Тамаркины мытарства 58

— Одним бы шовчиком прихватить, а то ведь заживать будет долго и кровит… — промакивая рассечённую бровь ватой смоченной перекисью водорода заботливо приговаривала Михайловна.
— Женщина, прекратите ко мне приставать и покиньте мужское помещение! — строя серьёзные рожи, шуткой возмущался Серёга. — Мне нужно переодеться, а вы меня смущаете своим присутствием!
— Он ещё своими расквашенными грибами шлёпает! Заткнись, а то вата изо рта вывалится! Больно?
— Брось ты… мне фиксы жалко.
— Заработаешь и новые вставишь. Не велики деньги.
— Не в деньгах дело, я этих «зубников» до ужаса боюсь. Лучше пойду, поищу и как-нибудь сам попробую на место приделать.
— Паша с Андрюшкой шукали — нет нигде. Может проглотил и не заметил в горячке? Ты пару дней в нужник не ходи, а лучше в лесок на какую-нибудь картонку, глядишь и выскочат.
— Всё, Михайловна, ты меня достала! Выметайся отсюда! Иди в свою столовку и там генеральствуй…
— Скотина ты неблагодарная! Сымай костюм, а я завтра подлатаю и простирну.
Спорить и препираться он не стал, а с недовольным видом стянул с себя спортивный костюм и сунул в руки Михайловне.

Без стука в комнатушку вбежала взволнованная Юлька, но увидев повариху и практически голого Серёгу, растерянно оправдываясь, попятилась назад.
— Извините, что без стука… я не хотела… меня Пётр Андреевич послал, передать…
Михайловна поймала её за рукав и втащила в комнату.
— Вот и правильно, что пришла! Надоело мне с ним нянькаться. Возьми-ка зелёнку, да хорошенько перемажь эту наглую морду, а я пойду Лёшку посмотрю, у него говорят совсем плохо.

— Меня Пётр Андреевич отправил коньяк тебе передать. Сказал, что для внутренней дезинфекции… — заговорила Юлька, как только за Михайловной закрылась дверь.
— Спасибо, за бандерольку, — отворачивая разбитое лицо, поблагодарил Серёга.
Сейчас, глядя на Сергея, Юлька вдруг остро ощутила, что больше они не увидятся.  Неизвестно откуда взялось это чувство — она просто знала. И не было теперь места: ни стыду, ни гордости, а гуляющий по крови алкоголь придавал решимости и всё сильнее разжигал страсть.
— Проводи меня домой.
— Алан грозился вызвать тебе три такси и гайцов с мигалкой.
— Так же, как пять ящиков вина заказал?
— Зря я замутил… не думал, что с тобой вот так…
— Я хочу, чтоб ты проводил меня домой! — упрямо повторила Юлька, подойдя к нему вплотную.
Горячее дыхание, близость её тела заставляли молотить сердце до ряби в глазах, до мелкой дрожи… исчезли рассудительность и здравый смысл, уступив место дикому желанию владеть этой женщиной. Лишь последний проблеск затуманенного рассудка не давал взять верх животному порыву.
— Надо бы хоть штаны надеть, а то люди не поймут, если в одних трусах пойду провожать, — через внезапно появившуюся одышку, попытался сострить Серёга, — не на югах живём…


Распахнув дверь своей съемной однушки, Юлька торжественно пригласила Сергея:
— Добро пожаловать в мой дворец!
Оказавшись в крошечной прихожей, Серёга обнял её за талию и прижал к себе. 
— Подождёшь меня двадцать минут? — Юлька погладила его по небритой щеке.
— Десять, — шепнул он, зарываясь лицом в густые волосы и целуя её шею.
— Пятнадцать, — выдохнула она.
— Сторговались.
Зашумел душ. Плоха зашёл в комнату. На застеленной покрывалом кровати сидел  плюшевый Винни-Пух.  Поднял его за ухо: выцветший, неумело заштопанный медведь, казалось, смотрел на него с немым укором глазами-пуговицами. Возбуждение от скорой близости сменилось чувством глупой неловкости.
«В натуре становлюсь сентиментальным… или трезвею» — ухмыльнувшись, подумал Серёга и усадил плюшевую игрушку на прежнее место.
Поставил на обеденный стол переданную Мартыновым бутылку коньяка, осмотрел кухню в поисках стопки или стакана: пустая столешница, в сушилке для посуды пластиковая кружка и две тарелки… Кружку хозяйки брать не решился и, откупорив бутылку, сделал большой глоток со «ствола».

Юлька забежала на кухню и застала Серёгу стоящим перед окном.
— Залюбовался дворовым пейзажем?
— Детская горка спуском к мусорным контейнерам...
— Обычный идиотизм чиновников.
— Безысходность.
— Что? — не поняла Юлька.
— Им теперь не оставляют даже крошечной площадки для манёвра, ни малейшего шанса свернуть: с разгона — сразу в помойку…
— Философ… — Она подошла и уткнулась лбом в широкую спину. — Серёж, ты меня хоть немного любишь?
— Ты не уложилась в оговоренное время — будешь наказана!
Развернувшись, сдёрнул с неё, до бесстыдства короткий халатик и, налюбовавшись ослепительной наготой, поднял на руки.

Прошедший день, для Юльки был слишком тяжёлым, она уснула, как только голова коснулась его плеча, и сон был крепким и счастливым. Серёга аккуратно вытащил из-под неё руку, поцеловал спутанную копну пышных волос и быстро одевшись, вышел из квартиры, осторожно захлопнув за собой дверь.

Продолжение: http://proza.ru/2021/02/01/1862