Стулья вверх ногами. часть 3-я

     Поутру по дороге  на работу, как нитки в клубочек , сплетались представители различных людских категорий, характеров и характеристик.  Потрёпанные в общественном транспорте «выпускники» из дверей автобусов, троллейбусов и трамваев, придя на службу, они предпочитали не высовываться, часто пропускали планёрки,  редко вступали   в спор с начальством. Зачем? Для  возможности  выражения недовольства  существовали не директорские кабинеты, а коридоры, курилки, лестничные пролёты и боязнь потерять драгоценные на 25 тысяч в месяц рабочие места.

     Вполне  нормальный трудовой коллектив. Так, во всяком случае, слегка презирая, думала Ксения.

     По сравнению с остальными, пожалуй, только она по утрам чувствовала себя практически счастливой. Деньги её не очень волновали, а пройтись десять минут от дома до работы, считай, что прогуляться. С экипировкой на любую погоду полный порядок. Зонт от дождя и плащ – из Лондона, там она бывала часто.  Полный прикид - из Парижа. Там она училась, там же живут её родители.  Белая норковая шубка, купленная в Дании за год до трагедии с ковидом, душу, правда, не греет. Свадебный подарок Давида. Белая шуба - чёрной бедой в памяти. Заболел и умер Давид, уничтожены фермы с норками,   растаяла надежда на благополучную семью.

      И всё же не качество прикида поднимает её над толпой трудящихся. а  двухэтажный особняк - практически  в центре Москвы. Бывает же, что так повезло? Во всех документах она  - наследница охраняемого государством творения мастеров, сработавших ещё в восемнадцатом веке. Дом жив, а она – Ксения – законная представительница пусть не царского, но древнего рода. Увы, только одинокая.  До пандемии хоть прогуляться можно было, с людьми поговорить живыми. Теперь ковид. А это значит – общение по телефону или  по  скайпу. Так и сидишь в 24-х своих стенах на двух этажах. Одна. Знакомцы-прилипалы существуют, а на душе тоска до жути.
 
      Два года назад, когда ковид ещё не начинался, а Ксения вернулась в Россию, её пригласили в издательство на вполне приличную должность – заведующей отделом переводов. Сказать, что интересно? Так себе. Восхищаться талантами сотрудников? Боже упаси. Пожалуй, только одна по имени Тамара вызывала уважение. Почти однолетки, выпускница почётного МГИМО, тонко чувствовала литературу, следила за зарубежными новинками, не обременяла глупыми разговорами и вопросами.

     Однажды, когда совсем невмоготу стало от одиночества, позвонила Ксения Тамаре, пригласила в гости. Та явно растерялась:
 
     - Была бы рада, только сижу с другом. Его девать сейчас некуда.
     - Если друг хороший человек, приезжайте вместе. Бутылочка дорогого вина дружбу скрепляет.
     Слышит голос в трубке: «Друг, нас в гости зовут. Ты как?»
     - Ура!!!

     - Всё понятно. Друг какие пирожные больше любит? Бисквитные или эклеры?
     - Пирожные мы любые любим. Только ты не беспокойся. Мы сейчас по дороге в магазин зайдём, всё купим. Жаль, конечно, что машину снегом завалило. Ничего, такси ещё бегают.

     Минут через сорок мелодично запел в дверях колокольчик.

     До чего же хорош оказался у Томы друг! Он только на минуточку растерялся, потом снял варежку, протянул ладошку, рассказал, что зовут его Митя,. А ещё он умеет говорить по-английски. Продемонстрировал. Короче,  подружились мгновенно.  Чайку с пирожными попили. Взрослые разговор начали. А  то, что в это время друг куда-то пропал, обнаружили не сразу.

     - Митя! Митя! Уже весь второй этаж обегали, снова на первый спустились. Вот что значит жить в большом доме. Нет Мити. В полицию звонить решили. И тут музыкальный слух Ксении уловил какие-то незнакомые звуки. На что похожие? На плач? Или на чихание? Неужели из той комнаты, что давно заперта? Там старьё собрано, хозяйка туда и не заходит.

       Тома тоже звук уловила, к двери бросилась, на ручку нажала, а она возьми и откройся. Вот вам и здравствуйте! Посреди комнаты Митюшка стоит, грязными  ладошками сопельки по щекам размазывает. А пыли-то, пыли! Сантиметра на три всё ею покрыто. Комната ведь давно не жилая.

     - Митя, родненький, что ты здесь делаешь?

     -  Чихаю. Оно что-то щекочится. А зачем  Ксеня папу как клоВуна нарисовала? Мы  в цирке были, там клоВун  так одет. Смотри!

     Тома глянула на картину, висевшую на стене, и дара речи лишилась… Несмотря на слой пыли, было понятно, что это лицо Андрея. Правда,  шея обрамлена нелепым жабо, а на одном плече – вообще нечто непонятное.

     Испуганная Ксения оправдываться пыталась: это не она, это художник , это Италия ещё в восемнадцатом веке…

     - И талия?! Ватина  сердится, что из-за меня у неё и талии не стало. Когда мне не вкусно, ей приходится самой всё съедать. А с Томой всё вкусно. Папа даже сказал, что у Томы и талия красивая.

     Ксеня от хохота чуть не упала, а Тамара стоит ошеломлённая. Как на старом портрете оказалось лицо Андрея? А стулья, так любимые ею, когда стоят на столе вверх ногами, они каким образом в этом доме оказались? Да ещё целых восемь штук?

     В кармане у Томы зазвонил телефон. Андрей уточнял адрес, по которому их найти. Пора забирать Митю, ведь сегодня он ночует у Вари, это там же, где живёт Тамара. Заберёт их вместе с сыном. Но Тамара противится: ещё в гостях не нашла ответов на вопросы.

     Обе дамы бросились умывать Митюшку, вытирать и целовать вкусные его щёчки. Он упирался, но тут приехал отец, а Тома ещё раз сказала, что с ними не поедет. Из гостей малыш уходил хмурый. Даже попрощаться не захотел. Ксения уверила: «Не страшно, значит, скоро увидимся». Андрей с сыном уехали, а дамы, схватив пылесос, бросились в нежилую комнату. Хоть верхнюю пыль собрали, и такая сказочная сказка открылась, что слов не хватит.  Роскошная, пусть и облезлая от времени мебель, дивные картины, фаянс, фарфор и огромный рулон, раскрыв который, обнаружили витиеватое гносеологическое древо. Ксения рассказ начала.

     Вот корни: прапрапрабабушка (её тоже Тамарой звали).
     - Тоже Тамара?

     - Ну, да.  В девичестве ещё, оставшись сиротой, получила она в наследство  огромную усадьбу. Дом был велик, но дряхлел на глазах. Денег на банковских счетах  достаточно и потому. решительная и смелая, задумала она , как говорится, начать жизнь сначала – новую усадьбу построить. Вон картина на стене – каково? Это сегодня дом в самой Москве, а раньше здесь леса и поля необъятные были. Город-то на семи холмах поначалу крохотным строился: за стенами Кремля.

     - Фантастика просто! Дворец сказочной красоты! Подожди, так это же твой дом?! Сегодня, в наши-то времена, за такое можно горько поплатиться. Сразу свора журналистов налетит.

     - Как налетит, так и разлетится. Сейчас дом под охраной государства – архитектурная ценность. А в те времена вопросов не было – семейное богатство – ежу понятно. Как хочу, так и ворочу. С вопросом другое осталось: откуда в бригаде строителей паренёк взялся. Простолюдин, вроде бы. Хиленький, с лица бледненький, в старенькой застиранной рубашонке и драном тулупчике, - такие о нём воспоминания остались. А теперь посмотри вон на тот портрет. К тридцати-то годам во какой красавЕц вышел.

     - Не поняла. Это тот бледненький? В того хиленького прапрапрабабушка Тамара влюбилась? Так это же Андрей! Митька правильно угадал…

     -  В том-то и дело. Прапрапрадедушка, естественно, брёвна не таскал, стены не клал, он  эскизы дома рисовал и деревянную мебель кружевной делал. Невероятной красоты. Сама глаз оторвать от стульев и  серванта не можешь. А они-то его руками сделаны. Парень от рождения художником был.

     Вот прапрапрабабуля в него и влюбилась. Обучение в Европе помогла пройти. Специально из тайги мастеров-резчиков по дереву выписывала. А он мудрым, талантливым оказался. Сейчас днём с огнём подобных не найти. Когда из Италии после очередного курса вернулся, столько заказчиков вокруг  закрутилось! Даже царский дом на него внимание обратил. Кошелёк у нашего  парня, сама понимаешь, больше самогО хиленького вырос. Да и хилость куда-то пропала. Когда прапрапрабабуля под венец с ним шла, никто не только не удивился, а завидовали даже. Тогда талант ценить умели. Гораздо больше, чем сейчас.

     Как же давно это было! И хорошо ещё, когда я девчонкой бегала, у нас часто об истории семьи говорили. Как она ветвями обрастала, как новые люди приходили, а старенькие дорогу на небо протаптывали.

     - Но как природа умудрилась через полтора века родить абсолютную копию прапрапрадеда? То же лицо, те же золотые руки, та же профессия?
     - Это ты у неё спроси, у природы.

     - А почему среди женщин так много Тамар оказалось?

     - Объясняли просто: имя счастливое. Оно с любовью дружило. От самой царицы Тамары грузинской шло.  Золотого века Грузии. С тех пор в ветвях нашего древа кого только ни было! И все ждали своего золотого века  в обнимку с любовью.

     Кто-то проживал долгие годы, кто- то уходил из семьи,  создавая новую ветвь. Смотри, здесь даже  город Норильск, куда твои родные уехали. Вот он где обозначен. Главное – любовь. Её  в сердцах берегли  - память  о любви – огромной, прекрасной . Видимо, потому появлялись новые Тамары .. Вот и ты Тамара – Тома. И мама моя Тамара.

     - Папа называл меня Том третий. Не третий уже, а не знаю какой.
     - И что? Главное другое - во всей этой истории  каждая  Тамара была любима.
     - Но меня никто не любит…

     - Дурочка, какие твои годы? Ты только верить должна – твоя любовь на пороге.

                *****************

      Домой из гостей возвращалась поздно. Фонари горят, но время такое опасное: из любой подворотни может кто угодно выскочить. А она о страхе вовсе не думала. Прокручивала в памяти рассказ своей, как выяснилось, очень дальней, но всё же родственницы.  На этой земле ещё один родной человек остался. Невольно улыбали последние слова Ксении: «Ты только верить должна – твоя любовь на пороге».

     На пороге было пусто, а в подъезде темновато. Стоп! Кто-то на лестнице сидит. И вдруг… Тонюсенький, славный  голосочек: «Тома, Тома пришла!» Прямо на шею ей свалился, как ещё не споткнулся, как не упал, а прямо к ней - Митя. Такой счастливый, словно всю свою коротенькую жизнь только её и ждал. «Мама пришла!» - С такой радостью это  прозвучало. – «Знаешь, как папа сказал? Если бы нас, сын, Тома полюбила, мы с тобой были бы самые счастливые». Митюшка всхлипнул так, что едва не задохнулся. – «Ты нас полюби! Полюби, пожалуйста. И не отдавай меня Ватине. Она злая, я боюсь её».

     Митька ешё не умел целоваться. Он просто в порыве нежности обмусоливал её щеки. Он прижимался к ней так крепко, словно хотел стать единым целым. Он что-то говорил ещё, что трудно было понять. Без слов было ясно, как он любит её и просит о защите.

     Андрей выглядел потерянным:
     - Простите, ради Бога простите. Я впервые вижу сына в истерике Хотел отвести его к Варе, но он возле вашего подъезда грохнулся на ледяной асфальт. Стал биться руками и ногами и кричать: «Тома! Тома! Мама!» Я поднимаю его, он вырывается, едва не разбился. Мне ничего не осталось, как ждать Вас.

     Митюшка на руках у Тамары. Она чувствует, как бьётся его маленькое сердчишко. Ему холодно, ему горько, ему страшно.
 
     - Сегодня вы оба ночуете у меня. Дальше разберёмся. - Голос Томы третьей строг. Она вызывает лифт, поднимаются на седьмой этаж, входят в квартиру. Итак, все дома.

     Постелька для Мити собрана тёпленькая. Уложив малыша, Тамара собирается рассказать ему сказку, но он уже уснул, как успел? А на мордашке – улыбка. Видимо, сладкий сон снится.

     В дверях соседней комнаты Тамара остановилась. Замерла. Некогда родительская двуспальная кровать  аккуратно разобрана. Возле окна стоит Андрей. Он ждёт что скажет Тома. Тома не говорит ничего. Она просто подходит к Андрею.

      Ох, не была тёплой эта кровать. Она  стонала и пела. Она была горячей и нежной. Она бурлила, как кипяток от долго сдерживаемой любви.

     Что было дальше? Хорошо было. Ровно через год Митя стал старшим братом крохотулечки девочки Веры. Как он этим гордился! Ведь даже сам папа говорил, что именно он – Митюха, упросил счастье прийти к ним в дом. И Варвара была счастлива, и тётя Ксения. Пусть, кроме Ксении, никто не знал давних корней своей семьи, но отныне семьёй себя почувствовали все. По воскресеньям собираются за огромным столом, пьют чай из остатков нескольких старых сервизов, разговаривают, поют, танцуют. И так всем хорошо!

      А прекрасные резные стулья по-прежнему время от времени отдыхают вверх ногами  на столах уже в двух домах. Их  очень любят и гордятся их красотой. В том числе и они так неожиданно соединили в  единое целое несколько ветвей одной семьи. А ещё старый портрет с лицом Андрея и его мастерством, и город Норильск, где живут родители Тамары, и город Париж, где папа и мама Ксении так уважительно и заботливо «взращивали» гносеологическое древо, и, конечно же, обожаемый всеми Митя, который вздумал слегка почихать в старой пыльной комнате.

     Кстати, посмотрите внимательно: может быть, в вашем доме тоже ремонт требуется? Или реставратор необходим? Обращайтесь. Адресок дадим с удовольствием . У нас в друзьях и химик Сергей есть Качество работы гарантировано, удостоверено, жизнью проверено.