Член национальной партии

ЛИЧНЫЕ МЕМУАРЫ О КРАСНОЙ ЭРЕ (134)


 Точно не могу сказать, Беларусская национальная партия начала зарождаться ещё при существовании Советского Союза, или же уже после его развала.

 Я часто ездил в Минск по делам Беларусского народного фронта на различные симпозиумы, раз в месяц отвозил макет подпольной газеты «Прамень» (потом «Пагоня») Лепельской объединённой группы поддержки БНФ и забирал тысячный тираж её предыдущего номера.

 Тогда как грибы начали зарождаться различные политические партии и общественные объединения. Поначалу я входил лишь в Беларускі народны фронт и Таварыства беларускай мовы. Однако на всех сходках этих общественных объединений представители партий неоднократно зазывали меня к себе. Я не спешил: взвешивал, присматривался. У одних мне не нравились приставные слова «социал» или «христианская» в названии, у других – русскоязычное руководство. Уже не помню, кто из Национально-демократической партии беларусов (НДПБ) в начале 90-х заманил меня на её съезд. Проходил он в Минске в 1994 году. Там понравилось. Многие делегаты были знакомы. Все разговаривали по-беларусски. Сопредседателями были учёные люди: Виктор Науменко (должность не помню) и Анатолий Остапенко (кандидат физико-математических наук в области квантовой теории поля и физики элементарных частиц). Слушая их, я понял, что это моя партия. Написал заявление и официально вступил в неё.

 Заниматься продолжал делами БНФ на общественной должности руководителя Лепельской объединённой группы поддержки Беларусского народного фронта. Это соответствовало программе и Уставу НДПБ. Партия мою деятельность справедливо засчитывала на свой счёт – я ведь её член.

 Посещая Минск, я встречался с национал-демократами. Был в курсе их дел. И не мог понять, почему между собой загрызлись сопредседатели. Я уважал обоих. Но пришлось выбирать, поскольку партия практически разделилась.

 Собрали съезд. В его начале я ещё колебался, чью сторону принять. Но когда каждый сопредседатель изложил план своей дальнейшей деятельности, у меня сомнений не оставалось. Остапенко покорил предложением переформирования Национально-демократической партии беларусов в Беларусскую национальную партию. Этим более твёрдо укреплялась национальная идея. Съезд большинством голосов проголосовал за создание новой партии. Возглавил её Анатолий Остапенко.

 В сентябре 1994 года Министерство юстиции зарегистрировало Беларусскую национальную партию. Остапенко запросил у меня фотографию, и я получил билет члена БНП. Выглядел документ внушительно: твёрдый красный переплёт формата заводского пропуска и формой книжечки, фотография с настоящей печатью, все записи выполнены на беларусском языке. Я гордился и даже форсил таким пропуском в будущее. Анатолий Остапенко был моим идеалом. Моими партийными обязанностями оставалось руководство Лепельской группы поддержки БНФ.

 Однако гордился партбилетом я недолго. Вскорости Верховная рада БНП потребовала сдачи билетов для замены. Сдал. Обратно его уже не получил.

 Как раз в 1994 году началась рушиться деятельность Лепельского опытно-экспериментального завода шестерён. Поступил приказ перейти на односменную работу, сократив целую смену. А я работал начальником смены. Моим сменщиком был Николай Григорьевич Пшенко. Ему оставалось несколько лет до пенсии. И меня сократили по всем законным и этическим правилам.

 Став безработным, взялся соображать, как семью кормить. Поначалу не вылезал из клюквенного болота, собирал и сдавал клюкву. Потом взялся спекулировать продуктами, которых в Беларуси относительно хватало и совсем не было в России. Увозил их за границу, а оттуда привозил дефицитные у нас сигареты, постное масло, селёдку. Таких деятелей стали уважительно называть челноками.

 Естественно, стало не до политики – быть бы живу. Пришлось забросить дела БНФ и БНП. А в 1996-м редактор районной газеты Василь Хованский выловил меня на базаре за продажей российских сигарет и предложил возвращаться в редакцию журналистом, из которой был изгнан коммунистической партией в 1998 году. Конечно же, от такого заманчивого предложения я не отказался. Вдобавок ведь разрешил и сигаретами торговать прямо в редакции.

 Естественно, от общественной деятельности я отказался. Много раз Минск связывался со мной, однако я вывёртывался, чтобы вновь не впрячься в политический хомут. Зачем, если жить стало легко и вольготно. По тем временам, конечно.
 Политические страсти в то время полыхали. Председатель Центрального избиркома Виктор Гончар не согласился с результатами референдума 1996 года.

 За это был заменён Лидией Ермошиной. Гончар возглавил альтернативный Центризбирком. В 1999-м депутатами, несогласными с результатами референдума 1996 года, Виктор Иосифович избирается ВРИО председателя Верховного Совета вместо избранного ВРИО президента Беларуси Семёна Шарецкого.

 Я, молча, был на стороне Гончара, однако в политику не лез, за последнее десятилетие сполна наевшись горького хлеба политикана. Зарплата в редакции была хорошая. Разъезжал на стареньком
хетчбэке «Опель-кадет», купленном с рук за 3000 долларов, заработанных на челночных вояжах между Беларусью и Россией. Имел дачу в Свяде, в которую переоборудовал развалюху Текли Еленской, купленную за 330 баксов. Занимался огородничеством. Вновь предался любимому хобби - скитаниям по неизвестным краям. В общем, существовал и радовался жизни.

 И вдруг в 1999 году ко мне является делегация от Виктора Гончара по наводке Вышней рады Беларусской национальной партии. Цель визита понял с полуслова, поскольку знал о готовящихся перевыборах президента. Делегации было необходимо прямо сейчас создать в Лепеле группу поддержки перевыборов из 10 человек. Каждому сразу будет выплачено по два миллиона рублей. Списки участников будут засекречены и никому не доступны.

 Мне очень хотелось получить баснословную сумму, практически палец о палец не ударив. Но я с большим трудом воздержался и вежливо, но категорически отказался от такой невероятной халявы. Много это или мало? Среднемесячная зарплата по Беларуси на начало 1999 года составляла 8978500 рублей. В Лепеле же она, как и во все времена, не доходила и до трети этой суммы. К тому зарплаты выплачивались с задержкой в несколько месяцев, люди сидели без денег, отчего голодали.

 Гражданская позиция членов создаваемой группы поддержки парламентёров не интересовала. Главным критерием отбора было количество голов и их роспись в списке вступивших. Первым захотел отхватить два миллиона мой старший сын Валерик. Тут же их и получил. По предложению приезжих побежал оповещать друзей. Всех желающих легко заработать уже не помню. Среди них были соседи Вовка Подобед, Артём Серопянц, Вовка Чмырь. Как только услышали про акт нереальной щёдрости, поддерживать Гончара притопали родители Вовки Чмыря – Галька и Лёшка Чмыри. За короткое время все запланированные 20 миллионов рублей были розданы. Старшие Чмыри тут же потопали в универсам и возвратились оттуда с торбами продуктов.

 Довольные выполненной миссией столичные политики уехали в следующий райцентр. Я ночью не мог заснуть, сожалея о такой, по-дурацки потерянной сказочной сумме. Успокоился и даже обрадовался невосполнимой утрате на следующий день, услышав по радио, что Виктора Гончара арестовали и вскрыли сейф с секретными документами. А через день представители райисполкома пошли по организациям и предприятиям, где работали подписанты, согласно спискам, обнаруженным в сейфе Виктора Гончара. И все его лепельские якобы почитатели стали писать объяснительные, что их обманули, и отказываться от собственных подписей. Гальку Чмырь штурмовали вместе с заведующей детсада №3, где та работала завхозом. Естественно, написала отказную. Её муж Лёшка был строителем на ремзаводе. Наехали на него. И он единственный, кто мужественно дал отпор, громогласно заявив:

 - Пошли вы все на х…! Сначала честно заработанную зарплату мне отдайте, а потом наезжайте. Мне пожрать не за что купить. Дайте мне два миллиона, так я за них буду вам ж… лизать.
 Исполкомовцы стушевались и молча удалились восвояси.

 У моего сына, санитара психбольницы, был выходной, и его на работе не застали. В окно квартиры я увидел делегацию начальства во главе с идеологом райисполкома Наумом Моисеевичем Лурье. Сразу сообразил, в чём дело, и приказал сыну спрятаться. Сам же встретил незваных гостей вежливо, прикинувшись дурачком: не знаю, мол, где сын болтается. Пришельцы удалились ни с чем. Больше его не искали.

 Надо отдать должное собирателям отказных подписей у членов инициативной несостоявшейся группы поддержки запланированных внеочередных выборов президента за то, что письменные отказы собирали, а полученные миллионы не отбирали.

 А сейчас увяжу уже забытое всеми историческое событие с Беларусской национальной партией, с которой и начал свой мемуар.
 Ко мне сторонники Гончара явились именно как к члену этой партии, поскольку БНП активно участвовала в парламентских выборах 1995 года, сформировав националистический избирательный блок совместно с христианскими демократами, однако никто из кандидатов блока не смог получить депутатский мандат. В начале мая 1999 года Министерство юстиции республики Беларусь вынесло предупреждение БНП за участие националистов в объявленных Центральной избирательной комиссией под руководством Виктора Гончара альтернативных выборах президента РБ. В том же году в связи с накалённой политической обстановкой в Беларуси была объявлена перерегистрация партий. БНП, как и было рассчитано, не прошла регистрацию. И я официально стал беспартийным.


1 марта 2021 года.