На краю света. Искупление

                http://proza.ru/2019/10/19/1526

               
                Посвящается С. ...





 … Она нежно водила пальцем по его груди, плечу, предплечью. У него такие сильные руки… И вообще, для своих лет у него потрясающее тело: накачанное, мускулистое, но в меру, без фанатизма и стероидных сисек пятого размера; кубики пресса на животе. Идеальное тело. Рука скользнула вверх, к заросшей щетиной щеке. Сколько он не брился? Дней пять? Ей нравилось, когда он такой. Небритый и колючий. Она привстала, чуть потянувшись, уперев левую руку в кровать над его плечом, и нависла над ним. Улыбнувшись, ещё раз погладила его лицо, едва зарываясь подушечками пальцев в жёсткие волоски, поцеловала в губы, потом в щёку и подбородок. И снова в губы.
   Она любовалась морщинками вокруг его глаз. Родинкой слева от носа. Морщинками, испещрившими его лоб: три тонкие линии вдоль и одна поперёк, уходящая к переносице. Зацеловать бы каждую… Вздохнула… Легонька провела пальцами по трём бороздкам, медленно, будто запоминая их наощупь. Коснулась губами переносицы. Выдохнула. Улыбнулась. Рука снова пустилась исследовать его тело… Живое, тёплое. Осязаемое…


Глава 1
Полтора года спустя


   Она сидела на подоконнике, собственно, как и все предыдущие дни, любовалась спящим мужчиной. Каждой его, до боли родной, чёрточкой. Это занятие ей не надоедало, и вряд ли когда-нибудь надоест. Она любила этого мужчину. Он забрал её жизнь… Ну, не то чтобы забрал, она сама виновата. И с радостью сделала бы то же самое ещё раз, если бы можно было вернуться назад. Ничего бы не изменила. Ну, разве что не убежала бы от него тогда в дождь…в свет фар… Опрометчивое было решение, но теперь уже ничего не попишешь. Она здесь, он там. Или наоборот. Во всяком случае, она с ним. Рядом. Хотя бы так.
   Мужчина перевернулся во сне, глубоко вздохнул и выдохнул, обнял подушку, подминая её под себя. Одеяло сдвинулось, обнажая его широкую и крепкую, как и всё остальное тело, спину. Он ходит в зал два раза в неделю. Иногда она ходит с ним. Наблюдает, как он прокачивает мышцы рук и груди на «бабочке», крутит педали на велотренажёре (в школе, на физкультуре, она тоже любила «погонять» на таком тренажёре, представляя, что катается на велосипеде по школьному двору), или делает упражнения с гантелями. А потом вытирает полотенцем взмокший лоб и даже не представляет, как сексуально он выглядит в чёрных шортах и светло-голубой футболке, пропитанной потом и прилипшей к телу. Помимо этого он каждое утро делает зарядку: пресс, приседания и отжимания. И гантели у него есть.
   Пять утра. Через пару часов начнёт светать. Она тихо вздохнула и спрыгнула с подоконника. Постояла у его кровати, смотря, как в такт дыханию вздымается его спина, и невесомо легла рядом, на пустующую половину, также невесомо обнимая его и повторяя изгибы его тела. Невольно увлажнились глаза. Она прикусила губу и провела пальцами по его позвоночнику, словно пересчитывая все ли позвонки на месте. Снова прижалась к нему, вдыхая его запах. Самый лучший на свете запах. Это после него уже идут запахи кофе, книг и травы. Он пошевелился, что-то пробормотал и затих. Она закрыла глаза.
   Шесть тридцать три. Солнце просыпается и начинает «потягиваться» едва прогретыми лучами. Воздух свеж и чист. Океан ближе. Если прислушаться, то в ночной тишине можно различить тихий плеск воды о берег. Здесь хорошо, спокойно. Не считая периодического крика чаек. Уж лучше чайки, чем машины. Он перевернулся на спину. Она поудобнее села на подоконнике. Чуть узковат, тот ей нравился больше. Тот, в их с женой спальне…


Глава 2
«Когда проснёшься – забудешь...»


   Но он не забыл. Прошло полтора года, но ничего не забыл. Каждый день он просыпается с мыслью об этой девушке. Каждый день он думает о том, что тогда произошло. Он понимает, что ни в чём не виноват, но это грузом лежит у него на сердце. И если бы его спросили «почему», то он бы не нашёл, что ответить. Слишком сложно. Он и сам не знал ответа. Это сжирает его изнутри, подтачивает дюйм за дюймом, как саранча ствол дерева, а он ничего не может сделать. Да и что можно сделать? Девушку не вернёшь. И в прошлое не вернёшься…
   Ему бы с настоящим разобраться. Когда всё пошло не так? Семь месяцев назад, когда они с женой впервые заговорили о разводе? Полтора года назад, когда он узнал о том, что произошло с той девушкой, после того, как она стремглав убежала от него? Или в тот день, когда она появилась на пороге его дома? Когда? Где эта точка невозврата? Но гораздо важнее то, что жить надо дальше. Примириться с мыслью, что ничего не исправить и жить. Почему…почему вся эта ситуация так его подкосила? Он ведь даже не знал девушку. Видел её первый раз в жизни. И последний…
   Он горько усмехнулся своему отражению в зеркале. Оттуда на него смотрел светловолосый мужчина с обнажённым торсом. На лбу и в уголках глаз россыпь морщин, из-за довольно улыбчивого лица, но даже с ними он выглядел лет на сорок с хвостиком. Хорошо сложенное тело тоже способствовало тому, что на свои чуть за пятьдесят он не выглядел. В волосах, по-прежнему густых и вьющихся, не было и намёка на седину. Одним словом, довольно красивый мужчина. Хотя красавцем он себя никогда особо не считал. И только печальные глаза портили это «аполлоновскую» картину. Он снова усмехнулся, поборов желание дико рассмеяться в лицо самому себе. Представил, как сначала заливисто и устрашающе хохочет, не сводя глаз с отражения, а потом смех переходит в крик, отчаянный и такой же зловещий, что зеркало трескается, взрывается фонтаном осколков, которые мягко и податливо входят в его плоть, глаза…
  Он моргнул, судорожно выдохнул и одной рукой схватился за край раковины. Зеркало было целым, и оттуда на него по-прежнему смотрел светловолосый мужчина с голубыми глазами и морщинками вокруг них. Голос, раздавшийся из комнаты, развеял остатки морока, внезапно окутавшего его:
– Ну ты идёшь, милый…


Глава 3


   Почему ты не забыл? Ты должен был… Если бы я могла сказать, если бы ты мог услышать… Есть вещи, которые не в её силах. Есть вещи, за которые приходиться платить… Я не хочу, чтобы ты себя винил. Это целиком только моя вина. Замешанная на любви и отчаянье. Я не думала, что всё так обернётся. Я не этого хотела… Не этого… Конечно, я понимаю, как это выглядит: прийти к человеку домой и навязаться ему ни с того ни с сего… Наверное, здесь стоит уточнить: к незнакомому человеку. Но от этого вряд ли что-то изменится. Но мы были незнакомыми…
   Что ты пытаешься увидеть в зеркале, так пристально в него вглядываясь? Изучаешь своё лицо? Считаешь морщины? Думаешь обо мне? Когда всё пошло не так, да? Лично я об этом не задумывалась, но склоняюсь к третьему варианту: когда я появилась на пороге твоего дома. Хотя… Может и тогда, когда у меня появилась мысль об этом и я бросила всё и приехала к тебе… Ради тебя…
   Ты продолжаешь смотреть в зеркало, взгляд туманится и ты, будто не здесь… Я стою чуть позади тебя, хочу коснуться твоего плеча – на тебе только полотенце, обмотанное вокруг талии и, чёрт возьми, это так сексуально – но ты вдруг порывисто вздыхаешь и хватаешься за раковину. Костяшки пальцев слегка побелели. Я подхожу ближе, вдыхая запах твоего чистого тела, становлюсь рядом с тобой, плечом к плечу, я ниже тебя на голову, смотрю в зеркало вместе с тобой. Что ты там увидел? Что так тебя напугало?
   Чуть низковатый, но мелодичный, голос выводит тебя из оцепенения. «Иду, да», снова вздыхаешь, бросив ещё один взгляд в зеркало, потом разворачиваешься и выходишь из ванной. Я смотрю на твоё удаляющееся отражение, на то, как полотенце облегает твои бедра и ягодицы, выгодно подчёркивая их сексуальность.
   Прохожу за тобой в комнату. Полотенце сброшено. Ты нависаешь над лежащей на кровати женщиной… Интересно, ты заметил, что она похожа на твою жену? Бывшую жену. Такие же тёмно-каштановые волосы ниже плеч, карие глаза, стройная фигура, почти такого же роста. Даже улыбки у них похожи. Ты ведь знаешь, что это значит…
   Чего ты не знаешь, так это того, что она мне не нравится. Я могла принять твою жену, но не её. И не потому, что она на неё похожа, нет. Просто она… Почему она? Почему ты с ней? Потому что она напоминает тебе бывшую жену? Потому что ты всё ещё её любишь, не смотря на развод? Я так и не поняла, почему вы вообще развелись? Не увидела какой-либо адекватной причины ни с её, ни с твоей стороны. Я всегда была уверена, что вы из тех пар, которые вместе до конца дней. В том, что этого никогда не случится, тоже моя вина?
   Я не смотрю, но чувствую, как повышается ваш пульс, слышу как учащается дыхание… Я никогда не смотрю в «такие моменты», не подглядываю… Это слишком. Это личное… Я зажмуриваюсь, абстрагируюсь от нарастающих «звуков» и ухожу… Прости меня…


Глава 4
Полтора года назад


   Утром он проснулся рано, как будто его разбудил какой-то звук. Краем глаза уловил какое-то движение и посмотрел на окно: занавеска шелохнулась и застыла. Как от ветра. Которого не было. Теперь-то он знал. Знал, что это она. Ему снилось, что кто-то гладил его по лицу и как будто что-то шептал…Или это был не сон? Или всё-таки сон?  Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что это была она. И занавеска – тоже она. По-прежнему с ним. Интересно, что она ему говорила в этом сне-не сне?
   Он сел на кровати и снова посмотрел на занавеску. Что она ему говорила? Имеет ли это какое-то значение? Теперь… Почему…
– Ты чего так рано проснулся? – он повернулся и взглянул на жену, тихий сонный голос которой ворвался в его мысли.
– Наверно выспался, – он отвернулся.
– Эй? – она привстала на локтях, а потом села рядом и коснулась его плеча. – Что с тобой такое?
– Всё хорошо, – ответил он и попытался улыбнуться, глядя в её заспанные глаза.
– Но ведь не хорошо…
– Я сказал, всё хорошо! – внезапно сорвался он и, откинув одеяло, встал с кровати и надел тапки.
– Да что с тобой происходит?! Ты сам не свой с того дня, как узнал об этой девушке…
– Ничего со мной не происходит! Человек погиб и…
– Ты даже не знал её!
– Это не важно! – он стоял в изголовье кровати, взгляд с лица жены соскочил на её край, на пол, и уже тихим голосом сказал: – Это я виноват.
   Он видел, как приоткрылся рот жены, видимо, с застывшими, ещё не оформившимися из мыслей словами. Не выдержал, резко повернулся, в два шага оказался у двери и вышел из комнаты.
   На кухне опустился на стул с тяжестью восьмидесятилетнего старика. Шумно выдохнул. Действительно, что с ним происходит? О какой вине он говорил? По сути ведь он не виноват. Не он к ней пришёл, не он… Он ещё не знал, что это чувство, которое через полтора года будет сжирать его изнутри, уже сейчас поселилось в нём маленьким червячком… И, может быть, именно отсюда всё началось?


Глава 5
Сейчас


   Замечал ли он, что его девушка похожа на его жену? Бывшую жену. Он никак к этому не привыкнет. Бывшая жена. Женщина, с которой он прожил почти тридцать лет и хотел прожить всю жизнь, теперь бывшая жена. К этому не так просто привыкнуть, как оказалось. Нельзя просто вычеркнуть из сердца человека, с которым ты просыпался и засыпал большую половину своей жизни, с которым вы родили троих прекрасных детей (и хорошо, что они уже взрослые и отнеслись к этому более-менее с пониманием), с которым было хорошо как ни с кем другим. Нельзя вычеркнуть из жизни часть жизни. По крайней мере, он не мог. Это давалось ему нелегко. Он так и не понял, куда всё ушло. Куда ушли все чувства? Куда они вообще уходят? Что произошло? Как будто кто-то взял и погасил их, словно задув свечу…
   Внезапно всплыло воспоминание о том, как он впервые поставил на доску младшего сына. Ему тогда было года четыре. Они всей своей дружной семьей пришли на пляж. Жена его увлечение сёрфингом не разделяла и всегда наблюдала за ним с берега. Ей больше нравился велосипед. Сколько же велосипедных прогулок они совершили за эти годы… Они сидели на сине-белом клетчатом покрывале и смотрели, как дочка и старший сын строили из песка замок: она с таким серьёзным выражением лица насыпала песок в ведёрко, приминала его лопаткой, а потом смачивала водой (за это отвечал сын, таскавший её из океана в таком же, только синем, ведёрке) получившийся куличик. Младший сидел между ними на покрывале, не выпуская из рук свою любимую машинку (жёлтый с синим кузовом пластмассовый трактор). Перелез через его ноги и стал катать трактор по доске, которая лежала рядом. И в этот момент у него возникла идея попробовать поставить его на неё. Может, хоть младшему сыну передастся его любовь к сёрфингу. Жена по традиции наблюдала с берега, улыбалась и не подавала виду, что ей было страшно за ребёнка (он видел по глазам). Но бояться было нечего, он крепко держал сына и баланс на самой маленькой волне почти у берега.
   Он улыбнулся. Воспоминание померкло. Всё это осталось в прошлом. Сердце отозвалось болью… Его девушка тоже не любила сёрфинг. Какая ирония. Особенно иронично это выглядит, учитывая, что познакомились они в компании сёрферов, где у них были общие друзья. Довольно красивая, приковывает к себе взгляд, моложе него на семь лет, тёмные волосы, карие глаза, тёплая улыбка, обнажающая дёсны. Любит ли он её? Наверно. Замечал ли он, что она похожа на его жену? Да.


Глава 6
Полгода назад


   Впервые о разводе они заговорили полтора месяца назад. Почти за неделю до годовщины гибели той девушки. Годовщины того дня, когда она позвонила в его дверь и перевернула его жизнь… Хотя тогда никто об этом ещё не догадывался… Как и обещал сам себе, он хотел съездить на её могилу. За круговертью дней и забот за год он так этого и не сделал, а так как скоро годовщина – время самое, что ни на есть подходящее.
– Зачем тебе это? – спросила жена, когда он сказал об этом.
– Затем, что я так хочу. Считаю, что должен это сделать…
– Должен? – перебила она. – Кому должен? Ты её даже не знал!
– И что?
– Что значит «и что?»? Какая-то девушка ошиблась адресом и потом случайно погибла! Ты ко всем, кто ошибётся адресом, постучав в наш дом, и потом случайно умрёт, будешь ездить на кладбище?!
– Что ты несёшь? – он с нарастающим раздражением смотрел на неё.
– Это ты что несёшь?! Почему ты вдруг должен куда-то ехать, в какую-то чёртову страну, на могилу какой-то неизвестной девушки, которую видел раз в жизни, и то, только потому, что она перепутала адрес?! – негодование плескалось в её глазах.
«Вот именно, раз в жизни. И этого оказалось достаточно», подумал он, а вслух сказал:
– Да, раз в жизни. И что в этом такого? Я же тебя не заставляю со мной ехать!
– Ещё бы ты меня заставлял. Ты вообще себя слышишь? Ты несёшь полную чушь! – она встала с дивана, в порыве уйти, но сделав шаг, обернулась и посмотрела на него. – Или ты чего-то недоговариваешь?
– Чего я не договариваю? – внезапно его прошиб пот, сердце бешено застучало, готовое пробить дыру в груди.
– Ты мне скажи, – она разглядывала мужа, словно видела впервые, словно перед ней сидел другой человек. – Что с тобой происходит?
– Ничего.
– Ничего? Ты себя в зеркало видел? Ты же сам не свой, и уже давно, с того самого дня… – внезапно её лицо озарила гримаса какого-то страха и понимая, будто пазл наконец начал сходится. – Что тогда произошло?
– Что? Я не…
– Что тогда произошло, когда она пришла в наш дом? Что на самом деле тогда произошло?
– Я же тебе уже рассказывал, ещё год назад. И вообще…
– Скажи мне правду!
– Это и была правда. Я не понимаю, – его голос предательски дрогнул.
– Нет, – тихо сказала она. – Здесь что-то другое. Ты что-то недоговариваешь.
– Господи, перестань. Что за чушь…
Она рассмеялась:
– Чушь? Чушь несёшь ты, то есть я так думала. Но это… Иначе ты бы так себя не вёл. Не рвался бы на могилу незнакомой девушки… Она, действительно, незнакомая? Или…?
– Хватит! Это уже переходит все границы! – он тоже встал и теперь смотрел на неё сверху вниз.
– Давно перешло, – она улыбнулась. – Скажи…
– Да я уже всё…
– Ты сначала дослушай, – слеза покатилась по её щеке. – Скажи, ты меня ещё любишь?
– Почему ты спрашиваешь? – боль вдруг сковала грудь.
– Потому что я не уверена. Потому что ты отдалился. Потому что… в своих чувствах я тоже больше не уверена, – она стёрла слёзы рукой и вышла из гостиной.
   А на следующий день она предложила развестись. Поговорив, они дали друг другу месяц. Но это не помогло. Что-то сломалось. Безвозвратно. И спустя, снова долго проговорив, они приняли решение развестись. Тяжёлое решение, но так будет лучше. Он запутался и не хотел впутывать её, не хотел мучить. Понимал, что всё неизбежно разваливается, но ничего не мог сделать. Они оба не могли…


Глава 7
Сейчас


   Через два месяца после развода, когда были улажены все формальности, в том числе и вопросы с их фермерским хозяйством – он оставил всё жене, взяв на себя только вопросы с поставщиками, логистикой и прочими мелочами, она согласилась, но с условием, что часть прибыли будет отчислять ему, как зарплату, и потому, что как бы там ни было, но это и его дело, даже если и в бумагах теперь стоит только её имя – перевёз оставшиеся вещи в новый дом, который находился в двух часах езды от его прежнего, в другом городе. Размером он, конечно, уступал, но за ту цену, которую ему предложили в качестве арендной платы, очень даже ничего: гостиная, две спальни и ванная.
   Потом была встреча их сёрферского клуба, где он другими глазами посмотрел на свою нынешнюю, а тогда ещё будущую, девушку. До того дня они были знакомы примерно год. Она не любила сёрфинг, не занималась им (хотя пару раз вставала на доску, и у неё неплохо получалось), но иногда приходила на встречи за компанию вместе с братом и его другом. В тот вечер он предложил подвезти её домой. Она удивилась (к слову, её брат тоже), но согласилась. Тогда же, когда он проводил её до двери и хотел уходить, а она вдруг пригласила его на чашку кофе, он впервые её поцеловал. А потом они оказались у неё в постели, и кофе был благополучно забыт. Тогда же она призналась ему, что он давно ей нравится…
 
   Сегодня была суббота. По субботам она обычно приезжала к нему и оставалась до вечера воскресенья. Так они компенсировали то, что не всегда получалось встретиться на неделе. Но в эти выходные она не сможет приехать к нему, запарка на работе – какой-то проект должен быть готов к понедельнику. Так как в этот раз он был предоставлен сам себе, и оба дня были в его распоряжении, то решил сходить на пляж и если погода позволит, покататься. Но сначала надо сходить за новым воском для доски.

   На ступеньке магазина с незамысловатым названием «Всё для сёрфинга» сидел какой-то старик. Лет семидесяти пяти, в чёрных брюках, в белой в чёрный горошек рубашке и зелёной жилетке. Седые волосы были зачёсаны на аккуратный боковой пробор. На носу очки в простой круглой оправе. Он рассматривал ладонь своей правой руки, будто изучал пересекающиеся на ней линии.
– Хочешь её вернуть? – вдруг произнёс старик, едва он занёс ногу над ступенькой.
– Что?
– Хочешь её вернуть? – повторил старик, перестав созерцать ладонь и посмотрев на него.
– Я не понимаю… Что вы… – он находился в смятении. Почему этот старик… И о чём…
– Не о чём, а о ком, – старик будто бы читал его мысли. – Ты ведь хочешь её вернуть?
– Я не…
– Ты ведь только и думаешь, что о ней. И только и делаешь, что винишь себя, – голос старика был на удивление моложавый. – Сколько раз ты думал о том, если бы можно было всё исправить?
   Он в растерянности смотрел на старика, не понимая, что вообще происходит и откуда этот старик знает…
– Это не важно. Я много чего знаю. Во мне все знания мира, если хочешь.
– Кто вы?
– И это тоже не важно, – он улыбнулся и встал. Они были примерно одного роста. – Важно только одно: хочешь ли ты всё исправить.
– Но это невозможно. Она…
–…мертва. Но для меня нет ничего невозможного. Только твоё желание и…
– Это какой-то бред. Так не бывает. Кто вы??
– Если передумаешь, я всегда там, – старик кивнул в сторону антикварной лавки за спиной мужчины, и снова улыбнулся, уходя прочь.


Глава 8
Сейчас


   Что это было? Кто этот старик и откуда он знает о ней? Или он знает и о том, что произошло тоже? «Во мне все знания мира». То есть он вообще всё знает? Что за бред? Он спрашивал, хочу ли я её вернуть. Что значит «вернуть»? Она умерла. Её уже ничего не вернёт. Нельзя повернуть время вспять… Сжимая в руке брусок «Сёрфвакса», он смотрел на антикварную лавку. Кто-то внутри него хотел войти туда и выяснить, что всё это значит. С минуту он сверлил взглядом дверь магазина, потом сжав губы, дёрнул ручку и вошёл. Над головой звякнули колокольчики, по виду такие древние, как и всё здесь: из клюва птицы (возможно, павлин) свисал большой колокольчик, напоминающий перевёрнутую жестяную миску, из которого свисали ещё четыре колокольчика поменьше и поуже, а между ними, на длинной нити, словно цепочке, висели карманные часы, в таком же жестяном обрамлении, с маленькими делениями и чёрными стрелками на потрескавшемся золотистом фоне, и почти касались его лба. Он огляделся: всё вокруг было уставлено разными старинными вещами, некоторые казались такими древними, что казалось, рассыплются в прах, если их коснуться. Напротив, около прилавка, спиной к нему стоял тот самый старик.
– Я знал, что ты придёшь, – сказал он. В его голосе слышалась улыбка.
– Что всё это значит? – он сделал два шага в сторону старика. Тот обернулся.
– Я просто хочу тебе помочь, – его глаза за стёклами очков лучились добротой и участием.
– Что значит «помочь»? Как здесь можно помочь? Она ведь…
– Знаю-знаю.
– Тогда какого чёрта? – на него вдруг накатила волна отчаяния.
– Я же сказал: я хочу тебе помочь. Время – жестокий лекарь. Оно лечит без наркоза. И ты это знаешь. А я могу…
– Что вы можете? Нельзя ничего исправить, нельзя…
–…дать тебе шанс всё исправить, – продолжал старик, будто не слышал его.
– Это невозможно!
– Кажется, я уже что-то говорил по этому поводу.
– Ну хорошо! И что вы предлагаете?! Как я могу всё исправить?! Я же не могу вернуться в прошлое, как бы я не хотел!
   Старик улыбнулся и достал что-то из нагрудного кармана своей жилетки. По его морщинистой руке скользнула позолоченная цепочка. Он сделал какое-то движение большим пальцем и развернул руку к нему. На ладони лежали карманные часы с открытой крышкой. Похожие на те, что свисали над входной дверью.
– Что это? – он посмотрел на часы, потом на старика.
– Твой шанс.
– Я не понимаю…
– Поймёшь. Но помни: он у тебя только один. Не испорть всё снова.
– Что это з…
   Он увидел, как стрелки карманных часов в руке старика закрутились в обратную сторону, с каждым витком всё быстрее, как будто пытаясь обогнать друг друга. Или время…


Глава 9
Сейчас


   Я стою за твоей спиной. Ты крепко сжимаешь воск для доски, мысли в твоей голове шуршат, как страницы книги, перелистываемой ветром. Я тоже хотела бы знать, кто этот старик и почему он почти навязчиво предлагает тебе всё исправить. То есть он хочет перенести тебя в прошлое или повернуть время вспять? Действительно, бред. Так не бывает. Мы не в сказке. Ты не в сказке…
   Вдруг ты решительным шагом подходишь к антикварной лавке и смотришь на дверь. Я чувствую, как тебе хочется войти, хочется узнать, правда ли всё это, возможно ли это; где-то внутри, там, где бьётся твоё сердце, возникает желание поверить в то, что это возможно. Ты хочешь всё исправить, и согласился бы, будь это правдой. Почему ты так себя мучаешь? Почему ты просто…
   Ты с силой надавливаешь на ручку двери и входишь внутрь под звяканье колокольчиков. Я даже и не думала, что такие бывают. Интересно, сколько им лет? Ты осматриваешься. Я тоже. Здесь красиво. Вещи, над которыми время, кажется, не властно. Прошлое, застывшее в настоящем. «Я знал, что ты придёшь» вдруг говорит старик. Удивительно, но его мысли я не слышу. Он оборачивается, когда ты спрашиваешь, что это значит. На его лице улыбка… «Знаю-знаю» говорит он и его взгляд на секунду смещается влево от тебя…в мою сторону. Как будто он посмотрел прямо на меня. Но этого не может быть. Это… Внутри у тебя всё клокочет. Он говорит про какой-то шанс. Ты сопротивляешься. Но так хочешь верить… Он достаёт из жилетки карманные часы. Позолоченные, с чуть потрескавшейся крышкой. Поворачивает к тебе. Ты не понимаешь, как они связаны с тем, что он говорил про шанс. Но это и есть твой шанс, говорит он… Стрелки на часах начинают бешено вращаться. Почему-то в обратную сторону. Что всё это значит? Что… Стрелки крутятся ещё быстрее… И мир исчезает…


Глава 10
Два с половиной года назад, 10 июля


   Он чувствовал влажность прилипшей к груди рубашки и в то же время тепло прижимающегося к нему тела, тяжесть чьих-то рук на плечах, губы, требовательно впивающиеся в его… Какой-то непонятный шум, вода, капающая на его руки… Язык бессознательно начинает исследовать чей-то рот… Старик, часы, бегущие в обратную стрелки… «Помни: он у тебя только один…». Не может быть! Он что… Руки инстинктивно хватают плечи и… Нет! «…только один». Он мягко отстраняет её и открывает глаза. Мокрое от дождя лицо, волосы, приоткрытые губы, синие глаза… Не может быть… Он вернулся в прошлое? Такое бывает? Вот она, живая и невредимая стоит перед ним… Значит, бывает?
– Какое сегодня число? – вдруг спросил он.
– Десятое июля… – она недоумевающе на него смотрела.
   Он улыбнулся, и улыбка внезапно перешла в смех.
– Что происходит? Почему  ты…
– Ничего. Всё хорошо. Правда, – он оборвал смех, чувствуя себя идиотом. Господи, он и правда в прошлом. Как такое возможно? Неужели он так сильно хотел всё исправить, что у него действительно получилось? Получилось вернуться в прошлое… Старик… Кто этот старик? Как он? Часы… Он вспомнил часы, стрелки, потом у него будто закружилась голова, тело становилось невесомым и…вот он здесь. Боже, как это возможно? Он коснулся ладонью её щеки, влажной, но тёплой, живой. Из её глаз скользнула слезинка, устремившись навстречу его большому пальцу: он поймал её и стёр.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
– И что мне с этим делать? – также тихо спросил он.
– Не знаю… Я… Ты нужен мне…
– Ну ты же понимаешь… – он вздохнул. – Я не могу… Я женат, у меня семья. Я вижу тебя первый раз в жизни… Это так не делается…
– Как…так? Ты разведёшься с женой и…мы будем вместе… – слёзы снова покатились по её щекам.
– Как ты себе это представляешь? Я должен развестись с женой, только потому, что ты этого хочешь?
– Да, – ответила она, таким серьёзным тоном, словно это было само собой разумеющееся, что ему стало страшно.
– Так не бывает. Ты же должна понимать…
– Я люблю тебя.
– Да что ты заладила! – он сжал её плечи и чуть встряхнул.
– Я… – она вырвалась из его рук и сделала шаг назад.
«Помни: только один… не испорть всё снова…».
– Боже… Прости! Прости меня! – он шагнул к ней и, не дав опомниться, крепко прижал к себе. – Прости… Прости…
   Она дрожала всем телом и плакала. Почти навзрыд. Его сердце тоже разрывалось. Почему это просто не может быть сном? Просто очередным кошмаром, от которого он вот-вот проснётся? Ну почему…
– Я люблю тебя. Люблю. Ты слышишь? – шептала она сквозь рыдания.
– Слышу… – он гладил её мокрые волосы. Дождь почти затих. – Пожалуйста, не плачь… Мы что-нибудь придумаем…
   Она подняла голову и посмотрела на него.
– Ты ведь где-то остановилась? – спросил он.
– В гостинице.
– А сюда как добралась?
– На машине. Взяла в аренду.
– Хорошо. Давай так…– он почувствовал, что она напряглась в его руках. – Сейчас ты вернёшься в гостиницу, успокоишься, а потом…
– Но…
– Не перебивай. Потом мы ещё раз поговорим. Завтра. Обещаю.
– Правда?
– Да. Где твоя машина?
– Там. Дальше по дороге.
– Хорошо. Пойдём, я тебя отвезу.
– А как ты…как…назад…
– Как я вернусь обратно? – подсказал он.
– Да.
– Возьму такси. Постой здесь минутку, пожалуйста?
– Хорошо.
   Он быстрым шагом вернулся в дом. Навстречу ему из гостиной радостно выбежала собака.
– Побудешь немного одна, девочка? Я скоро вернусь, – сказал он, присев на корточки, и потрепал собаку за ушами. Поднял глаза, невольно окинув взглядом часть гостиной. Почти ничего не изменилось за последующие два с половиной года. Какие последующие… Нет никаких последующих лет. Он изменил прошлое. Он всё ещё женат. Его жена в торговом центре. Девушка, признавшаяся ему в любви, сейчас стоит на улице, живая… Он вздохнул, поцеловал ретривера в макушку и встал. Снял с вешалки куртку, похлопав по карману и проверив на месте ли бумажник, вернулся в гостиную за телефоном, потом взяв со столика в прихожей ключи, вышел и закрыл за собой дверь.
   
   Она стояла на том же самом месте, где он её оставил. Промокшая, с заплаканными глазами и… Красивая. Сколько же ей? Двадцать девять? Тридцать? Он вдруг осознал, что ему снова чуть меньше пятидесяти. И усмехнулся…
   Она показала ему, где оставила машину, и отдала ключи, сев на пассажирское сиденье. Через полчаса они подъехали к гостинице, в которой она остановилась. Он вышел из машины, она вслед за ним. Он проводил её до входа и вернул ключи.
– Я приду завтра. Ты успокоишься. И мы поговорим. Хорошо?
– Хорошо, – она не сводила с него глаз.
– Вот и умница, – нестерпимо хотелось коснуться её щеки, но он подавил это желание. – Я пойду.
– Пока. Увидимся завтра.
– Завтра…


Глава 11
11 июля


   Какое это непривычное ощущение – снова просыпаться с женой. Через несколько мгновений, после того, как он проснулся, вернулись воспоминания вчерашнего дня и…будущих лет. Нет. Нет никаких будущих лет. Они остались только в его…воспоминаниях. И, может, когда-нибудь они сотрутся. Бросил взгляд на занавеску. «Нет, её там нет. И не может быть» улыбнулся он. Она в гостинице. Возможно, ещё спит. Сегодня они договорились поговорить. Он обещал ей, что придёт. Но, что он ей скажет? Что ему с ней делать? Это всё какой-то абсурд. Он не может просто развестись с женой и уйти к ней. Он ведь даже её… Чёрт. Что же делать? Она кажется такой…сумасшедшей, хотя, может, это просто отчаяние и…он смотрел в её глаза, он видел в них здравомыслие, видел, что она всё понимает, твердя при этом «я люблю тебя» и «ты разведёшься с женой». О Боже. Он должен…должен воззвать к её здравомыслию, достучаться до неё и убедить, что ничего не выйдет. Он не может…
– Ты уже проснулся? – к нему прижалась жена, нависая и обнимая за шею.
– Да… – он закрыл глаза и улыбнулся.
– М-м-м… – она наклонилась и поцеловала его в губы, потом улеглась ему на грудь. – Давай ещё немного поспим. Слишком рано.

   В шестом часу вечера он стоял перед дверью её номера в гостинице. Собирался с мыслями и силами, чтобы сказать ей, что ничего не получится и в принципе не может получиться. Ещё раз, сформулировав в голове всё, что он хотел сказать, посмотрел на цифры на двери, складывающиеся в номер 217. Они казались ему смутно знакомыми. Постучал. Она открыла дверь, едва он произнёс своё имя в ответ на её «кто там?».
– Привет, – она улыбнулась.
– Привет, – сегодня на ней были джинсы и розовая футболка, волосы забраны в хвост.
   Она отошла в сторону, пропуская его вперёд, и закрыла дверь. Повернулась к ней спиной.
– Послушай, я… Ты ведь понимаешь, что это невозможно. То, что ты вчера говорила, – начал он, решив, что чем быстрее они с этим покончат, тем лучше.
   Она пристально на него смотрела, будто испепеляла взглядом. Ему даже стало как-то не по себе.
– Я не хочу ничего слушать, – сказала она, словно вбила гвоздь в стену. Или в него…
– Так не пойдет, – все фразы, которые он заготовил, выветрились из головы в одно мгновение. – Ты должна понять, что…
– Я всё понимаю, правда! – тут же перебила она. – Но… Я ничего не могу с этим сделать! Я приехала к тебе, сюда…потому что ты мне нужен, потому что я люблю тебя…Я понимаю, как это выглядит, но… Я знаю, я не могу…решать…тебя…ты…
– Я не могу развестись с женой, только потому, что ты этого хочешь! И быть с тобой тоже не могу… – он осёкся, увидев слёзы в её глазах.
– Я люблю тебя…
– Пожалуйста… – он не успел договорить, потому что она вдруг оказалась рядом, порывисто обнимая и целуя его.
  Как и вчера, он снова на несколько секунд потерял контроль, ощущая её тепло и губы на своих губах. Как и вчера, он взял её за плечи и отстранил, и сам отступил на шаг.
– Не надо, пожалуйста. Услышь меня. Я не могу… – он смотрел ей в глаза, но видел только отчаянье и любовь, под толстым слоем которых пряталось то самое здравомыслие и понимание.
– Я не могу, – эхом повторила она, снова сокращая между ними расстояние и впиваясь в его губы… Руки блуждали по его груди, спускались ниже и ниже, нащупывая пуговицу его брюк, ещё ниже, вдоль «молнии»…
– Не надо… – его голос смешался со стоном и пониманием, что его предало собственное тело…

  … Она нежно водила пальцем по его груди, плечу, предплечью. У него такие сильные руки… И вообще, для своих лет у него потрясающее тело… Идеальное тело. Рука скользнула вверх, к заросшей щетиной щеке. Сколько он не брился? Дней пять? Ей нравилось, когда он такой. Небритый и колючий. Она привстала, чуть потянувшись, уперев левую руку в кровать над его плечом, и нависла над ним. Улыбнувшись, ещё раз погладила его лицо, едва зарываясь подушечками пальцев в жёсткие волоски, поцеловала в губы, потом в щёку и подбородок. И снова в губы… Она любовалась морщинками вокруг его глаз. Родинкой слева от носа... Рука снова пустилась исследовать его тело… Живое, тёплое… Он тяжело вздохнул и открыл глаза.
– Мне надо идти…
– Хорошо, – она снова коснулась его губ.
– Мы должны договориться, – он разглядывал её лицо, пытаясь подобрать нужные слова. – То, что мы сделали… Это нехорошо. Неправильно. Ты должна вернуться домой…
– Я не вернусь домой. Я хочу быть с тобой. Здесь… Мой дом…
– Вот и поговорили, – сказал он и отвернулся.
– Я люблю тебя.
– Я знаю, и это начинает меня пугать.
   Она улыбнулась… Когда она проводила его до двери, он позволил себя поцеловать, осознавая, что теперь это не имеет никакого значения. То, что они сделали… Он предал свою жену. Он никогда этого себе не простит. И она его не простит, если узнает. Возвращаясь домой, он чувствовал себя паршиво. Что-то начинало подгрызать его изнутри.


Глава 12
15 июля


   Это был какой-то ад. Ад, который он создал собственноручно. С её помощью, конечно. Они должны были просто поговорить, он должен был убедить её уехать обратно к себе домой, перед этим убедив, что она всё просто придумала, а не… А не то, что сделали они. Ладно она, но он-то как мог? Ведь даже почти не сопротивлялся… Он чувствовал себя подонком. Невыносимо смотреть в глаза жене, думать о том, что будет, если она узнает… Они так ни о чём и не договорились, но он был уверен, что она не придёт снова в его дом и не расскажет обо всём. Почему-то он был уверен. Вся эта ситуация… С этим надо было что-то делать… Мелькнула мысль, что надо было оставить всё как есть, как было, когда она…погибла, со временем он бы успокоился. Но опять же, тогда он развёлся с женой и… А было ли это «тогда»? Были ли эти два с половиной года на самом деле? Если не было, тогда откуда он это помнит? Помнит всё, чего не было? Нет. Вот так точно не бывает. Он сделал выбор. Он больше ничего не хочет менять. Пошло всё к чёрту. И кто, вообще, этот старик?

   Он сидел перед телевизором в гостиной, за окном шелестел дождь, то затихающий, то нарастающий. Он в очередной раз пытался сосредоточиться на происходящим на экране, когда зазвонил его мобильный, лежавший рядом на диване. Он посмотрел на экран. Жена. Пару часов назад она уехала в магазин, присмотреть новые шторы для кухни… Он махнул по зелёной трубке.
– Да, милая… – почему с её телефона звонит какой-то мужик? – Да, я… Что?... Нет, этого не может быть… Но… Это какая-то ошибка… Пожалуйста, скажите, что это ошибка… Но… Я… Хорошо…
   Он медленно отнял телефон от уха, по щекам текли слёзы. Этого не может быть… Только что ему сообщили, что его жена погибла… Не успела затормозить, когда на встречную полосу выехал грузовик…Патрульный, или кто он там, сказал, что шансов не было… Мгновенная смерть… Его жена, его девочка… Этого не может быть… Не может… Пожалуйста, нет… Почему… Рыдания рвались из него потоком…
   Он плохо помнил, что было потом, после этого звонка… Приехали дети, сначала старший сын… Он им позвонил? Смутно помнил, что они ездили на опознание в морг, которое было чистой формальностью… Какие-то вопросы, какие-то люди… Как он оказался перед дверью её номера, он тоже не помнил. Вроде после морга они вернулись домой, дочка плакала, забившись в диван, младший сын сидел рядом с ней и тоже всхлипывал, старший… Он не помнил… Последнее, что помнил, как поднимался по лестнице на второй этаж, подошёл к их спальне, потом снова спустился вниз… И теперь стоял тут. Он приехал на своей машине или на такси? Что он сказал детям? Зачем он сюда приехал? Поднял руку и постучал в дверь.
– Что случилось? – спросила она, едва взглянув на него.
– Моя жена…– он почувствовал, как опять полились слёзы. – Она… Она…
– Что она? – он заметил, как она побледнела.
– Она погибла…
– Что?
– Погибла… Какая-то чёртова авария, чёртов грузовик…  Я не видел, но сказали, что её машина…перед…всмятку…Она… – голос срывался.
– О Боже… Боже, мне так жаль… Я…
– Жаль?! Ты же хотела, чтобы я с ней развёлся!
– Развод и смерть разные вещи!
  Он несколько секунд смотрел на неё, потом вдруг подошёл и обнял. Уткнувшись ей в плечо, зарыдал.


Глава 13
17 июля


   Похороны… Самое ужасное, что может быть в жизни. Смерть самое ужасное, что может быть в жизни. Он не знал, как всё это пережил. Ноги, кажется, до сих пор ватные, в голове белый шум, будто он загородился от реального мира за какой-то стеной. Внутри пустота размером с кратер какого-нибудь вулкана… Почему? Почему так вышло? Расплата за то, что он изменил ей? Не слишком ли высокая цена? Или потому что он… Нет, не было никакого будущего, и никакого прошлого он не менял! Хватит! Его жена мертва. Лежит в холодной земле, и этого уже не изменить. Не существует никаких стариков, умеющих поворачивать время вспять. Есть судьба, предначертанная нам свыше. Всё.

   Он сидел на диване и смотрел в одну точку на выключенном телевизоре. С кухни доносились звенящие звуки: дочка что-то готовила. Никто из них ничего не ел с самого утра, а поскольку им нужны силы, чтобы жить дальше, надо что-то есть, и она взяла это на себя. Жить дальше… А как жить дальше? Без женщины, которую он так любил? Женщине, подарившей ему трёх детей, женщине, которой он изменил… Как ему жить без неё? Так нечестно. Они должны были умереть вместе, в глубокой старости, может быть, с разницей в день или… Но не так…  Если бы на пороге его дома не появилась эта девушка, сейчас всё было бы по-прежнему? Она была бы жива? Не было бы этой аварии? Или это не имеет никакого значения, потому что так было суждено? Или потому что он сделал выбор и… «Хватит думать об этом чёртовом старике с часами! Его не было! Это всё плод твоего больного воображения!». Или был? Он глубоко вздохнул и выдохнул.
– Ты идиот, – тихо сказал он вслух сам себе.
   Как бы там ни было, ему нужно жить дальше. Хотя он и не представлял, как. Он не мог есть, не мог спать, словно на него обрушилось небо, потому что Атлант устал и отошёл покурить. Снова болезненно сжалось сердце, и он схватился за грудь. Пару вдохов-выдохов, отпустило. Он понимал, что не сможет здесь жить. Это их с женой дом. Их. А теперь он остался один. В этом доме, где каждый уголок, каждый сантиметр напоминает о ней и о том, как они были счастливы. Нет, он не сможет. С домом надо будет что-то делать. И с фермой тоже. Но он подумает об этом потом. Сейчас он устал. Очень устал… Он встал с дивана и направился к лестнице.
– Пап, ужин скоро будет… – в дверях кухни появилась дочь, видимо услышавшая его шаги.
– Спасибо, дорогая, я не голоден, – он слегка улыбнулся и шагнул к ступеньке…
   Вошёл в их спальню и огляделся. Прошёлся взглядом по кровати, окну, шкафу, комоду… Нет, он не сможет. Прикрыв дверь, лёг на ту сторону, с которой спала жена, свернулся клубочком и закрыл глаза. Плакать тоже больше не было сил. Вот она, точка невозврата.


Глава 14
Месяц спустя


   Временами казалось, что становится легче. Но ключевое слово «казалось». Время – жестокий лекарь… Он всё-таки сходил в ту антикварную лавку, чтобы, наконец, поставить точку в этой истории, было это или не было. Никакого старика он там не нашёл. За прилавком стояла молодая девушка лет двадцати пяти с металлическими серьгами в ушах в виде крыльев. Она сказала, что лавка принадлежит её отцу и кроме него и её самой здесь никто не работает. «Ну правильно, – подумал он. – Это же должно быть только через два с половиной года». В тот момент ему хотел расхохотаться, но выглядеть совсем уж психом в глазах девушки в его планы не входило. Он просто поблагодарил её и ушёл. Всё это уже не имело значения, и пора бы ему это понять. Был старик, не был или будет, какая теперь разница?

   День сегодня стоял солнечный, каких мало бывает в это время года. Он прибрался в доме, погулял с собакой и просмотрел корреспонденцию, скопившуюся за неделю. Во втором часу дня он поехал в гостиницу, за ней. Само собой, она никуда не уехала и не собиралась, она дала понять это с самого начала. Характер у этой девушки ещё тот, конечно. И, возможно, он ещё намучается с ней, но это будет потом. А сейчас… Сейчас ему нужно забрать её из гостиницы и привезти к себе домой. Пока к себе. Через две недели он собирается переехать в другой, в тот самый, который он снял тогда… В общем, через две недели, когда как раз съедут прежние жильцы. С хозяйством он уже всё уладил: отдал несушек на птицефабрику в соседнем городе, гора с плеч свалилась, когда их согласились взять. Конечно, он будет по ним скучать, но… Так будет лучше. Дом, он, правда, пока не собирается продавать. Хотя мысль такая была. Решил повременить. Может, кто-то из детей когда-нибудь захочет вернуться… А он переедет в другой дом, вместе с ней. Вместе с ней, потому что он не может оставить её одну, тем более в чужой для неё стране, потому что, как бы ни было странно, но она нужна ему… И, может, однажды…

   В четыре часа вместе с ней и её багажом они вошли в дом. К ним, гавкая и виляя хвостом, бежал ретривер. Девушка присела на корточки, протягивая к нему руки, в которые он незамедлительно бросился. Обнимая собаку за шею и почёсывая за ушами, ей вдруг показалось, что она это уже делала.
– Хорошая девочка, – сказала она, улыбаясь.
– Откуда ты знаешь, что она девочка? – спросил он.
– Не знаю… – она выпрямилась. – Наверно, просто угадала.
– Наверно, – он пристально смотрел на неё. Неужели… – Ладно, пойдём, я покажу тебе дом…

   Они поднялись на второй этаж, где холл длинной лентой тянулся справа от лестницы и заканчивался ванной. По обеим сторонам находились комнаты: три с одной и две с другой.
– Это…спальня… – он указал на первую слева дверь. Он хотел сказать «моя» или ещё что-то, но не знал как. Это и не потребовалось.
– Я поняла, – тихо ответила она. Он кивнул.
– Следующая комната дочери, потом старшего сына, – продолжил он. – Справа спальня младшего, а это гостевая. То есть теперь твоя. На время, правда, но твоя.
– Спасибо, – она улыбнулась.
– Не за что, – он улыбнулся в ответ и добавил: – Прямо по курсу ванная.
   Он открыл гостевую, а на время теперь её, комнату, и легко подтолкнул девушку вперёд:
– Заходи, осматривайся. Я пока принесу твои вещи.
   Когда его шаги стихли на лестнице, она вышла в коридор. Посмотрела на спальню младшего сына. Сейчас она пустовала: мальчик уже уехал в съёмную квартиру, которую он снимает вместе с другом, хотя учёба начнётся только через две недели. Дверь была приоткрыта, и какой-то неведомой силой её тянуло туда. Она медленно подошла и, приоткрыв её чуть побольше, заглянула внутрь. Казалось, что однажды она её уже видела…

   Остаток дня они провели сидя на крыльце и нежась под лучами предзакатного солнца. Когда оно зашло, и стало прохладно, они вернулись в дом.
– Так, нам надо что-нибудь приготовить на ужин, – сказал он, закрывая дверь на два замка.
– Давай я приготовлю… если ты не против?
– Не против, – ответил он, залюбовавшись родинкой под ей глазом.
– Хорошо, – улыбнувшись, она приблизилась к нему и поцеловала в щёку.
   Мысль о том, что она будет хозяйничать на его кухне, кухне, где хозяйкой была его жена, на удивление не вызвала никаких негативных эмоций. В том числе и боли.

   После ужина (она приготовила мясо по-французски и запекла картофель, ему очень понравилось, и он даже попросил добавки, а может всё дело в том, что он уже месяц нормально не ел) они вместе смотрели телевизор. Какой-то старый ужастик. Когда фильм закончился, она погладила по голове собаку, спящую у неё под боком, и сказала:
– Пора, наверно, идти спать.
– Да.
   Он проводил её до лестницы. Она встала на первую ступеньку и обернулась к нему.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
   Он почти три недели как спал на диване в гостиной. Спать в своей, в их с женой, спальне он не хотел, не мог. Слишком тяжело.

   Она поднялась наверх и зашла в свою комнату. Обернувшись на пороге, она посмотрела на его спальню: она была аккурат напротив. Там он когда-то спал со своей женой. С женщиной, которая теперь мертва. Ей, правда, было её жаль. А ещё ей было страшно. Смерть её всегда пугала. Особенно если была рядом. А сейчас она была как никогда рядом. Вон там, за той дверью. Женщина, которая умерла чуть больше месяца назад, провела за ней треть жизни. Она попыталась об этом не думать. Закрыла свою дверь и прошла в комнату…
   Она пролежала в постели около часа, но так и не смогла уснуть. Да ещё этот свет. Она не любила спать со светом, но человеку, который боится темноты, выбирать не приходиться. Полежав ещё пять минут, она решила пойти к нему. Оставив свою дверь открытой, чтоб свет из неё немного осветил коридор, она почти бегом добралась до лестницы и спустилась вниз.
   Он тоже не спал. Лежал, укрывшись пледом, на полу рядом с ним посапывала собака. Услышав шаги, он сел, наблюдая, как она тихо и неуверенно спускается по лестнице.
– Не спится? – он слегка улыбнулся.
– Да, – ответила она, приблизившись к дивану.
– Может тёплого молока или…
– Нет… Я… Мне страшно… В смысле, там… – она мотнула головой в сторону лестницы. – Одной…
– Почему тебе страшно?
– Ну…Не подумай, что я сумасшедшая…
– Поздно. Я уже давно так подумал, – сказал он. И они оба засмеялись.
– Прости… Мне, правда, страшно. Пожалуйста, можно останусь с тобой? Хотя бы сегодня…
– Ну, вдвоём мы здесь не поместимся, – он посмотрел на диван, потом на неё. У неё были такие глаза, как будто она вот-вот заплачет. – Пойдём к тебе.
   Он встал, подошёл к ней и, обняв одной рукой, поцеловал в лоб:
– Пойдём…

– Ложись. Я выключу свет, – сказал он, когда они вошли в комнату.
   Она нырнула в кровать и укрылась одеялом. Он погасил свет и лёг рядом. Она лежала на той стороне кровати, с которой любил спать он… Через некоторое время она повернулась набок, спиной к нему, и по её замедляющемуся дыханию он понял, что она уснула. Он смотрел на её очертания в темноте, думая о том, что ему с ней делать. Может быть, однажды… Когда до рассвета оставалось несколько часов, он тоже заснул и во сне, не отдавая себе в этом отчёта, придвинулся ближе и обнял её. Казавшаяся бесконечной, тёмная ночь заканчивается, и на край света приходит новый день.




____________
Музыка: Марк Тишман – Пьяней