Глава 2. Психоанализ по Брейду. Часть 3

Gosick: RED(ISBN 978-4-04-110640-2)
Автор: Кадзуки Сакураба
Перевод с японского: Юрий Крестиничев

Глава 1
Глава 2. Психоанализ по Брейду.
 
Часть 3

Через полтора часа солнце начало заходить. Зимние дни проходят быстро. Выходя из здания Кадзуя устало протирал глаза, уместив в корзинку велосипеда сладости с фотоаппаратом.

— Голова раскалывается…

— Не у тебя одного, Ник, не у тебя одного…

— Чай, которым он нас напоил, на вкус как рагу с сардинами. Та ещё дрянь!

Два журналиста в полумёртвом состоянии двигались к южным рубежам, пробираясь через Китайский квартал.

— Как быстро ты тогда отрубился, Кудзё? Сразу же?

— Ага… Наверное, больше в жизни к чаю не притронусь. Я вообще перестал слышать этого Брайда с его рассказами о психиатрии и войне.

Кадзуя направился домой в сторону Бруклина через Манхеттен. Он ехал вслед за водителем, включившим поворотник. Все спешили.

— Я же рассказывал, что хоть и итальянец, но все связи с мафией оборвал?

— Рассказывал. Ещё утром.

— Когда-то я хотел стать частью мафии, но потом увидел, что стало с одним очень близким для меня человеком, который вошёл в такую организацию, и отступил. На самом деле я стал фотографом потому…

— Какой бы путь ты не выбрал, Ник, у такого человека как ты всё полу…

— Потому что с детства у меня проявилась тяга к огнестрельному оружию. И когда я фотографирую людей, то представляю, будто бы стреляю в них из пистолета.

— …чится. Стоп! Ты шутишь?

— Тут не особо и шутить получается. Я прошёл через три мафиозные семьи. Это страшно. Особенно когда видишь, в какую сторону развернулась судьба людей, живших с тобой под одной крышей. Моего друга звали Карлос Коппо. Мы выросли вместе. Но, признаться, с давних пор не пересекаемся.

— Карлос Коппо? — Зрачки у Кадзуи расширились. — Не хочу тебя напрасно обнадёживать, но, похоже, он четыре раза появлялся в субботнем шоу «Мир мафии», если у меня всё хорошо с памятью.

— Реально?.. Ну и даёт! Год назад он прислал мне письмо, хвастался уважением в бандитских рядах и новым доставшимся ему пулемётом. Конструкторами этого пулемёта стали двое студентов-физиков, итальянского происхождения. Собрали, как говорят, «совершенно случайно». На вид он совсем крошечный, но, когда выяснилась его способность выпускать очередь по двадцать снарядов в секунду, каждый из которых способен прострелить человека насквозь, заказчики навалились точно пламя по лесу прошлось.

— Ты все тайны мафии хочешь мне выболтать?

— У меня с тех времён дома завалялся один пистолет даже! Круто, правда ведь? — Крикнул Ник в сторону пересекающей мост толпы.

Ночь покрывает Нью-Йорк. Издалека отсюда виднеется статуя Свободы. Проехав меж городских высоток, Кадзуя возвращается в ветхий захудалый квартал и останавливается около площади европейского вида у четырнадцатого дома. На последней из десяти каменных ступенек, свернувшись калачиком, сидела девушка.

— Ви…

Серебряные пряди подымались зимним бризом, тёмная сетчатая вуаль затмевала глаза, а возле веточки лаванды на туфлях с каблуком нашёл себе место лунный свет.

— Что случилось?

Волей-неволей Кадзуе пришлось замедлить шаг.

— Просто не знаю, что же мне делать. Казалось, я, наконец, нашла милое моему сердцу место. — Хмуро ответила Викторика.

В тот миг дверь дома распахнулась. На пороге появился рыжеволосый консьерж.

— К вашему сведению, господин Кудзё, эта прекрасная девушка уже час сидит здесь и ждёт вас. Я не видел ничего подобного с той поры, когда дома у меня жила мелких размеров собачонка и каждый раз по моему возвращению неслась навстречу.

— Эй!

Викторика уже приготовилась ответить консьержу соответствующим образом, но, не успела она повернуться, дверь захлопнулась также быстро, как и открылась. Кадзуя же знал, что в таких случаях ничто, кроме мятного варенья, Викторику не задобрит.

— Викторика, ну не грусти. Я купил тебе ягодное варенье с шоколадной крошкой, апельсиновое, лимонное.

И лишь Ник вовремя понял: что-то здесь не чисто.

— А почему ты так долго ждала нас?

Викторика отвернулась от него, пропустив слова мимо ушей.

— Тебя-то какими судьбами сюда занесло?

Ник хотел было ответить, но вдруг… замер.

— Погодите… А как мы попали в Бруклин?

— Ты о чём?

Ник осмотрелся дважды, пейзажи вокруг разнились с привычными. Викторика на сей раз не оставила его без внимания. Более того, она перескочила на вторую ступеньку, глаза её открылись на пределе возможностей, на лице отразился испуг.

— Я к этому времени уже возвращаюсь домой! Неужели мы настолько заболтались!

— Да что с тобой такое?

Викторика мигом юркнула в дверной проём, так и не появившись. Но на настроение Ника это никак не повлияло, голова продолжала раскалываться.

— Какого чёрта я здесь делаю? Кудзё! Мы должны были распрощаться с тобой ещё на той стороне моста и разойтись по домам!

Как только Кадзуя осознал всё произошедшее, они с Ником вернулись в Манхеттен. Наступала глубокая ночь. Обычно вечно улыбающийся Ник выглядел понурым. Блики света, тишина. Только чёрная машина двигалась позади.

И, проехав в Гринвич-Виллидж, друзья останавливаются у статуи каменного льва. Морда его смотрит высокомерно и цинично. Нехотя, они подходят к двери.

Через секунду на пороге появилась Ребекка.

— А, это ты Ник… — произнесла она неожиданно расслабленным и тихим голосом.

— Близиться ночь, вот я за тобой и пришёл.

— Ну… пошли… — вяло ответила Ребекка.

Отношения Ника и Ребекки начались ещё в детстве. Шли они, держась за руки, и, если только и отходили от друг друга, так не более чем на расстояние, равное двум футам. Ожившая сцена из фильма.

— Кстати, ты не помнишь Карлоса Коппо?

Ребекка кивнула.

— Конечно помню. Тот Карлос, который обратился к преступному миру. Хороший был человек. Не знаю, что и сказать. Это связанно с газетой?

— Не совсем. Три месяца уже я работаю в этом месте, а ничего не меняется. Старшие редакторы надо мной порой шутки пускают, Кудзё еле на дело затащишь, Паркер продолжает устраивать свои козни. Застрелиться хочется.

— Ну не опускай руки так быстро! Моя семья знает — ты лучший! Работать хоть где-то лучше, чем жить на улице впроголодь, пусть люди и не догадываться, сколько труда нужно, чтобы новый выпуск их любимой газеты вышел вовремя.

— Эх…

— Взбодрись и иди вперёд, Николас Сакко!

— Хорошо… Хорошо…

Разговаривая о детстве, говоря на темы, понятные только им, они заворачивают за угол к Маленькой Италии. Минутой позже Нико понял, что за ним, вероятно, ведётся слежка. От самого Манхеттена чёрная машина позади не сбавляла ход. Правда, быстро отбросил эту мысль.

«Это ведь просто моё воображение?» — подумал Ник в замешательстве, когда луна осветила ему дорогу.

А внутри той самой машины в чёрном костюме сидел страшный человек. Его звали Джон Смит. Окно машины открылось, и Джон обратил внимание на дом, из которого выходила Ребекка. «Дом господина Мусикодзи. Сейчас он находится за границей, а дома мать да дитя. Как интересно», — подумал он оскалившись.

— Сообщите боссу.

Ночное небо Нью-Йорка засыпали звёзды. Тихо. Точно в лесу. По улице медленно двигались машины. Люди спешили домой. И подгоняемые ночным ветром, они не подозревали ни о чём.