Ко Всемирному дню писателя 3 марта

Немного посидеть, подумать, прислушаться, вспомнить.
Этот вспыльчив, а тот просто устал. Комната, кухня, крики, досада. Запах кофе и жареного в яйце батона.
Это ещё не мир, только одна его травинка на вырост.
А когда сюжет движется, обрастает деталями – они оживают. Уже могут населить собой небольшой такой мирок, незначительный.
Потом кто-то откроет, прочитает, эти двое и еще два второстепенных оживут в читательской голове. Минут на двадцать. И в этом маленьком мире всё будет как в большом. Будет двадцать минут зимы, ссор и примирений, догадок о чувствах ближних, сожалений о том, что всё вот так, увы, не иначе.
Миры возникают и исчезают. Сотни, тысячи, сотни тысяч.
Голоса, запахи и звуки, страсти, кипение крови, встречи и разлуки.
Всё как у нас, в этой реальной жизни?

Слова творят реальность того, кто их подбирает.
Кто не умеет – живёт в заимствованном полотне.
Есть особо умелые ткачи.
Они творят такие слова, которые сплетаются уже сами
и образуют нужную ткань.
Что в общем-то не удивительно.
Ведь слово было не только в начале.
Оно есть прямо сейчас
и будет с тобой до конца.

Читая текст, погружаешься в другое измерение. Это странный переход. Только что ты там, где всё понятно и грубо, многое можно пощупать или разглядеть. И вдруг наоборот. Другая структура пространства.
Слова, выстроенные в строки – это отгаданные слова. До этого они тысячами копошились где-то в безвременье и потусторонье, безымянные и бесцветные. Возможно, им снились сны, какие-нибудь буквы алфавита изящных начертаний, наклонные и с засечками. Вдруг пришел человек и их отгадал, назвал, вызвал из небытия. Они сразу встали на свое место, предназначенное именно для них, и больше ни для кого. И уже не исчезнут, сохранятся на бумаге, на жестком диске, в памяти, в речи, музыке. В глазах и ладонях.
Немногие люди умеют отгадывать слова.

Пока придумываешь, все понятно. Но когда хочешь рассказать, нужны слова. И тут начинаются проблемы. Естественные подробности из воображения оказываются непроизносимы. При переходе из головы в слова история неминуемо обязана обрести конструкцию – то есть что происходит и в какой последовательности, даже без почему. И как только появляются оформленные для понимания другим человеком звуки, ты с ужасом видишь: это было совсем не так. А как? Где взять переводчика? Нигде, и ты плетешь свои слова одно за другим. Слушателю все ясно, но ты врёшь и знаешь об этом.
Может быть, поступать иначе. Не пытаться рассказывать в лоб, а краями слов – как краями глаз. Никакой фабулы и сюжета, просто слова строить так, чтобы они были как ноты в музыке: отдельных не различить, зато настроение передано. О приблизительности сотворённого знаешь ты сам, а у других катарсис. Если ты, конечно, сумел передать.

Писательская наблюдательность напоминает пластилиновый шарик. Шарик катится, на него что только не налипает: там соринка, тут пушинка, там щепочка, тут бумажка. Искра мысли, обрывок разговора, кусочек пейзажа, человеческая страннинка. «Я Боре звоню, он ругается, много работы, достали». Сидит парень у окна в поезде и ест семечки, при этом каждую семечку близоруко рассматривая. Шепчутся старушки в подземном переходе, прислушался – ссорятся. Зачем мне это? Не знаю, но запоминаю. Потом сажусь к компьютеру и отковыриваю с пластилина свои пушинки-щепочки. Всё идет в дело.

Как забавно она ломает и крошит хлеб, надо это запомнить, чтобы приписать женщине, которая у меня появится в каком-нибудь рассказе – чтобы была живой, не бесцветной. Как смешно ведет себя этот мужчина в автобусе, всю дорогу говорит по мобильному: але, привет, ты от работы далеко отошел? Да ничего, ладно, ну бывай. И другому: алё, привет, ты уже на работе? У меня там кастрюля с едой. Так ты съешь, а то пропадет. На крышке кастрюли отбивная. Ну бывай, – и так громко, несколько раз, на весь автобус, охранник, наверное... где у меня был охранник? – надо куда-то вставить, нельзя, чтобы пропало. Как странно выражается этот парень, воображающий себя психологом: «Я фрустрирован», «Надо закрыть гештальт» – и так все время, очень смешно, пусть так говорит один из моих персонажей. А этот стоит, покачиваясь с носков на пятку. А эта во время разговора снимает и надевает на палец кольцо, непрерывно – снимает-надевает. Люди и детали. Их столько, что любого можно брать в персонажи. Собственно, они персонажи и есть. Сидишь, жадно слушаешь, жадно смотришь, коверкаешь действительность в угоду своим литературным вкусам.

Когда пишется и сочиняется, то трудно уснуть. Не дают спать все эти, которые в голове: Динозаяц и однажды, кусты и травы, ветер и дали, велосипед и насекомые. Все продолжают разговаривать, несмотря на то, что я давно уже точку поставил. Кстати, когда мне раньше нужно было на завтра сдавать текст, то на посторонние темы писалось просто ураганно. По принципу лишь бы не работать. Когда ленился и оставлял на утро кусочек работы, то вскакивал быстро: персонажи в голове не спали, бубнили, норовили познакомиться и полюбить друг друга как-то иначе, а не так, как я планировал. Сейчас работы нет, долго валяюсь: все молчат, попрятались по углам.

Писатель – гусеница-шелкопряд, перерабатывает впечатления в нити слов. Едва лишь что-то замечает или чувствует – тут же воображает, как это будет соткано: вот так и этак, подлежащее-сказуемое-метафора. Нити плетутся постоянно, ничем другим гусеница не занимается. Потом кто-то щупает шелк, кивает одобрительно – годится, заверните. Или пожимает плечами: странный узор. Иногда пишет в соавторстве с тем, кто всех сочиняет и редактирует. Это удачные записи, но вряд ли для самой гусеницы. Поэтому сплетается строчка-строчка-строчка, тире-тире-тире, строчка-строчка-строчка. Соавтор изредка прислушивается.

=====

Поздравляю со Всемирным днем писателя всех, кто хотя бы однажды заработал на жизнь написанием слов.


Рецензии
Вне всяких сомнений, писатель Вы очень талантливый, настоящий мастер слова. Ну так пусть это странное занятие добавляет Вам в жизнь счастья и радости. Успехов Вам и вдохновения!

Вита Дельвенто   05.03.2021 01:58     Заявить о нарушении
Спасибо. Пусть и у Вас все будет хорошо.

Пётр Вакс   05.03.2021 10:24   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.