Блок. Ночь. Прочтение

.                Александр Блок
  .          .           том II
      « Р а з н ы е      с т и х о т в о р е н и я »



13. Ночь





                Ночь

                Маг, простерт над миром брений,
                В млечной ленте – голова.
                Знаки поздних поколений –
                Счастье дольнего волхва.

                Поднялась стезею млечной,
                Осиянная – плывет.
                Красный шлем остроконечный
                Бороздит небесный свод.

                В длинном черном одеяньи,
                В сонме черных колесниц,
                В бледно-фосфорном сияньи –
                Ночь плывет путем цариц.

                Под луной мерцают пряжки
                До лица закрытых риз.
                Оперлась на циркуль тяжкий,
                Равнодушно смотрит вниз.

                Застилая всю равнину,
                Косы скрыли пол-чела.
                Тенью крылий – половину
                Всей подлунной обняла.

                Кто Ты, зельями ночными
                Опоившая меня?
                Кто Ты, Женственное Имя
                В нимбе красного огня?
                19 ноября 1904






«млечная лента» – Млечный путь
«Поднялась стезею млечной» – ночь поднялась
«Красный шлем» – двурогий месяц
«пряжки риз», «циркуль» – созвездия
«Кто Ты…» – ночь

     Напомню стихотворение-главку из маленькой поэмы «Молитвы» из книги «Распутья» –

«3. Ночная

                Они Ее видят!
                В. Брюсов

                Тебе, Чей Сумрак был так ярок,
                Чей Голос тихостью зовет, —
                Приподними небесных арок
                Всё опускающийся свод.
                Мой час молитвенный недолог —
                Заутра обуяет сон.
                Еще звенит в душе осколок
                Былых и будущих времен.
                И в этот час, который краток,
                Душой измученной зову:
                Явись! продли еще остаток
                Минут, мелькнувших наяву!
                Тебе, Чья Тень давно трепещет
                В закатно-розовой пыли!
                Пред Кем томится и скрежещет
                Суровый маг моей земли!
                Тебя — племен последних Знамя,
                Ты, Воскрешающая Тень!
                Зову Тебя! Склонись над нами!
                Нас ризой тихости одень!
                Март-апрель 1904»


     И ещё один отрывок.
Из статьи «О современном состоянии русского символизма»:

     «…теург отвечает на призывы:
   
                В эту ночь золотисто-пурпурную,
                Видно, нам не остаться вдвоем,
                И сквозь розы небес что-то сдержанно-бурное
                Уловил я во взоре Твоем.
 
     Буря уже коснулась Лучезарного Лика, он почти воплощен, то есть – Имя почти угадано. Предусмотрено все, кроме одного: мертвой точки торжества. Это – самый сложный момент перехода от тезы к антитезе, который определяется уже a posteriori [На основании предшествующего опыта (лат.)] и который я умею рассказать, лишь введя фикцию чьего-то постороннего вмешательства (лицо мне неизвестно). Вся картина переживаний изменяется существенно, начинается "антитеза", "изменение облика", которое предчувствовалось уже в самом начале "тезы". События, свидетельствующие об этом, следующие.
     Как бы ревнуя одинокого теурга к Заревой ясности, некто внезапно пересекает золотую нить зацветающих чудес; лезвие лучезарного меча меркнет и перестает чувствоваться в сердце. Миры, которые были пронизаны его золотым светом, теряют пурпурный оттенок; как сквозь прорванную плотину, врывается сине-лиловый мировой сумрак (лучшее изображение всех этих цветов – у Врубеля) при раздирающем аккомпанементе скрипок и напевов, подобных цыганским песням. Если бы я писал картину, я бы изобразил переживание этого момента так: в лиловом сумраке необъятного мира качается огромный белый катафалк, а на нем лежит мертвая кукла с лицом, смутно напоминающим то, которое сквозило среди небесных роз.
     Для этого момента характерна необыкновенная острота, яркость и разнообразие переживаний…»

     Необыкновенная острота, яркость и разнообразие переживаний – с точки зрения биографических особенностей – понятна: молодой Блок в 1905 году освобождался от тяжкой влюблённости в Л.Д. – такой, которая была, как по словам Пушкина:

                «…Всегда, везде одно мечтанье,
                Одно привычное желанье,
                Одна привычная печаль…»
 
     А если простой прозой, то это думаешь о любимой 24 часа в сутки (ночью она снится), а она – любимая – категорически не совпадает с тобой. И привыкаешь ко «всегдашней суровости» в её присутствии, а в её отсутствии осознаёшь, что жизнь теряет смысл. Недаром в его стихах тема рабства – постоянна.
     И вдруг замечаешь: существуют и другие женщины, а не только она, существуют и другие чувства, а не только к ней… И это так необычно, так ярко, так… разнообразно…

     Вот только биография Блока неразрывно связана с теургией, и его освобождение суть измена.

     А в сюжете книги отметим, что в этом стихотворении ярко проявилась «антитеза символизма Блока» – «мертвая точка торжества», «в лиловом сумраке необъятного мира качается огромный белый катафалк, а на нем лежит мертвая кукла с лицом, смутно напоминающим то, которое сквозило среди небесных роз».

*

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:

«
     А. Белый подчеркивал характерность этого стихотворения для второго тома
лирики с его лиловыми тонами, сменившими лазурь и золото "Стихов о Прекрасной
Даме": «"Ночная фиалка", иль восприятие лилового цвета- вызревающий лейтмотив
того времени для А.А.; из этого лейтмотива рождается Ночь, им написанная» (Белый,
2. с. 285).

     - Маг, простерт над миром брений ... - Сходный образ - в стихотворении Белого "Маг" (1903): "В венце огня над царством скуки, // Над временем вознесены - // Застывший маг, сложивший руки" (Белый А. Золото в лазури. М., 1904. С. 123). Маг в обоих стихотворениях - образ, отразивший восприятие "младшими" символистами
"декадента" Брюсова, интересовавшегося спиритизмом и оккультными науками.
[В Трехкнижье Блока нет персонажа "В.Брюсов"]
   Ср. в воспоминаниях Белого: «В.Я. Брюсов ( ... ) был единственный из поэтов, усиленно интересовавшийся магией, оккультизмом и гипнотизмом, не брезговавший никакой формой для их проявления ( ... ) Он порою казался нам тигром, залегающим в камышах своего академизма, чтобы неожиданным прыжком выпрыгнуть оттуда и предстать в своем, ином, как казалось, подлинном виде: "черным магом" ( ... ) К декадентству, как таковому, все мы относились отрицательно, - считали, что под маскою декадентства крепли "черные силы" задекадентовской линии магической поэзии, которая была нам так враждебна, которой яд вынашивал Брюсов под личиной измеряемых и точно взвешиваемых форм. В этом смысле Брюсов был для нас всех магом, для одних в серьезном смысле, для других в аллегорическом: недаром А.А. назвал его раз мне: "великий маг моей земли" (неточная цитата из стихотворения "Тебе, Чей Сумрак был так ярок ... " (Молитвы. 4. Ночная. Март-апрель 1904; т. 1 наст. изд.).- ред.)" (Белый А. Воспоминания об Александре Александровиче Блоке // Воспоминания, 1. С. 284-285).

      - «В сонме черных колесниц...» и след. – Ср. у Тютчева в стих. "Есть некий час в ночи ... ": "И в оный час явлений и чудес // Живая колесница мирозданья  // Открыто катится в святилище небес".

     – «Кто Ты, зельями ночными» и след. – Белый отвечает на эти вопросы:
     «Люцифер!
     Очень долго сидели с А.А. на диване в ту ночь, он – читал мне набросанную "Ночную фиалку" ( ... ), а мне было душно; срывалось с души:
              Кто Ты, зельями ночными
              Опоившая меня?»
                (Белый., 2. С. 285)

     - «Кто Ты, Женственное Имя ...» - Ср. в gервоначальной редакции стихотворения Вл. Соловьева "Лишь забудешься днем иль проснешься в nолночи ... " (Книжки Недели. 1898 . . №12. С. 49): "Только имя одно лучезарной nодруги // Угадаешь ли ты?"
     Угадывание имени - в символистской литературе - постижение сущности явления.
Ср., как признак "Женственности", наnисание "Ты" с nрописной буквы в ранней
лирике Блока.

     - «... В нимбе красного огня?- О символике "красного" см. коммент. к стих. "Обман".
     [В примечаниях к упомянутому стихотворению есть упоминания о "красном карлике" (есть также о "синем карлике" и "лиловом") и "красных рогатках" в Питере, преграждавшим прохожим путь, где сбрасывали с крыш снег. О "символике красного"  нет ничего]

Д р у г и е   р е д а к ц и и   и   в а р и а н т ы


  - «К берегам страны холодной ...» (ЧН ЗК )- Ср. в стих. "Все отлетают сны земные ... " (1901): "Страны холодные, немые ... " (т. 1 наст. изд.). В широком круге фольклорномифологических источников "холодные (северные) страны" - царство мертвых, Смерти. Образ подхвачен символистами (см.: Раудар М. Север и Скандинавия
в лирике А. Блока// Скандинавский сборник. XXVII. Таллии, 1982). Вместе с
тем у Вл. Соловьева ("На Сайме зимой",[Сайма — самое крупное озеро Финляндии/ Википедия] 1894) север - одно из мест явления Души мира.
    [
Владимир Соловьев
На Cайме зимой


     Вся ты закуталась шубой пушистой,
     В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
     Веет не смертью здесь воздух лучистый,
     Эта прозрачная, белая тишь.
     В невозмутимом покое глубоком,
     Нет, не напрасно тебя я искал.
     Образ твой тот же пред внутренним оком,
     Фей — владычица сосен и скал!
     Ты непорочна, как снег за горами,
     Ты многодумна, как зимняя ночь,
     Вся ты в лучах, как полярное пламя,
     Темного хаоса светлая дочь!
]
      
     - «Приплыла из дальних стран ... (ЧН ЗК )- Ср. в стих. Л. Семенова "Кто ты и ты ль она? Не знаю ... " (1903): "Она - жилица дальних стран" (Семенов Л.Д. Собрание стихотворений. СПб., 1905. С. 35), а также в стих. Блока "Жду я смерти близ денницы ... " (1904 ): "Ты nришла издалека".

     - «Пояс царственный развяжет ...» ( ЧН ЗК , ) - В лирике второго тома часто
уподобление Млечного nути- поясу (см. стих. "Твое лицо бледней, чем было ... ", "В час глухой разлуки с морем ... ").
     »