Корабль Россов. Легенда

КОРАБЛЬ  РОССОВ

Легенда-роман, созданная на основе
истории Средиземноморья по данным
Иерарха Астрала не самой высокой -
36 степени Достоинства в изложении
Русака Л.В.

Легенда третья

13500 лет до Новой Эры народы Испанской империи Средиземноморья, создавая все более высокую Нерациональность в своем развитии, осознавали свою значимость в соответствии с неравноценностью духовного и технического развития каждого из них. Административным центром Империи в силу своего географического положения среди стран Средиземноморья по-прежнему оставался Крит. Он продолжал быть средоточием научной и технической мысли, он обеспечивал не только высокое Достоинство своей администрации, подготовленной в высших школах Метрополии, но и обладал высокопродуктивным сельским хозяйством, заводами для производства дорогостоящих машин и механизмов, необходимых для промышленности всех других стран, продолжал оставаться крупнейшей перевалочной базой товаров Средиземноморья и основным центром торговых операций. Крит все более специализировался на производстве весьма дорогостоящего оружия из почти чистой стали, рассекающей бруски железа без повреждения лезвия, а также на создании произведений искусства и предметов роскоши, ювелирных изделий и драгоценностей.
 
Вместе с тем Крит, имея не более миллиона двухсот тысяч граждан, даже при наличии высочайшей производительности труда высокообразованного населения не мог создавать столь же большой объем жизненно необходимых товаров, как Славянская Архи-Рика - страна, занимавшая всю Северную Африку за исключением нынешних Ливии и Египта, выращивавшая пшеницу на плодородных землях Сахары. Подобно ей и Египет - страна, располагавшаяся на берегах самой полноводной реки Восточного полушария Планеты, выращивая на своих поливных землях огромное количество знаменитого во все времена шелковистого, ныне исчезающего сорта хлопка и сотни тысяч породистых лошадей, названных позже лошадьми арабской породы, не менее чем в два раза превосходила Крит по суммарной стоимости продуктов труда своих народов. Да и Ионоя, расширившая свою территорию за счет заселения нынешней Северной Греции и побережья Болгарии, Северного побережья Малой Азии и Колхиды, имевшая не менее восьми миллионов человек населения и специализировавшаяся на производстве винограда, цитрусовых, добыче серебра, меди, цинка, постройке кораблей для всех флотов мира, превосходила Крит не менее, чем в полтора раза по объему своей продукции. Народ самой Испании, включая сюда Сицилию, Южную часть нынешней Италии и Южное побережье нынешней Франции, с населением в четыре миллиона человек, создавал почти равное с Критом по суммарной стоимости количество продукции животноводства и виноградарства.
 
Нужно сказать, что несмотря на высочайшую Духовность своего населения, на изобилие качественных продуктов питания, все страны Средиземноморья не шли по пути создания индустрии, никогда не считали нужным добывать каменный уголь, нефть и газ, не выплавляли и сотой доли того низкокачественного металла, который ныне называется сталью. Руководители этих стран сознавали, что индустриализация весьма быстро превращается в самоцель, требующую гигантских расходов средств для ее поддержания и дальнейшего совершенствования. Из данных Иерархии Астрала они знали: индустрия страны в конечном итоге создается для производства вооружений, дальнейшее развитие которых связано с развитием горнодобывающей промышленности, тяжелой и цветной металлургии, машиностроения, приборостроения и других отраслей, требующих для поддержания своей работоспособности девятнадцать из двадцати долей всех трудозатрат населения. При всем совершенстве создаваемых индустриальной страной изделий - в основном военного назначения - население с ростом индустрии начинает постепенно терять создаваемые его трудом жизненные блага. Эта потеря благ во многом маскируется количеством весьма дешевых, очень привлекательных с виду, но на самом деле недолговечных, зачастую совершенно ненужных и сокращающих жизнь Человека изделий, дорого обходящихся для всей Планеты. Необузданный рост индустрии ведет ко все более быстрому разрушению высококачественного Астрала Жизни в атмосфере Планеты и, как следствие, к краху всей цивилизации с массовой гибелью населения высокоразвитых стран. Такое бедствие постигало сотни высокоиндустриальных Планет, но на Земле этого не должно случиться…
 
Во времена Испанской цивилизации народы всех стран Средиземноморья шли по пути создания наибольшего количества продуктов труда для потребления Человеком при наименьшем числе и наивысшем качестве всех изделий, не имеющих для него потребительской ценности. При этом экономисты внимательно анализировали и саму необходимость создания всех новых машин, и их полезность, оценивали их подлинную стоимость и потери общества при их внедрении. Однако никогда не создавалась замена людей машинами всюду, где без них можно было обойтись.
 
Сам же Крит в этом отношении не всегда был последовательным. Так, после небольших неувязок с распределением налогов среди стран-экспортеров и стран-импортеров, Крит начал создавать собственный военный флот из восьми кораблей внушительных размеров. В качестве движущей силы для них наряду с парусным оснащением было решено использовать реактивную силу струи пара и конструкцию, создающую действие реактивного движения не столько в Реале Бытия, сколько в Инобытии, которое по длительности действия, а значит и эффективности, в тридцать два раза больше длительности действия в Бытии. И потому эти двухкорпусные громадины с бортами, окованными сверкающей серебром сталью, с шестнадцатью небольшими паровыми машинами и двенадцатью прямыми парусами на трех высоких мачтах были намного быстроходнее всех ладей с косыми парусами и веслами, исключая лишь корабли Россов. Но будучи чрезвычайно дорогими и изготовленными в небольшом количестве для устрашения народов всех стран Средиземноморья, они были малопригодны для конвоев или действий на мелководье.
 
Народы Испанской империи того времени вступали во вторую фазу построения государства Космического Правопорядка, состоящего из нескольких полунезависимых государств, каждое из которых имело право делегировать двух своих Высоких Знаков в Высший Имперский Совет. Совет получал возможность назначать своих представителей, содержащихся на его средства, во все высшие звенья администрации государств, делегирующих часть своих суверенных прав Криту. Таким образом продвижение народов Испанской империи к полной самостоятельности ставилось в зависимость от осознания народами этих стран норм государства Космического Правопорядка. В свою очередь каждое из этих государств контролировало правильность решений Высшего Имперского Совета через двух своих представителей в его составе.
 
На самом деле ни на одной Высокой планете Звездной системы государство Космического Правопорядка не было построено, поскольку для его функционирования всегда требуется несколько десятков Иерархов Космоса самой высокой - 60 и 48 степени Достоинства. Но поскольку Иерархи Космоса крайне неохотно и, значит, редко возрождаются в Реале Планет, их нехватка не только для основных служб, но и для Высшего Совета Государства ощутима. Тем не менее первые четыре фазы из восьми были осуществлены в Средиземноморье и, без сомнения, Испанская держава в свое время была наивысшей формой построения Народовластия на Земле.
 
Возникает вопрос, насколько жизнеспособна Империя во второй фазе государства Космического Правопорядка?
 
Да, она жизнеспособна при создании реальной выгоды каждому из входящих в Империю государств в поддержании существующего порядка. Она жизнеспособна при осознании ведущим народом Федерации своей роли созидателя высокой Духовности, высокой производительности труда, при осознании своего ключевого положения в Науке и Искусстве на основе более высоких степеней Знакового Достоинства Правящего класса Метрополии относительно тех же показателей окраинных полугосударств.
 
Вторая фаза государства Космического Правопорядка никогда не может быть создана искусственно: непременным условием ее возникновения является создание Высшего Имперского Совета не на основе представительства Знаков Солнца Нерациональности двенадцатой и восьмой степени Достоинства, но на основе представительства Воплощенных Иерархов Астрала не ниже двенадцатой степени Знакового Достоинства. Непременным ее условием является также высокая Знаковость представителей Высшего Имперского Совета в администрации входящих в Федерацию государств, что определяется наличием таких видов связи у названных представителей с Иерархией Астрала, как Яснослышание, Яснознание и Ясновидение.
 
Если же какой-либо народ Федерации в связи с неблагоприятной обстановкой не имеет нужного числа Иерархов Астрала и Космоса, а также Знаков Солнца, он может приглашать к себе на службу представителей других народов нужной степени Знакового Достоинства, твердо рассчитывая, что осознавший свое положение Высокий Знак всегда оправдает оказанное ему доверие. Но если какой-либо народ в силу исторических условий не выдвигает в структуры своей власти собственных Знаков, то на деле он не имеет государственности и не имеет права на введение своих представителей в Имперский совет. Государственность и все его органы правопорядка даже при неплохом подражании образцовым структурам при отсутствии в них людей Знакового Достоинства на деле создают лишь видимость государственности, в них царит беззаконие, произвол, бесправие населения и отсутствие норм поведения людей в цивилизованных странах. Заметим, что не каждый народ в неблагоприятные десятилетия своей истории имеет достаточное число Знаков Солнца, но признаем, что никогда отсталый, неграмотный, полуголодный народ не выдвинет их в структуры власти собственной страны, не позволит им тем самым ни проявить свои способности, ни создать себе уважение населения своих стран.
 
Национализм, пренебрежительное отношение к возможностям народов других стран, оказывающих помощь слаборазвитым народам, желание заменить их людей Знакового Достоинства людьми своей нации, зачастую не имеющими Знаковости, всегда приводит к непредсказуемым последствиям как для стран, нарушающих нормы Космического Правопорядка, так и для всей Федерации в целом. Можно лишь с сожалением констатировать, что нехватка Высоких Знаков у некоторых, даже высокоиндустриальных народов и, хуже того, враждебное отношение Правящего класса многих стран к Гениям собственного народа не раз лишало в прошлом Великие государства всех Планет возможности дальнейшего существования. Никогда вырождение верховной власти в кучку осатаневших от жажды обогащения и создания видимости своего величия негодяев не приводило к добру.
 
13500 лет до Новой эры народы Испанской империи создали Федерацию из перечисленных ниже четырех государств во главе с Критом. Кроме них в Империю вошли народы, не имевшие своей государственности, такие как Лисбония, что в переводе с древнерусского иносказательного выражения означало "Сладкоречие", - город и порт в нынешней Португалии; Оловянные острова - территории южных частей нынешних Англии и Ирландии, получивших это название по цвету своей земли, сплошь покрытой серой золой заводов, обрабатывавших каменные блоки и кричное железо из страны Россов; страна на Севере Италии, называвшаяся Гелл, что в переводе с космического означало "Солнце", населенная Россами и Германцами; и, наконец, Славянский Пелопоннес. Весь остальной мир народы Испании не считали своим, хотя их корабли плавали по всем морям и океанам вплоть до неприветливых берегов еще не полностью покрытой льдом Антарктиды.
 
Нужно сказать, что Испанский Крит, назвав Испанский народ ведущим народом Федерации, все же не имел достаточного числа возрожденных Иерархов Астрала и Знаков Солнца для создания качественных структур власти из самих Испанцев во всех странах Средиземноморья. Не без сожаления признаем некорректность поведения Испанских Патриархов, занижавших Знаковое Достоинство Славян и Германцев. Вопиющей несправедливостью было отношение Патриархов к Правящему классу Славянского Египта, ведущему свое происхождение от четырех сыновей снизошедшего девятьсот лет тому назад из салатно-зеленого Астрала на землю Священной реки светлого Озириса, и двух дочерей его непримиримого врага - выходца из студеных волн Сокровенной реки в Подземельях Египта - Черноментального Сета. Среди потомков этих славных родов и потомков их бесчисленных союзов было немало Высоких Знаков, чуждых мелочности и себялюбия мелких натур, - но несправедливость в признании Знаковости никогда не прощается. Одна несправедливость порождает другую, и потому потомки славных родов в свою очередь не признавали Знаковое Достоинство чужеземцев, назначаемых на высокие должности в их полунезависимом государстве и игнорировали все распоряжения Высшего Совета Крита и самого Императора, не признавая его самым Высоким Знаком Средиземноморья.
 
Может быть поэтому среди корсаров - выходцев из разных стран Средиземноморья - Египет имел наибольшее представительство. Кроме того, Тюрки Египта никогда не считали нужным сотрудничать с представителями Планетной расы, испытывая к ним животную ненависть.
 
Охрану караванов судов в море и в портах их стоянок взяли на себя военные корабли Ионои, населенной в основном Россами, не желающими признавать особые права самого Крита, создающего только видимость постоянной заботы о всеобщей безопасности. Россы не раз убеждались, что корсары, не щадящие прибрежные селения и суда всех стран Средиземноморья, никогда не трогали суда самого Крита, а скоростные корабли Метрополии не в силах были изловить ни одного судна нагло действовавших пиратов. Появились и неопровержимые доказательства, что корабли Крита не столько борются, сколько покровительствуют корсарам.
 
                *  *  *
 
Озросс, капитан корабля-охотника Россов, имевшего гаванью приписки Пирс, что с древнеиспанского переводилось как "камень-причал", а впоследствии превратилось в русское "Пирей", сойдя со своего корабля на берег, отправился на дружеский прием к Магистру города, пригласившему сегодня к себе всех знатных людей города и офицеров кораблей, стоящих в главной гавани Ионои. Капитан Озросс в легкой стальной кирасе с золотой насечкой, в каскетке со свисающими вдоль щек стальными золочеными пластинками, сделанными в виде крыльев птицы, в сапогах синей кожи и синем шерстяном плаще с золотой пряжкой на середине груди, в сопровождении двух со своего корабля шел вдоль берега моря, в обычной своей манере посматривая на все суда, стоящие у бревенчатых причалов. Он был в прекрасном настроении, и погода в этот день осени на Северных берегах Средиземного моря была прекрасной: в синем, с фиолетовым подсветом небе Ионои висел ослепительно яркий, с легкой позолотой диск солнца, небольшие тучки снизу синевато-серые, сверху – белоснежные, временами заслоняли его своими тающими краями. Легкий ветерок, несущий в дневные часы тепло суши в синюю даль моря, развевал синие плащи Россов и разноцветные полотнища на мачтах судов из разных стран.
 
Одно из судов привлекло внимание старшины с корабля Озросса, взглянув на которое, он недовольно сказал:
 
- А это откуда? Ни названия, ни гавани приписки.
 
Озросс приостановился и внимательно оглядел судно.
 
Некое подобие названия в виде нескольких клинописных знаков на судне все же было, и Озросс прочел его старославянские письмена Междуречья как "Возникающий из тьмы" - вполне подходящее название для судна корсаров. Но своим старшинам - поскольку за всеми ими наверняка наблюдали с судна - он сказал, не поворачивая головы:
 
- Судно с Южных берегов Аравии. Видите, поворотный механизм мачты как на всех Тюркских кораблях? Этот способ постановки парусов не особо подходит для Средиземноморья, но для плавания в океане с ровным попутным ветром он не хуже нашего. Но нас, братья, интересует то, что скрывается за съемными щитами на корме, с виду похожих на летний кубрик для старшин команды... О, вот оно что! Катапульта в виде большого широкого лука из сталистого железа и тетивой, сплетенной из сухожильных волокон животных. Естественно, направляющий брус, станина с поворотным кругом и неплохой прицел в виде трубки с регулировкой по вертикали. Выбрасываемое бревно может поразить цель на расстоянии шагов четыреста, пучок стрел - на семьсот. Катапульта, и она же стреломет, - не слишком ли много, друзья, для "безоружного торговца"?
 
Капитан, не ускоряя шага, поравнялся с судном и остановился у сходней. Навстречу Россам с палубы "Возникающего из тьмы" соскочили восемь матросов-тюрков, загораживая собой вход на судно. Было ясно, что если их не пускают на судно, то спрашивать о чем-либо у враждебно настроенных матросов было бесполезно и опасно. Озросс решил завтра же на рассвете нагрянуть на судно с досмотром вместе со всей командой и непременно в полной боеготовности. Сейчас же Озросс чувствовал нечто совершенно необычное, вызванное неким тягостным воспоминанием, пришедшим к нему из прошлых жизней. Похоже, на судне корсаров скрывалось что-то такое, что иногда наполняло его душу яростью несправедливой обиды, заставляло его, стиснув зубы и напрягая тело, непроизвольно тянуться к оружию. Но что это было - он не знал, и при его запросах в Ментал перед глазами тут же возникал колеблющийся занавес, словно сотканный из красного тумана и палевого дыма. Не задавая матросам "Возникающего из тьмы" ни одного вопроса, Озросс прошел мимо них вдоль берега, уводя с собой своих старшин.
 
Магистр города проживал неподалеку от гавани на главной улице города, застроенного в основном четырехэтажными домами из необожженного кирпича, облицованного снаружи бежевой керамической плиткой. Небольшие прямоугольные окна, не всегда застекленные, деревянные веранды, окрашенные в голубой или светло-зеленый цвет, опоясывающие наружные стены зданий, вплотную примыкающие друг к другу, вечнозеленые виноградные лозы, ползущие по стенам домов. На керамических плитках, устилающих главную улицу - несложный орнамент, геометрически соединяющий все плиты в единую плоскость. Обычный для Средиземноморья небольшой город с домами без особых удобств и не очень свежим воздухом, несмотря на ветерок со стороны равнины, уносящий запахи города в море.
 
Озросс и его спутники вошли в дом Магистра, проживающего на втором этаже здания, служащего одновременно и городским магистратом для всех служб. В приемной на широких, покрытых сукном, диванах расположились группы молодежи. Пожилые люди в красивых хитонах, ярких плащах и золоченных сандалиях стояли поодаль, оживленно беседуя между собой. Помещения приемной, ярко освещенные солнцем, с розовыми лепными потолками и гобеленами на стенах были наполнены негромкими голосами и сдержанным смехом. Навстречу Озроссу спешил сам Магистр города - еще относительно молодой человек с явственным российским акцентом, в белой тунике с синими полосками, отличающими всякого Росса, назначенного на ключевую должность Высшим Советом Крита. Крепко прижав к своей груди капитана корабля Россов, он повернулся к своим гостям и провозгласил:
 
- Слава капитану Озроссу, сжигающему суда корсаров, да разразит их своими молниями сам Парун!
 
Гости сдержанными возгласами приветствовали капитана и, не скрывая своего интереса, рассматривали его.
 
Озросс в свою очередь рассматривал их ухоженные лица, немного освеженные тончайшим мелом, смешанным с густым проваренным оливковым маслом, тщательно подбритые и завитые ленточки бородок, и подвитые волосы, перстни-печатки на пальцах рук, изящные складки одежды, сочетающей цветные туники и сонсины из белоснежного шелка, одетые с видимой небрежностью, а на деле с немалым искусством накинутые поверх туник с серебряными и златоткаными узорами.
 
Капитан Озросс, несмотря на свою статность и серебряный с золотом блеск кирасы, понравился, видимо, далеко не всем именитым людям города - его воинственный вид не гармонировал с утонченным изяществом их одежд и, не скроем, не соответствовал представлениям каждого о себе самом как об образце красивого мужчины. Но дамы, напомаженные и завитые настолько искусно, что производили впечатление красивых позолоченных статуэток, подходя к Озроссу одна за другой, стали сами представляться капитану Россов, не считая нужным ждать, когда их мужья или знакомые соизволят подвести их к нему с соблюдением всех формальностей ритуала знакомства.
 
- Надолго ли вы к нам, капитан? - спрашивали они капитана и получив ответ, снова спрашивали. - Из каких мест вы родом?
 
Озросс отвечал им, что он родом с крайнего Севера из страны Россов, искусству судовождения учился на Крите, что он холост, не помолвлен - нет времени на поиски невесты, приписан к их гавани на четыре года и, конечно, с удовольствием готов побывать с дружеским визитом у каждого, кто пригласит посетить его свой дом.
 
 
Знакомство длилось не менее полутора часов, пока все дамы, создававшие окружение капитана Россов, не были постепенно отозваны мужьями и знакомыми, посчитавшими их поведение неприличным. И только тогда Озросс смог подойти к одному из диванов, чтобы несколько поостыть от откровенных предложений и смелых намеков некоторых из дам, желавших встретиться с ним без ненужных свидетелей.
 
И здесь он увидел двух прекрасных девушек из лучших семейств города, сидящих под гобеленом со сценой охоты в обществе нескольких импозантного вида мужчин. Один из них, с искусно наклеенной и подвитой бородкой и тонкими усиками, в чешуйчатом золоченом нагруднике, держал в своих руках руки двух прекраснейших девушек из всех девушек Вселенной и, поднося их руки к своим губам, целовал их пальцы. Он не производил впечатление очень сильного и отважного Славянина, но его вооруженность производила впечатление о нем как о подлинном головорезе. На левом бедре у него висела сабля с рубинами на эфесе, в ножнах с накладным золотом, а на кожаном, Критской работы поясе с тремя золотыми пряжками и четырьмя трубками пружинных самострелов, красовались еще и два кинжала из настоящей стали. Озросс понял, что он имеет счастье лицезреть капитана "Возникающего из тьмы" - судна, которое возбудило у него необъяснимую тревогу. Кроме фальшивых бороды и усов на нем был красиво завитой парик из натуральных русых волос, лицо его было осветлено мелом, растертым в хорошо проваренном оливковом масле, и неплохо подкрашено. Но его славянский язык с характерным для Египтян произношением некоторых слов и, без сомнения, почти неуловимым акцентом настоящего Тюрка, выдавал его происхождение и национальность.
 
Озросс перевел свой взгляд с одной девушки на другую. Что-то до боли знакомое было в облике каждой из них. Но что? Одна из них была русая, со светлым, очень красивым лицом и походила на снизошедшую с небес юную Богиню. В своем светлом наряде, с темно-синими глазами, с точеным носом и правильными арками бровей она, скорее, походила на мечту из прекрасного сна, и вся ее кожа светилась бело-розовым перламутром. Прекрасно очерченный рот, прекрасный подбородок, розовые небольшие ушки - все это он видел где-то раньше. Несмотря на свой явно российский облик, она, конечно же, была Славянкой.
 
Другая девушка была ее полной противоположностью: черноволосая, с совершенно черными глазами, в которых не было видно зрачков, с изящной горбинкой на столь же изящном носике, с припухлыми губами чувственного рта, в серебристо-черном наряде, она производила еще более сильное впечатление, чем первая. И не сразу Озросс стал понимать, что от ее кожи исходит черный Астральный свет, характерный для людей очень высокой Ментальности. И пусть кто-то уверяет доверчивых школяров, что черного света не существует - он, без сомнения, существует, но не как магнитные излучения, а как напряженность электрического поля, которая во всех случаях жизни никогда не видна как некое излучение, но всегда заметна как подсветка самой кожи.
 
Сердце Озросса застучало в необъяснимом волнении. Он явно знал эту женщину: она не была ни Славянкой, ни Испанкой - она была Знаком Тюркского народа, и немалым Знаком! И он - Озросс - когда-то в прошлом очень любил ее.
 
- Изида! - вырвалось у него невольное восклицание.
 
- Не Изида, а Исидо! - встрепенувшись как испуганная птица, поправила она капитана Россов. - А ты кто?
 
Черные глаза девушки, расширяясь от изумления, смотрели на него. Лицо ее начало приобретать серый оттенок, словно гася сияние своего Ментала.
 
- Я - Озросс, капитан корабля-охотника "Спика".
 
- Не Озросс, а Озироз! Ты снова с нами, милый?
 
Голова капитана закружилась от волнения, и он тяжело опустился рядом с той, которая в позапрошлом столетии была для него дороже жизни, дороже самой нежной любви синеглазой Славянки - Нефтид.
 
- А почему ты назвал ее Нефтид, разве она не наша Нефтидо? - не скрывая своего удивления спросила Исидо.
 
- Да, я та, которую все называли Нефтид, - скромно опустив глаза, ответила ее подруга. - Я все вспоминаю...
 
 
- А ты помнишь, Озироз, - перебила ее Исидо, - как Сетоз изгнал нас из своей страны? Это нас-то, верой и правдой служивших Императору Крита! И мы тогда с четырьмя мальчиками шли с тобой ранним утром на корабль, отплывающий на Крит?
 
Озросс вспомнил, вспомнил до мельчайших подробностей свой бессильный гнев на самого себя за свою неспособность противостоять Сетозу, предателю их дружбы, и свою подавленность и отчаяние...
 
- Да, в тот день почему-то шел дождь, - согласился Озросс, - редкое явление для Египта.
 
- Дождь? - удивилась Исидо. - Но почему я этого не помню?
 
- Ты этого не помнишь потому, что в то утро тебя со мной не было. Ты тогда заявила, что не покинешь свою Родину - Египет, и отдав мне детей, осталась с Сетозом.
 
- Ну, и что же здесь такого! - рассудительно согласилась Исидо. - Сетоз был намного сильнее тебя, он стал подлинным хозяином всей Восточной части Средиземноморья, и сам Император потом назвал его своим другом.
 
- Ошибаешься, Исидо! Сетоз никогда не был другом Императора Испанской державы: ведь я был его контр-Сонсом на Крите больше тридцати восьми лет. Не стал Сетоз другом Императора.
 
- Ну и что же? Зато Сетоз был настоящим мужчиной.
 
- И потому ты родила ему двух дочерей?
 
- Да, это я не совсем хорошо помню... Но и что же ты мне скажешь теперь, Озироз? Ты ведь любил меня больше всех на свете?
 
- А где сегодня твой Сетоз?
 
- Сетоз возродится через семьсот лет, и мы с ним обязательно встретимся. По масштабам Космоса это совсем не долго.
 
- Значит, и ждать тебе осталось не долго! - снисходительно согласился Озросс и, потеряв к ней интерес, повернулся к Нефтидо.
 
Она, видимо вспомнив все невзгоды и радости их прошлой жизни, смотрела на него сияющими от счастья глазами.
 
- Тогда действительно был дождь! - сказала она. - Ведь не кто иной, но я сама шла с тобой на корабль, ожидавший нас в гавани Мосхоса. Тогда наш капитан уступил нам свою каюту, чтобы наши малыши меньше страдали от морской болезни.
 
Озросс бережно взял обе ее руки в свои, поднес их для поцелуя к губам и спросил:
 
- Ну, а сейчас ты хотела бы снова стать моей женой?
 
Нефтидо опустила глаза и сказала:
 
- Да! Но пусть наш Союз на этот раз начнется с радости!
 
                *  *  *
 
 Здесь капитан странного судна "Возникающий из тьмы" вдруг встал, словно стремясь заполнить блеском золота и сиянием рубинов все пространство вокруг себя, и с вызывающей, презрительной ухмылкой сказал Озроссу так, чтобы его все слышали:
 
- Почему это ты не спрашиваешь моего разрешения? Разве ты не видишь, невежда, что перед тобой сам капитан Египетского флота?
 
- А разве ты не знаешь, что капитан военного судна всегда старше капитана торгового судна? - с самым серьезным видом спросил вместо ответа капитан Озросс.
 
Он видел, что наглость капитана пиратского, без сомнения, судна объясняется простейшим образом: на левом бедре Корсара красовалась сабля из очень качественной стали, рассекающей оружие противника, как обычный ивовый прут. И тот видя, что у капитана Россов рукоять и ножны палаша отделаны красивой, но неровной слоновой костью, решил, что такое оружие выковано не на Крите, но всего лишь на Каринфе и, конечно, из обычной стали. Но он, видимо, плохо знал Россов и продолжал, все более распаляясь:
 
- Нет, вы только поглядите на этого наглеца! - громко, чтобы его слышали телохранители, сказал Корсар. - Он пришел последним, а хочет стать первым. А не желает ли он, чтобы я заодно отрубил ему и уши?
 
Озросс встал и, не снимая пояса, извлек из ножен свой палаш, сверкнувший серебром чистой стали. Все поспешно начали покидать приемную Магистра, не желая оказаться между двумя воинами в их нежданном поединке. Озросс увидел, что двое старшин-Россов задержали в проходе трех матросов с судна корсаров, сопровождавших капитана "Возникающего из тьмы".
 
Тюрок извлек свою саблю, рассыпающую красные искры рубинов эфеса и синеватые огни полированных плоскостей. Пояс с двумя кинжалами и самоцветами он сбросил на пол.
 
Оружие дуэлянтов скрестилось, и скрестилось без обычного лязга, поскольку стальные клинки создают у своих лезвий очень плотный слой перестроенных корпускул пространства, препятствующий всякому контакту с лезвием любых других металлов, созданных на основе сплава с железом. Никто из тех, кто видел этот поединок, в том числе и моряки, сопровождавшие обоих капитанов, не поняли, что означает встреча двух клинков без характерного звона, но сам Корсар не без ярости увидел, что относительно короткий палаш Росса не распался надвое. Еще несколько скрещиваний клинков и Росс, нажимая своим палашом на саблю Корсара и отклоняя ее от себя, начал заламывать его руку. Всякий владеющий оружием знает, насколько опасен этот прием для того, кто не может противостоять давлению руки своего противника: заломив его руку, победитель, вдруг соскальзывая лезвием с клинка побежденного соперника и возвращая клинок к себе, рассекает его тело. Корсар, опасаясь такого исхода дела, сделал несколько шагов по кругу, чтобы ослабить натиск палаша Росса на эфес своей сабли, отпрыгнул назад. Озросс, ожидавший этот маневр, ударил Корсара палашом плашмя пониже спины. Тот вскрикнул от боли и злости. С налитыми кровью глазами он, быстро вращая свою саблю, как цирковой жонглер вращает свой бутафорский меч, снова начал наступать на капитана Россов.
 
Озросс, усмехнувшись, ударом своего палаша оборвал вращение сияющего серебром колеса Корсара и несколькими точными движениями, не наносящими ран противнику, срубил все пряжки с его одежды. Шелковый кусок ткани, служивший Тюрку неким подобием туники, тут же сполз по его телу из-под чешуйчатого нагрудника, совершенно обнажив низ живота и бедра Корсара.
 
- А теперь поглядите и на него! - с презрением сказал Озросс. -  Он же похож на негра, а выдает себя за Славянина!
 
Отразив новый удар взбешенного Корсара, он снова ударил его палашом плашмя поперек живота и на нем тут же вспыхнула кровавая полоса. Испытывая шок не столько от боли, сколько от сознания своего бессилия, Корсар на мгновение утратил подвижность. В тот же миг Озросс выбил из его руки ударом палаша саблю и презрением мастера к наглому самозванцу сказал:
 
- Все кончено, он просит пощады!
 
Приставив к его горлу острие своего палаша, он сказал, обращаясь к одному их сопровождавших его моряков:
 
- Сними-ка с него парик и наклеенные усы вместе с бородкой. Посмотрим, кто он на самом деле?
 
Когда с головы и лица его противника были сняты все его маскарадные украшения, то не только Исидо, но и все присутствующие увидали, что капитан странного судна не Славянин, но обычный Тюрок.
 
- Все ясно! - рассмеялся Озросс, отведя свое оружие от его горла. - А сейчас забирай свою тряпку, служившую тебе для прикрытия срама и убирайся подобру-поздорову.
 
Двое из сопровождавших капитана корсаров с его судна без всякого почтения подхватили под руки своего хозяина и, невзирая на его отчаянную ругань, поспешно уволокли его из помещения. Третий попытался было собрать с пола драгоценное оружие своего капитана, но старшины с корабля Россов, выхватив свои палаши, остановили его, и один из них пнул его ногой к выходу.
 
Никогда такое избиение капитана корабля на глазах его матросов не вызывает сочувствия команды. Ему в этом случае надо спешно менять место службы, поскольку иначе, как мы вскоре увидим, это вызывает в рядах его подчиненных неповиновение и разброд в самой критической ситуации.
 
Когда все немного успокоились, подруга Исидо сказала ему с нескрываемым волнением:
 
- Ну зачем же ты, Озироз, отпустил этого подлого бандита, кому нужно твое великодушие? Ведь он никогда не стал бы щадить тебя. Я ведь видела, что он рассчитывал убить тебя сразу же, как только сломается твой палаш.
 
- Ну зачем же так, Нефтидо? Если бы он был очень опасен, я бы заколол его. Дело не в его подлости, а в том, что нельзя убивать человека без особо важной причины. Нельзя совмещать Восхождение с убийством всех встречных негодяев. Да и сам поединок, если он даже не очень честный, все же не повод для убийства.
 
Вновь возникшая любовь Озросса и Нефтидо, их обоюдное желание вступить в очередной брак стали в городе самой волнующей новостью, - никто не сомневался, что свадьба, назначенная через двенадцать дней, должна была непременно состояться. Но на самом деле не все находится в руках Самого Вездесущего, есть еще и Рок...
 
Однажды полгода тому назад рассматривая оснастку Испанского военного корабля, Озросс подумал, что два косых паруса на одной мачте хотя и создают значительно большую скорость, чем один, но все же они в своих нижних частях значительно перекрывают друг друга. Нельзя ли их - подумал он - раздвинуть к бортам за пределы корпуса корабля? Правда, оснастка, которая и без того кажется довольно хрупкой, станет еще и капризной. Но если все правильно рассчитать и посоветоваться со своими моряками-сослуживцами, можно найти решение и значительно увеличить быстроходность корабля. Видимо, придется сделать выдвижные реи с возможностью регулировки их длины. Но дерево для особо ответственных деталей не годится, требуется совсем немного чистой стали и латуни, не создающих особого трения при скольжении по поверхностям друг друга.
 
Еще на подходе к Пирсу Озросс несколько дней сидел над чертежами, советовался со своими помощниками и старшинами, пока, наконец, вся команда не загорелась желанием создать нечто совершенно новое. Озросс, придавая большое значение осознанию людьми возможности придания новых качеств любому изделию, создал некое подобие курсов, где он самым подробным образом объяснял команде корабля роль каждой детали новой конструкции, рождавшейся прямо на глазах у ее создателей. Моряки поначалу весьма скептически отнеслись к самой идее раздвижных парусов, но по мере того, как назначение каждой детали становилось все более ясным, все посчитали своим долгом усовершенствовать то, чего еще не было, но создавалось в Ментале их мыслей.
 
К тому дню, когда Озросс схватился с капитаном странного судна, все детали новой оснастки были уже готовы, но на носу корабля все еще пылал горн и раздавались удары молотов, - Россы всегда все делали сами. Заметим, что все, созданное руками Знаков Планетной расы, не часто может быть изготовлено руками Субзнаков других народов, если они не создают должного осознания нового. Озроссу требовалось всего два дня для опробования новой оснастки корабля, но этих двух дней ему и не хватало...
 
                *  *  *
 
Яснознание всегда является одним из самых высоких благ, создаваемых Человеку Самим Вездесущим, но иногда - на первый взгляд несведущего человека - оно же и подводит его. Той же ночью Озросс вдруг собрал по тревоге команду своего корабля и объявил, что они идут на Север вдоль Восточного побережья Ионои для перехвата пиратского судна с побережья Синая. Озросс сообщил морякам, что судно идет только ночами и нет сомнений, что оно просто крадется к Пирсу. Сейчас судно корсаров находится в двух часах хода на веслах при движении на встречных курсах. Спешно свернув работы, команда села на скамьи гребцов, не имея выбора при штиле на море. Все свободные от работы на веслах продолжали наладку новой оснастки.
 
Озросс, стоя рядом с двумя рулевыми на корме своего корабля, вглядывался в сумрачный горизонт с сиреневой дорожкой лунного света на волнах, которая, казалось, тянулась от самой луны, висящей над чертой горизонта, и настигла его корабль основанием клина. Там, на Севере, сгущались тучи, и трепетные зарницы, вспыхивая над самой водой, создавали подобие большого сражения кораблей-гигантов Критян, сжигающих суда своих врагов с помощью керамических сосудов, наполненных серым, свинцово тяжелым кислородом. При разрушении керамической оболочки их снарядов чистый кислород, соединяясь с атмосферным азотом и превращаясь в обычный кислород воздуха, вспыхивал фиолетовым огнем, выделяя столь огромное количество магнитной энергии, что все, имеющее в своем составе горючие вещества, превращалось в воющее от голодной ярости пламя. Когда такой снаряд попадал в корабль врага, тот в двенадцатую часть часа превращался в пепел. Впрочем, у Критян были и другие тайные и страшные средства ведения войны, но никто не считал нужным их применять. Военное противостояние разных стран в Империи, скорее, походило на войсковые маневры, в которых никто не спешил убивать своих врагов. Удача или неудача каждой из сторон в их столкновениях определялась по большей части посредниками, учитывавшими численность и качество противостоящих друг другу войск, но никогда не учитывавшими состояние их Духа. Сами Россы нередко отказывались считать себя побежденными, поскольку никто не осознавал высокую Знаковость их воинов, но при этом "победители" обращались в бегство через полчаса после начала схватки.
 
Иерархия Астрала не скрывает, что войны на Земле никогда не были столь кровопролитными, как в двадцатом веке. Ни Испанцы, ни Россы, а позднее ни Греки и ни Римляне не считали нужным применять луки и самострелы против своих соседей - Германцев и Славян, или в схватках между собой, и никогда не преследовали и не рубили бегущих с поля боя. Они не стреляли, если их войны были делом междоусобным, не стремились расширить конфликт, но из этого не следует, что они вообще не применяли оружие массового поражения. Когда Готско-Римское войско, - а дружинники Готов были обычными воинами Россов, - преградило путь Гуннам в Западную Европу на Каталонских полях, римские катапульты числом не менее сорока, бросая пучки стрел на конницу Гуннов, буквально затопили кровью все поле боя, уничтожив не менее шестидесяти восьми тысяч воинов кочевых народов и не менее сорока тысяч их коней.
 
Когда 3220 лет до Новой Эры предки нынешних Киргизов - воины Черной Орды - стали вырезать население Северного Черноморья, ныне известное под названием Скифы и состоящее из Печенегов-тюрок, Хазар-тюрок с примесью Славянской крови, Татар-славян с примесью Монгольской крови, именно колесничие с легкими метательными копьями, спешно доставленные кораблями из Ионои, которая в те времена была не столько Северной Грецией, сколько островами Эгейского моря, настоящие Россы, никогда не считавшие себя Атлантами, а свои страны Атлантидой, но Союзом народов Средиземноморья, преградили путь к отступлению коннице Черной Орды у Азовского Лукоморья, у неширокого устья Дона Великого. И здесь произошло самое великое кровопролитие предпоследней Цивилизации на Земле. Тогда перед шеренгой восьмисот восьмидесяти колесниц Россов образовались холмы трупов коней и людей высотой до семи метров. Потеряв не менее восьмидесяти тысяч наездников и массу коней, Орда пыталась спастись через морской залив, но и здесь тех, кто сумел ступить на другой берег залива, встретили Греки. Потеряв в этой битве не менее ста восьмидесяти тысяч человек - более четверти населения Орды - Киргизы в течение восьми столетий не притязали на чужие земли, а потом создали экспансию на Восток. Замечательным качеством этого народа была не столько его многочисленность, - он никогда не был малым народом Планеты, – но его высокая сплоченность, позволявшая в свое время ставить на колени Восточные провинции Китая, Манчжурию и Внешнюю Монголию. И все же они нигде не смогли утвердиться, потому что, поставив на колени побежденный народ, они считали нужным рубить всех сохраняющих достоинство - всех Знаков чужих народов.
 
Озросс еще не видел корабля врага, но знал, что он уже где-то близко и потому велел опустить весла на воду и не шуметь. И вот немного мористее показался темный силуэт судна, идущего на шести веслах по каждому борту.
 
Озросс велел осветить свой корабль и поднять на мачту зеленое полотнище с красной полосой наискось - сигнал "Остановиться". С вражеского судна донеслись крики, похожие на вопли ярости, и по каждому борту появилось еще по шесть весел. Их взмахи стали чаще, и судно двинулось, забирая еще мористее, пытаясь обойти корабль Россов. Не считая нужным подставлять свой борт под возможный удар, Озросс начал разворачивать корабль, а потом велел идти за ним в кильватер. Он знал, что команда вражеского корабля выбивается из сил, но Россы пока не устали, их весла двигались не спеша, погружая параллельно зеркалу воды слегка изогнутые лопасти весел на одну седьмую часть, как бы сгребая воду с поверхности моря и отбрасывая ее назад, тогда как на судах всех других стран гребли, погружая прямые лопасти весел на одну треть, скорее твердо опираясь на воду.
 
Способ гребли Россов с виду казался настолько плохим, что никто не считал нужным им подражать. И притом у Россов одним веслом работали не два гребца, а три, из которых двое делали гребок, а третий, сидящий напротив них, просто поднимал весло и отводил его для последующего гребка, позволяя двум другим немного расслабиться. Чтобы разместить команду гребцов при таком варианте работы, нужно было сделать намного более широкие скамьи, разнести их пошире и, как следствие, значительно удлинить корпус и общие размеры корабля. Корабли Россов при равном количестве весел с кораблями других стран были в два раза крупнее, но при неплохом знании особенностей обтекания корпуса судна потоками воды, заложенном в его конструкцию при строительстве, в сочетании с медной, а не стальной обшивкой подводной части корпуса, они почти всегда были одними из самых быстроходных на всем Средиземноморье.
 
Озросс, постепенно нагоняя судно корсаров, идущее теперь вдоль берега, поравнялся с ним и с расстояния восемьсот локтей велел подготовиться к выстрелу болванкой: дубовым бревном с чугунным острием, которое вонзаясь в борт корабля противника, застревало в нем и, разворачиваясь, разрывало бортовую обшивку судна.
 
Не надеясь, что ночью его комендоры могут с одного выстрела поразить цель, он сам встал у пушки. Двое моряков, развернув установку, вращая ее на поворотном круге, взяли ломы и с их помощью начали вращать барабан, создавая натяжение через систему шестерен с защелками двух спиральных пружин установки, выполненных из туго закрученных, точно рассчитанных в своем действии льняных канатов. Такого оружия не было на кораблях других народов, - их катапульты были громоздки и трудноуправляемы. И все же, осматривая компактные, непривычные с виду пушки Россов, "знатоки механизмов" скептически поджимали губы и делали вывод, что они столь ненадежны в действии, что Россы "не столько стреляют, сколько пугают". Если же им кто-либо говорил, что действие пушек Россов проверено их семисотлетней практикой в Средиземном море, "знатоки", как и положено официально признанным специалистам, отвечали с апломбом хранителей истины: "Ну, знаете ли?.."
 
Озросс, выждав еще несколько мгновений и выверяя с помощью своего Яснознания траекторию полета снаряда, улучив момент, нажал на спусковую планку. Глухой шум пружин, легкий скрежет толкателя снаряда и корабль вздрагивает от силы отдачи, вложенной раскручиванием пружин в полет болванки. Несколько мгновений ожидания, и с судна корсаров доносится озлобленный рев шести десятков глоток. Болванка, посланная пушкой Россов, вонзившись в борт судна, сломала, видимо, не менее четырех весел. Судно врагов остановилось. Остановился и корабль Россов, ожидая дальнейшего развития событий.
 
Через две двадцатых часа на вражеском судне часть весел заработала опять.
 
- Капитан, они забирают к берегу! - сообщил первый помощник.
 
- Вижу! - согласился Озросс. - Решили посадить судно на мель. У них разворочен правый борт и судно наполняется водой.
 
Еще через четыре двадцатых часа команда судна, оставив его на мелководье, прыгая с бортов, скрылась в черноте ночи. Озросс, немного помедлив, сказал:
 
- Судно полностью оставлено командой. Произвести досмотр!
 
На полузатопленном судне, не особо старом, построенном в Южной Аравии, моряки-Россы нашли немало ценных вещей: бочонки с солониной, ячменным зерном и сухарями, амфоры с забродившим виноградным соком и оливковым маслом, несколько свертков с шелковыми тканями... Озросс, слушая сообщения подчиненных, все больше убеждался, что судно работорговцев шло на Пирс, заготовив провизию для плавания с двадцатью пленниками до самых Оловянных островов. Тревога начинала глодать его сердце: уж не шло ли это судно на соединение с "Возникающим из тьмы"? Но он подавлял в себе тревогу. Ведя за собой двух моряков с ломами, он осматривал фальшборт судна и указывал им, где следует вскрывать доски. Видимо, работорговцы неплохо зарабатывали на живом товаре, потому что, вскрывая их тайники, моряки находили в них по четыре-шесть холщовых мешочков с золотыми монетами. Озросс, развязав тесемки одного из них, нашел в нем драгоценные, сверкающие подобно алмазам в отраженном свете, стандоры Сетоза.
 
- Это будет призом нашей команде! - сказал он, вызвав всеобщее одобрение.
 
Чувствуя не затихающую тревогу, он сказал стоящим рядом с ним второму помощнику и двум старшинам:
 
- Нам, полагаю, следует спешно возвращаться в Пирс!
 
- Ну что ты, капитан! - воскликнули все в один голос. - Оставить здесь такое добро... У нас давно нет ни виноградного сока, ни масла, а у корсаров все самое лучшее в сработанных на совесть Критских амфорах, кедровых бочонках из Архи-Рики, египетских хумах...
 
- Не возражаю! - с тяжелым сердцем согласился Озросс. - Но всем кузнецам немедленно вернуться на "Спику" и продолжить наладку деталей для новой оснастки.
 
Через два с половиной часа на Востоке, над волнами нынешнего Эгейского моря начало подниматься солнце, окрашивая небо в розовый, а море - в фиолетовый цвет. Ряд узких светлых полосок в золотых лучах солнца, нависая над водами моря, создавал впечатление тонких стилетов над золотистой шерстью жертвенного животного.
 
На берегу показались восемнадцать корсаров с полузатопленного судна, в пестрых одеждах с непомерно широкими рукавами и штанинами, с цветными кушаками, вооруженные саблями, кинжалами и несколькими самострелами. Увидев на борту своего судна Россов, они, подпрыгивая на песке и потрясая своим оружием, стали осыпать их проклятьями. Самострельщики начали бросать в них короткие стрелы, не позволяя им поднять голову над фальшбортом. Озросс, видя это, приказал своим стрелкам показать корсарам, как стреляют из лука настоящие воины. Корсары, оставив на прибрежном песке двенадцать человек убитыми наповал, скрылись за каменной грудой поодаль от берега.
 
Еще через полтора часа "Спика" встала у причала, и Озросс, понимая, что команда нуждается в отдыхе, велел выдать всем, не исключая снятых с вахты помощников капитана, по большой кружке вина, пшеничного хлеба, по куску сыра, но не велел давать вяленного мяса, и разрешил всем увольнения. Команда вскоре ушла, но Озросс, медленно прохаживаясь по деке над скамьями гребцов, стремился разобраться в причинах непроходящей тревоги.
 
На борт судна пришла команда стариков, настоящих морских волков, некогда служивших во всех флотах народов Средиземноморья, но теперь способных лишь подменять вахтенных, да и то при стоянке судна у причала. Все они были неплохо вооружены самострелами и ножами, но при всей видимой боевитости они всегда считали нужным заняться ремонтом рыболовных снастей и, в какой-то мере, оснасткой корабля, делая это с нескрываемым удовольствием на службе своему любимому морю.
 
Озросс, решив заняться своими записями об истории становления Россов, возникающих в Германских народах, ушел в свою каюту на корме судна.
 
Он, собственно, никогда не ложился спать, поскольку, будучи настоящим Иерархом Астрала, он обладал достаточной энергетикой, чтобы восстанавливать свои силы вздремнув часок, сидя за своим рабочим столом на стуле с высокой покатой спинкой. Матросы, никогда не видя его спящим, считали его существом другого мира, настолько мудрым, деятельным и справедливым, что каждый из них готов был заслонить своей грудью тело своего капитана в схватке с врагами. Подремав немного после всех треволнений последних двух суток, он занялся своими записями, когда один их старых морских волков постучал в дверь каюты и сообщил, что к нему пришла какая-то женщина.
 
- Впустите! - велел он. - Она по неотложному делу.
 
Конечно, никакого неотложного дела у молодых женщин, посещающих корабль на стоянке, никогда не бывает, но Озросс считал, - и без сомнения справедливо, - что во всех случаях встреч на месте службы с женщиной нельзя признавать эту встречу неслужебной для сохранения, в первую очередь, собственного авторитета. Да и вообще, ни слова о своих сердечных делах...
 
В каюту вошла Исидо в своем черном с серебром платье, в сиянии своих черно-фиолетовых глаз на лице, закрытом снизу черной шелковой шалью, складки которой свешивались до колен и скрывали почти всю ее фигуру.
 
Озросс встал со своего стула и вышел к ней навстречу.
 
Исидо сбросила свою шаль на пол и, неожиданно охватив обнаженными руками шею Озросса, потянулась своими губами к губам капитана. И он вновь мог убедиться в необычайной силе Ауры Ментальных Знаков, создающих столь мощное воздействие на психику своего партнера в любви, что ни один нормальный Человек не в состоянии сдержать ответный порыв Чувственности. В повседневности редко кто из Знаков в состоянии выбрать себе равного партнера, поскольку все Знаки почти всегда окружены Штампами, испытывающими своеобразную силу притяжения к более высокоорганизованным людям. Но когда встречаются двое Знаков, между ними вспыхивает пламя настоящей любви, и нет их вины в том, что они просто не могут противостоять искушению раскрыть объятия друг другу. Мы не станем говорить о суровых ликах Богов, якобы с осуждением взирающих с высоты Небес на сладкострастные изгибы человеческих тел, о смятении Ведущих, следящих за якобы недостойным поведением их Ведомых, но скажем: все это выдумки самых эгоистических, недостойных жизни Людей, считающих собственную мораль ненависти и низкой зависти ко всему высокому нормой поведения для всех, кто создает самое Жизнь и составляет одно из ее главных отличий от Астрального состояния всего существующего в самом Космосе...
 
Рано утром капитан судна-охотника, оставив спящую Исидо в своей каюте и снова прохаживаясь по деке над скамьями гребцов, посматривал на клюющих носами вахтенных, на мощенную булыжником площадь гавани и вдруг увидел гурьбу мальчишек, бежавших из города к его кораблю.
 
- Вот оно, несчастье! - решил Озросс, спрыгивая с борта корабля и спеша им навстречу. - В чем дело, будущие матросы?
 
Мальчишки, стремясь перекричать друг друга, стали рассказывать ему о несчастье, постигшем Пирс. Ночью бандиты с судна Тюрка и еще из какой-то банды врывались воровским образом в дома жителей, уводя с собой девушек и мальчиков в возрасте четырнадцати-восемнадцати лет, которых они разместили на судне Тюрка и увезли на нем из Пирса.
 
- И много ли они похитили девушек и юношей? - ощущая все большую тревогу, спросил Озросс.
 
- Двадцать одного человека! - ответил ему один из мальчишек. - И твою Нефтидо тоже!
 
Сдерживая крик отчаяния, готовый вырваться, казалось, из самого сердца, Озросс помолчал, стремясь овладеть собой. Без сомнения, почти вся команда с сожженного им ночью Южно-аравийского, а на самом деле Египетского судна, приняла участие в разбойничьем нападении на Пирс. Они пришли пешком на соединение с бандой "Возникающего из тьмы" через невысокие холмы с побережья и помогли его команде, согласно договоренности, похитить всех, кого рассчитывали выгодно продать на Оловянных Островах. Сейчас они уже далеко в море и идут на всех парусах на Юг вдоль Восточного побережья Греции.
 
- А всех ли чужих бандитов Тюрок посадил на свой корабль? - спросил Озросс, почти уверенный в том, что тот не стал спасать команду сгоревшего на восходе солнца судна.
 
- Не всех! - в один голос закричали мальчишки. - Человек сорок пошли за ним по берегу пешком.
 
<<Он предложил им, конечно, украсть какой-нибудь рыбацкий баркас и идти к себе домой,>> - подумал Озросс, а потом, обратившись к мальчишкам, спросил:
 
- Ну, и что же нам надо сделать с Тюрком?
 
- Повесить вниз головой! - без колебаний отвечали мальчишки.
 
- Так тому и быть. Мы, конечно, нагоним судно Тюрка, но в море мы не сможем выйти раньше, чем через четыре часа, ведь сегодня ночью мы уже сражались с теми, кто пришел на помощь Тюрку. Если бы мы не сожгли их судно, они бы похитили не двадцать, а сорок человек. Но сами понимаете, в настоящем бою наносятся раны не только побежденному, но и победителю. Нам нужен небольшой ремонт и требуется собрать команду на корабль. Если кто из вас знает, где надо искать моряков со "Спики", то бегите и созывайте их на корабль…
 
Не без труда Озросс спровадил мальчишек. Несмотря на свою тревогу за судьбы похищенной молодежи, и особо за судьбу неразлучной с ним в веках Нефтидо, он знал, что спешить нельзя. Нужно было проверить сборку новой оснастки корабля, и нужно было собрать не успевших отдохнуть людей. О Вездесущий, до чего же несовершенна природа Человека, которому постоянно нужны сон, тепло, разнообразная пища и мало ли чего еще, что называется "не чуждым Человечеству".
 
Спустившись в каюту и разбудив Исидо, он с трудом уговорил ее покинуть корабль. Она настаивала на том, чтобы остаться, поскольку она всегда чувствует опасность и обязательно найдет "Возникающего их тьмы". Но Озросс сказал ей, что на военных судах Россов никогда и ни под каким предлогом не плавают женщины, что корабль просто не сможет выйти в море, имея ее на борту. Исидо с большой неохотой покинула каюту капитана и сошла на берег.
 
Через шесть часов, когда теплый ветер с суши начал затихать, чтобы смениться прохладным ветром с моря, охотничий корабль Россов с собранной командой, сначала на веслах, а затем и под одним из своих косых парусов, вышел в море. Меняя галсы, чтобы воспользоваться крепнущим ветром, он повернул на Юг и вскоре поднял второй парус, после чего они были раздвинуты в стороны так, что их нижние части на семь локтей вышли за пределы корпуса. "Спика", набирая скорость и раскачиваясь на боковой волне, помчалась вдоль Восточного побережья Ионои, чтобы, достигнув Пелопоннеса и держа его по правую руку, выйти в Западную часть Средиземного моря.
 
Когда почти вся команда собралась на палубе, глядя с восхищением на новые паруса и на пенистый след позади корабля, Озросс поздравил всех с подлинной победой в совершенствовании оснастки. Надо сказать, что Россы вообще-то не считают нужным воздавать особые почести ни себе, ни своим Высоким Знакам, но всегда готовы признать любое достижение иноземцев, даже не заслуживающее особо серьезного внимания. Более того, ни один народ на Земле, включая и Французский, не находит нужным восхищаться своим противником, но Россы способны не только восхищаться, но и перенять у него все, достойное подражания. Но сейчас они грянули свое громовое "Орра" в честь того, кто заслужил их восхищение, во славу того, в ком они видели Искру разума Самого Вездесущего.
 
                *  *  *
 
Капитан "Возникающего из тьмы", осматривая захваченных девушек и юношей, нашел среди них Нефтидо, и не скрывая удивления и некоторого испуга от того, что она на борту его судна, спросил:
 
- А знаешь ли ты, красавица, куда идет мой корабль?
 
- На Оловянные острова! - ответила Нефтидо.
 
- Ну, и к кому теперь станет свататься твой капитан-разбойник?
 
- Он не разбойник, он командир корабля-охотника Россов. Он нагонит твое судно через семь суток, и ты увидишь, кто из вас станет разбойником в бою.
 
- Через семь суток? - капитан в задумчивости потеребил свою искусно наклеенную бородку. - А сможет ли он найти нас? Ведь он может встретить и военный корабль-гигант Крита.
 
- Найдет! Ведь это же сам Озироз, способный на предвидение. Критяне ему не помешают.
 
- Говоришь, Озироз? Уж не Египетский ли?
 
- Он не Египетский, а Критский, но девятьсот лет тому назад он, будучи контр-Сонсом Египта, а потом и Крита, стал одним из Богов Египта.
 
Капитан заложил руки за свой широкий кушак с двумя кинжалами и стал раскачиваться на носках ног.
 
- Вот что! - решил он. - Всем пленникам - как девушкам, так и юношам - лица закрыть платками. На моих моряков не смотреть, не поднимать глаз!
 
Потом повернувшись к нескольким корсарам, бывшими свидетелями разговора, добавил с угрозой:
 
- Никого из пленных не трогать. Нам нужны веселые, жизнерадостные юноши и девушки, а не рыдающие в истерике дети. Все, кто посмеет нарушить наш закон, будут висеть на рее вниз головой. Ясно? Не стойте здесь, займитесь починкой рыболовных снастей. Нашим гостям нужны свежие продукты...
 
Команда корсарского судна хорошо знала решительность и жестокость своего капитана, и потому, не смея протестовать, разошлась.
 

* * *
Седьмой день для судна "Возникающий их тьмы" начался с неожиданностей.
 
На Востоке всходило огненно-красное солнце, окрашивая в багряный цвет узкие гряды облаков, сияющие алым светом по краям и темные в центре. Они походили на свежезасыпанные угли в горне, охваченные снизу пламенем, но все еще холодные и немного сырые. Снопы солнечных лучей в сиреневом тумане, вырываясь на просторное небо Средиземного моря, казалось, вонзались в твердь его центра и сжигали Астрал его пространства. Но Восток все еще был окутан мглой, и лишь багровые отсветы на темных тучах немного отодвигали стену мрака, встающую по курсу судна работорговцев.
 
Солнце мешало одному из Славян, стоящему на носовом настиле над подвешенным спасательным плотиком, видеть происходящее на море за кормой их судна. И когда из огненных снопов появились странные косые паруса корабля-охотника Россов, он не сразу сообразил, что делать. Потом толкнул ногой спящего сидя дозорного.
 
- Проснись, дозорный! Какой-то странный корабль нависает над самой кормой нашего судна.
 
Вскоре появился не скрывающий своей тревоги капитан корсаров. Взглянув на корабль, который нагнал их и теперь, приспуская паруса, выравнивал скорость, находясь на удалении восьмисот локтей - дистанции, недостижимой для катапульты их судна - он узнал корабль Россов.
 
Ударил судовой колокол, и когда на палубе собралось не менее четырех десятков моряков, капитан прокричал:
 
- Что же вы стоите? Надо драться!
 
Без сомнения, он совершенно растерялся, не ожидая, что Россы нагонят его так скоро.
 
Ему следовало подать команду "Катапульту к бою!", и тогда его матросы без колебаний выполнили бы эту команду своего вожака. Но вскоре все же сообразив, что от них требуется, часть корсаров-Тюрок со злобной руганью начала разбирать пестрые щиты катапульты. Восемь Славян с явной неохотой взяли свои великолепные луки и, скрываясь за фальшбортом, пошли к бойницам.
 
Корабль Россов, поравнявшись с судном корсаров, вздрогнул от выстрела из пушки, и дубовое бревно с чугунным наконечником, посланное им, с такой силой врезалось в катапульту корсаров, что разорванные канаты в пляске змей сбили с ног нескольких человек. Направляющая катапульты, сорванная вместе с поворотным кругом, снося по пути часть фальшборта, вместе с двумя канонирами полетела в воду.
 
Возглас отчаяния вырвался у всей команды "Возникающего из тьмы". Если до этого она еще не осознавала себя обреченной, то теперь выстрел с корабля Россов поставил всех перед катастрофой, перед угрозой гибели шестидесяти трех жизней.
 
Конечно же, злой рок тяготел над главарем корсаров. Вместо того, чтобы ободрить своих людей и отдать четкую команду, он закричал словно в истерике:
 
- Стреляйте, стреляйте все по капитану Россов!
 
Команда "Возникающего из тьмы" взбунтовалась. Стрелять по капитану вражеского корабля, который на самом деле мог быть Воплощением бога Озириса, никто из них не решался, да к тому же его не было и видно. И притом Россы-стрелки из лука, стоящие за фальшбортом, были малоуязвимы в своих стальных шлемах и стальных нагрудниках. Видимо, их подлый хозяин попросту решил погубить их всех, надеясь в суматохе боя сесть в одну из лодок, ведомых на цепи за кормой судна, и незаметно скрыться от преследователей на своем всем ненавистном Крите. Он просто шелудивый пес, не имевший мужества победить Озросса в затеянной им же самим ссоре, трус и сын труса, толкнувший свою команду на смертельное дело в Пирсе, это глупец и сын глупой женщины, позволивший Россам нагнать их судно, чтобы погубить их всех. А иначе, зачем же он заставил их хватать беспомощных мальчиков и девочек в городе, где каждая собака видит в них чужаков? Теперь же он вместо того, чтобы поладить с сильным врагом и спасти команду, хочет заставить их стрелять и избавиться от свидетелей его нахальства, его глупости и трусости.
 
Несколько человек из команды "Возникающего из тьмы", трусоватых и наглых, как все люмпен-крестьяне, добровольно идущие в корсары в надежде на быстрое обогащение, вспороли кинжалами живот своему капитану и вчетвером подойдя к борту со стороны Россов и подняв залитое кровью тело, показали его команде "Спики", а потом сбросили его, еще полуживого, в воду. На мачте их судна появилось зеленое полотнище с двумя белыми вертикальными полосами - "Приглашение к переговорам".
 
Капитан Озросс, искоса посматривая на лица своих моряков, видел, что они с неподдельным возмущением наблюдают за действиями Тюрок-корсаров.
 
- Звери, настоящие звери! - воскликнул один из них с отвращением.
 
- Это так-то они со своим капитаном! - растерянно сказал первый помощник капитана.
 
- Подлецы, показывают нам, что сами они ни в чем не виноваты - виноват был только их капитан, - истолковал их действия один из лучников.
 
- Я их всех сейчас перебью, - не разжимая зубов сказал другой стрелок, накладывая стрелу на тетиву лука.
 
- Не спешите, братья-Россы, - успокоил их Озросс. - Сначала надо поговорить.
 
Корабль Россов шел теперь на удалении до двухсот локтей. Озросс поднес к губам мегафон, вызывая старшего, но на судне корсаров желающего быть старшим не оказалось. Тогда он сам отдал приказ команде "Возникающего из тьмы".
 
- Всех пленников доставить на борт "Спики"!
 
Корсары не спешили, их интересовало лишь одно: будет ли им оставлена жизнь и свобода, ведь они лишь выполняли приказы своего нехорошего капитана и его четырех слуг, с которыми они сейчас рассчитались за все их дела.
 
- Всем, кто поможет пленникам, обещаю жизнь! - ответил капитан Озросс. Он не считал нужным сообщать о том, что судно корсаров будет реквизировано и что далеко не всем из тех, кто капитулирует, жизнь действительно будет сохранена. Война - не дружеская беседа, и обещания победителя не всегда могут быть выполнены. И на войне великодушие к недобитому врагу приносит горе победителю, поскольку недобитый враг не находит нужным быть великодушным с победителем - ведь он никогда не считает себя связанным никакими обязательствами.
 
Бандиты во все времена не в состоянии верить честным людям, и потому они предложили обоим судам идти на Крит, где и обещали отпустить пленных. Озросс, слышал, как его моряки отнеслись к их предложению: оно лишь хитрость, Критяне не вернут пленников в Ионою, найдут незаконными действия Россов, напавших якобы на мирное судно торговцев Ливана, корсаров поощрят и отпустят, а Россов начнут судить как настоящих разбойников.
 
- Немедленно освободить пленников! - потребовал Озросс. - Иначе мы будем стрелять!
 
Вместо этого корсары приспустили паруса и начали разворачивать мачту, чтобы потом повернуть на Крит. Они очень хорошо знали, что им следует делать, поскольку были уверены, что Россы не станут топить судно вместе с пленниками.
 
Второй выстрел с корабля Россов, произведенный с расстояния в сто локтей, разнес в щепы рулевые весла судна, и окованные медью лопасти этих весел поплыли по поверхности моря. Корсары, злобно выкрикивая, стали бросать из самострелов в Россов короткие стрелы египетского образца. Однако их лучники не стреляли: Славяне готовы погибнуть сами, но никогда не спешат стрелять по Россам, Французам, Испанцам и Германцам…
 
Россы выжидали, хотя несколько человек среди них и получили легкие ранения: стальные кирасы и шлемы спасали только от смертельных попаданий. Они все еще не решались ударить из пушки по корпусу корабля болванкой с таким расчетом, чтобы она проломила его борт. На судне находились двадцать девушек и мальчиков Пирса, и пустить их на дно вместе с командой разбойничьего судна они не хотели.
 
Между тем корсары, решив обезопасить себя от стрелков из луков Россов, вывели на палубу десять девушек и начали привязывать их к оснастке своего судна. Красавицу Нефтидо они привязали к мачте лицом к кораблю Россов, и трое полуголых корсаров с обнаженными саблями встали позади нее, недвусмысленно подняв над ее головой свое оружие. Они посчитали возможным, угрожая немедленной расправой над пленниками, потребовать, чтобы Россы не мешали им идти на Крит. Наглея от отчаяния, они пытались стать хозяевами положения.
 
Озросс, не скрывая своей ярости, велел подать ему лук. Надо сказать, что на кораблях Россов никогда не было самострелов - оружия неблагородного по мнению воинов стран Планетной расы из-за плохой точности попадания их стрел, свободно лежащих в направляющем желобке. Самострел - неуклюжее оружие Штампов, совершающее не более двух выстрелов в минуту, тогда как лучшие лучники-Знаки успевали в течение минуты выпускать из лука до двадцати четырех стрел, и притом не просто в "белый свет", но прицельно. Озросс, выхватывая стрелы из колчана, сделал три выстрела в течение нескольких мгновений, поражая врагов точно в середину груди так, что наконечник стрелы, разрезая аорту, заставлял человека падать без стона. Трое устрашающего вида корсаров, роняя свои кривые сабли, занесенные над головой Нефтидо, рухнули у ее ног.
 
На судне корсаров воцарилось молчание. Потом с проклятьями и визгом корсары, подтянув лодки к противоположному борту судна, стали спускаться в них по штормтрапам. Через две двенадцатых части часа две их небольшие лодки, отчалив от судна и расходясь в разные стороны, пошли к берегу Архи-Рики.
 
- Тридцать шесть человек! - сообщил первый помощник. - На судне осталось не более семи. Можно идти на абордаж!
 
- На судне осталось не менее семнадцати человек, - поправил его Озросс. - Девять лучников-Славян прячутся за фальшбортом. Они очень опасны, и абордаж обойдется нам не менее чем в восемнадцать убитых. Не стоит спешить, мой друг.
 
Корабль Россов, приспуская паруса и замедляя движение, подходил к судну корсаров. Еще восемь бандитов бросились на нос своего судна и, развязав канаты спасательного плотика, спустили его на воду. Побросав на него заранее приготовленные бочонки с пищей и водой, они спрыгнули на него и сами. Но девять стрелков-Славян продолжали скрываться за фальшбортом, держа наготове свои луки. Они не считали нужным бежать, подобно крысам с тонущего корабля, и, несмотря на предательство своих товарищей и неизбежность гибели, были готовы сражаться. Озросс понимал, что они этого не особо желали: кому же охота драться за несправедливое дело - незаконную торговлю свободными людьми.
 
Он снова взял свой мегафон:
 
Воины-Славяне, опустите свои луки. Капитан "Спики" дает вам слово никого из вас не убивать. Не стреляйте в наших людей - и они не будут рубить вас.
 
Немного помедлив и решив положиться на судьбу, девять воинов-Славян встали из-за укрытия и демонстративно бросили свои луки на скамьи для гребцов.
 
Озросс первым вспрыгнул на фальшборт судна корсаров и, не обращая внимания на Славян, бросился к Нефтидо и поспешил ее отвязать. Моряки выводили мальчиков и других девушек из полузакрытого скамьями гребцов помещения. Нефтидо со слезами на глазах обняла Озросса, крепко поцеловала его и вдруг сказала:
 
- А я не очень боялась их. Я знала, что ты нас освободишь!
 
Озросс, поднимая на руки мальчиков и ласково ободряя девушек, осмотрел их и повернулся к своему первому помощнику:
 
- Присматривайте пока за Славянами. С ними надо еще разобраться. А сейчас займись ремонтом рулевого устройства, для чего возьми себе тридцать два человека - всю вторую смену гребцов, но всех гребцов первой смены - на "Спику".
 
Велев поднять один из парусов, Озросс дал указание второму помощнику нагнать плотик разбойников. Расставив в носовой части своего корабля восемь лучников, он приказал им:
 
- Всех корсаров расстрелять, все трупы проткнуть палашами и сбросить в море. Покончим с плотиком - пойдем за лодками. Нам не нужен ни один свидетель всех этих событий.
 
Почувствовав некоторое смущение своих стрелков, он, обращаясь к их разуму, добавил:
 
- Вы не должны сочувствовать этим негодяям. Сами ведь видели, что это не люди, а настоящие бандиты. Они не способны ни к чему, кроме грабежей и убийств. Если мы сегодня позволим им уйти, то завтра же у них появится новый корсарский корабль с полным снаряжением и припасами, переданный им некими сердобольными ростовщиками. Подумайте, что станет с любым из вас, если, скажем, уже послезавтра они соберут флотилию из трех-четырех судов и прихватят нас в какой-либо небольшой гавани? Никакого сочувствия и никакой пощады бандитам!
 
Переведя на судно корсаров вторую смену гребцов со "Спики" в составе тридцати двух человек, Озросс велел стрелкам-воинам встать у борта своего судна. Он, конечно, не считал нужным изрубить их всех, но они, не поняв капитана, посчитали, что наступил последний час их жизни. Они не возмущались и не умоляли о пощаде. Как настоящие военные люди, они, видимо, считали свою смерть Неизбежностью, рассматривая ее, как логическую необходимость для команды корабля Россов. И в самом деле, кому были сейчас нужны они, незадачливые вояки, связавшие свои судьбы с бандитами-Тюрками?
 
Молчаливой цепочкой стояли они у борта и, несмотря на весь ужас ожидания смерти, не смотрели на врагов, стоящих перед ними лицом к лицу, но смотрели поверх их голов на сине-фиолетовую даль небес, словно прощаясь с Реалом двух стихий - воды и воздуха, мысленно готовясь к переходу в Астрал.
 
Озросс, проходя вдоль цепочки, рассматривал их лица, про себя отмечая: все они - Знаки не выше четвертой степени Достоинства и поэтому, должно быть, неплохие стрелки из лука - воины, которых во все времена ценят на вес золота. Эти, разумеется, не из тех, кто, взяв в руки самострел и стреляя наугад в плотные ряды воинов, только и умеют, что калечить людей, никого не поражая насмерть, а в случае столкновения с настоящими воинами гибнут, как осенние мухи. Без сомнения, все они - воины гвардии Сонса Египта, вынужденные выполнять приказ его Командующего Флотом. И потому он сказал:
 
- Не бойтесь, воины Сонса Египта, никто вас не станет рубить. Но меня интересует лишь один вопрос: кто из вас и почему решил похитить мою невесту Нефтидо? Я знаю точно, зарезанный своей командой капитан этого судна не искал ссоры с самыми влиятельными людьми Ионои и самого Крита, и потому похищал лишь детей рядовых граждан Пирса. Кто из вас и зачем посмел идти против здравого смысла и инструкций капитана?
 
Поскольку все молчали, не желая возводить напраслину на своих товарищей, Озросс подошел к одному из них и стал пристально его рассматривать.
 
Это был человек лет сорока, похожий своим обликом скорее на Тюрка, чем на Славянина, но весьма высокого Знакового Достоинства. Без сомнения, это не был сам Сет, но в нем было нечто, создающее сияние Черного Астрала. Словно угадывая подозрения Озросса, тот, не выдавая своего испуга, сказал:
 
- Никто из наших Славян не скажет тебе, что это сделал я, и ты ничего не узнаешь и ничего не сможешь доказать...
 
Без сомнения, этот странный Славянин умел считывать мысли Знаков.
 
- Мне достаточно знать, что ты настоящий бандит, что ты не Славянин, не стрелок из лука, не воин, но блюдолиз Сонса Египта. Но кто ты, я еще не вижу.
 
Произнося эти слова, Озросс снова ощутил какую-то странную тонкую дрожь во всем теле. Он уже знал, что почувствовал присутствие этого человека на борту судна корсаров, увидев это судно в гавани Пирса. Именно этого человека, похожего на Сета, хотела спасти Исидо, придя к нему на "Спику". Этот Славянин явно был его смертельным врагом и действовал он, стремясь снизить Нерациональность Озросса как Высокого Знака. Но зачем этой гадине все это понадобилось? Зачем понадобилось связывать свою судьбу с судьбой корсарского судна? Разве сам Сет стал бы поступать так низко?
 
Человек, похожий на Сета, вновь угадав мысли капитана "Спики" и понимая, что молчание может обойтись ему дорого, вдруг с приветливостью царедворца изрек:
 
- Я - советник Сонса Египта! И ты не посмеешь убить меня, потому что завтра ты встретишься с Критянами и тебя спросят, что ты сделал со мной. И если хоть один волосок упадет с моей головы, ты проведешь всю оставшуюся жизнь в сырых подвалах дворца Сонса Египта.
 
По безмерному удивлению воинов-Славян Озросс понял, что они никогда не догадывались, кем был этот человек, хотя и знали, что, обедая с капитаном в его каюте, он, видимо, был его советником или даже руководителем этого отчаянного рейда.
 
- Ну, этого я могу и не знать! - отвергая довод своего врага, возразил Озросс. - А при встрече с Критянами скажу, что все Тюрки погибли в схватке. Ты ведь похож на Тюрка?
 
На мгновение какая-то тень пробежала по лицу врага, стирая с него улыбку, выражавшую до этого соучастие. Потом Тюрок, подняв глаза, сказал примирительно:
 
- Не все столь просто, Озироз... Разве ты не знаешь, что, убив меня - заместителя Сета на Земле, -  ты выступишь против воли Всевышнего. Всевышний посылает меня на Землю не затем, чтобы ты создавал мне самую низкую Нерациональность, но, чтобы я создавал самую низкую Нерациональность всем людям Земли. Так надо Всевышнему, и, если ты убьешь меня, ты превратишься из Восходящего в Нисходящий Знак.
 
Капитан Россов, чувствуя в себе все ту же тонкую, противную всему его существу дрожь, решил дать себе еще немного времени подумать, и только поэтому спросил врага, не создающего не самой высокой Нерациональности самого Сета, но проявлявшего самую низкую Нерациональность бандита!
 
- Рассчитываешь, что я дам тебе лодку, запас сухарей и воды, чтобы убраться подобру-поздорову? - Говоря это, он не позволил Черному Знаку прочесть свои мысли.
 
- Нет, Озросс, завтра ты передашь меня капитану корабля Крита, а сейчас ты должен разделить со мной твой обед!
 
И здесь все видели, как Озросс извлек из ножен свой палаш, но никто не уследил за движением его руки, пославшей клинок в центр груди Черного Знака. На полированной стали не появилось ни одной капли крови, на груди его врага не было видно раны, но он вдруг рухнул на палубу, как стебель дурнопьяна, подрезанный снизу косой. И Россы, и Славяне смотрели на Озросса, как на волшебника, создавшего истечение мощного потока энергии с острия своего клинка прямо в сердце Черного советника Сонса Египта.
 
Второй помощник капитана, все еще не понимая, что заместитель Сета, посланник Всевышнего на Земле, убит, с некоторым испугом спросил:
 
- Что ты сделал с ним, капитан?
 
- Черное дело я сделал сегодня, братья! - в раздумье сказал Озросс. - Не миновать мне кары Всевышнего.
 
Потом, словно вспомнив о своих земных обязанностях, сказал Славянам:
 
- Считайте себя свободными от присяги на верность Сонсу Египта, поскольку он допустил в отношении вас, - своих воинов, - подмену военных приказов подстрекательством к преступлению. Считайте Россов своими братьями, а себя - на службе народу Ионои. И поскольку никто ничего не знает о судьбе команды судна "Возникающий из тьмы", мы постараемся, не поднимая шума, вывезти из Египта ваших жен и детей. А сейчас - небольшой отдых и обед. Всем Славянам выдать нагрудники, каскетки, палаши и все положенное Россам. По веслам их не распределять - пусть они будут отныне нашими лучниками.
 
- Орро в честь капитана! - воскликнули несколько Славян. И Россы, часть которых не была особо довольна решением своего капитана, но которые всегда готовы создать соучастие в судьбе воинов других стран, не особо дружно подхватили "Орро" Славян.
 
                *  *  *
 
Кое-как наладив управление судном корсаров, переведя на свой корабль Славян и создав на захваченном судне небольшую команду из Россов во главе с первым помощником капитана, Озросс положил свои корабли на обратный курс домой в Пирс. Несмотря на все протесты бывших пленников, в том числе и своей невесты Нефтидо, Озросс никому из них не предоставил места на "Спике": он исходил из необходимости сохранять воинский порядок на корабле-охотнике и его постоянную готовность к бою. И он был прав: Средиземное море в те времена стало пристанищем всевозможных корсаров, банд бандитов и насильников.
 
На следующий день, после полудня, свежий ветер, раздувавший паруса обоих кораблей, начал слабеть, и Озросс велел их командам садиться на весла. Корабль Крита был где-то поблизости, за линией горизонта, и Озросс, взяв курс на Юго-восток, надеялся обойти его по кривой. Стоя на носу своего корабля и пользуясь своим Яснознанием, он всматривался в седину тумана и синеву неба, смешанную с красным Астралом Испанского народа, создававшего во все времена над Средиземноморьем фиолетовую подсветку. Он знал, что корабль Крита находился немного севернее, и наблюдатели с верхушек его мачт не были в состоянии видеть корабли Озросса. Через два часа работы на веслах Критянин должен был остаться далеко позади.
 
Но по истечении часа работы Озросс понял, что кто-то из Высоких Знаков на корабле Крита владеет Яснознанием не хуже, чем он сам. С Северо-запада показались мачты корабля-гиганта, шедшего курсом наперерез его кораблям. Его наблюдатели еще не видели кораблей Россов, и Озросс попытался изменить курс, чтобы избежать нежелательной для него встречи. Корабли Россов повернули на Юго-запад, но через двадцатую часть часа Озросс увидел, что Критский корабль тоже изменил свой курс и нагоняет его, идя за ним в кильватер.
 
Капитан Россов велел ускорить ритм работы гребцов, - эти корабли-гиганты не были в состоянии соперничать в скорости с судами на веслах,- но еще через две двенадцатых часа все же понял, что скованный судном пиратов с его ослабленной командой, уйти от Критян не сможет. Их корабль шел необычайно быстро, его паровые машины создавали Нерациональность высокого осознания не только создателями, но и экипажу.
 
Между тем из-за горизонта показались и сами наблюдательные площадки на мачтах гиганта, и Озросс, не желая демонстрировать своим недругам неудачную попытку избежать встречи, велел убрать весла и положить суда в дрейф. Но все же он не понимал, почему корабль Крита встретил его здесь, сейчас, и почему он, постоянно находясь в этом районе, не преградил ему путь во время преследования судна корсаров? Почему, собственно, он не помог самим корсарам избежать встречи с его кораблем-охотником?
 
И вот в голубом тумане моря, незаметно переходящем в голубые, а затем в синие с красной подсветкой Астрала Испанского народа небеса, показались многоэтажные прямые паруса на трех высоченных мачтах Критского двухкорпусного военного корабля. Он шел довольно быстро и, конечно, его команда с высоты четвертой палубы уже видела все происходящее на кораблях Россов. Избежать встречи с ним было невозможно: гигант Крита шел на всех парусах со слабым попутным ветром и было видно, как снизу его корпус слегка дымился. Его паровые машины прямого реактивного действия выбрасывали над самой водой пар и раскаленный воздух из широких сопел очень точно рассчитанной конструкции. Сами паровые котлы и трубопроводы Критяне скрывали под стальной обшивкой бортов судна, но паровые сопла, создающие реактивное действие с подсосом окружающего воздуха для создания действия в Инобытии восьми глобусов Земли, были снаружи. Все люди, рассматривавшие паровые машины Критян, не обладая достаточными знаниями о соотношении времен существования материи в Бытии Реала Седьмого глобуса Планеты и Инобытии Астрала, в Ментале Самого Вездесущего, равном отношению единицы к тридцати двум, не были в состоянии осознать, как ничтожная по собственной реактивной силе струйка пара может создавать столь значительную силу, необходимую для движения столь тяжелого корабля. Никто из них не был в состоянии осознать, что видимый нами мир есть лишь малая частица всего Сущего, и неспособность к такому осознанию не позволяла никому создать позже какое-либо подобие паровых машин, разработанных механиками Крита, даже при самом тщательном копировании ими всех деталей их механизмов.
 
На корабле Крита было поднято полотнище с приветствием кораблям Россов.
 
Второй помощник, глядя на зеленые полосы на голубом поле сигнального полотнища, с недоумением пожал плечами:
 
- Преследование для дружеского приветствия?
 
Озросс, отдавая распоряжение спустить на воду лодки с обоих кораблей, остановился на месте.
 
- Сегодня эта встреча для нас не особо опасна, - успокоил он своего второго помощника. - Командир их корабля находится в самом мирном настроении.
 
- Вот уж чего не сказал бы! - в сомнении покачал головой его помощник. - Благородный командир-Критянин - это нечто совершенно нам, Россам, неизвестное. Я поеду с тобой, капитан!
 
- Нет, останься. Распорядись посадить на весла лодки с корабля корсаров шесть человек. Перевези всех, не исключая и Славян, на наш корабль. Не спеши, все делай незаметно. Встань с "Возникающим из тьмы" борт к борту. В случае, если я задержусь более четырех часов, лодку постарайся вернуть, корабль корсаров оставь и разом ударь всеми веслами. Подними паруса и уходи, не обращая внимания на сигналы Критянина.
 
Озросс спустился в свою каюту, чтобы сменить повседневную одежду на выходной наряд, и в сиянии стали и золота спустился в подошедшую с пленного судна лодку. Корабль Крита остановился и спустил для капитана Россов настоящий трап.
 
Вступая на верхнюю, четвертую палубу корабля, Озросс увидел построенную команду в синих костюмах, высоких кепи с красными двуглавыми орлами на золотых колосьях. На правом фланге строя реял черный с косым красным и белым прямым крестами флаг военно-морского флота Крита и знак воинской части - красного золота двуглавый орел с мечом и весами правосудия в могучих лапах.
 
На левом фланге строя Критян стояли четыре ряда молодых женщин, проходивших службу в своем флоте: на Крите не хватало мужчин не только для службы во всех своих колониях, но и для флота. Чуть левее их стояла, - вот уж неожиданность, - сама Исидо в своем черном с серебром платье и молча смотрела на Озросса своими сияющими Черным Астралом глазами.
 
Духовой оркестр, сверкающий золотом своих инструментов, находился на небольшом возвышении за четырьмя шеренгами строя. Вместо гимна самого Крита он совершенно неожиданно для всех исполнил начало одной из самых торжественных песен Россов:
 
Да возвысится к Вездесущему Святоросский народ,
Да низринет он всех врагов своих на Вселенском пути своем!
 
Озросс выслушал звучание Реала оркестра, стоя с высоко поднятой головой, и когда с правого фланга вышел командир корабля, сделал восемь шагов ему навстречу и коротко доложил о захвате судна корсаров с побережья Синая.
 
Капитан в белоснежной куртке и столь же белоснежном кепи с золотым орлом пристально смотрел на него.
 
Озросс тоже стоял неподвижно, всматриваясь в лицо капитана, потом сделал шаг вперед, чтобы встать на колено.
 
- Ваше Имперское Величие! - прошептал он.
 
Капитан быстро поднял его с колена и, расцеловав в обе щеки, повернулся к команде.
 
- Перед вами капитан Озросс, - сказал он, - настоящий герой. Он в течении семи суток покончил с двумя судами досаждавших нам корсаров. Он служит примером не только для самих Россов, но и для каждого Критского воина.
 
Критяне, без сомнения, пораженные столь необычным поведением своего командира, с некоторым опозданием грянули свое знаменитое "Орра". Их энтузиазм станет понятным, если учесть, что сами моряки-Критяне стыдились в глубине души своей роли по так называемой "охране Средиземноморских коммуникаций", и сейчас с гордостью за своего капитана готовы были возвеличить того, кто по-настоящему честно выполнял свой долг. Капитан корабля Россов, уничтожившего две банды корсаров, видимо, им понравился.
 
Капитан Критян, нарушая все представления моряков о своей величественной невозмутимости и строгости, полуобняв Озросса за плечи, увел его в свою каюту, и когда они остались вдвоем, сказал ему:
 
- Ну, здравствуй, Озирис! На четвертый раз нашего знакомства ты, наконец, узнал меня!
 
- Да, ваше Имперское Величие! Я очень рад тебя видеть! Но скажи мне, как же ты, самый Высший Знак народов Испанской империи, служишь просто капитаном корабля? Кто же в таком случае избран Императором? Почему избран не ты?
 
- Но ведь и ты сам ныне не служишь контр-Сонсом Египта или Крита, - ты стал капитаном корабля-охотника Россов, и ведь ты на самом деле всегда Славянин. И сегодня наши моряки-Критяне увидели в тебе подлинного хозяина Средиземного моря, а себя - только добросовестными служащими, недостойными уважения народов нашей Державы. Значит, Сам Вездесущий не дал тебе должность, соответствующую твоему Знаковому Достоинству, но послал тебя служить народам Средиземноморья, создавая тебе в сложившейся ситуации наивысшую Нерациональность. В чем она состоит, я постараюсь объяснить тебе.
 
- И все же не все ясно! - упорствовал Озросс. - Почему ты считаешь нужным служить Высшему Совету Крита, способствуя разбою на море Тюрок из Египта?
 
- А ты не подумал, Озирис, что если бы ты сегодня встретился не со мной, а с одним из не семи, а пяти других капитанов Критского Рейдового флота, то сидел бы ты со всей командой в наручниках за разбойничьи нападения на торговые суда Египта и никогда не смог бы доказать, что именно они разбойники, а ты выполнял миссию защиты судоходства на море. Потом бы тебя, без сомнения, отпустили, но не раньше, чем через семь-восемь месяцев, а после этого ты бы не продолжал драться с корсарами, но только ожидал бы лишающих тебя всякой инициативы указаний, идущих через три инстанции.
 
Вспомни, как корсары захваченного тобой судна требовали плыть с ними на Крит. Разве это случайно? Они, попросту, наймиты Высшего Совета Крита нынешнего состава, и ты, сражаясь с ними, сражался с самим Критом. Но прав ли Высший Совет, считая политикой самую настоящую подлость по отношению к народам Испанской империи? Конечно же, нет! Я, как Иерарх Астрала тридцать шестой степени Достоинства, никогда не устану повторять: ни одна самая благородная цель не оправдывает низких средств ее достижения. Наоборот, любая, создающая видимость благородства, цель, в случае, если ее достижение требует низких средств, является с точки зрения высшего судьи - Самого Вездесущего - низкой, преступной, подлой. Не только я один, но и еще два моих преданных друга на двух из восьми таких же кораблей Крита никогда не помогают Высшему Совету, но всегда, поддерживая связь Яснослышания, координируют действия части кораблей Россов. Никто из них в случае нашей помощи не ищет пиратские суда, он всегда знает, где и когда их следует встретить и как разойтись в море с ненавистными кораблями Крита. Не пройдет шести лет, и никто иной, но Россы истребят всех корсаров в Средиземноморье, а Император, не осознавший миссии Крита в меняющемся мире, будет низложен.
 
- Но что вынуждает нынешнего Императора поступать столь низко по отношению к народам Испанской империи?
 
- Его вынуждает неосознанное стремление создать Нерациональность самому Криту, ничего не меняя по существу. Послушай, Крит, не имеющий и восьмой части населения Египта, производит почти половину стоимости продукции Египта. Но в жизни государства важна не столько стоимость всего совокупного продукта, сколько та часть стоимости, которая распределяется среди народа. Если она составляет не менее семи восьмых от стоимости затраченного труда, то все государство процветает, поскольку население в этом случае создает на свои накопления все возрастающий объем производства, и отчисления в казну государства достаточны для содержания армии, флота, Науки и Просвещения. Но если налоги превосходят одну восьмую от стоимости производимых товаров, то начинается упадок всех отраслей народного хозяйства, всех служб государства и, наконец, самого государства. Именно неразумная политика нынешнего состава Высшего Совета Крита ведет к упадку сам Крит. И понимая это, никто из нас не считает нужным разорять народы Испанской империи с тем, чтобы сохранить господствующее положение Нисходящего Крита.
 
- Но разве те огромные деньги налогообложения всех торговых операций в Средиземноморье, которые пополняют казну Крита, не создают ему привилегированное положение среди всех других народов Империи?
 
- Не создают! Не создают, Озирис, - с горечью сказал Император. - Они - лишь видимость огромных сумм денег, но на самом деле, как они приходят, так и уходят. Ни один стандор Сетоза, не созданный трудом самого народа, не может быть использован для блага этого народа и его государственности. Они уходят туда, где они созданы, и все блага от их создания всегда получает народ их создающий. Запомни: никакие самые мудрые или самые жестокие законы, никакие действия казначейства не позволяют одному народу жить за счет другого народа, если тот не желает содержать первый, не желает жертвовать собственными благами, заработанными потом и кровью, в в пользу другого паразитирующего народа. Таков один из важнейших принципов создания собственной жизнеспособности народов и государств, и никакие "ряженые куклы", считающие себя мудрейшими из мудрых, не смогут получить больше в казну своей страны, чем создает сам народ их страны.
 
- Значит, установив справедливые налоги, можно добиться процветания народа и государства?
 
- С этого ты и начал, Озирис, в свое время в Египте. Но не сам народ создает самую высокую Нерациональность своей стране. Требуется создавать условия для успешной работы механиков, предпринимателей, торговцев, владельцев крупных сельских поместий, деятелей культуры, всех тех, кто превращает немудреный труд сельского труженика или ремесленника в качественный труд агронома-крестьянина, механика и художника, и на основе такого высококачественного труда обеспечивает высочайшее качество продукции, а значит, и благосостояние народа, мощь Государства, законность и правопорядок в Империи.
 
- Все ясно, но когда же ты, Ваше Величие, снова станешь Императором народов Испанской империи?
 
- Пожалуй, никогда, Озирис, не стану. Сейчас я создаю наивысшую Нерациональность Россам как Восходящему народу Планетной расы. Но сам я, видимо, в своем новом Возрождении попаду не на Землю, а на Юпитер. На Юпитере имеется два Высоких глобуса, и каждый из ведущих народов этих Глобусов считает себя несравненно более важным, чем противостоящий ему народ-соперник. Эти народы, разумеется, - будучи разделены временем существования своих Реалов, - не могут встретиться на обычном поле боя, но оба они, осознавая себя хозяевами всех природных ресурсов Юпитера, ведут взаимоистребительную войну в Астрале над поверхностью Планеты и в Реале ее недр. Их вражда зашла столь далеко, что для ее прекращения требуется вмешательство самых высоких инстанций Иерархии, и не исключено, что я не попаду в Реал Земли, но попаду в один из Реалов Юпитера.
 
После недолгого молчания Император задал вопрос:
 
- Почему ты, мой славный друг, не сказал мне о своей встрече с заместителем Сета на Земле, посылаемым Всевышним в каждое столетие? Сам Сет, приходя не Землю, никогда не может быть обычным Злом - ведь он создает в своем творчестве и Нерациональность народам Планетной расы. Он, собственно, Неизбежность, и бороться с ним тяжко, но его заместители - настоящие негодяи, самые низкие лжецы и демагоги. Именно такой его заместитель, без сомнения, был на корабле корсаров, создававший наивысшую Нерациональность не самому Криту, не самому Египту, но Тюркам - ныне злейшим врагам народов Испанской державы. И я не спрашиваю, как ты поступил с ним. Но осознал ли ты сам, что ты теперь сам стал самым Высоким Знаком Средиземноморья?
 
- Он сказал мне, что если я убью его, то окажусь в подвалах Сонса Египта и не стану Восходящим Знаком.
 
 
- Он сказал то, что знал, - с некоторой печалью заметил капитан Критского корабля, - но он не сказал тебе правды. Сонсу Египта, да и самому Высшему Совету Империи никогда не станет известна судьба "Возникающего из тьмы", ты сожжешь его ночью после того, как доставишь детей домой. Придумай легенду и убеди своих пассажиров, что ты просто подобрал их на Западном берегу Пелопоннеса, но сам корабль корсаров не встречал. Ничего не говори и о нашей встрече, но доложи старейшинам Россов, что от встречи с кораблем Крита уклонился: ведь не всякий корабль Крита ходит столь быстро, как мой. И в этом случае ни Сонс Египта, ни Совет не смогут установить истину.
 
- Ну, с детишками и моей командой относительно просто! - согласился Озросс. - Но как ты, Ваше Величие, сможешь скрыть все это при очень многочисленной команде своего корабля?
 
-  Это намного проще, чем ты думаешь! Дело в том, что все свое состояние я перевел в наличность и доплачиваю всем своим людям небольшие суммы золотом. А тот, кто получает за свою службу настоящее золото, никогда не становится изменником. Не покупает его, но получает на руки! В этом случае он приобщается к Астралу Жизни представителей Космической расы, создающей воздействием Астрала всего народа все драгоценные металлы на Земле. Настоящее золото народов Испанской империи создано народом Россов на Севере Восточной Европы, серебро - Астралом Германского народа в центре Европы. И всякий, кто получает на руки честно заработанный драгоценный металл, не в состоянии быть предателем - он всегда приобщается к Астралу Космической расы, вся его Аура перестраивается на сотрудничество с Иерархией Космоса, он создает высокую Нерациональность верности Самому Вездесущему и лично нам, Иерархам Астрала не самого высокого Достоинства.
 
Вспомни Сетоза, который платил своим воинам настоящим золотом, не считая деньгами свои великолепные стандоры. И ты стремись платить своим воинам настоящим золотом - пусть они отдают его своим женам и детям, а стандоры Сетоза выдавай им на карманные расходы. Не скупись, Озирис, Сам Вездесущий дает тебе все нужное.
 
- На сколько же лет тебе, Ваше Величие, хватит средств для доплаты золотом своей команде?
 
- Только на восемь лет, Озирис. Но считаю, что лет через семь я вернусь в свой Ментал. Не скрою, Жизнь в Ментале для Иерархов самого высокого Достоинства никогда не кажется светлой, радостной и полной надежд. Те из них, кто привык часто нисходить в мир Реала, никогда не находят Ментал желанным, но мы, - старые, как сам Мир, Иерархи Астрала, а точнее, Иерархи Ментала Самого Вездесущего, - всегда чувствуем себя неуютно на любой Планете и всегда ждем окончания дней своей Жизни здесь. И никогда удар кинжала в спину или обычный яд, разрушающий Мент-Реал наших земных тел, не приносит нам особых страданий. Для нас не существует ужаса Смерти, но существует тяжкая обязанность Возрождения. Не скоро, но все это ты познаешь, Озирис, и надеюсь, ты никогда не создашь Нерациональность Нисходящего Знака, ты обязан восходить по ступеням лестницы Эволюции с каждым Возрождением все выше.
 
- Ну, а как же быть с гибелью заместителя Сета - представителя Всевышнего на Земле, убитого лично мною вчера?
 
- А, ничего, Озирис, ничего! На самом деле Всевышний никогда не проявляет интереса к судьбам своих посланцев на Землю, а также и на другие Планеты. Он их штампует, как Сетоз свои стандоры, предоставляя их всем превратностям жизни в несовершенных Мирах Реала. И хотя мы, собственно, ничего не знаем об этом Высочайшем Духе, поскольку он не существует в Бытии Мироздания, складывается все же впечатление, что он совершенно безразличен к неудачам или успехам своих личных представителей, и потому не считай его своим недругом, но положись на защиту Самого Вездесущего. Убитый тобой заместитель Сета, не создавая никому никакой Нерациональности, пошел по пути создания самой низкой Нерациональности всем и каждому. Такой Знак не нужен даже Всевышнему, поэтому Сам Вездесущий и отдал его тебе в руки.  Ты поступил правильно.
 
- Благодарю тебя, Ваше Величие, от всего сердца благодарю! Ты снял камень с моей шеи, который непременно потянул бы меня вниз по ступеням Нисхождения, поскольку, осознав себя Нисходящим Знаком, никто не в состоянии создавать свою, все более высокую Нерациональность.
 
- Создание все более высокой Нерациональности! - повторил его слова Император. - Именно это и есть тема нашей беседы. Скажу тебе со всей откровенностью, Озирис, никто не в состоянии создать самую высокую Нерациональность на Земле, если он не осознает свою Миссию. В чем же состоит твоя Миссия в настоящем Нисхождении на Землю, Озирис? Ты, видимо, и не догадываешься, что заместитель Сета далеко не случайно рисковал и кораблем со всем его экипажем, и своей жизнью, чтобы низвести именно тебя на положение незаметного среди Иерархии народов Испанской державы Знака? Тебе необходимо осознать, что именно ты должен создать самую Высокую Нерациональность Империи!
 
- Но что я могу? - в некотором смущении спросил Озросс.
 
- Ты можешь все! Открою тебе, что по возвращении в Пирс ты найдешь там почти все военные и торговые суда Россов. Пригласи всех капитанов и их помощников в дом Магистра и расскажи им о некоторых, особо тяжких условиях, созданных Критом для моряков-Россов на Средиземном море. Предложи им создать Морской Клуб Ионои для защиты ваших собственных интересов. И увидишь, что не пройдет и четырех недель, как ты сам станешь главой этого Клуба. Клуб - это назревшая необходимость, но он далеко не лучшая защита Россов от произвола Крита. Начав координировать усилия не столько флота Ионои, сколько Ионои, поддержанной Славянами, которым ты должен создать достойную их Нерациональность, ты ощутишь необходимость создания государства Россов на Балканском полуострове. Но при этом помни, что именно Славяне создают самую высокую Нерациональность всем цивилизациям, начиная со дня их возникновения среди Арабов. Они - основа всех цивилизаций и всех государств в Средиземноморье и в океане за Аравией. Испанцы немногочисленны и сильны только своей опорой на Славян, правда, выскальзывающих ныне из рук Высшего Совета Крита. Россы, без сомнения, многочисленнее Испанцев и собраны на Северном побережье Средиземного моря - они в состоянии создать несколько государств, каждое из которых может стать не слабее Крита.
 
- Значит, государство Россов на Балканах? - спросил Озросс.
 
- Да, Озирис, и именно ты должен стать его Сонсом. При этом не позволяй Криту назначить для вашего государства свою администрацию, включая и контр-Сонса, и Командующего флотом. На все это тебе отпускается Самим Вездесущим всего три года. Это немного, но по существу, Ионоя имеет многие структуры государства, нужно только создать условия для осознания его народом этого факта. Все детали этого плана и каждый твой шаг мы еще не раз с тобой обсудим. С тобой Великое Неведомое.
 
- Допустим, что мы создадим государство Россов на Балканах в составе Испанской Федерации, но что это изменит в самой Империи? Разве это заставит сам Крит отказаться от политики ослабления всех государств своей Периферии путем произвола, насилия и разбоя на море?
 
- Конечно нет, Озирис, не заставит. Но именно ты достигнешь соглашения с Сонсом Славянской Архи-Рики и Сонсом самой Испании. А на основе соглашения вы потребуете освободить шесть мест в Имперском Совете Крита для представителей трех крупнейших стран Средиземноморья, поскольку они не в состоянии защитить интересы ваших стран. К вам, бесспорно, присоединится и Египет, но не сразу. Сонс Египта - не особо Высокий Знак, и до тех пор, пока Сонс Египта не осознает себя хозяином крупнейшего государства всего мира, Высокие Знаки рождаться среди Египтян не станут. В равной мере это относится и ко всем другим народам, поскольку Высокие Знаки приходят на Землю с желанием использовать все свои возможности. А какие же возможности создаются для Высокого Знака, рожденного в инертном, равнодушном к судьбе и своей Отчизне народе?
 
- Допустим, четыре страны получат восемь из двенадцати мест в Имперском совете Крита. Что дальше?
 
- Ты проведешь несколько дружеских бесед с каждым из всех членов Имперского совета, проявляя должный такт и понимание нужд каждого из народов Испанской федерации, и твой друг, командующий флотом Ионои выдвинет тебя на должность Императора, ведь при смене половины членов Совета Император должен переизбираться… Став Императором, как самый Высокий Знак народов Испанской империи, ты восстановишь значимость Крита как центра Средиземноморья на основе не Испанского владычества, но на основе союза Россов и Испанцев с опорой каждого из этих народов на союз со Славянами. Для поднятия значимости Крита ты создашь несколько небольших колоний Крита с правом всех свободных их жителей считать себя Критянами, создашь новые заводы на их территориях, связанные со всеми заводами Крита единым процессом производства, используя старые, неосуществленные идеи для создания ведущей роли Метрополии среди народов Испанской империи в новой, более высокой стадии их сотрудничества. Нужно в полной мере использовать наряду со Знаками Солнца Испанского народа и Знаки Солнца народа Россов. Только тогда Средиземноморье сумеет достичь новых высот в своем развитии.
 
- А теперь мы должны расстаться навсегда? - подавленно спросил Озросс. - Встретить, узнать, полюбить, чтобы расстаться…
 
- Ну зачем же так, Озирис? Мы ведь всегда можем связаться с тобой по каналу яснослышания. Я не стану уходить из Солнечной системы. И ты вызывай меня, когда сочтешь нужным. И вообще, Озирис, не забывай своих друзей, при каждой Реинкарнации стремись их всех вспомнить и со всеми связаться, иначе ты их всех растеряешь. Конечно, мой друг, не все могут вспомнить свое прошлое и своих врагов, но ты - Нерациональность двадцать четвертой степени Достоинства Иерарх Астрала, можешь это сделать без особого труда. Итак, отныне и навсегда держи со мной связь, держи связь со своими друзьями, ведь ты еще совсем молодой Иерарх и нуждаешься в связи с теми, кто имеет опыт жизни в сотни миллионов лет, кто уже не раз прерывал свое существование Небытием.
 
- А как мне следует относиться к Сетозу? Ведь через девятьсот лет мы снова встретимся с ним.
 
- Думаю, что вы снова встретитесь с ним в Египте. Не позволяй себе создавать Рациональность благоденствия за его широкой спиной. Не считай себя слабым, но будь с ним строг и справедлив. Он - Иерарх Космоса, на Земле мы с трудом отличаем их от нас, но в Ментале они создают Нерациональность не Самому Вездесущему, как мы, но Всевышнему. А Всевышний - не всегда Всевышний: Он существует не в Бытии, но в Небытии, тогда как Сам Вездесущий существует в Бытии, в моменты проявления Материи при отсутствии Пространства Астрала Вселенной. По существу, Сам Вездесущий - это тот же Всевышний, но в другой ипостаси. И все же, Иерарх Астрала Озирис, помни, что это не одно и то же. Изменение ипостаси Всевышнего не означает сохранение всех его свойств - Он совсем иной. Позже ты поймешь все это и сам.
 
- Я думаю, что я встречусь с Сетом сначала в Египте, а потом мы схватимся с ним на море! - в раздумье сообщил Озросс.
 
- Совершенно верно, ты начинаешь видеть свою будущую жизнь на удалении девятисот лет, и никогда такое предвидение не создает Рациональность Высокому Знаку.
 
- Я заметил на палубе корабля Исидо, в прошлом Изида, которая, не пожелав поехать со мной на Крит, осталась тогда с Сетом. Она и сейчас была связана с заместителем Сета - не предаст ли она нас завтра?
 
- Не предаст, Озирис. Я ее оставлю здесь, на корабле. Она не заслуживает смерти, поскольку она способна не только на недобрые дела, как в случае с ее связью с заместителем Сета на Земле, но и на добрые дела при водительстве Высоких Знаков. Пусть она немного скрасит нам жизнь, Озирис, - такие женщины всегда редкость на нашей Планете, без них мы стали бы совсем одиноки. Они всегда нуждаются в нас для того, чтобы подняться на более высокую ступень Эволюции, а мы нуждаемся в них, поскольку именно они готовы не столько осознать, сколько почувствовать всю Значимость Необычного и Высокого.
 
Эта беседа, продолжавшаяся еще полчаса, закончилась тем, что командир корабля Крита вышел с Озроссом из каюты и, проводив его до трапа, приказал передать ему двенадцать амфор великолепного Критского вина.
 
Озросс, вернувшись на свой корабль, велел ставить паруса и идти курсом на Ионою, на Пирс.
 
<< Итак, свадьба с Нефтидо! >> - мысленно произнес он, стремясь запечатлеть в памяти то ощущение мудрости и знаний, которое испытывал он, глядя на Императора.
 
- От всей души поздравляю тебя, Озирис! - раздался в нем отчетливый голос Императора. - Будь счастлив!
 
                К О Н Е Ц


Да будет с нами Негасимый свет Высшего Разума. 1993 г.

Русак Леонид Васильевич (Л.Русак)
ISNI 0000 000446875814
ISNI 0000 000446875910

Корабль Россов. Легенда-роман. Из цикла легенд Русака Л.В. - М.: - 1993

Северный ветер. Легенда-быль первая. http://proza.ru/2021/01/28/1762
Предисловие к циклу легенд о Сете и Озирисе. http://proza.ru/2021/02/03/1212
Контр-Сонс Египта. Легенда вторая. http://proza.ru/2021/01/29/447
Корабль Россов. Легенда третья. http://proza.ru/2021/02/15/1378
Контр-Сонс Испании. Легенда четвертая. http://proza.ru/2021/02/21/1658
Три воина. Легенда о Северной Двине (Легенда пятая) http://proza.ru/2021/04/23/1478

proza.ru/avtor/leonidrusak
www.leonid-rusak.ru
www.leonid-rusak1.ru

Правообладатель: Гаврилова Елена Анатольевна
ISNI 0000 000446875806
ISNI 0000 000446875902

Контакты правообладателя:
E-mail: ealvgr20@gmail.com
t.me/idei_voploti