Мои женщины Август 1963 Друг детства, Толя Азаров

Мои женщины. Август 1963. Друг детства, Толик Азаров.

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрация: Июнь-август 1963 г. Город Суворов. Улица Белинского (внутренняя). Мой друг школьного детства Толя Назаров, младший сын дяди Вани и тёти Ани Назаровых, наших соседей по улице Белинского. В книге "Мои женщины" Толик представлен под фамилией Азаров. Позади нас крыша знаменитого «назаровского шалаша», низенькой постройки из старых досок, реек, ненужных межкомнатных дверей, покрытых рубероидом. Внутри матрац, большое комковатое старое красное парчовое одеяло и подушки. В этом шалаше, это был наш «штаб», очень удобно было лежать, разговаривать, читать книги, смотреть журналы и играть «в кино» (изображать в пересказе сюжеты фильмов) и в карты - «в подкидного или переводного дурака».

Увы, мои друзья – внутренние голоса деда «Календаря» и Феи красоты и страсти – меня почему-то покинули, не звучали и не являлись мне во сне. Отношения с мамой у меня были теперь ровными, спокойными, простыми, но той былой привязанности и «ребячьей» любви между нами уже не было. Правда, я очень жаждал маминой ласки, как прежде, когда у меня был только чубчик на стриженой голове, но мама теперь не гладила меня «по головке, как маленького», а гладила по спине или просто прижимала меня к себе, как это делают братья или друзья. Отношения с папой и старшим братом Юрой почти не изменились, только Юрка всё чаще и чаще стал называть меня «телком», но прекратил называть «маменькиным сыночком».

Никаких позывов к усиленному интересу к обнажённому женскому телу я уже не имел, потому что за это лето насмотрелся достаточно, даже с лишком, а вот желание или, скорее, вожделение испытать вновь и вновь ощущения в моём организме, предшествующие извержению из меня «мужского сока» и во время извержения, - да, очень хотелось. При этом, из откровенных рассказов и обмена мнениями между ребятами и парнями «на улице», я уже хорошо знал, что помогать себе руками освобождаться от накопившейся «мужской энергии» - это нехорошо, неправильно, предосудительно и стыдно. «Это делать надо естественным образом и с помощью известно кого и чего» - так выразился мой старший брат, который, конечно же, как папа и мама, заметил, что я по ночам бегаю в ванную комнату стирать хозяйственным мылом использованные марлевые салфетки. Запах-то «мужского сока» специфический…

Я не создавал проблему из моих ночных извержений «мужского сока», потому что уже давным-давно (неделю назад) прочитал в одной из маминых книжек, что это поллюции и что это естественные отправления мужского организма, который зреет, взрослеет, становится мужским. Наоборот, я даже начал гордиться тем, что у меня эти самые поллюции, потому что мой старший брат Юра, по его откровенному признанию, тоже проходил через это и тоже украдкой бегал в ванную с мамиными марлевыми салфетками.

- Не бери в голову, Сашок! – говорил мне Юра тоном задушевного покровителя. – Всё нормально, всё «окейно». Ты просто растёшь и становишься мужчиной. Рановато, конечно, но ты же январский, так что почти на целый год старше своих сверстников. Только не увлекайся «рукоделием», а то заразу какую-нибудь занесёшь и будешь потом маяться долго. Лучше делом каким-нибудь займись.

На остаток августа 1963 года мне дела никакого не было. Друзья мои по школе и по улице всё ещё были на каникулах, поэтому я больше слонялся на улице без дела, но мне повезло, я сдружился с младшим сыном наших соседей по улице Азаровых дяди Вани и тёти Ани – Толиком Азаровым.

Толя Азаров был небольшого роста, скромный, тихий, застенчивый, молчаливый и отличался сосредоточенным, вдумчивым и откровенным характером. Он был очень терпелив, потому что у него было двое братьев: старший Александр и средний Николай, которые, естественно и закономерно, тоже скручивали Толика «в бараний рог», как мой старший брат Юрка скручивал меня. Может быть, поэтому мы с Толиком подружились и понимали друг друга с полуслова. Случилось так, что мы с Толиком в этом августе 1963 года и в последующей жизни нуждались друг в друге, хотели дружить, играть, гулять и ходить по городу и окрестностям вместе.

Старшие братья никуда с собой Толика не брали, потому что для них он был совсем ещё «маленький». Я же, наоборот, считал, что Толя Азаров очень смышлёный, не по годам умный и сосредоточенный, всё тщательно обдумывающий и взвешивающий, должен быть в разных жизненных приключениях и событиях, чтобы быстрее взрослеть и быть готовым к различным ситуациям. Вот почему мы с Анатолием вместе «разведывали» всё, что нас тогда окружало, куда мы могли влезть, до чего докопаться, чего попробовать и что испытать.

В саду у Азаровых братьями был построен из старых досок, реек, ненужной межкомнатной двери и рубероида шалаш прямоугольной формы, в котором было «братаново лежбище». В шалаше на земле лежал старый матрац, сверху комковатое красное ватное одеяло и старые подушки, на которых было очень удобно спать, дремать, читать книжки и смотреть журналы, коротать время в разговорах и в карточной игре «в подкидного или переводного дурака». Классное это было место, и оно стало местом наших с Толиком игр и забав.

Другим местом, где мы с Толиком проводили «разведку местности», была территория вокруг нашей Суворовской Средней школы №1, на которой слева от здания школы располагался школьный сад и огород, за школой – футбольное поле и спортивные беговые дорожки, а справа от здания – площадки для игры в волейбол и баскетбол, металлические брусья, кольца, перекладина (турник), дорожка и песчаная яма для прыжков в высоту и в длину, а также старый высокий сарай для хранения собранной школьниками макулатуры. В этом-то сарае мы с Толиком обнаружили огромную кучу, прямо таки гору из старых списанных библиотечных книг.

Сарай, естественно, был закрыт на замок. Однако в него можно было попасть, забравшись по дощатой стене в небольшое окошко под самой крышей. Сначала мы с Толиком просто хотели посмотреть, что там внутри. Внутри было темно и ничего не видно, но сразу под окошком оказалась вершина горы из книг, журналов, кип газет и всякой макулатуры. Толик запросто, а я с трудом влезли в это окошко, не подумав о том, как мы будем выбираться головой вперёд в это окошко, и как будем спускаться вниз на землю по дощатой стене сарая.

Увидев гору библиотечных книг и журналов, я обомлел от нахлынувшего счастья, взял первую попавшуюся книгу и обомлел ещё раз, это был научно-фантастический роман Григория Адамова «Тайна двух океанов», правда, без обложки. Я тут же горячо и быстро, захлёбываясь и помогая себе руками, глазами и всем телом рассказал-показал Толику Азарову о том, что в этой книге рассказывается о походе советской подводной лодки «Пионер» из Ленинграда во Владивосток через Атлантический океан в Тихий океан и о том, что на этом пути моряков-подводников ожидало множество приключений, стычек с морскими чудовищами и бои с врагами Советского Союза.

После этого мы с Толиком начали копаться в книгах и журналах и забыли на время обо всём, но не таков был Толя Азаров. Через некоторое время он рассудительно спросил меня: «Как мы отсюда выберемся и попадём домой?». Я с уверенностью ответил, что «мы вылезем отсюда так же, как влезли, через окно». Сказано – сделано, но сделать это оказалось невозможным.

Чтобы спускаться по дощатой стене сарая, надо было вылезать в окно ногами вперёд, но на ногах глаз нет, поэтому нам надо было ощупывать ногами стенку сарая, нащупывать торцы досок, укрепляться на них и так потихоньку вылезать. Известно – влезть по вертикальной стенке с выступами легко, а вот спуститься – трудно. У нас с Толиком ничего не получилось…

Когда на улице стемнело, в сарае стало совсем темно и ничего не видно, потому что окошко наверху под крышей было маленьким. Я старался не подавать виду Толику, что боюсь остаться взаперти в сарае надолго, может быть, на всю ночь, а он уже не просто начал беспокоиться, а говорить, что сейчас его папа и мама, дядя Ваня и тётя Аня, наверно, сбились с ног, пытаясь найти его, младшего сыночка Толика. «Жаль, что мы не предупредили никого, куда мы идём» - сказал мой младший друг, и я внутренне признал его правоту.

В сарае светлой осталась только косая полоска прорехи между створками больших ворот, запертых снаружи на большой висячий «амбарный» засов и замок. Открыть или выломать его у нас с Толиком не было никакой возможности. Створки ворот («воротины») сарая изнутри имели специальные толстые металлические крюки в петлях, которые вертикально втыкались в землю и не давали створкам ворот открываться. Мы были наглухо заперты, а с учётом нашего незаконности проникновения внутрь школьного сарая положение наше становилось опасным и незавидным.

- Нас уже ищут, - неуверенно сказал я, - и скоро найдут. Твои братья и мой Юрка знают, куда мы могли бы с тобой пойти, а мы, как только услышим, как они бегают вокруг и зовут нас, тут же им прокричим, позовём. Они что-нибудь придумают.
- Да, - согласился Толя Азаров. – Только когда это будет. Есть хочется, а дома сейчас мама пельмени сварила, и все их кушают.
- Ну, без тебя они кушать не будут, - как можно увереннее поддержал я Толика.

Мы сидели в темноте на куче книг, газет и журналов и теперь они нам не казались мягкими и желанными. Мы хотели отсюда выбраться, и наше желание всё больше становилось паническим. Я встал, подошёл к створкам ворот и начал их толкать, пихать, пытаться открыть. Створки ворот не поддавались, но мне удалось их немного расшатать.

- Подожди, - сказал Толя Азаров.
- Чего тут ждать! – вскричал я и продолжил со всей силы телом наваливаться на створки ворот. – Помогай! Толкать надо!
- Да нет! Саш! Давай сначала вытащим из земли эти крюки, - и Толик рукой взялся за толстые металлические стопоры из прутковой арматуры, которые были через петли воткнуты в землю.

Общими усилиями мы с Толиком выдернули один такой крюк на той «воротине», которая была «косой» и поэтому образовывала щель, через которую до нас доходил предвечерний свет снаружи. После этого, уже достаточно было только мощно поднажать на «воротину» и в образовавшуюся широкую щель Толик свободно вылез наружу из сарая. Следом за ним, с помощью Толика, который оттягивал «воротину» на себя, обдирая бока, выбрался наружу «на свет божий» и я. Эх! Как мы радовались избавлению из «темницы»!

Мы бежали домой «со всех ног» и успели как раз к ужину, поэтому нас никто не ругал, но сделали замечание, что мы «где-то вывалялись в грязи и пыли» и что «на нас живого места нет», потому что мы с Толиком Азаровым были покрыты нашими «боевыми» ранами – царапинами, ушибами, ссадинами. Моя мама, Нина Васильевна Суворова (Максимова), смазала наши ранки йодом. Мы с Толиком мужественно перенесли эту «операцию» и мама отпустила Толика домой, передав тёте Ане Азаровой «гостинчик» в виде свертка с «оладушками».

На следующий день мы с Толиком Азаровым уже свободно, но осторожно и озираясь по сторонам, отодвинули «воротину» книжного сарая и отобрали себе книжки и журналы, которые нам понравились. Я взял себе толстую книгу «Тайна двух океанов» без обложки и годовую подписку на журнал «Юный техник» за 1957 год. Теперь каждый день я собирался выносить из этого книжного сарая по связке журналов «Юный техник» за другие года – 1958-й, 1959-й и 1960-й. Тащить домой незаметно 12 номеров маленького по размерам, но объёмного в подшивке журнала, было опасно. Заметят, спросят «Откуда?», отнимут или задержат, как воришек…

Мы с Толей Азаровым деловито, как будто мы собираем макулатуру по домам, открыто прошли нашим проулком между двумя улицами Белинского - большой и внутренней, и притащили свою «добычу» в азаровский шалаш. Теперь у нас с Толиком было «дело» и мы не чувствовали себя брошенными, одинокими и покинутыми. Нас объединяла одна страсть – чтение книг, хотя читал вслух больше я, чем Толик. Толик больше смотрел картинки в журналах и слушал, как я «в лицах», выпучивая глаза и изображая героев, читал ему «Тайну двух океанов». Как это было здорово и увлекательно!

Вскоре на нашей улице появились почти все соседские пацаны и девчонки нашей «низовского» и «верховского» конца улицы. Каким-то образом участниками нашего чтения книги «Тайна двух океанов» и просмотра подшивки журнала «Юный техник» за 1957 год стали другие дети с нашей улицы и наша лавочка возле фонарного столба и колючих кустов шиповника и акации стала наполняться «до отказа». Жить становилось интереснее, но эта жизнь вскоре должна была закончиться, потому что с 1 сентября 1963 голу начинался новый учебный год и мы все должны были идти в школу.

Лето и каникулы 1963 года кончались прекрасно! У меня был мой лучший друг, Толя Азаров. Мы вместе с ним «провернули» настоящую «разведчицкую операцию», добыли себе интересных книжек и журналов, совершили «подвиг», сплотили уличных ребят в дружную компанию и очень весело проводили оставшееся время каникул.

Даже то, что папа Толи Азарова, дядя Ваня, привёз из колхоза, в котором он по работал начальником стройки какого-то комплекса, целую бортовую машину доверху гружёную молодыми початками кукурузы, которую ему выдали «натурой» за его «трудодни» мы встретили радостно, потому что брать из огромной кучи кукурузный початок, очищать его от жёстких листьев, добираться до молочно-свежих кукурузных зёрен  и грызть эти зёрна, было очень весело, азартно и вкусно. Куда потом делась эта куча кукурузных початков, сваленная перед калиткой дома Азаровых, я не знаю.

Эх, если бы молодость знала, если бы старость могла!


Справка: «Если бы молодость знала, если бы старость могла» (фр. «Sijeunesse savait, si vieillesse pouvait»).

Из эпиграммы (№ 191) французского писателя и филолога-полиглота Анри Этьена (1531-1598), которая была опубликована в его сборнике «Первые шаги» («Les Premices», 1594). Иносказательно: сожаление о невозможности совместить энергию молодых и опыт пожилых, о пренебрежительном отношении молодежи к советам старших. Известна стихотворная версия этого выражения, принадлежащая дагестанскому поэту Расулу Гамзатову (р. 1923);

Ах, если б нам, как юным, мочь,
Ах, если б им, как старым, знать.

Источник: Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс». Вадим Серов. 2003.