дяди и тети. У взрослых была своя жизнь, у нас, детей, своя. Во дворе любимым местом для игр была высокая развесистая сосна, куда можно было залезть, посидеть на ветках, спрятать свои "сокровища", посмотреть сверху на деревню.

Лес начинался сразу за домом. Сначала мы ходили в него с опаской, с родителями, а потом поняли, что если держаться дороги, что ведет в другую деревню, с нами ничего не случится. В то время, когда еще не поднялась вода в Шексне, когда не было многочисленных дачников из Питера и Москвы, в лесу было довольно много грибов. Можно было идти по вспаханной возле дороги противопожарной канаве и собирать грибы. Особенно мне нравились маслята. За свой дружный семейный нрав и отменный вкус. Хоть жарь их, хоть парь, хоть соли и маринуй. Единственный недостаток - тяжело чистить. Лес был чистый, светлый, практически без лиственных пород и буреломов, гулять по такому одно удовольствие. Если мы брали с собой Тузика, то он нередко находил ежей. Еж сворачивался и пыхтел, а Тузик ожесточенно лаял. Несколько раз мы брали ежиков домой, и они жили у нас в загородке. Кормили мы их лягушками, с которыми они отчаянно расправляясь, нередко начиная их есть с лапок. Собранные грибы обрабатывала бабушка, мы лишь помогали. Домой, в Вологду, уезжали с сухими и солеными грибами.

Иногда нас бабушка отправляла с поручением купить у местного "Мичурина" какие-нибудь овощи. "Мичурин" жил с сестрой, умел шить, причесывался по бабьи, оставляя гребенку на затылке, и имел на участке уникальные стелющиеся яблони (в этих краях обычные вымерзают), парники с овощами и выращивал, чуть ли не дыни.

Помню эпопею с ремонтом дома. Летом собралось большое количество мужчин - надо было сменить покрытие на крыше. Станок для изготовления дранки - специальной щепы, кажется из осины, стоял во дворе. Дранку прибивали внахлест, гвоздями. Участвовал в ремонте и я. На крыше было весело и страшно. Мужчины привязывались веревкой к трубе. Вечерами веселый, еще тогда здоровый, дядя Боря играл на баяне, сыпал прибаутками, от которых все покатывались со смехом.

Ходили купаться и ловить рыбу на канал или Шексну (далеко). На канале купаться было опасно, т.к. глубоко и берега его отвесны. Вдоль канала шел высокий земляной вал с соснами и елками, под которыми мы любили собирать шишки. Здесь же можно было найти и сыроежки. Из-за песчаной почвы здесь всегда сухо и чисто. Напротив дома, у канала, можно было посидеть и на скамейке, которую сделал дядя Боря. Любили мы ходить и к ближайшему шлюзу и с опаской по воротам переходить на другую сторону. Вода хлещет из дырочек в воротах, перетекает из такой близкой по одну сторону воды в другую, очень глубокую. На воротах специальные рычаги, с помощью которых рабочие на шлюзе увеличивают или уменьшают поток воды. Вода падает и кружится в водовороте. На другой стороне был детский сад. Запомнилось, что я был там с няней и рядом собирал в большом количестве росшую яркую землянику. Рядом с каналом, на одной и другой стороне были сельские магазины. Именно там селяне покупали хлеб, водку, консервы и курево, а также популярные конфеты-подушечки.

Любили мы смотреть на пароходы. Все на нем ехавшие казались необыкновенными путешественниками, ехавшими в прекрасное далеко. На пароходе громко играло радио, в буфете можно было купить какой-нибудь дефицит. Если пароход был уже далеко, на Шексне, то интересно было слышать, как вторит эхом его радио, тому, что находится рядом, на берегу.

И вообще река притягивала и манила. С берега далеко-далеко можно было увидеть необыкновенно высокие деревья и угадывающуюся рядом деревеньку. Она так и называлась Деревенька, и был там следующий шлюз. Сколько раз мне хотелось побывать там и увидеть что-то необыкновенное. Не побывал.

Когда реконструировали Волго-Балт, то вода в Шексне сильно поднялась. Затопило леса, выселенные деревни, кладбища. Рассказывали про плавающие гробы, кресты и пр. В то лето мы были с сестрой в Топорне. Рыба ловилась неимоверно хорошо. С удочками сидели даже бабки. Немного повезло и нам.

И еще было удивительное для меня, горожанина место - лава. Чтобы переправиться через канал на повозке, автомобиле, надо было направляться именно к этому сооружению - наплавному мосту с перилами, перегораживающему весь канал. Во время движения пароходов лава прибивалась к берегу.

В Топорню можно было попасть из Кириллова двумя способами - пешком (идти 12 км) или на пароходе. Пешком от тети Лиды я ходил не раз. Дорога занимала часа четыре. Шли, не торопясь, заходя в лес за грибами. Ездили мы и на велосипедах. При выходе из города по улице Гагарина надо было пройти по широкому наплавному мосту. А дальше просторы Сиверского озера и, наконец, канал. При входе в канал, на берегу стоят громадные навигационные знаки для судов. Интересно ехать на пароходе и наблюдать за водой. Сначала она далеко впереди откатывается от берегов и обнажает их, потом при приближении судна вновь накатывает на берега.

Теперь в Топорню давно уже ездят на автобусе. Лес из-за высокой воды переродился - вместо белых грибов давно уже растут поганки, окраины местечка захламлены помойками. Пароходы не ходят.