Цвет в поэзии. Моё неожиданное открытие

Цвет в поэзии. Моё неожиданное открытие

      Сегодня я вспоминал одно стихотворение Андрея Вознесенского, и сделал неожиданное открытие.
       Я понял, как мало у нас поэтов, пишущих именно цветные, яркие, во всю палитру красок, стихи.
      Вот вчерашняя моя заметка, где я сравнивал Анну Ахматову и Марину Цветаеву, в которой я вроде бы их основное отличие для себя обозначил, теперь, я осознал, не содержала ещё одного важного их противопоставления.
       Ахматова - поэтесса монохромная, "тёмная". Большинство её стихов - это скорбь, сквозь которую прорываются очень сильные чувства, но эти чувства уже подавлены, осмыслены, укрощены.
       Если хотите бурлящей радости, восторга перед жизнью, бескрайнего счастья - идите не к ней, открывайте стихи Цветаевой. Сдержанность и закованность чувств в стогую оболочку стихов Ахматовой не поможет вам выразить это буйство чувств.
      Что касается А. Вознесенского, то он тоже в своих стихах на краски не скупился. Бросал на свои "полотна" их полными горстями.
      И дело именно в красках, а не просто в "визуальной" заточенности поэзии Вознесенского.
      ("Поэты, отращивайте глаз!" - призывал он собратьев в одном из своих прозаических произведений, и "отрощенность" его собственного глаза нельзя было не заметить. То, что те вещи, которые он описывает, он очень хорошо в и д и т, и обязательно показывает и читателю, бросалось в глаза. Правда, когда он сравнил ромашку с разрезанным яйцом: желток и белок, я уже не выдержал и взмолился: "АА, хватит! Остановитесь! Это уже чересчур!")
     А теперь, когда я понял, что поэты различаются для меня по цвету, я быстро пробежал по своей памяти, и понял, что самыми живописными из поэтов, несомненно, являются для меня Вознесенский и Цветаева. Плюс Мандельштам, но который рисует, скорее, на тёмном фоне. Зато тем ярче вспыхивают огни голубые, рубиновые, изумрудные, алмазные, впаянные им в его стихотворные полотна.
      Но в своём столь неожиданном вИдении стихов я отнюдь не нов и не одинок, сразу вспомнил я. Вот Наташа Ростова у Льва Толстого тоже однажды взялась описывать общих ей с её кружком знакомых по форме и цвету, и её характеристики оказались довольно точны. Я уже запамятовал, как она обрисовала "общее впечатление" от Бориса Друбецкого, но зато помню, что Пьер у неё был "квадратным и красно-синим".
      А стихотворение, которое поразило меня сегодня буйством красок, это "Храм Георгия Неокесарийского, что на большой Полянке"
           Названье "Неокесарийский"
           Гончар по кличке "Полубес"
           Прочёл как "Неба косари мы"
           И ввёл подсолнух керосинный,
           И синий фон, и лук серийный,
           И рАзрыв-травы в изразец.


           И слёзы очи засорили,
           Когда он на небо залез.


           - Ах отчаянный гончар,
       Полубес,
       Чем глазурный начинял
        голубец?
        Лепестки твои, кустарь,
        из росы,
        Только хрУпки, как хрусталь,
         изразцы,
         Только, цвет твой, как анчар,
          ядовит.
         С высоты своей гончар
          говорит:
   


      - Чем до свадьбы непорочней, -
      Тем отчаянней бабец,
      Чем он звонче и непрОчней -
       Тем извечней изразец.
       Нестираема краса -
       изразец.
       Пососите, небеса,
       леденец!


        Будет красная Москва -
                от огня,
                Будет чёрная Москва -
                головня,
                Будет белая Москва -
                от снегов...      
                Всё повылечит трава
                изразцов.

               

                Изумрудина огня...
                Лишь не вылечит меня!
                Я к чужой жене ходил,
                лук косил.
                В изразцы её кровь
                подмесил.


                И, обняв оживший фриз,
                белый весь,
                С колокольни рухнул вниз
                Полубес.


                Затуманила слеза,
                Соль веков,
                Изумрудные глаза
                Изразцов...


                Когда я в полночи бессонной,
                Гляжу на фриз полубесовский,
                Когда тоски не погасить,
                Греховным храмом озаримый,
                Твержу я: "Неба косари мы!
                Косить нам - не перекосить".    

       Ну вот, кажется, исчерпывающее объяснение того, почему сегодня мне в голову пришла такая неожиданная мысль о "цвете в поэзии".