3

               
     Стояла влажная и теплая зима, которая не была большой редкостью в столице. С мутного неба летел снег с дождем. Под ногами – грязь. Роберт напрасно промотался по Москве в поисках работы и теперь тяжелой походкой возвращался в общежитие. В одних местах для устройства на работу с него требовали регистрацию, в других – деньги. Его провинциальный ум никак не мог понять последнее. Ведь обычно, тем, кто устраивается на работу, обещают платить, а здесь  все с точностью наоборот. Обходя грязную жижу на плохо асфальтированной дорожке, Он опустил глаза вниз и обратил внимание на грязную бумажку, прилипшую к его ботинку. Парень попробовал постучать ногу об ногу, потом потереть об землю, но радужная бумажка, похожая на фантик от конфеты прилипла намертво. Тогда, преодолев брезгливость, Роберт нагнулся и двумя пальцами отодрал кусок бумаги, и хотел уже  поскорее выкинуть,  а заметив отличительные знаки небольшой денежной купюры, остановился.
     Придя в общагу, он первым делом очистил купюру от грязи под рукомойником и лихорадочно начал соображать, как бы на подольше растянуть упавшие ему с неба деньги.
     Последнее время Роберт стал замечать, что в беспросветном и мучительном его существовании появилась надежда. И не просто голая надежда, а надежда, поделенная на решительность. Часто наедине с собой, да и публично, не очень стесняясь, он вытягивал руку вперед, а потом, сжимая в кулаке и сгибая в локте, тянул ее к себе, как бы что-то оттягивая, или отрывая кусок от чего-либо и шептал: верую! Некоторые люди замечали и улыбались, другие крутили у виска, третьи стеснялись и отворачивались. Парню на внешнюю реакцию людей было плевать. Он, словно поймал какую-то нить, позитивную волну, которую теперь нельзя у него вырвать, отобрать, разорвать, или уничтожить. Роберт точно жил параллельной жизнью в параллельном мире. И там он был уже не Робертом, и там с ним был еще кто-то. Пафнутий? Ему самому не разобраться, но главное, что некто, или нечто воодушевляло, давало силы и желание жить в невыносимых условиях. На его глазах такие же приезжие провинциалы из общежития не выдерживали и спивались и оказывались на богатых московских помойках, пополняя армию бомжей и деклассированных элементов. А он купил освященную в какой-то церкви маленькую иконку-триптих,  поставил ее на тумбе возле кровати, выучил Отче Наш…  и ежедневно про себя читал молитву перед образами Спасителя, Богородицы и Николая Угодника.
      А один раз даже испугался за самого себя. Поезд метро по какой-то причине остановился на станции и долго стоял с открытыми дверями. Все, кто хотел уже протиснулись в вагоны и ждали отправки. И Роберт ждал. А случайные прохожие еще мотались туда-сюда по станции. И парень вдруг увидел самого себя в вагоне, как будто он находился вне вагона, а стоял возле колонны. Роберт видел и других людей, но наблюдал за ними так, точно он видит их впервые и не принадлежит к их биологическому виду. С удивлением и с небольшой долей ужаса заметил, как неудобно и медленно передвигаются эти суставчатые, замотанные в тряпки, словно, чтобы укрыть, как можно больше, настоящую мерзость своих тел, существа. Это было секунду, или две, но и этого времени хватило, чтобы не на шутку испугаться и подумать, что он сходит с ума. Действительно, продлись такое состояние дольше, Роберт, наверно бы, умер, или разумом тронулся. Парень выскочил из вагона и побежал вверх по лестнице на выход из метро. Его вырвало. Благо народу совсем не было. Единичные прохожие так спешили по своим делам, что не замечали приникшего к стене и блюющего на ступеньках юношу. Да и эка невидаль! Разве этим в столице кого-нибудь удивишь?  На улице он купил обыкновенной воды, и пока пил, благодарил Бога за то, что остался вроде бы живым и здоровым после резкой, необычной смены фокуса зрения и точки ракурса.
     Продуктов, купленных на найденные деньги, оставалось достаточно, а вот платить за общагу было нечем. Роберт достал тетрадь и под жирным минусом написал: «жить негде» и «денег нет». А под плюсом: «есть еда». Утром комендант общежития предупредил его: если до вечера не заплатит, то пусть выселяется. Весь день парень пробегал по знакомым, таким же нищим приезжим, как и он, в мнимой надежде занять денег. Задействовал даже дальнего родственника, напомнившего ему, что тот ему еще прошлый долг не отдал.
     Собранная спортивная сумка ждала у дверей. Роберт ужинал и тяжело вздыхал. Кроме, как идти на улицу, идти было некуда. Некстати завернули тридцатиградусные морозы. Перед тем, как сесть за стол, он крепко помолился. Ведь, кроме, как на Бога, надеяться было не на кого. Два раза в комнату заглядывал комендант и выразительным взглядом приглашал на выход. Сметая ладонью с обеденного стола, застеленного газетами хлебные крошки, и собираясь по привычке отправить их в рот, Роберт заметил объявление о работе в охране. Обещали бесплатное общежитие.  «Слава тебе, Господи! - Пронеслось в голове у парня. - Как же он раньше не прочитал, не заметил этого объявления!? -  недоумевал Роберт. - Ведь, вроде бы всю печатную периодику внимательно перешерстил!»
     Теперь он знал, куда можно податься и где переждать трудные времена. Оставалось договориться с комендантом, чтобы он разрешил переночевать ему до утра. И это оказалось не легким заданием из всего этого квеста о выживании.  Комендант был суровый мужчина. Бывший боксер, характером, чем-то похожий на морского волка из одноименного романа Джека Лондона. Роберт видел и слышал, как порой, кулаками он правил недобросовестных плательщиков, или пьяных хулиганов, устраивающих драки и нарушающих покой других постояльцев.
     Он не стал ему рассказывать  о трудностях своего положения. Просто упал перед ним на колени,  попросил прощения и остаться до утра. Комендант был настолько поражен, что только покивал головой и согласился. За десять лет работы, перед ним выпендривались, ему угрожали, кривлялись и даже лезли в драку, но еще никто, честно повинясь, не вставал перед ним на колени. Роберт сильно перенервничал и побежал в туалет, чтобы, как говорили у них на уличном сленге «передернуть затвор». Вернувшись обратно, как ни странно, облегчения не почувствовал. Напротив, та легкость бытия, которая была после молитвы, ужина и других счастливых событий вдруг исчезла, исказилась. Его нахлобучили те же тяжелые думы, к ним прибавились новые, еще чернее прежних, о том, как ему будет там, на новом месте. «Ты еще со старого места не съехал, - успокаивал сам себя парень, укладываясь в постель, - а уже о новом думаешь». Собрался сладко крепко поспать, чтобы набраться сил для завтрашнего непростого дня, но, как нарочно, сон не шел к нему. Среди ночи он даже проснулся, одержимый необъяснимым страхом. Ему почудилось: нечто вылезло из него и смотрело на него с лютой злобой и ненавистью. Поэтому на утро он проснулся разбитый, невыспавшийся и с головной болью.


Рецензии
А что-то поменялось в жизни
И повернулся к Богу, молится под час.
И верные слова находит быстро,
Чтоб не замерзнуть, не пропасть.
(а что его там ждёт, он завтра то поймёт)

Понравилось!

Зелёная!

Варлаам Бузыкин   22.09.2024 12:58     Заявить о нарушении
Главное - это движение вперёд и в высь к Богу. А падения у всякого бывают. Но, надо вставать и идти дальше. Бороться с грехами и не сдаваться. Господь увидеть наше стремление и обязательно поможет нам.

Благодарю за верные слова, Варлаам!

Эдуард Тубакин   22.09.2024 13:27   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.