Тиха украинская ночь

                Рассказ
               
               
                Тиха украинская ночь.
                Прозрачно небо. Звёзды блещут.
                А.С. Пушкин

                -  Подъём! Тревога!   
                Тревога? Какая ещё к чёрту,тревога?  Они забыли, что мы прикомандированные?
                Но уже совершён прыжок с койки второго яруса, обгоняя мысли, привычно работают руки, и уже через минуту все одеты.
                -Выходи строиться!
Территория воинской части ярко освещена, личный состав сапёрного полка в полной боевой готовности: шинели в скатку, за спиной вещмешки, на плечах карабины и подсумки, только мы вышли налегке. К нам подходит майор ВВС.
-Это что за подразделение?-спрашивает он.
- Прикомандированные сапёры-пиротехники-отвечает исполняющий обязанности старшины роты старший сержант срочной службы Сосновский.
-Можете идти в казарму отдыхать, все остальные по машинам!-командует майор.
Ну, если он здесь распоряжается и все выполняют его команды, значит он не лётчик, а особист.
     Мы возвращаемся в спальное помещение, досадуя, что не разобравшись подняли нас ночью, но Сосновский объявил, что в связи с этим случаем подъём будет на час позже.
После завтрака приходят наши офицеры; командир роты майор Овчинников и взводные старший лейтенант Козьменко и лейтенант Ляховицкий.
- Так как личный состав полка убыл по тревоге, назначайте, Сосновский, наряд на кухню, а сейчас все на занятия: два часа строевой подготовки и два час «физо»*- распорядился Овчинников.               
До чего же надоела эта шагистика, а вместе с ней и «физо», с упражнениями на перекладине и брусьях, и этот спортивный снаряд на четырёх ножках, именуемый конём! С каким удовольствием поиграть бы сейчас в настольный теннис или в волейбол, посоревноваться в беге на короткие дистанции, или в плаванье.
Ну, ничего. После завтра выезжаем на задание, а там опасная, но почётная работа сапёров-пиротехников и полная свобода по вечерам, за исключением суточных нарядов.
     Вечером, вернувшись с кухни, Саня Сергеев рассказал нам, что он разговаривал с пришедшим на ужин знакомым солдатом, который дежурил на КПП и тот сказал, что тревога была не учебная, а боевая, так как через границу прорвался большой отряд бандеровцев и разбившись на мелкие группы рассеялся по территории, и теперь все войска округа подняты по тревоге.
Бандеровцы? Да откуда они взялись? С последними бандеровцами покончили восемь лет назад; одних ликвидировали, другие до сих пор в лагерях. Правда, вышли на свободу те, кого осудили раньше, но они все под наблюдением. Да и через какую границу могли они прорваться? Через границу с Польшей, Венгрией,Румынией? Так ведь это соцстраны, участницы Варшавского договора и как могли там существовать бандеровцы, даже  находясь в глубоком подполье и тем более пробиться через границу, охраняемую с двух сторон? Что-то тут напутал этот боец, хотя если он сказал, что это был большой отряд, то вероятность прорваться с боем у них была.
     Что мы тогда знали о бандеровцах? Помню, в детстве, отец рассказывал нашему соседу, что когда, после окончания войны, он ещё год служил на Украине, его друга убили бандеровцы. Кто такие бандеровцы, нам мальчишкам было непонятно. В книгах о войне слово бандеровцы почти не встречалось, писали о бандах украинских националистов, а из верхушки ОУН* изредка упоминался только Бандера и то, наверное,потому, что его фамилия была созвучна слову банда. Уже во время службы в армии, находясь на территории Западной Украины, о Мельнике, Шухевиче   а тем более об УПА* и дивизии СС
«Галичина» мы, ничего не знали, более того все зверства, совершённые бандеровцами, приписывались немцам. Вот такая была излишняя политкорректность , которая и потом продолжалась долгое время.

   В Самборе, когда мы целую неделю работали по ремонту повреждённого взрывом здания, вместе с нами были два гражданских специалиста-каменщика. Устав, один из них присел на ступеньки крыльца, достал пачку сигарет «Верховина» , закурил, а когда Эдька Рахлин попросил у него сигарету, широко развёл руками, на что Эдька с усмешкой сказал:
- Ну ты и жмот, бандера!
Каменщик швырнул недокуренную сигарету на землю, пошёл и как потом выразился его напарник « пожалился» командованию полка и отправился Эдька на гауптвахту за оскорбление представителя местного населения.               
Но с бандеровцами, хотя и бывшими, встретиться всё же пришлось. В карпатском городке Турка к нам приковылял на костылях лохматый, неряшливо одетый тип и гундося стал жаловаться, как его избили наши солдаты. На вопрос, за что били, промямлил что-то невнятное и похромал дальше. На другой день мы узнали, что он бандеровец и уже после войны он и два его другана убили учительницу-комсомолку. Спасаясь от преследования они,отстреливаясь, бежали к лесу, но уйти им не удалось: двоих застрелили, а этого взяли живым, но при задержании он успел тяжело ранить одного из солдат. Тут ребята дали волю эмоциям; его месили прикладами и сапогами, и чуть тёпленького сдали в комендатуру. Подлечившись, свой срок он отсидел, но впоследствии, увидев наших   военнослужащих, подходил к ним и жаловался, как его жестоко избили и покалечили, а о том, как после зверских издевательств, они убили молодую девушку, он никому не рассказывал.
    Был и ещё такой случай, В окрестностях городка Олеско, мы вели работы по поиску и уничтожению невзорвавшихся боеприпасов. С нами, в этот день, был военком района старший лейтенант Дерюгин и когда всё было готово к взрыву, неожиданно вдалеке появилась телега, в которой ехали двое мужиков.
 - Черти их не во-время принесли,-с досадой сказал взводный Козьменко-беги и гони их отсюда.
 Я быстро подбежал к мужикам, которые подъехали к копне сена и взяв вилы подошли к ней.
 - Скорее уезжайте отсюда, сейчас взрывать будем!- крикнул я.               
Оба мужика даже не повернулись ко мне, а один уже подцепил на вилы сено.
 - Я вам говорю, мужики, уезжайте немедленно, а то вас осколками зацепит!-уже громче крикнул я.
И опять никакой реакции на мои слова, может быть они глухонемые?
Я подошёл и тронул за плечо высокого, худощавого,тот быстро повернулся и злобно оскалив зубы, замахнулся на меня вилами. Я отскочил от него и увидел бегущего к нам Дерюгина.
 - Ты на кого намахнулся, сволочь бандеровская? - подбегая закричал он.
 - Десять лет отсидел гад и всё в лес смотришь, волчуга? У немцев в холуях ходил, теперь кого ждёшь? Американцев? Не дождёшься, паскуда!
 - Ну, а ты чего?-вдруг заорал он на меня –Этот гад на тебя с вилами ,а ты стоишь как фонарный столб? Врежь ему бляхой по хряпалу, да посильней!
Я быстро снял поясной ремень,  один конец ловко намотал на руку и сделал несколько пробных замахов, следя,чтобы удар получился ребром бляхи-этому нехитрому приёму мы научились у старослужащих. Взглянув на мои манипуляции, оба мужика проворно вспрыгнули на телегу, тот, что пониже ростом хлестнул лошадь и телега помчалась по грунтовке.
 - Видал шакалье племя?-сказал Дерюгин и плюнул им вслед-Все они такие. Издеваться над безоружными, да стрелять из засады они мастера, а во всём остальном шавки. Их в войну в первом бою так расколошматили, что потом сколько лет как суслики прятались в схронах, да подло паскудили.
 - А второй тоже бандеровец?-спросил я.
 - Бандеровец-подтвердил Дерюгин-так же десятку отмотал, но этот затаился и молчит, а длинный нет-нет, да клыки покажет. Жаль,что не успел врезать ему бляхой! Этих уже не исправить и будь моя воля пристрелил бы я сейчас этих гадов недобитых!
  Но это единичный случай; в основном, нас принимали радушно, а если где относились недоброжелательно, мы немедленно  отвечали тем же.
Однажды в каком-то городке, мы проезжали мимо школы и вдруг на дорогу выбежали ученицы-старшеклассницы, крича, чтобы мы остановились. Сначала мы подумали, что они обнаружили поблизости снаряды или мины, но девчонки, приветливо улыбаясь, попросили нас сфотографироваться с ними. Вряд ли в те годы где сохранилось раздельное обучение, но на ступеньках школьного крыльца стояли одни девчонки. Из дверей школы вышел пожилой мужчина с фотоаппаратом, нас поставили в середину, мужчина сделал несколько снимков, после чего к нам подошла учительница.
 - Спасибо вам за то, что вы делаете-сказала она и повернулась к своим ученицам.
 - Спа-си-бо!  Спа-си-бо! Спа-си-бо!-громко прокричали девчонки и проводили нас до машин.
Было и такое. В Сокале, на танцплощадке, две высокомерные девицы отказались с нами танцевать. Такое отношение к себе наши парни не допускали; девчат выгнали с танцплощадки, предупредив, чтобы больше здесь не появлялись, далее последовала угроза, услышав которую, красавицы с испуганными лицами стремительно удалились.
Но на следующий вечер они пришли, извинились перед нами, сказали что они не знали кто мы такие и в течение всего танцевального вечера, как только объявляли дамский танец, поочерёдно приглашали нас танцевать, таким образом хорошие отношения были восстановлены.

  Уважало не только местное население. Недалеко от Сокаля находилось большое село, где было много девчат и даже имелась танцплощадка и ребята решили вечером поехать туда на танцы. Я с ними не поехал, но через некоторое время заскучал и предупредив дневального отправился погулять по городу. Ближе к центру я увидел на одноэтажном здании знакомую вывеску  «Чайна» . В небольших западно-украинских городах я иногда посещал подобные заведения, чтобы, купив полулитровую бутылку вина и лёгкую закуску посидеть за столиком и отдохнуть в спокойной обстановке. Поскольку накануне я получил из дома денежный перевод я решил провести этот вечер за столиком с привычной бутылочкой вина. Но войдя в «Чайну»  я увидел, что в буфете нет ни одной полулитровой бутылки, все вина были в семисотграммовых бутылках. Но уходить уже не хотелось и я купил бутылку  портвейна  и двести граммов весового печенья.               
 - Сколько стаканов?-спросила буфетчица.
 - Один- ответил я.
Она удивлённо посмотрела на меня:-Москаль?
Я утвердительно кивнул головой.
 - Там ваши гуляют-буфетчица показала на завешанный портьерами дверной проём, откуда слышались громкие голоса.
 -  Наши? Значит они не поехали в село, а решили погулять здесь.
Раздвинув портьеры, я вошёл в небольшой зал и в растерянности остановился, не зная что делать дальше. За столиками сидели одни офицеры, по-видимому это был банкет по какому-то  поводу. Видно для этой буфетчицы, что солдат, что офицер, пришедшие в её заведение, были равноправными клиентами, но моё появление на офицерском банкете на некоторое время вызвало немую сцену. Разговоры прекратились и все молча смотрели на меня. Я же стоял у входа с бутылкой вина в одной руке и тарелкой с печеньем в другой, соображая, как мне поступить. Первое, что пришло мне в голову, выскочить из чайной и бежать, но увидев двух молодых лейтенантов понял, что от них не убежишь, так их натренировали в беге во время учёбы в училище. Да и за вино уже заплачено, так что будь что будет? Я усаживаюсь за свободный столик, быстро наливаю до краёв гранёный стакан, выпиваю и наливаю второй. Тут же ко мне подходят капитан и старший лейтенант.
 - Ты с какой части?-сердито спросил капитан.
Я механически назвал номер части.
Капитан и старший лейтенант переглянулись.
 - Такой части в нашем округе нет-уверенно сказал капитан.
 - Наша часть не в вашем округе, а в Приволжском-ответил я.
 - В Приволжском?  Так ты в отпуск приехал? Почему тогда не переоделся в гражданское, а влез сюда в солдатской форме? Был бы сейчас в гражданском, не было бы у тебя  проблем, а теперь мы обязаны тебя задержать. У заведующей есть телефон, позвони в комендатуру- обратился капитан к старшему лейтенанту.
 -Я не в отпуске, мы сюда приехали для выполнения спецзадания по разминированию территорий- объяснил я.
 - Я слышал об этом, эти ребята настоящие герои!-сказал старший лейтенант.- Ну и много у вас здесь работы?
 - Много, счёт идет на тысячи взрывоопасных предметов, но точное количество назвать не могу, учёт ведут наши командиры.
Взгляд капитана, до этого свирепо смотревшего на меня, смягчился.
 - Я смотрю вина ты взял много, а на закуску денег не хватило?-спросил он меня.
 - Деньги есть, но я уже поужинал и есть не хочу- ответил я.
 - Ну ладно, допивай вино и смотри не подведи своих командиров-напутственно сказал мне старший лейтенант.
Они подошли к офицерам, молча наблюдавших за этой сценой, что-то им сказали и те, больше не обращая на меня внимания, продолжили банкет.
Чтобы больше не искушать судьбу, я быстро допил вино, на ходу доедая печенье, вышел из чайной и почувствовал, что перебрал; столько вина сразу я никогда не выпивал. Стараясь не качаться, я добрался до дома, где мы квартировали, не раздеваясь лёг поверх одеяла, уснул и не слышал, как наши приехали с танцев.
  Всё это я вспомнил, когда стоял дневальным, назначенный во внутренний наряд. Вчера вечером я взял в библиотеке интересную книгу и теперь с нетерпением ожидал, когда все уйдут на занятия, чтобы спокойно приступить к чтению. Но тут в коридоре появился Овчинников с газетой в руках, Усевшись на табурет, он внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:-Тебе сколько лет?
 - Двадцать, товарищ майор.
 - Двадцать?  Вот будет тебе сорок с небольшим и ты уже будешь жить при коммунизме!-каким-то торжественным тоном объявил  Овчинников.
На это сообщение я никак не отреагировал; сорок с небольшим лет казалось мне чем-то очень далёким, а что касается коммунизма, то с самого детства, по дороге в школу, на административных зданиях мы видели транспаранты, на которых было написано: «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина, вперёд к победе коммунизма!»
Ещё во время учёбы в начальной школе Владька Николаев, перед началом урока, спросил учительницу, что же такое коммунизм? Она ответила не сразу, по-видимому обдумывая, как это проще объяснить смотревшим на неё с любопытством наголо стриженным  мальчишкам.
 - При коммунизме не будет денег- наконец сказала она.
 - Как это не будет денег?-заволновался класс-а как же мы будем булочки и баранки покупать в буфете?
 - При коммунизме не будет денег, потому что всё будет бесплатно- объяснила учительница.
- Бесплатно? Вот это здорово! Кто-то, не удержавшись, крикнул  «Ура!»  -, потом посыпались вопросы:- А в кино нас тоже будут бесплатно пускать? А в цирк? А мороженое тоже будет бесплатным?
 - И в кино, и в цирк вы будете ходить бесплатно, и мороженое тоже будет бесплатным- ответила на вопросы учительница.
Тогда Владька, с умильной улыбкой глядя на учительницу, как будто победа коммунизма зависела только от неё, спросил:- А когда же он наступит этот коммунизм?
 - Вот когда вы вырастете и станете совсем- совсем взрослыми, тогда он и наступит- закончила этот разговор учительница.
Всем стало всё понятно и больше вопросов никто не задавал.
  Шли годы. Исчезли с транспарантов Ленин и Сталин, теперь на транспарантах красовались лозунги «Вперёд к победе коммунизма!  Наша цель- коммунизм!  Да здравствует коммунизм!» А те, наголо остриженные мальчишки, щеголяли модной стрижкой под канадскую польку и, больше не надеясь на бесплатное мороженое, кино и цирк, учились, а некоторые и работали, приобретая необходимую для дальнейшей жизни специальность.
И вот теперь опять пообещали коммунизм, причём не бездушные лозунги, а сам глава государства. А верил ли коммунист Овчинников в скорое построение коммунизма? Возможно что верил, так вдохновенно он читал доклад Хрущёва, иногда прерывая чтение, делая какие-то свои выводы из прочитанного и создавалось впечатление, что обращался он не только ко мне, но и к воображаемым слушателям. Я же, стоя у тумбочки, с тоской смотрел в открытое окно на тёмно-зелёные листья каштана, мечтая только об одном, чтобы скорее закончился доклад, и Овчинников наконец убрался из коридора, чтобы я мог почитать лежавшую в тумбочке книгу.
   Наконец-то мы выезжаем на спецзадание, что-то дольше обычного задержались в части. Наши малочисленные взводы теперь называются подвижными группами разминирования. Маршруты у нас разные и сначала выезжает первый взвод, а через полчаса мы. Как только оказываемся за воротами части мы, по традиции, трижды крикнули « Ура» и наша колонна устремилась из города. Впереди грузовой ГАЗ, в кузове которого большая бочка с бензином, а рядом с ней постоянно дежурит кто-то из некурящих, в большинстве случаев это наш комсорг Валерка Звонарёв. Следом за ГАЗ-ом два ЗИЛа  с металлическими будками-кузовами, в которых едем мы. К вечеру приезжаем в город Нестеров, в котором нам предстоит ночевать. Обычно, заранее предупреждённое о нашем приезде, городское начальство предоставляет нам комнату для ночлега, а если таковой в наличии не имеется, мы выбираем место и ставим палатку. На сей раз нам предоставили пустующее помещение католического монастыря, где ещё с войны сохранились потемневшие от времени двухъярусные нары.               
Только успели поужинать, как во двор вошёл подполковник.
 - Ребята, у вас есть оружие?-спросил он.
 - Есть, автомат и снаряжённый магазин к нему- за всех ответил Валерка Звонарёв.
Подошёл наш взводный.
 - Командир взвода старший лейтенант Козьменко-отдав честь, представился он старшему по званию.
 - Товарищ старший лейтенант, организуйте караульную службу, у нас ночью убили часового, зарезали и бросили в колодец- сообщил подполковник.               
Убили часового? Кто же это сделал? Пробившиеся через границу диверсанты, или активизировались местные недобитки?  А мы с Валеркой сегодня дневальные, а так как на выездах наряды сокращённые, дежурим только вдвоём. Только ушёл подполковник, мы пошли посмотреть город, но после ночного происшествия и в связи с католическим постом улицы пустынны и на них усиленные наряды патрулей. Пришлось вернуться к месту ночлега. Мы быстро застелили нары и я заступил на пост.
Ко мне подошёл Козьменко, наверное, для инструктажа.
 - Скорее всего убийство часового дело рук бандеровцев,-задумчиво сказал он- и если на территории монастыря появятся подозрительные личности, не вздумай кричать: "Стой, кто идёт!" и "Стой, стрелять буду!" Те, кто окончил разведшколу, мгновенно стреляют на окрик, так что в данной ситуации нам придётся изменить устав караульной службы.
Сделай один предупредительный выстрел и, если не побегут,, стреляй по ним., мы потом подтвердим, что были и  предупредительные окрики, если будет какое-то разбирательство. И отойдя на несколько шагов, уже, чисто по-граждански добавил:-Я на тебя надеюсь, Виталик.               
 Я оправдаю доверие, Александр Иванович, дорогой наш командир. Ни на кого из нас ты никогда не повысил голоса, а на спецзадании своей храбростью и личным примером вселял в нас уверенность. Побольше бы в нашей армии таких офицеров. Когда во Львове, отставший от нас второй ЗИЛ, попал в небольшую аварию, мы, не подозревая об этом, продолжили движение в пункт назначения. Дождавшись ВАИ,* командир отделения младший сержант Фаддеев, уладил конфликт, выехал из  города и сбившись с маршрута, поехал другой дорогой. В результате этого мы остались без кухни, а главное, без денег на питание. Иногда Козьменко выезжал на спецзадание с семьёй, вот и на этот раз он был с женой и маленьким сыном. Приехав в Тернополь, он, открыв кошелёк жены, посчитал                деньги и повёл нас в столовую. Накормив нас полным обедом, он показал кошелёк, в котором остались только мелкие монеты, сказав, что этого хватит только на хлеб.
Мы приехали в Хмельницкую область, в указанном месте поставили палатку и отправились осматривать окрестности. К счастью, недалеко находилась молочная ферма какого-то совхоза. Мы познакомились с молодыми доярками и они дали нам ведро молока. Получив от Козьменко деньги на хлеб, мы пошарили по карманам гимнастёрок, наскребли немного мелочи и купили кулёк вермишели. Каким-то чудом в машине оказался большой кухонный бачок и Эдька Шалевич сварил на костре молочный вермишелевый суп. На другой день мы питались хлебом с молоком, которым нас опять снабдили доярки, но на них кто-то из работниц фермы настучал совхозному начальству. Вечером прибыл какой-то начальствующий субъект в форменной военной рубашке, наверное, бывший сверхсрочник. К нам он подойти не решился, но мы слышали, как он громко орал на молодых доярок, угрожая вычесть у них из зарплаты стоимость молока. С таким жлобом мы встретились впервые, в других населённых пунктах местное начальство, по возможности, старалось нас чем-то угостить. Чтобы не подводить девчонок, мы больше к ферме не приближались и питались только хлебом, запивая его водой из фляг. Вот в это время, наконец,прибыл долгожданный ЗИЛ, всё же сумел Фаддеев сориентироваться и отыскать нас. Посмотрев на нашу трапезу, Венька Швецов, который на выездах исполнял обязанности повара, сначала накормил нас бутербродами с докторской колбасой и только потом стал хлопотать у своей переносной кухни.               
    Эти воспоминания промелькнули в течение нескольких секунд, а теперь пора приступить к несению караульной службы, тем более что я не дневальный, а часовой. Устав караульной службы здесь изменён окончательно, так как часовой должен находиться на посту всего два часа, мне же стоять четыре, в два часа ночи меня сменит Валерка Звонарёв. Как рассказал подполковник, у них часового зарезали ножом, но как такое могло произойти? Если часовой исправно несёт службу, не отвлекается и не считает на небе звёзды, подобраться к нему с ножом вряд ли сможет и хорошо подготовленный выпускник разведшколы. Скорее всего парня убили, метнув в него нож. Я смотрю на монастырскую ограду, от неё до меня не более двадцати метров, это не расстояние для того, кто умеет метать ножи, тем более, что и ножи у них особой конструкции. Но нет, сволочьё, здесь этот номер не пройдёт!. Я отступаю к машинам, снимаю с плеча автомат, отпустив ремень, вешаю автомат на грудь, ближе к поясу, так стрелять быстрее и удобнее, вытащив из ножен штык-нож засовываю его за голенище сапога, так его быстрее выхватить. Укрывшись между машинами, выбираю позицию для стрельбы, потом неслышно открыв дверцу ГАЗа, сажусь в кабину, оставив  дверцу приоткрытой.  Вот теперь я в выигрышном положении, меня никто не видит, зато мне видна вся территория монастыря.                               
 - Тиха украинская ночь.
-  Прозрачно небо. Звёзды  блещут-вспомнились вдруг пушкинские строки из поэмы «Полтава». Тиха-это точно, а вот небо здесь чёрное, без единой звёздочки, не видно и Луны. Но ведь Пушкин писал о Малороссии, а здесь Галиция и город этот назывался не Нестеров, а Жовква и несмотря на свою архитектуру, о которой потом я читал в журнале «Вокруг света», выглядит угрюмым и враждебным. Глаза быстро привыкают к темноте и вдруг, на соседнем здании появились человеческие фигуры. Сбросив предохранитель, я уже был готов выскочить из кабины, но, вглядевшись, вижу, что это статуи на костёле. Тревога оказалась ложной, но расслабляться нельзя. Если здесь действует диверсионная группа, то, не увидев на территории монастыря никакой охраны, они попытаются прикончить спящих ножами, чтобы вызвать панику среди военнослужащих. Так что если    через ограду перелезут несколько человек и станут подкрадываться к входу, я, заняв   позицию за капотом ГАЗа,  должен сделать предупредительный выстрел. Я почему-то уверен, что ответных выстрелов не будет, даже на мой одиночный тут же прибегут вооружённые патрули, а поднятые по тревоге военнослужащие войсковой части быстро перекроют все выходы из небольшого города и прочешут все дворы. Скорее всего, нападавшие будут спасаться бегством, а вот стрелять в спины бегущим я уже не имею права,  здесь всё зависит от расторопности патрулей и поднятых по тревоге солдат.
   Время тянется медленно, очень медленно, каким-то чутьём я понимаю, что прошло два часа. Смотрю на часы, подарок родителей на день рождения, сейчас двенадцать часов пятнадцать минут, в два часа меня сменит Валерка. Вспомнил, как в день моего пятнадцатилетия, мать извлекла из ящика буфета коробочку с часами «Победа». С чем можно сравнить сейчас этот подарок? Со смартфоном, с гаджетом? Но смартфоны и гаджеты есть сейчас даже у младших школьников, а вот часов, в те годы, не было ни у моих друзей и ровесников, ни даже у работающих парней, живущих в нашем дворе.
   Несколько дней часы я никому не показывал, чтобы не выделяться среди ребят, но, когда отправился на свидание с девчонкой, которая была на два года старше меня, часы я надел. И часы, и туфли на кожаной подошве вызвали зависть у соседских парней, но пришедшая на свидание с подведёнными бровями и модными клипсами в ушах нарядная семнадцатилетняя девчонка, увидев на моей руке часы, была очень довольна.               
Внезапный шум в монастыре заставил меня выскочить из кабины. Раздался громкий топот и во двор стремительно выбежали наши в трусах, майках и в сапогах на босу ногу, держа в руках постели и обмундирование, причём вид у них был такой, как-будто  за ними кто-то гнался.
 - Где он?- услышал я голос Козьменко.
 - Я здесь, товарищ старший лейтенант,- выйдя из-за машины откликнулся я.
 - Ничего подозрительного не заметил?
 - Нет, пока всё спокойно.
 - Во сколько у тебя смена?
 - В два часа, товарищ старший лейтенант,-ответил я, с удивлением наблюдая, как ребята стелют постели на плиты монастырского двора.
 - Продолжай нести службу,- сказал мне Козьменко и тоже расстелил постель.
Я подошёл к Валерке.
 - Вы чего убежали из монастыря, там что, спать душно?
 - Какое там душно?- Валерка замахал руками-Там такое твориться, что спать невозможно!
 - А постель моя там?
 - Да ты что? Я её  с собой захватил,- ты туда не ходи – предупредил он меня, видя что я с интересом смотрю на открытую дверь.
 - Ладно, Валера, ты спи, через полтора часа я тебя разбужу,- сказал я ему и дождавшись когда все уснут, снова забрался в кабину.
Валерка проснулся сам и сменив меня на посту также уселся в кабину. Спать на каменных плитах было не комфортно и, предупредив Валерку, я залез в кузов ГАЗа, и постелив свою походную постель, проспал там до подъёма, а утром, после завтрака, мы уехали из Нестерова.
  До сих пор для меня остаётся загадкой, какая же сила выбросила из монастыря

 привыкших к опасностям парней и их отважного командира?  В те годы о полтергейсте и паранормальных  явлениях никто не слышал и об этом нигде не писали и вряд ли бы в это поверили тогдашние комсомольцы, а Козьменко был коммунист. Что же там произошло и что они видели или слышали?  Я пытался расспросить об этом нескольких человек, но все они, как сговорившись, начинали махать руками, как будто отгоняя какое-то видение, при этом матерились и наотрез отказывались об этом говорить. Особой настойчивости в этих вопросах я не проявлял, а последующий калейдоскоп событий окончательно отвлёк меня от этой темы.
    Через десять дней мы вернулись в полк и я решил узнать у знакомых мне солдат о той ночной тревоге. Утром, когда мы возвращались с физзарядки, к нам подошёл незнакомый лейтенант-сапёр.
 - Говорят, кто-то из ваших играет на «фоно»?*- спросил он Саню Сергеева.
Тот молча указал на меня.
 - В субботу у нас вечер отдыха, приглашены местные девчата и после небольшого концерта танцы. Я организовал небольшой ансамбль, будем играть весь вечер танцевальный репертуар, да только две пьесы у нас не получаются, слишком хило звучат без «фоно»- объяснил лейтенант.
 - А какие пьесы?- спросил я.
  - Фильм «Серенада солнечной долины» видел?  Помнишь музыку, когда там танцуют в отеле?  Да ещё аргентинское танго, это без «фоно» совсем не звучит. Ну что, сегодня придёшь на репетицию?
 - А вы обратитесь к нашему ротному, чтобы он освободил меня от занятий- попросил я лейтенанта.
 - Да не вопрос- ответил он и ушёл и пришедший через полчаса Овчинников на три дня освободил меня от занятий.
В отличие от воинских частей, в которых я побывал, где были неказистые солдатские клубы, а в некоторых их и вовсе не было, в этом полку был хороший киноконцертный зал, с довольно вместительной сценой и большим экраном, а кресла в зрительном зале были такие же как в городских кинотеатрах. Когда я пришёл на репетицию, музыканты уже находились на сцене. Их было пятеро; двоих из них я знал, с кларнетом в руках стоял Кравченко, а за ударной установкой восседал младший сержант Соколовский. Были ещё два солдата; один играл на акустической гитаре, другой на домре-бас, сам лейтенант играл на кнопочном аккордеоне.  Позже я узнал, что он окончил музыкальную школу и музыкальное училище по классу баяна, но, когда его призвали в армию, решил стать офицером и через год поступил в военное училище. И во время учёбы и после окончания училища он находил время для занятий музыкой и активно участвовал в армейской самодеятельности. Меня тут же усадили за пианино, лейтенант принёс ноты и я несколько раз проиграл партию фортепьяно.               
 - Теперь начали!- Аргентинское танго! – объявил лейтенант.
 - Вот теперь другое дело,- сказал Кравченко когда мы закончили играть- с «фоно» классно звучит.
 - Фокс из «Серенады»!- снова объявил лейтенант.
 - Во-время ты приехал, а то хоть исключай эти пьесы из репертуара,- сказал мне он после репетиции- вот эти пьесы с нами сыграешь и можешь отдыхать, всё остальное у нас звучит нормально, мы с Кравченко солируем, гитара и басовая домра аккомпанируют и Соколовский неплохо шаманит.
Когда мы сошли со сцены, я спросил Кравченко по поводу ночной тревоги. Что он мне мог рассказать? Их взвод дежурил на шоссе, с ними были три незнакомых офицера; один пограничник и два «краснопогонника»*. Останавливали машины и офицеры проверяли документы у проезжающих.
   Больше я никого не расспрашивал; наши командиры, как и мы, об этом ничего не знали, их даже не подняли по тревоге, обращаться к полковому начальству не позволяла субординация, а солдаты только выполняли поставленную перед ними задачу и не более того.
Программа танцевального вечера была составлена так, что аргентинское танго звучало в середине, а танец из «Серенады солнечной долины» завершал её.  Поэтому весь вечер я провёл на сцене, сидя за пианино и наблюдая за танцующими, а услышав знакомые мелодии подыгрывал музыкантам на слух.
Вечер понравился всем. Было много приглашённых девчат и уже после окончания солдаты обращались к замполиту полка с просьбой организовать такой же вечер на Новый год.
Поздней осенью мы закончили работы по разминированию и эшелоном убыли в свою часть, и я так и не узнал, что же произошло на Западной Украине в ту тревожную ночь.
   Прошло несколько лет после демобилизации, когда в наш город приехали две сестры, девушки- еврейки из города Черновцы, с целью поступить учиться в средние учебные заведения, а потом и остаться жить в России. На мой вопрос, почему им не живётся  на родине, старшая, удивлённо посмотрев на меня  ответила:-Так я бандер боюсь!
Значит там уже были какие-то проявления национализма, если потом и вся их семья перебралась в Россию. За время нахождения на Западной Украине ничего подобного я не замечал. Когда в Бориславе, русская девчонка, с которой я встречался, сказала мне, что их соседи угрожают им расправой ,если сменится власть, я не воспринял это всерьёз, посчитав угрозу за пьяный трёп.
 - Живите спокойно, ничего здесь не изменится, а если они попытаются обидеть русских их тут же придавят как гнид- сказал я ей.
    После завершения Олимпиады-80- я отдыхал в пансионате в Конча-Заспе и случайно услышал разговор двух киевлян, где один, моложавый военный пенсионер, говорил другому:-Ну ты же помнишь, это было тогда, когда у нас проходил суд над бандеровцами.
Не изменяя многолетней привычке не вмешиваться в чужой разговор, я прошёл мимо, решив, при случае, расспросить его, что за суд был у них в Киеве. Но этот бравый пенсионер познакомился с женщиной, намного моложе его и с этого времени пара была неразлучна. Мало того, что они жили в соседних номерах и питались за одним столом, но и на пляже они появлялись вместе, взяв лодку на прокат, совершали водные прогулки по искусственно созданному заливу Днепра и вечером, придя на танцы, танцевали только друг с другом. Нарушать такую идиллию какими-то вопросами,  было бы нетактично и я старался встретить его одного, но внезапно он исчез. Оказалось, он приехал только на одну смену и, успешно завершив свой курортный роман, укатил домой, благо, что до Киева было всего двадцать семь километров.
    Этими событиями я заинтересовался в так называемую эпоху гласности, когда в газетах появились статьи о расстреле рабочих в Новочеркасске, а это произошло во время моей срочной службы. Но об этом мы ничего не знали и на занятиях по политподготовке нам ничего не сообщали. Значит если и были события, связанные с бандеровцами, то всё это держалось в тайне и до личного состава не доводилось. Я стал внимательно просматривать газеты и в одной из них обнаружил сообщение, что в 1962 году в Киеве проходил судебный процесс над бандеровцами и кроме этого в короткой статье ничего не сообщалось.
    Но каких же бандеровцев судили?  Может быть наша контрразведка раскрыла хорошо законспирированные ячейки националистов, а может судили тех, кто, избежав возмездия за совершённые злодеяния, сменив фамилии, имена и отчества, жили по поддельным документам?  А если, как говорил посыльный, был действительно прорыв границы с боем?  Но это могло произойти в том случае, если западным хозяевам надоело содержать дармоедов и они потребовали от них любым способом оказаться на территории Западной Украины и, совершив несколько диверсий, организовать подобие партизанской войны, хотя эта авантюра была заранее обречена на провал. Поднять на вооружённое восстание, воспитанных в советских школах комсомольцев и молодых коммунистов, было невыполнимой задачей. Старшее поколение устало от войны и вряд ли поддержало бы националистов. К ним могли присоединиться только подобные двум мужикам из Олесского района, но таких, скорее всего, нашлось бы немного, а без поддержки местного населения, прорвавшихся через границу,  легко выловили бы всех до одного.  Да и жили   тогда западенцы  хорошо. Какие у них были шикарные дороги, у нас во многих областях России подобных не было. Особенно восхищало шоссе от Самбора до Львова; идеальное асфальтовое покрытие, а с двух сторон, на протяжение восьмидесяти километров яблони, причём каждая яблоня подстрижена в форме шара, а стволы побелены. Лично я такого шоссе нигде не видел. С продуктами питания тоже всё было хорошо, а что касается национального вопроса, то в том же Львове, в киосках, продавались газеты на нескольких языках народов Западной Украины. Так что люди могли читать прессу на родном  языке, но разговаривали здесь в городах только по-русски. В Олеско, на танцплощадке, когда я спросил знакомую дивчину, как обстоят у неё дела, она ответила: - Працую, грызу гранит наук.
    Это было единственное украинское слово, которое я услышал за шесть месяцев. Да ещё в приграничном польском селе, недалеко от Равы-Русской, куда я зашёл предупредить жителей, чтобы убрали пасущихся коров, так как мы готовились взрывать обнаруженные нами артснаряды, миномётные мины и фаустпатроны, пожилые женщины, называя меня пан солдат, разговаривали только по-польски, но быстро поняли всё, что я им сказал. Во всех остальных местах я слышал только русскую речь и без русского мата. На мове были только песни, в том числе и самые современные.
     После прочтения этой статьи, в которой, по сути, не было никакой информации, возник только ряд вопросов и предположений, а потом Украина стала самостийной и незалежной и получить какие-то достоверные сведения хотя бы о том киевском процессе уже не представлялось возможным.
       Теперь, когда смотрю телерепортажи о событиях на Украине, то глядя на беснующиеся, прыгающие толпы молодых людей ,истошно орущих антироссийские кричалки, на ночных факелоносцев, идущих под бандеровскими знамёнами и с портретами Бандеры, как-то не вериться, что среди них есть внуки тех, знакомых нам девушек и парней, но, возможно, что и они здесь.
    А всё же было бы неплохо, оболваненной пропагандой, превратившей их в манкуртов, западенской молодёжи поинтересоваться как жили их предки в Австро-Венгрии и в Польше и какое там было к ним отношение. А для этого всего-навсего надо  прочитать книгу Ивана Франко «Борислав смеётся» и роман Петра Козланюка «Юрко Крук».             
                Примечания.
      физо- физическая подготовка
      ОУН- организация украинских националистов               
      УПА- украинская повстанческая армия
      ВАИ- военная автоинспекция
      фоно- сокращённо фортепьяно, в данном случае пианино
      краснопогонники- военнослужащие внутренних войск