Оккупация и национальный вопрос в Крыму ч. 5

Оккупация и национальный вопрос в Крыму ч. 5

(Продолжение. Предыдущая глава:http://proza.ru/2021/02/06/658)

В качестве предисловия к этой главе необходимо сказать следующее.
Как уже отмечалось, национальный вопрос и национальные отношения всегда были, есть и будут ОЧЕНЬ болезненной и «острой» темой. Причин этому много, но они не являются темой данной работы.
 
Надо подчеркнуть ГЛАВНУЮ мысль (и убеждение автора этих статей): нет и никогда не было «плохих» наций (или народов) и «хороших» национальностей.
У КАЖДОЙ нации были, есть и будут СВОИ герои, лидеры, «вожди», если хотите, НО увы, у КАЖДОЙ нации были, есть и будут, (к сожалению) СВОИ подонки, убийцы, предатели, насильники и т.д.
Чтобы по этому поводу некоторые нацики не пытались возражать, это объективная реальность.

Разумеется, на поведение и менталитет каждой нации оказывает огромное влияние ее история, традиции, культурные особенности, религия, понятия о добре и зле и т.д.
Все это, в конечном счете и формирует то национальное «коллективное бессознательное», что и определяет типичное поведение представителей этого народа в той, или иной исторической обстановке. Но и тогда бывают, более или менее часто встречающиеся, исключения и «отклонения», как в «положительную», так и в «отрицательную» стороны от доминирующей тенденции.

Яркий тому пример – поведение немецкого народа в годы Второй мировой войны. Абсолютное его большинство тогда, увы, поддерживало Гитлера и его захватническую и откровенно нацистскую политику.
Посмотрите в интернете немецкую хронику 1938 года о визите Гитлера в Вену, после "аншлюса".
Он ехал по улицам и площадям Вены без всякой охраны, в открытом лимузине и миллионные толпы австрийцев восторженно приветствовали его там. (Это не нынешние унылые статисты, вяло машущие розданными им флажочками, которых мы порой видим на современных официальных церемониях встреч и прочих «флэшмобах»). 
Такой энтузиазм и восторг от лицезрения «любимого фюрера» сыграть просто невозможно. 

Тогда это у немцев была, говоря словами Глеба Жеглова, «любовь с интересом»!
(Это они потом, весной 1945года дружно  заблажили, что "мы не немцы, а австрийцы!", а тогда у огромного большинства немцев была ОДНА восторженная вера: "Ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer!").


Но и в самые «черные» годы нацистского господства среди немцев находились те, кто не боялся бороться с нацизмом, они становились подпольщиками, оставались интернационалистами и просто были порядочными людьми.
Но, увы, не они тогда определяли тип поведения и менталитет основной массы немецкого народа в годы Второй мировой войны.


И еще один немаловажный вопрос.
В последние годы либеральная публицистика, с немалым успехом, навязывает общественному мнению мантру о том, что «преступник не имеет национальности».
 
Надо и не надо, это, как заклинание, твердят на разных «ток шоу», на ТВ и в радиоэфире.
Дурь этой, наверное, сочиненной «из лучших побуждений», мантры очевидна.

Возьмем, к примеру, российского гражданина, папуаса по национальности. (Чтобы случайно не задеть никаких представителей реальных национальностей нашей страны назовем эту, «экзотическую» у нас, нацию).

И что же получается, если мы будем руководствоваться логикой этой мантры?!
Как только этот папуас совершает какое-то преступление, он тут же теряет свою национальную идентичность?!
То есть, был он всю свою жизнь папуасом, гордился этим, соблюдал все национальные обычаи и традиции, а как только изнасиловал (или ограбил) кого-то, то он сразу перестает им быть?!
И кем же тогда этот бывший папуас становится?
 
«Дерьмом неизвестной национальности», как метко написал Михаил Шолохов, или еще кем-то?
Ну уж тогда старейшины, или руководители соответствующей «диаспоры», должны провести какой-то публичный ритуал, или обряд «денацификации» проштрафившегося негодяя-соплеменника, так ведь?
Чтобы все знали, что он больше «не папуас».
 
Согласитесь, что идиотизм подобных мантр ОЧЕВИДЕН, даже если это утверждение сочинили исходя самых благих побуждений.
Так и это еще не все.
Допустим «денацифицированный» за свое преступление экс-папуас отсидел и вышел на свободу, вернулся в дом родной.
Кто он теперь по национальности? Или «родная» национальность должна автоматически возвращаться при выходе из тюремных стен?!

В общем, одна глупость и оторванное от жизненных реалий словоблудие получается из таких «умствований».


КАЖДАЯ нация имеет своих героев и чтит их подвиги, однако КАЖДАЯ нация, увы, имеет своих негодяев и преступников.
Важно, чтобы все это понимали, а подрастающие поколения ВОСПИТЫВАЛИСЬ именно на подвигах своих героев, и учились осуждать и презирать своих преступников и подонков.


Теперь вернемся к основной теме этой статьи.
Возьмем пример из практики межнациональных отношений времен Великой Отечественной войны.
Известно, что большое число крымских татар тогда дезертировала из РККА, добровольно перешло на сторону гитлеровской армии и активно сотрудничало с оккупантами. 
Давайте посмотрим, что вспоминал об этом житель Симферополя, Хрисанф Гаврилович Лашкевич.

(Дело в том, что после освобождения Симферополя от немецкой оккупации 13 апреля 1944 года, уже 23 апреля была создана специальная Крымская комиссия по истории, которая обратились к жителям города с призывом передавать ей документы, так или иначе связанные с периодом оккупации.
Вот Х. Г. Лашкевич которому тогда уже исполнилось 63 года и принёс в эту комиссию свои дневники, которые он вел во время оккупации.
Сейчас они опубликованы на сайте: https://www.vilavi.ru/raz/simfi-41/simfi-41a.shtml и желающие могут с ними ознакомится).

Перед тем, как их цитировать, надо подчеркнуть следующее.
Некоторые комментаторы, да и историки, иногда как-то пренебрежительно отзываются о мемуарных свидетельствах, считая, что там-де много «субъективизма», а вот «истинная правде» содержится только в архивных документах, только из которых ее и следует «черпать».
Вот что можно сказать на этот счет.

Понятно, что и мемуаристы, и составители различных архивных документов могли быть необъективны, о чем-то умалчивать, а что-то представлять в искаженном, либо преувеличенном виде.
 
Однако, к архивным документам у меня не менее критичное отношение, чем к мемуарам, и вот почему.
90% материалов, содержащихся в архивах, это официальные документы: приказы, донесения, распоряжения, отчеты, сводки и т.п.
В годы войны их писали люди, жизнь и судьба которых НАПРЯМУЮ зависела от благосклонности своего начальства.
Стали бы они там писать неприятную для этого начальства правду?! Идти поперек их мнения? Рисковать при этом своей карьерой, а то и жизнью?
Едва ли.

Потом все эти документы читали, проверяли и правили (если им что-то не нравилось) вышестоящие начальники, которые тоже могли потребовать что-то там дописать, или изъять то, что им не понравилось, или было невыгодно.
Так что "истинную правду" в подобных архивных документах найти сложно, мягко говоря.

В мемуарной литературе, разумеется, ТОЖЕ может содержатся  много вранья и субъективизма. НО, обычно, на склоне лет, когда и пишут мемуары, люди стараются врать поменьше, былые страсти утихают, стремление свести старые счеты тоже не такое сильное как в расцвете их жизненных лет и карьеры.
Да мемуаристы уже ни от кого, в плане перспектив своей будущей жизни,  уже не зависят, и никакой необходимости врать и написать именно то, что понравится начальству у них нет.

Разумеется, и воспоминания, и архивные документы необходимо спокойно изучать и критически анализировать, руководствуясь здравым смыслом и знанием исторических реалий.

Воспоминания Х. Г. Лашкевича ценны тем, что написаны были «по горячим следам», человеком, который понимал, что за эти свои записи он запросто мог лишиться жизни.
Посмотрите, что он записывал сразу после оккупации Симферополя:
" 2.XI.1941г.
 «Немцы непобедимы» — вот всеобщее убеждение. Все думают только о том, что будут делать немцы с нами: обратят ли нас в рабство или дадут «свободную жизнь». В том, что немцы обратят нас в своих работников и даже в рабов, убеждены многие, но все надеются, что при немецком рабстве можно будет хоть как-нибудь «жить»…
В Бахчисарае толпы татар встречали немцев хлебом и солью и благодарили за освобождение от русской власти.
Приветствия татар переданы Гитлеру.
Говорят, что при этой бахчисарайской встрече татары просили разрешения резать русских, думаю, что это последнее — неправда.
 
Я сам видел татар-красноармейцев в форме и с ружьями у городского сада, они предлагали немцам свою «сдачу» в плен. Немецкие офицеры с величайшим пренебрежением отвернулись от этих «воинов».
Татары, потоптавшись на месте в нерешительности, медленно пошли прочь со своими ружьями: даже оружие у них не отобрали немцы!
Видел я и русских пленных — более ужасно-угнетающего и позорящего зрелища нельзя себе представить…»


Очень интересно мнение Х.Г. Лашкевича о причинах быстрой катастрофы Красной армии в Крыму, осенью 1941 года:
«6.XI.41
…При отступлении началось разложение армии. Главное несчастье состояло в том, что крымская армия, оборонявшая Перекоп, была составлена по принципу территориальности и была насыщена крымскими татарами.
Уже больше месяца тому назад я слышал от многих лиц, что татары удирают из армии и скрываются в своих деревнях. Дезертирство татар усиливалось с каждым днём с октября месяца.
Но мало того, что татары дезертировали сами, они под видом дружбы развращали и русских бойцов, убеждая их покидать позиции и обещая скрывать в своих деревнях. Когда же крымская армия стала отступать, то все бойцы — крымские жители стали разбегаться по местам жительства.

Случалось так, что командный состав оставался без бойцов или бойцы без командиров. Немцы стремительно преследовали разлагающуюся армию.
Татары сразу же перешли на сторону немцев, проводили их в обход и наперерез отступавшим боковыми тропами, и случалось так, что отступавшие части натыкались на сидевших в засаде немцев и попадали в плен.

Роль татар в этой войне определённо предательская.
Уже известно, что из татар будут организованы войска для войны с русскими. Распространяются слухи, что татары собираются вырезывать русские деревни и даже кое-где уже режут русское население.
Русское население особого страха не проявляет, относясь с презрением к боевым качествам и храбрости татар, но каждый выражает крайнее возмущение и негодование. […]»

Надо сказать, что потрясение от таких катастроф, уныние, деморализация, а то и паника были ТОГДА очень широко распространенным явлением.
6 ноября 1941 года Х.Г. Лашкевич записывает:

«Ужас, граничащий с отчаянием, охватывает меня.
С кем бы я ни говорил — все без исключения убеждены в том, что все советские войска разбиты, что страна осталась без сил, что сопротивление жалких остатков армий бессмысленно.
«Надо подчиниться немцам» — вот всеобщий вопль. «Подчиниться скорее, сразу, подчиниться безусловно — тогда, может быть (!), немцы окажут хоть какую-нибудь милость»…

Уничтожаются документы о службе, трудовые книжки, похвальные отзывы о работе. Всё это делается из страха перед доносчиками, которые могут обвинить своих знакомых в советских симпатиях, а за советские симпатии немцы, по слухам, будут наказывать вплоть до казни. И действительно, в желающих доносить-предавать нет недостатка…

Татары откровенно торжествуют, евреи ноют, русские в полной прострации, караимы, армяне, болгары толпами идут в услужение немцам.
Вывешены немецкие приказы об учреждении института старост в каждом доме. Евреи к должности старост не допускаются…»

Все это было написано осенью 1941 года, сразу после начала гитлеровской оккупации Крыма, по «горячим следам».
 
Почти год спустя, в августе 1942 года, Х.Г. Лашкевич делает уже более серьезные выводы и обобщения из сложившейся ситуации с «национальным вопросом» в оккупации:
«С приходом немцев от русского народа отшатнулись в местах оккупации все нацменьшинства, пользовавшиеся ранее его силой, трудом, богатствами, культурой.
 
Эти нацменьшинства стараются убедить немцев в том, что они никакого касательства к войне не имели и не желают иметь и что они видят в немцах своих освободителей от русского ига.
Они пытаются представить дело так, что войну с немцами ведет якобы не СССР, а один русский народ, который один и должен отвечать за её последствия, с которым с одним немцы и должны расправляться, не трогая преданных им нацменьшинств.

Прежде всего обособились от русских татары, которые создали свой национальный татарский комитет и татарские воинские части в помощь немцам.
Татары тотчас же по вступлении немцев в Крым начали вести борьбу с разгромленными русскими войсками, но когда им пришлось иметь в дальнейшем дело с пришедшими в себя остатками Красной Армии, образовавшими партизанские отряды, то боевые качества их проявились воочию и очень ярко: каждое столкновение татар с партизанами неизменно кончается поражением татар.
Только путём измены проникающих в состав партизанских отрядов татар немцам удалось уничтожить две группы партизан…

Первоначально немцы поручили татарам очистить Крым от партизан, однако ввиду неизменно повторяющегося разгрома татар при каждом их столкновении с партизанами немцы принуждены были передать эту борьбу с партизанами в руки румын, а татарам оставили роль разведчиков и шпионов».

Думаю, что это очень точное наблюдение.
Многим «видным» представителям «национальных меньшинств» ТОГДА казалось, что Германия УЖЕ выиграла войну и «песенка» русского народа, под гитлеровским господством уже спета, а значит надо постараться представить себя, перед новыми хозяевами жизни, как пострадавших от «русского владычества» вообще и советской власти в частности.
И на этой русофобской «волне» постараться урвать у новых хозяев какое-нибудь место «потеплее и поденежнее».

Вот что пишет об этом Х.Г. Лашкевич:

«3.VIII.42
В первые же дни образования симферопольской городской управы я видел целые волны караимов и армян, набросившихся на управу с желанием рвануть себе кусок общественного пирога.
 
И они пристраивались к тёплым местечкам, пристраивались потому, что они не русские, а как инородцам, ненавидящим русский народ, им можно позволить грабить этот народ и забрать над ним власть.
Цивильные татары бросились в частную торговлю, караимы заняли счётные должности, а армяне — административные.
Болгары из-за своей малочисленности и из-за недостаточной пронырливости заняли менее скромные места: начальников цехов, хлебопекарен и мастерских.
 
Все граждане из нацменьшинств обращались и обращаются к немецким властям за преимуществами, льготами и милостями и обосновывают свои притязания указанием на то, что они не русские, а армяне, болгары и т. п., то есть ставят себя в положение враждебности к русской народности и к государственности русского народа.
А раз они отмежёвываются от русской народности, то это является для немцев вполне достаточным основанием для предоставления этим паразитам разных преимуществ».


Но, может быть, у «верхушки» крымских татар, вдохновившей немалую часть своего народа на сотрудничество с немцами, действительно были основания (и причины) обижаться на Советскую власть, да и русский народ?!

Может быть, в царское время им жилось привольно и богато?!
Сделаем небольшой исторический экскурс об обычаях, нормах жизни, политических устремлениях и лидерах крымских татар того времени.
 
Посмотрим, что вспоминал о порядках, которые царили в Крыму при Николае Втором, бывший начальник царской дворцовой охраны, генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спиридович. (В 1916 году Николай Второй назначил его Ялтинским градоначальником).

Вот как А.И. Спиридович рассказывает про подшефные ему территории:
«24 августа 1916 г… Государь назначил меня Ялтинским градоначальником и начальником Ялтинского гарнизона.
Совмещение этой последней должности с должностью градоначальника Государь считал для Ялты необходимым. 
Ялтинское Градоначальство было учреждено, по желанию Императора Николая 2-го, 18 июня 1914 года…
Оно занимало южный берег Крыма, от Байдароких ворот и мыса Ласпи до деревни Ускута, что восточное Алушты, включительно, что составляло полосу земли до ста километров длиною…

Двадцать татарских деревенек с их садами, виноградниками и табачными плантациями, из которых упомяну лишь: Кикенеиз, Алупка, Кореиз, Ай-Даниль, Ай-Никита, Дегерменкой и Биюк-Ламбат…
Богатейшие имения частных лиц, перечень которых занял бы много места, из которых упомяну лишь: Тесели - имение Плаутиной, Форос - Ушакова, Алупку Воронцовой-Дашковой, Кореиз - кн. Юсупова, гр. Сумарокова-Эльстона, имения Токмакова, кн. Долгорукой, кн. Трубецкой, гр. Паниной, за Ялтой же: имения Бекетова, Наумова, Денисова, Федосеева, Соловьевой, Партенит - Раевских и много других.
Имения Великих Князей: Александра Михайловича - Ай-Тодор, Георгия Михайловича - Харакс, Николая Николаевича - Чаир, Петра Николаевича - Дюльбер, Димитрия Константиновича - Чикмене.
Удельные имения - Ай-Даниль, Чукурлар, Кучук-Ламбат.
 
Как венец всего частного землевладения, - принадлежавшие Государю Императору великолепные имения: Ливадия, Массандра и Орианда с их замечательными виноградниками, подвалами, парками, садами, цветниками…»

Как видим, в ведении Ялтинского градоначальника были все лучшие земли крымского побережья, на которых находились «двадцать татарских деревенек» и целая «россыпь» роскошных имений царских сановников, среди которых, кстати, не было ни одного крымского татарина.
 
И вот какие порядки и обычаи там царили целыми десятилетиями: 
«На следующее утро я явился в Градоначальство.
Во дворе стояло довольно много простолюдинов, в большинстве татар.
Когда я подошел, все опустились на колени.
Я был смущен, просил встать. То были "просители".
В канцелярии мне объяснили, что таков обычай.
Сказал, что я его категорически уничтожаю и прошу впредь мне такой встречи не делать».

Как видим, в ДВАДЦАТОМ веке, при появлении ялтинского  градоначальника, все просители в его приемной падали на колени, как будто в средневековье, при виде какого-нибудь азиатского сатрапа!!!
Разумеется, это не были «простолюдины», ибо никакой лакей не допустил бы простолюдинов в генеральскую приемную «самого» градоначальника. Тут Спиридович лукавит.
Скорее всего, это были какие-нибудь старшины, или мурзы местных татарских аулов и поселений, привычно «бухавшиеся» на колени перед начальством.

(А нам то либеральные сочинители сейчас рассказывают, что при Николае Втором в России была парламентская демократия, свобода слова и прочие «демократические преобразования»!
Но, как выясняется, падение на колени «перед лицом начальствующим» тогда было обычным делом).

Но может быть, его предшественником, при котором процветали эти холуйские обычаи, был какой-нибудь случайный человек, негодяй и сумасброд, а о его многолетних унижениях, своих подданных,  царь-батюшка и не подозревал?!

Ничуть не бывало. 
Предшественником генерала Спиридовича был генерал-майор царской Свиты Иван Антонович Думбадзе, который был в большой милости у Николая Второго.
1 мая 1907 года Думбадзе был произведён в генерал-майоры. 6 декабря 1912 года он был зачислен в Свиту, а 1 июля 1914 года назначен на вновь учреждённую должность Ялтинского градоначальника.
В августе 1914 года за «сорокалетие беспорочной службы» Думбадзе получил особый знак на георгиевской ленте. За время службы получил ряд русских и иностранных орденов.

Правил Думбадзе «железной рукой».
К примеру, местного журналиста Первухина, посмевшего критиковать Думбадзе на страницах своей газеты, Думбадзе вызвал на дуэль. Первухин в спешке покинул Ялту.
Когда губернатор Тавриды Новицкий, в отсутствие Думбадзе, разрешил нескольким лицам, высланным ранее Думбадзе из Ялты, возвратиться в город, Думбадзе потребовал от Новицкого объяснения своих действий. «Я высылаю, а вы возвращаете тех же самых людей», воскликнул он.
В ходе последовавшей ссоры, Думбадзе приказал выслать из Ялты самого губернатора Новицкого.
Так что человек, перед которым посетители падали на колени, был одним из самых верных царю сановников и пользовался его особым покровительством.

Вот и еще один пример того, как даже высокопоставленные царские чиновники привычно падали на колени перед начальством.

О нем также вспоминает генерал А.И. Спиридович.
«Познакомился со служащими, съездил в полицейское управление, принял полицию. Многих я знал, знал хорошо полицмейстера Гвоздевича.
Всех просил служить "по закону" и поступать по отношению публики тоже "по закону".
Я заявил, что прежних обычаев по службе, укоренившихся в течение долгой болезни бывшего градоначальника, я не признаю, слышать про них не желаю, прошу их забыть и предупреждаю, что впредь всякий противозаконный проступок будет мною преследоваться наистрожайшим образом…»

(Тут имелись ввиду различные поборы, штрафы, высылки, а то и мордобои, которые полицией широко примерялись в отношении бедных слоев населения, евреев, «инородцев» и «иноверцев»).

Спустя некоторое время до Спиридовича дошли сведения, что полицейские потихоньку продолжают свои старые «делишки»:
«Вызвал пристава. В чем дело?
Тот бросился на колени. - Простите, больше не буду….»

А ведь становой пристав тогда был немалой фигурой, однако и он привычно «бросился» на колени перед градоначальником.

В современных киноподелках о царской эпохе «дорогим россиянам» обычно показывают умилительно-восторженные картины общения различных «благородий» и «высокопревосходительств».
Там что ни беседа, то сплошные» «честь имею!», «не извольте беспокоиться», «слово офицера!» и прочие «красивости» в общении тогдашних «господ».
А в реальности – становой пристав мгновенно «бухается» на колени перед градоначальником, чувствуя его гневное настроение.

(Это, кстати, наглядная демонстрация пользы от изучения мемуарной литературы.
Разумеется, в официальных донесениях и докладах того же Спиридовича, не было ни слова об обычной практике падения на колени «перед лицом начальствующим» в его ялтинском градоначальстве.
А в реальной жизни это было традиционным явлением, и в своих воспоминаниях А.И. Спиридович простодушно нам об этом рассказывает).

Приведем еще один познавательный пример из его мемуаров, о высылке различных национальностей из Крыма, в то время:
«Русское правительство стало выселять с Южного берега Крыма турецких подданных.
Под эту категорию подошли безобидные местные татары, давно живущие в Крыму и считавшие себя турками только по вере. С их стороны начались хлопоты, как бы легально остаться в Крыму. Всё это началось до моего приезда.
 
Ловкий греческий консул в Севастополе быстро понял, что можно сделать большое дело и начал выдавать татарам удостоверения о принадлежности их к греческому подданству.
Брал не дорого. Местная власть смотрела на это сквозь пальцы. Начался настоящий хаос.
Я собрал татар и обещал им покровительство, но при условии, что они не будут скрывать своего турецкого подданства, будут оставаться турками и работать, как работали, не прибегая к помощи греческого консула.
 
Перекрасившихся турок в греков обещал раскрывать и поступать по закону. К консулу перестали обращаться. Он, очевидно, пожаловался в Петроград. И, вдруг, я получаю телеграмму от Королевы Эллинов Вел. Кн. Ольги Константиновны с просьбой не преследовать греков.
Я ответил Ее Величеству подробной телеграммой, где не постеснялся раскрыть всю махинацию консула и происшедшее из-за того недоразумение».
(Спиридович А .И. «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов»)

Не правда ли, замечательная история?!
Оказывается, «безобидных местных татар» царская администрация тогда ВЫСЕЛЯЛА из Крыма, считая их, из-за мусульманской веры, турками!  Причем никакой турецкой оккупации Крыма, или сотрудничества местных татар с оккупантами, разумеется не было.

А вот высылка – была, и предприимчивый греческий консул решил «хорошенько поднажиться» на проблемах выселяемых крымских татар, продавая им, не задорого, «удостоверения о принадлежности их к греческому подданству» (паспорта, скорее всего).
 
Причем все это безобразие продолжалось с 1914 до окончания 1916 года!
А когда Спиридович попробовал прекратить этот греческий «гешефт», хитрый грек сумел нажаловаться Королеве Эллинов Великой Княгине Ольге Константиновне, которая прислала Спиридовичу гневную телеграмму и ему пришлось перед ней оправдываться.

Так что в царские времена судьба у крымских татар была не слишком-то завидной, тогда они являлись царскими подданными «третьего сорта», и не более того.


Февральская революция 1917 года в России привела к активизации национальных движений на всей территории страны. 25 марта 1917 года в Симферополе был созван Всекрымский мусульманский съезд.
Съезд избрал Временный Крымско-Мусульманский Исполнительный Комитет (Мусисполком, ВКМИК), главой которого был избран Номан Челебиджихан (Челеби Челебиев).
1-2 октября 1917 года (по старому стилю) на съезде представителей крымскотатарских организаций, созванном Мусисполкомом, было принято решение о том, что вопрос о дальнейшей судьбе Крыма должен решать Курултай крымских татар.
 
(Характерно, что никакого учета мнения многочисленного русского населения Крыма, при этом, даже не предполагалось. Временное правительство молча проглотило эту «конфетку».)


Курултай открылся 26 ноября (9 декабря) в Ханском дворце (Бахчисарай). Он взял на себя все полномочия Мусульманского исполкома, провозгласил создание Крымской Народной Республики.

Как известно, в апреле 1918 года Германская империя  оккупировала территорию Крыма (грубо нарушив свои же обязательства по Брестскому  мирному договору).


Давайте вспомним, КАКУЮ же политику провозглашали авторитетные лидеры крымских татар во время этой оккупации.
Очень многим в России (да и в ряде других стран) казалось тогда, что Германия была «на пороге победы» в Первой мировой войне.
Целый ряд лидеров крымских татар в то время оперативно поменяли свою ориентацию с протурецкой на прогерманскую и начали строить самые радужные планы на будущее, под протекторатом германского императора.

11 мая 1918 года на турецком военном корабле вернулся, бежавший из Крыма в январе (при установлении Советской власти) в Османскую империю, бывший директор внешних и военных дел Национального крымскотатарского правительства Джафар Сейдамет.  (В Турции он даже удостоился аудиенции  у самого султана!!!).
 
Вместе с другим видным курултаевцем Дж. Аблаевым он явился на одно из ялтинских совещаний партии кадетов с предложением принять участие в организации правительства, ответственного перед Курултаем (!).
Кадеты, после Киевского съезда своей партии, состоявшегося 11 мая 1918 года, признавшего необходимость сотрудничества с правительством «гетьмана» П.П. Скоропадского и германской администрацией, тоже были «на распутье».
 
Член ЦК кадетской партии В.Д. Набоков склонялся к прогерманскому курсу, призывая считаться с фактом оккупации. (Из крымских политиков его активно поддерживали Н.Н. Богданов и редактор газеты «Таврический Голос» Д.С. Пасманик).
Однако кадеты не согласились на организации правительства, ответственного перед Курултаем  и сотрудничать с ним не стали.
На первом заседании Курултая присутствовали германский генерал Кош и впервые возникший на крымской политической сцене генерал-лейтенант М.А. Сулькевич, выступивший с небольшой бессодержательной речью.
 
Этот генерал Сулькевич в царской армии, вплоть до своего 50-ти летнего возраста, именовался Матвеем Александровичем, а Временное правительство (активно занимавшееся развалом русской армии и растаскиванием ее «по национальным квартирам»), в октябре 1917 года даже назначило его командиром 1-го Мусульманского корпуса (!!!).

Почувствовав «куда ветер дует» Матвей Александрович Сулькевич быстренько переименовался в Магомета Сулеймановича (а потом и в Мамед бека Сулькевича) и начал активно сотрудничать … с германскими оккупационными властями!!!
25 июня 1918 года, при поддержке германской оккупационной администрации, пост премьер-министра, министра внутренних и военных дел «Крымского краевого правительства» получил этот самый генерал-лейтенант Магомет Сулейманович Сулькевич.

(Как видим, для того чтобы РЕАЛЬНО сотрудничать с кайзеровскими войсками очень многим царским генералам вовсе не надо было становиться «большевиками» и «германскими шпионами»!!!
Таких «господ офицеров», активно сотрудничавших с германскими оккупационными войсками, в 1918 году было великое множество и на Украине, и в Крыму, и в Прибалтике, и в Пскове, и в Финляндии.

Назовем хотя бы таких видных царедворцев и «патриотов» Российской империи, как кавалергард, член царской Свиты генерал-лейтенант Павел Петрович Скоропадский, который не только быстренько стал «гетьманом» Павло Скоропадским, но и был верным слугой германской оккупационной администрации на Украине.
 
Другой монархист и «великий патриот» царской России, генерал-майор императорской армии, атаман Всевеликого войска Донского, писатель и публицист Петр Николаевич Краснов в 1918 году также оперативно переориентировался на союз с Германской империей.
Он стал писать холуйские (по другому и не скажешь) письма Вильгельму Второму, предлагал ему «дружбу скрепленную совместно пролитой кровью»(!!!) и начал продвигать подлую идеологию о том, что «казаки не являются русскими людьми».
 
Нет ничего удивительного в том, что время Второй мировой войны гитлеровцы заметили его старания и он занял пост начальника Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий Германского рейха.
В 1945 году Краснов был взят в плен англичанами и выдан ими СССР, где был приговорён к смертной казни и повешен.

На Северо-Западе России, в оккупированном немцами Пскове, они создавали «Северную армию», командовать которой немцы назначили бывшего начальника штаба 23-й пехотной дивизии генерал-майора Алексея Ефимовича Вандама (его настоящая фамилия  Едрыхин). Вандам объявил, что вступает во временное командование Северной армией, до приезда генерала графа Келлера». \
(Убитый 21 декабря 1918 г. в Киеве петлюровцами Ф.А. Келлер в Северную армию так и не прибыл). 
Как вспоминал командир артиллерийского дивизиона подполковник К.К. Смирнов: «Генерал Вандам явился на совещание без погон (!!!) в весьма потертом кителе. Общий вид у него был весьма демократический» (Рутыч Н.Н. Белый фронт генерала Юденича. С. 151.)
«В день и час ухода немцев из Пскова красные перешли в наступление. <...> Генерал Вандам оставил Псков, после чего мы не видели его почти 9 месяцев.» (Маргулиес М.С. Из дневника // Юденич под Петроградом. Л., 1991. С. 201.)
Так и закончилось его бесславное командование.

Я уж не говорю о генерал-лейтенанте царской армии Карле Густаве Маннергейме, который весной 1918 года возглавил войска финского «шюцкора».
Совместно с немецким экспедиционным корпусом генерала Рюдигера фон дер Гольца они разгромили полуанархические отряды «красных» финнов и окончательно отторгли Финляндию от России, образовав в ней марионеточное пронемецкое государство.
Спустя короткое время финны тогда даже образовали собственное королевство, под протекторатом Германии, и пригласили к себе «на трон» германского принца, родственника Вильгельма Второго.

Это только несколько фамилий тех генералов, кто в 1918 году стали АКТИВНО сотрудничать с Германией и воевать на стороне оккупационных войск. 

Самое интересное, что никто из монархических, или демократических публицистов не обвиняет их в том, что они «продались Вильгельму», «сотрудничали с тевтонами», или стали немецкими агентами.
В их же ряду был и генерал Матвей Александрович Сулькевич, ставший, на старости лет, Мамед беком Сулькевичем.).

А 16 мая 1918 Курултай ознакомился с программным выступлением честолюбивого и популярного Джафара Сейдамета, тоже в одночасье сменившего протурецкую ориентацию на прогерманскую.
Надо бы кратко рассказать о нем.
 Джафар Сейдамет родился в 1889 году в семье богатого крестянина Ялтинского уезда Таврической губернии. Он получил образование  в университете в Стамбуле, там же занимался созданием крымскотатарского политического движения, которое затем стало партией «Милли фирка».
 
В 1911 году он опубликовал в Стамбуле эссе «Угнетённая крымско-татарская нация в XX веке» (!!!), после чего российское правительство,  по дипломатическим каналам,  пыталось добиться его ареста.
Из Стамбула Джафар Сейдамет переехал в Париж, где обучался на юридическом факультете Сорбонны. В 1914 году вернулся в Россию, окончил Юнкерское училище, выпущен в полк прапорщиком.
После Февральской революции 1917 года Сейдамет участвовал в создании институтов местного самоуправления в Крыму, был главой вакуфной комиссии Мусульманского исполкома, участвовал во Всероссийском мусульманском конгрессе.

В начале декабря 1917 года Курултай крымскотатарского народа провозгласил курс на создание Крымской народной республики; в созданной Директории (национальном правительстве) Сейдамет стал военным министром и министром иностранных дел.
Его поддерживала татарская партия «Милли фирка», ему подчинялся парламент — Курултай.
В январе 1918 года большевики свергли крымскотатарское правительство и Джафар Сейдамет бежал.
 
В мае 1918 года, после оккупации Крыма Германией, Д. Сейдамет вернулся в Крым и вскоре стал министром  иностранных дел в «Крымском краевом правительстве» генерала Сулькевича.
Выступая на заседании Курултая Джафар Сейдамет  заявил:
 
«Есть одна великая личность, олицетворяющая собой Германию, великий гений германского народа… Этот гений, охвативший всю высокую германскую культуру, возвысивший ее в необычайную высь, есть не кто иной, как глава Великой Германии, Император Вильгельм, Творец величайшей силы и мощи. (…)
Интересы Германии не только не противоречат, а, быть может, даже совпадают с интересами самостоятельного Крыма».

(Поменяйте здесь величание главы Великой Германии     Императора Вильгельма на фюрера Германского рейха Адольфа Гитлера, и получите типовой текст речей руководителей гитлеровских пособников в годы Великой Отечественной.)

Под «самостоятельностью» Сейдамет, разумеется,  понимал возрожденное Крымское ханство, под протекторатом Германской империи.
Такую же прогерманскую позицию заняли Председатель Временного бюро татарского парламента А.Х. Хильми и его единомышленник А.С. Айвазов.

Отметив в своей декларации, что татары — «наиболее старинные господа Крыма» и посему следует восстановить их «владычество», эти деятели выдвинули следующие пункты:
«1) преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство, опираясь на германскую и турецкую политику;
2) достижение признания независимого крымского ханства у Германии, ее союзников и в нейтральных странах до заключения всеобщего мира;
3) образование татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от господства и политического влияния русских. (!!!)
4) обеспечение образования татарского войска для хранения порядка в стране;
5) право на возвращение в Крым проживающих в Добруджи и Турции крымских эмигрантов и их материальное обеспечение».
(«Без победителей». К 75-летию окончания Гражданской войны А.Г. Зарубин, В.Г. Зарубин
http://moscow-crimea.ru/history/20vek/zarubiny)

В открытой печати прогерманская ориентация, впрочем, ими обосновывалась более осторожно — необходимостью борьбы против большевиков и «английского империализма».

Этот меморандум, известный как «Отношение глав дирекции крымскотатарского национального совета № 37 от 21 июля 1918 года», был тайно передан министром иностранных дел в «Крымском краевом правительстве» Дж. Сейдаметом в Берлин.


Думаю, что после этих примеров антирусская направленность, а также прогерманские цели и устремления  националистических лидеров крымскотатарского правительства той поры понятны.

Нечего и говорить о том, что ни в период деникинского господства в Крыму, ни при Врангеле, никто из них всерьез не воспринимал все эти Курултаи и их крымскотатарских вождей.


А вот в Советское время крымские татары получили свою государственность:
Крымская Автономная Социалистическая Советская Республика была образована 18 октября 1921 года в составе РСФСР, и юридически существовала по 30 июня 1945 года, когда эта автономная республика была преобразована в Крымскую область, которая, по инициативе Хрущева,  26 апреля 1954 года была передана в состав Украинской ССР.
12 февраля 1991 года автономия была восстановлена в составе УССР (с 24 августа 1991 года — независимого государства Украина), 26 февраля 1992 года она была переименована в Республику Крым, а 21 сентября 1994 года — в Автономную Республику Крым.

Можно как угодно относиться к Советской эпохе, но нельзя не признавать, что именно тогда ВСЕ нации и народности бывшей Российской империи получили равные права и возможности для своего национально-культурного развития. 
Можно перечислить множество социальных завоеваний, полученных народами России в советское время: равноправие женщин, 8-ми часовой рабочий день, декретный отпуск, бесплатное образование и здравоохранение, ежегодные отпуска и т.д.
 
Обо всем этом при Николае Втором 99% населения его империи даже не мечтали, а после революции это стало обычной нормой жизни в нашей стране.
Разумеется, все эти социальные достижения имел и крымскотатарский народ.    

Тем не менее немалая его часть, находившаяся под влиянием своего религиозно-родовой «верхушки», в годы Великой Отечественной войны добровольно пошла служить гитлеровским властям.

В Крыму с ноября 1941 года командование 11 армии вермахта и органы СД проводили активную вербовку татарского населения. Способные к военной службе татары на добровольной основе включались в состав действующей армии, пополняя ряды ослабленных пехотных полков в качестве хиви. До декабря 1941 этот процесс шел стихийно.
К январю 1942 года во всех городах Крыма были сформированы «Мусульманские комитеты» и «Татарские национальные комитеты», которые направили на службу немцам в общей сложности около 20 тысяч добровольцев. (Для 200 тысячного крымскотатарского населения это было огромной цифрой).

С января по март 1942 г. под организационным руководством айнзатцгруппы «Д» проводилось формирование татарских рот самообороны по 100 человек в каждой для использования в борьбе с партизанами.
 
Командовали ротами немецкие офицеры. В боевых действиях использовались наиболее обученные и подготовленные роты (например, 8 Бахчисарайская и 9 Коушская).
До 29 января 1942 года вермахт получил в своё распоряжение 8684 военнослужащих, 1632 из которых были включены в состав 14 рот самообороны.
К ноябрю 1942 г. было сформировано 8 батальонов крымских татар (номера со 147-го по 154-й).
Весной 1943 года к ним прибавился еще один батальон, а несколько батальонов и хозяйственных рот находились в стадии формирования. В организационном и оперативном отношении эти части были подчинены начальнику СС и полиции генерального комиссариата «Таврида». При этом состав батальонов не был чисто татарским: в их рядах служило много русских и украинцев, а также армяне, крымские немцы, болгары и даже эстонцы.

К ноябрю 1942 г. все татарские роты самообороны были переформированы в татарские батальоны «Шума».
Было сформировано 8 батальонов «Шума», расквартированных в следующих населенных пунктах:
Симферополе — батальоны «Шума» № 147 и 154;
Карасубазаре — батальон «Шума» № 148;
Бахчисарае — батальон «Шума» № 149;
Ялте — батальон «Шума» № 150;
Алуште — батальон «Шума» № 151;
Джанкое — батальон «Шума» № 152;
Феодосии — батальон «Шума» № 153.

По штату каждый батальон должен был состоять из штаба и 4 рот (по 124 чел. в каждой), а каждая рота — из 1 пулеметного и 3 пехотных взводов. Штатная численность батальона в 501 человек на практике зачастую доходила до 700.
Как правило, батальоном командовал местный доброволец из числа бывших офицеров Красной Армии, однако в каждом из них было 9 человек немецкого кадрового персонала: 1 офицер связи и 8 унтер-офицеров.

Здесь они несли охрану военных и гражданских объектов, вместе с частями вермахта и немецкой полиции принимали активное участие в поиске партизан.
Так, по сводкам немецкого Крымского штаба по борьбе с партизанами, с 9 ноября по 27 декабря 1942 года батальоны № 148, 149 и 150, действовавшие в районах Демерджи и Карасубазара, участвовали в 6 крупных акциях против партизан.

После отступления немцев с Кавказа и блокирования крымской группировки врага в крымскотатарских частях начался процесс разложения и участились случаи перехода на сторону партизан, наиболее значительным из которых стал переход 152-го батальона под командованием майора Раимова.
Особенно массовый приток татар в партизанские отряды начался осенью 1943 года. Например, к декабрю перешли 406 человек, из которых 219 служили до этого в различных полицейских формированиях.


После освобождения Крыма перед Ставкой встал вопрос что делать с его крымскотатарским населением.
Ни для кого в РККА и среди местных жителей не было секретом массовая поддержка, которую крымские татары оказывали немецким и румынским оккупантам, их участие в карательных акциях и убийствах советских людей.

В спецсообщении Л.П. Берии в ГКО на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова и Г.М. Маленкова №366/б от 25 апреля 1944 года говорилось: «Местные жители заявляют, что преследованиям они подвергались больше со стороны татар, чем от румынских оккупантов».

И тогда было принято суровое решение о переселении крымскотатарского населения из Крыма в Узбекистан.
Вот полный текст соответствующего Постановления ГКО СССР:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 11 мая 1944 года № ГКО-5859сс

О КРЫМСКИХ ТАТАРАХ

Москва, Кремль
 
В период Отечественной войны многие крымские татары изменили Родине, дезертировали из частей Красной Армии, обороняющих Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной Армии; в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличались своими зверскими расправами по отношению к советским партизанам, а также помогали немецким оккупантам в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство и массового истребления советских людей.
 
Крымские татары активно сотрудничали с немецкими оккупационными властями, участвуя в организованных немецкой разведкой так называемых «татарских национальных комитетах», и широко использовались немцами для цели заброски в тыл Красной Армии шпионов и диверсантов.
«Татарские национальные комитеты», в которых главную роль играли белогвардейско-татарские эмигранты, при поддержке крымских татар направляли свою деятельность на преследование и притеснение нетатарского населения Крыма и вели работу по подготовке насильственного отторжения Крыма от Советского Союза при помощи германских вооруженных сил.
 
Учитывая вышеизложенное, Государственный Комитет Обороны ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное жительство в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР. Выселение возложить на НКВД СССР. Обязать НКВД СССР (т. Берия) выселение крымских татар закончить к 1 июня 1944 г.

2. Установить следующий порядок и условия выселения:
а) разрешить спецпереселенцам взять с собой личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие в количестве до 500 килограммов на семью.
Остающееся на месте имущество, здания, надворные постройки, мебель и приусадебные земли принимаются местными органами власти; весь продуктивный и молочный скот, а также домашняя птица принимаются Наркоммясомолпромом, вся сельхозпродукция – Наркомзагом СССР, лошади и другой рабочий скот – Наркомземом СССР, племенной скот – Наркомсовхозов СССР.
 
Приемку скота, зерна, овощей и других видов сельхозпродукции производить с выпиской обменных квитанций на каждый населенный пункт и каждое хозяйство.
Поручить НКВД СССР, Наркомзему, Наркоммясомолпрому, Наркомсовхозов и Наркомзагу СССР к 1 июля с. г. предоставить в СНК СССР предложения о порядке возврата по обменным квитанциям спецпереселенцам принятого от них скота, домашней птицы и сельскохозяйственной продукции;
б) для организации приема от спецпереселенцев оставленного ими в местах выселения имущества, скота, зерна и сельхозпродукции командировать на место комиссию СНК СССР в составе: председателя комиссии т. Гриценко (заместителя председателя СНК РСФСР) и членов комиссии – т. Крестьянинова (члена коллегии Наркомзема СССР), т. Надьярных (члена коллегии НКМиМП), т. Пустовалова (члена коллегии Наркомзага СССР), т. Кабанова (заместителя Народного комиссара совхозов СССР), т. Гусева (члена коллегии НКФина СССР).
Обязать Наркомзем СССР (т. Бенедиктова), Наркомзаг СССР (т. Субботина), НКМиМП СССР (т. Смирнова), Наркомсовхозов СССР (т. Лобанова) для обеспечения приема от спецпереселенцев скота, зерна и сельхозпродуктов командировать, по согласованию с т. Гриценко, в Крым необходимое количество работников;
в) обязать НКПС (т. Кагановича) организовать перевозку спецпереселенцев из Крыма в Узбекскую ССР специально сформированными эшелонами по графику,
составленному совместно с НКВД СССР. Количество эшелонов, станции погрузки и станции назначения по заявке НКВД СССР.
Расчеты за перевозки произвести по тарифу перевозок заключенных;
г) Наркомздраву СССР (т. Митереву) выделить на каждый эшелон со спецпереселенцами, в сроки по согласованию с НКВД СССР, одного врача и две медсестры с соответствующим запасом медикаментов и обеспечить медицинское и санитарное обслуживание спецпереселенцев в пути;
д) Наркомторгу СССР (т. Любимову) обеспечить все эшелоны со спецпереселенцами ежедневно горячим питанием и кипятком.
Для организации питания спецпереселенцев в пути выделить Наркомторгу продукты в количестве согласно приложению № 1.

3. Обязать секретаря ЦК КП(б) Узбекистана т. Юсупова, председателя СНК УзССР т. Абдурахманова и Народного Комиссара внутренних дел Узбекской ССР т. Кобулова до 1 июня с. г. провести следующие мероприятия по приему и расселению спецпереселенцев:
а) принять и расселить в пределах Узбекской ССР 140–160 тысяч человек спецпереселенцев-татар, направляемых НКВД СССР из Крымской АССР.
Расселение спецпереселенцев произвести в совхозных поселках, существующих колхозах, подсобных сельских хозяйствах предприятий и заводских поселках для использования в сельском хозяйстве и промышленности;
б) в областях расселения спецпереселенцев создать комиссии в составе председателя облисполкома, секретаря обкома и начальника УНКВД, возложив на эти комиссии проведение всех мероприятий, связанных с приемом и размещением прибывающих спецпереселенцев;
в) в каждом районе вселения спецпереселенцев организовать районные тройки в составе председателя райисполкома, секретаря райкома и начальника РО НКВД, возложив на них подготовку к размещению и организацию приема прибывающих спецпереселенцев;
г) подготовить гужавтотранспорт для перевозки спецпереселенцев, мобилизовав для этого транспорт любых предприятий и учреждений;
д) обеспечить наделение прибывающих спецпереселенцев приусадебными участками и оказать помощь в строительстве домов местными стройматериалами;
е) организовать в районах расселения спецпереселенцев спецкомендатуры НКВД, отнеся содержание их за счет сметы НКВД СССР;
ж) ЦК и СНК УзССР к 20 мая с. г. представить в НКВД СССР т. Берия проект расселения спецпереселенцев по областям и районам с указанием станции разгрузки эшелонов.

4. Обязать Сельхозбанк (т. Кравцова) выдавать спецпереселенцам, направляемым в Узбекскую ССР, в местах их расселения ссуду на строительство домов и на хозяйственное обзаведение до 5.000 рублей на семью с рассрочкой до 7 лет.
 
5. Обязать Наркомзаг СССР (т. Субботина) выделить в распоряжение СНК Узбекской ССР муки, крупы и овощей для выдачи спецпереселенцам в течение июня-августа с. г. ежемесячно равными количествами, согласно приложению № 2.
Выдачу спецпереселенцам муки, крупы и овощей в течение июня-августа с. г. производить бесплатно, в расчет за принятую у них в местах выселения сельхозпродукцию и скот.

6. Обязать НКО (т. Хрулева) передать в течение мая-июня с. г. для усиления автотранспорта войск НКВД, размещенных гарнизонами в районах расселения спецпереселенцев – в Узбекской ССР, Казахской ССР и Киргизской ССР, – автомашин «Виллис» – 100 штук и грузовых – 250 штук, вышедших из ремонта.
 
7. Обязать Главнефтеснаб (т. Широкова) выделить и отгрузить до 20 мая 1944 года в пункты по указанию НКВД СССР автобензина 400 тонн, в распоряжение СНК Узбекской ССР – 200 тонн.
Поставку автобензина произвести за счет равномерного сокращения поставок всем остальным потребителям.
 
8. Обязать Главснаблес при СНК СССР (т. Лопухова) за счет любых ресурсов поставить НКПСу 75.000 вагонных досок по 2,75 м каждая, с поставкой их до 15 мая с. г.; перевозку досок НКПСу произвести своими средствами.
 
9. Наркомфину СССР (т. Звереву) отпустить НКВД СССР в мае с. г. из резервного фонда СНК СССР на проведение специальных мероприятий 30 миллионов рублей.
Председатель Государственного комитета обороны И. СТАЛИН»

Что можно сказать по поводу этого сурового Постановления ГКО?!
С точки зрения СОВРЕМЕННЫХ понятий о гуманизме и правах человека, это было, безусловно ЖЕСТОКИМ решением.
 
Не случайно сейчас, когда прошли многие десятилетия, а практически все участники тех событий (да и их ближайшие родственники) ушли в «мир иной», острота взаимной вражды и пролитой крови многими позабыта и ослабла, это решение отменено и осуждено, а все пострадавшие от него реабилитированы.

Но надо понимать, что ТОГДА, в той «горячей» военной обстановке, ненависть к недавним пособникам оккупантов со стороны местного населения и бойцов РККА была огромной.
С их стороны вполне вероятны были акты мести (или возмездия) по отношению к крымскотатарскому населению (в том числе и к тем, кто не был ни в чем виноват или замешан).
Ненависть и стремление отомстить за своих погибших родных, увы, у многих нередко затмевает доводы разума и понятия гуманности.
Никакая милиция в той ситуации, при насыщенности Крыма огнестрельным оружием всех типов не справилась бы с охраной сотен татарских аулов и поселений от возможных эксцессов.

И если бы такое тогда случилось, то нынешние либеральные сочинители клеймили бы Сталина и все советское руководство той поры за «непринятие мер», плохую работу милиции по защите крымскотатарского населения от вандализма и т.п.
Да и сами «спецпереселенцы» вовсе не были беззащитны и безоружны. Так, в ходе этой операции у них было изъято:
-минометов – 49 шт.;
- пулеметов – 622 шт.;
- автоматов - 724 шт.;
-винтовок – 9 888 шт.;
-патронов – более 326 тыс. шт.
Так что «заваруха» в тылу Действующей армии могла получиться изрядная…

Кстати, НИКТО из «демократических» лидеров Запада (Рузвельт, Черчилль, Де Голль и т.д.) прекрасно осведомленных об этой операции, в то время никогда НИ ЕДИНЫМ СЛОВОМ не упрекнул Сталина за это «спецпереселение».

Надо ли это нам сейчас вспоминать  и анализировать? Думаю, что надо.
Как писал Владимир Высоцкий:
«Мы из породы битых, но живучих,
Мы помним все, нам память дорога!»
Да и слишком много вокруг этого вопроса теперь спекуляций происходит, и всякой брехни, от либеристориков до псевдопевиц.


Требуется и еще один комментарий этого Постановления ГКО.
Обычно, особое озлобление у современных «демократов» вызывает пункт о том, что «расчеты за перевозку спецпереселенцев» ГКО приказывал произвести «по тарифу перевозок заключенных». Конечно же, это звучит устрашающе и ярко иллюстрирует «зверскую сущность» сталинского режима.

Наверное, действительно тогда для перевозки крымскотатарских «спецпереселенцев», из Крыма в Узбекистан, были поданы знаменитые «столыпинские» тюремные вагоны, не отличавшиеся особым комфортом, но в общем-то оборудованные для перевозки людей.
 
Да и сталинское требование «выделить на КАЖДЫЙ  эшелон со спецпереселенцами одного врача и двух медсестер, с соответствующим запасом медикаментов и обеспечить медицинское и санитарное обслуживание спецпереселенцев в пути», наверняка неукоснительно выполнялось.
(«Шутить» с выполнением приказов грозного наркома обороны в военное время мало кто осмеливался, понимая всю меру своей ответственности за это).

Как известно, все познается в сравнении.
В феврале 1987 года наша 204-я, гвардейская зенитно-ракетная бригада отправлялась на выполнение ежегодных боевых стрельб на Государственном полигоне Сары-Шаган, расположенном в южном Казахстане, в пустыне Бетпак –Дала, (или Северная Голодная степь).
 
Выезжали тогда 6 огневых, 3 технических дивизиона, КП, авторота и подразделения боевого обеспечения со своей техникой, ракетами, автомобилями и т.п. имуществом.
Грузились мы на железнодорожной станции Котлы, в Ленинградской области.
Зима в тот год была ОЧЕНЬ холодной и погрузка, которая заняла часов 12-14, происходила при температуре -37 градусов Цельсия!

Все бы ничего, но Горби уже начал в стране свою «перестройку», и мы почувствовали тогда «благодатный ветер перемен» на своей шкуре, в буквальном смысле слова.
Если раньше (а все зенитно-ракетные полки и бригады Войск ПВО ежегодно ездили в воинских эшелонах на полигоны для боевых стрельб), железная дорога для перевозки солдат и офицеров предоставляла нам «классные» вагоны (на деле – старенькие и «раздолбанные» плацкартные вагоны), то теперь, видимо из соображений экономии, вместо них, железнодорожники нам подали обычные товарные вагоны, которые используют для перевозки грузов, или скота.
Пол и потолок у них железные, а стенки вагонов – дощатые.
Под железной крышей в каждом вагоне имелось 2 маленьких застекленных окошка. Никакой «мебели», электричества, нар или туалетов там, естественно не имеется.
(Именно в них, при сильнейшем морозе, нам и предстояло проделать железнодорожный марш до Сары-Шагана, который обычно занимал 10-12 суток).
 
Увидев этот «приятный» сюрприз от наших железнодорожников, нам пришлось призвать на помощь «солдатскую смекалку» и начать оборудовать эти промерзшие скотовозы для перевозки людей.
Железная дорога выдала нам (под расписку) на каждый вагон чугунную печку-буржуйку (наша еще оказалась и треснутой), и по 12 досок, которые мы обязаны были сдать обратно, на станции прибытия.
По моей команде старшина с группой «рукастых» солдат начали мастерить из этого (и своих подручных материалов) 4-х ярусные (!) брезентовые койки, в которых нам предстояло ночевать.
Остальные солдаты и офицеры дивизиона занимались погрузкой и креплением техники на открытые платформы, что в сильный мороз, тоже сомнительное удовольствие.
 
Не буду утомлять читателя прочими деталями этого замечательного марша (а наша бригада переезжала в составе 2-х эшелонов из 30 вагонов каждый), упомяну лишь об одной деликатной проблеме, которую тоже приходилось решать.

Никаких туалетов в этих вагонах, естественно, не имелось, а прорубать дырку в стальном полу вагона мы не имели права, да и не смогли бы, без необходимого для этого инструмента.
Когда, где и на какое время железнодорожники будут останавливать эшелон мы тоже не знали.
Это они делали по каким-то своим правилам. Могли полчаса проторчать буквально в чистом поле, а могли всего на одну минуту остановиться на дальней окраине какой-то станции. Потом – гудок и сразу в путь.
 
Отставать от эшелона никому было нельзя, да и запрыгивать в тронувшиеся вагоны, с обледеневших насыпей, на скользкий стальной пол, было очень опасно, запросто можно было сорваться и свалиться под колеса.
Поэтому гвардейцы свою «нужду», как правило, вынуждены были справлять прямо во время движения эшелона, из раскрытой двери вагона.

И если малую нужду удавалось справить более-менее цивилизованно и малозаметно для окрестных жителей, то в случае более серьезной проблемы, которая рано или поздно случается у каждого человека, ситуация была куда более сложной.
В этом случае, бойца приходилось веревкой, или ремнями, привязывать к поперечной балке, у раскрытой двери вагона, и затем он, болтаясь в «полуприседе», без штанов «на свежем воздухе», прямо на ходу поезда, осуществлял соответствующие физиологические процедуры. Потом его затаскивали обратно в вагон.
Картина – феерическая и фантасмагорическая!

Это - суровая правда жизни советских воинов, доблестно преодолевавших все "тяготы и невзгоды армейской службы".
Куда там Михалкову с его фальшивой «Цитаделью» и немцем, якобы гадившим из своего пикировщика на наших бойцов!

В этой истории нет ни малейшего преувеличения, а рассказал я ее для того, чтобы показать, что условия военной службы, подчас, даже в мирное время, были не менее трудны и опасны, чем перемещение «спецпереселенцев» в столыпинских вагонах, в теплое время года, из Крыма в Узбекистан.
Хотя, разумеется, это было для них ОГРОМНОЙ трагедией.

Впрочем, вернемся к основной теме статьи.
Конечно же, нельзя говорить о том, что ВЕСЬ крымскотатарский народ «был предателем», как порой делали неумные люди.

Были среди крымских татар настоящие воины, патриоты своей Родины.
Пятерым представителям крымскотатарского народа было присвоено звание Героя Советского Союза, а легендарный летчик-истребитель Амет-Хан Султан стал дважды Героем!
Надо, хотя бы коротко, тут рассказать о нем.
 
Он родился 20 октября 1920 года в городе Алупка в семье рабочего. Отец — лакец (родом из аула Цовкра в Дагестане) Султан Амет-хан, мать — крымская татарка Насибе.
В 1937 году он окончил 7 классов и поступил в железнодорожное фабрично-заводское училище (ФЗУ) в Симферополе. После окончания учёбы в ФЗУ в 1938 году работал слесарем в железнодорожном депо в Симферополе. Одновременно учился в симферопольском аэроклубе, который успешно окончил в 1938 году.

В РККА с февраля 1939 года.
В 1940 году, по окончании 1-й Качинской Краснознамённой военной авиационной школы имени А. Ф. Мясникова, в звании младшего лейтенанта, направлен в 122-й иап пилотом. Из 122-го иап направлен младшим лётчиком в 4-й истребительный авиационный полк (Одесский военный округ).
С марта 1942 года 4-й истребительный авиационный полк находится в составе ПВО города Ярославля. Здесь Ахмет-Хан Султан одержал свою первую воздушную победу, показав себя НАСТОЯЩИМ бойцом.
 
31 мая 1942 года, израсходовав в атаках весь боезапас, он таранил на своем «Харрикейне» немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88», ударив его левой плоскостью снизу. При ударе «харрикейн» Амет-Хана застрял в загоревшемся «юнкерсе». Лётчику удалось выбраться из кабины своего самолёта и воспользоваться парашютом.
Спустя несколько дней Амет-Хана пригласили в Ярославль, где городской комитет обороны наградил его именными часами и почётной грамотой при большом стечении народа на Советской площади, на которой был выставлен для всеобщего обозрения «юнкерс». Позже за подвиг, совершённый в небе над Ярославлем, лётчик был награждён орденом Ленина.
 
В тяжелейшем для нашей Родины, 1942 году Амет-Хан Султан вступает в ряды ВКП (б).
В октябре 1942 года Амет-Хан Султан становится командиром 3-й авиаэскадрильи 9-го гвардейского истребительного авиационного полка, в составе которого он воевал до конца войны.
За его излюбленную тактику атаки противника «сверху» командующий 8-й воздушной армией генерал Т. Т. Хрюкин разрешил Амет-Хану Султану нарисовать на фюзеляже своего самолёта орла.

Всего за время войны Амет-Хан Султан совершил 603 боевых вылета (из них 70 — на штурмовку живой силы и техники противника), провёл 150 воздушных боёв, в которых сбил лично 30 и в составе группы -19 самолётов противника.

Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1136) командиру эскадрильи 9-го Одесского Краснознамённого гвардейского истребительного авиационного полка капитану Амет-Хану Султану присвоено 24 августа 1943 года.
Второй медалью «Золотая Звезда» помощник командира по воздушно-стрелковой службе того же полка (1-я воздушная армия) гвардии майор Амет-Хан Султан награждён 29 июня 1945 года.

Во время отпуска в городе Алупка стал свидетелем депортации крымскотатарского народа 18-20 мая 1944 года.
При депортации в присутствии Амет-Хана сотрудниками НКВД был арестован его младший брат Имран, которого потом судили судом военного трибунала за то, что он являлся членом вспомогательной охранной полиции Schutzmannschaft («Шума»), вовлечённой в зверские военные преступления в концлагере «Красном», где было убито более 8 тысяч советских военнопленных.

Среди либеральных сочинителей популярна версия о том, что Амет-Хан смог тогда защитить своих родителей от депортации. Это   не подтверждается какими-либо документами.
На самом деле при депортации НЕ СЧИТАЛИСЬ семьями крымских татар семьи, где крымская татарка была замужем за представителем другой национальности.
Отец Амет-Хана был дагестанцем (лакцем), поэтому семью не депортировали — только Имран ответил перед военным трибуналом за свои действия в концлагере.

После этого отпуска, и перехода на новый истребитель Ла-7, летом 1944 года, Амет-Хан воюет в Восточной Пруссии, а затем участвует во взятии Берлина.
Последний свой воздушный бой гвардии майор Амет-Хан Султан провёл 29 апреля 1945 года над находящимся в черте Берлина аэродромом «Темпельхоф», сбив «Фокке-Вульф 190».

После окончания войны, в феврале 1947 года Амет-Хан Султан становится лётчиком-испытателем Лётно-исследовательского института в Жуковском.
За короткий срок там он выдвинулся в число лучших испытателей. В 1949 году ему присвоен третий класс лётчика-испытателя, в январе 1950 года — второй класс, а уже в сентябре 1952 года Амет-Хан Султан становится лётчиком-испытателем 1-го класса.
23 сентября 1961 года Амет-Хану Султану было присвоено звание «Заслуженный лётчик-испытатель СССР». За время лётной работы он освоил около 100 типов летательных аппаратов, его налёт составил 4237 часов.

Погиб Амет-Хан Султан 1 февраля 1971 года при выполнении испытательного полёта на летающей лаборатории Ту-16, предназначенной для испытания нового реактивного двигателя.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.


На аэродроме Махачкалы установлен прекрасный бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза Амет-Хан Султана. Да и сам международный аэропорт Махачкала (Уйташ) носит имя дважды Героя Советского Союза Амет-Хана Султана.

А вот в Крыму, где и «становился на крыло» Амет-Хана Султан, международному аэропорту Симферополя в 2018 году присвоили  имя …И. К. Айвазовского.
Какое отношение этот замечательный художник-маринист имел к авиации и симферопольскому аэропорту понять сложно.

Видимо, это было сделано «в пику» решению украинских законодателей.
 Дело в том, что в 2015 году Верховная рада Украины вдруг приняла постановление о присвоении имени Амет-Хана Султана расположенному в Крыму и контролируемому Россией аэропорту «Симферополь».
В Государственной думе России заявили, что данное решение не имеет для России никакой юридической силы.
 
Наверное, это правильно, но вот установить бюст дважды Герою Советского Союза Амет-Хан Султану в Севастополе, где располагалось Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков имени А. Ф. Мясникова, ДАВНО надо было и местным властям и министерству обороны России.
 
За последние годы в Крыму спешно поставили несколько бюстов Николая Второго, некоторые из которых якобы, даже «мироточили», так что поставить памятник НАСТОЯЩЕМУ Герою, «грудью защитившему страну», там просто необходимо.
Это стало бы очень хорошим делом!

В завершении этой главы, скажу следующее.
Я не берусь ни осуждать, ни одобрять то суровое решение ГКО о переселении крымских татар.
Принято оно ТОГДА было в жестокой реальности «войны на истребление», которую вела против СССР гитлеровская Германия и ее многочисленные союзники и сателлиты.

Спустя годы его отменили и осудили.
Значит, в конечном счете, история все расставила по своим местам…

Продолжение: http://proza.ru/2021/03/02/585