Банный день

Виктор Волков


Банный день
 
          (Смехоёмкий рассказ)






Неведомый доселе дурман накрыл шестую часть земной суши, активировав негативные векторы межличностных отношений. Началось торжество и буйство стихийной перестройки. А может — переломки? 

Была суббота — долгожданный для Генки банный день, хотя в сельскую баню он не ходил, предпочитая мыться бесплатно в ванне дантиста Сашки, который настырно и с переменным успехом клеился к его сестре Ирке, в чём Генка ему всячески содействовал, извлекая из этого некоторую для себя пользу. Кроме банных процедур Генка иногда имел удовольствие приобщиться вместе с Сашкой к стопочке чистейшего медицинского спирта, и рассчитывал в будущем иметь гарантированную защиту от вездесущего и коварного кариеса, который  полз тихой сапой через Поволжье в Центральное черноземье.

Сашка был не просто дантистом, но единственным и главным врачом сельской больницы. Он жил в служебной квартире со всеми удобствами, занимавшей часть больничного здания с отдельным входом, и один из немногих на селе имел собственную ванну.

Говорят, что женщины бывают или умные, или красивые. Ирка была очень красива, но тем не менее соображала, что зависимый от рюмки Сашка, не совсем тот, кто ей нужен, хотя мужик он добрый, приятный и интересный. Она иногда оказывала ему незначительное женское внимание, впрочем как и загребущему колхозному трактористу Пашке, однако не решалась отдать явное предпочтение кому либо из них. 

Под умственным давлением брата, Ирка признавала превосходство дантиста, но потом опять впадала в сомнения и ласково смотрела на тракториста Пашку. По её мнению он был глубоко порядочной личностью, так-как совсем не пил … на свои, выращивал кроликов, и вёз на тракторе из колхоза всё, что плохо лежало, а в колхозе всё, что могло лежать, лежало одно хуже другого.

Ирка работала буфетчицей в сельском кафе под заманчивой вывеской «Эх! Угощу!», а Генка, философ — недоучка с тремя курсами университета, был там же подсобным рабочим, а по сему валялся в подсобке на топчане, полагаясь как истинный философ на народную мудрость, что лежачего не бьют.

Трижды в неделю он разгружал привезённые коробки с пивом,  водкой и мороженым; затем отрешенно удалялся на топчан, как некогда его коллега Диоген — в свою бочку из под каспийской сельди.   
В двадцать восемь лет Генка ещё не был ни разу женат, и пасся в женской среде самым диким образом, развлекаясь с кем придётся. Но в душе он уже давно и тайно был влюблён в бывшую Иркину одноклассницу Светку, вернувшуюся год назад из столицы с дипломом художника-модельера после обучения в колледже, и шившую теперь для богатого фермера Кулакова мешки под кукурузу и картошку с авторским изображением содержимого. 

Кроме Генки в Светкину сторону неровно, но гораздо спокойнее, дышал дважды разведённый милиционер Шишкин — бывший колхозный парторг, которому недавно, по причине незанятости и светлого морального облика, предложили временно, до замены, поработать участковым вместо ушедшего на пенсию дяди Стёпы. 

Генка не считал конкурентом меланхоличного Шишкина, но очень комплексовал по поводу своей скованности, так как при виде Светки у него дрожали колени, цвет лица менялся с бледного на красный, или — наоборот. Разбитной Генка сразу превращался в стеснительного паренька в её  присутствии. Да, вот что делает глубинная любовь с якобы свободным человеком! Жуть! 

Женщины в Иркино заведение обычно не заходили, школьники забегали на переменах за жвачкой, мороженым или газировкой, а мужики приходили клюкнуть в розлив, когда у бабки Марфы заканчивался самогон. Школьные занятия уже закончились, а Марфин источник ещё не иссяк, поэтому посетителей в кафе не было и не ожидалось.

Ирка пила чай с сухарями, а Генка — пиво из бутылки, и оказывал
на сестру умственное давление в пользу Сашки.
- Тебе, дурище, уже двадцать два года: замуж пора.
- Ишь умный какой! Себе то подругу найти не можешь, козлишься только, а мне кого попало втюхать готов!
- Да, ты что? Разве зубняк для тебя кто попало? Зажралась, девка?
- Нет-нет. Это я с горяча так сказала, но мне Пашка тоже нравится. Тут подумать надо.
- Вот и хорошо. Давай вместе думать. Колхоз скоро полностью разворуют, а трактор от старости развалится. С чем останется Пашка?
- С наворованным. - Простодушно ответила Ирка.
«Конечно» - С завистью подумал Генка, и тут же придумал контр ход:
- А ну ка, сестрёнка, подойди к зеркалу и оскалься!
- Зачем!? Собака я что ли! - Вспылила Ирка.
- Ну, чего ты окрысилась? Я же тебя культурно попросил оскалиться перед зеркалом, чтоб ты зубы свои увидела.
Ирка хищно оскалилась и сказала:
- Ну, вижу! Зубы как зубы! Куриные косточки запросто грызу.
- Сегодня — зубы, а завтра — нет! - Угрожающе сказал Генка.
- Почему? Вышибут что ли?
- Могут! Но могут и не вышибить. Страшнее другое!
- Что? - Прошептала Ирка, с надеждой подумав о дантисте Сашке.
- Ты телевизор смотришь? - Зловеще спросил Генка.
- Неужели? Как же я не догадалась? Перхоть и кариес! Жуть! - Ирка схватилась за челюсть, и с особой нежностью подумала о Сашке.
- Вот-вот! Не сегодня — завтра придёт эпидемия. - Дожимал её Генка. - Вон погода то какая стоит! И что тогда?
- Тогда плохо будет.
- Ну, это кому как. Пашке точно будет плохо: разорится он на лечении; а вот Сашка …
- А Сашке за лечение понесут всё: и курей, и кроликов! - Радостно перебила его Ирка и сглотнула слюну.
- Да, и кроликов — тоже. - Завистливо согласился Генка, и тоже проглотил слюну. -  А ты, сестрёнка, будешь до старости здоровыми зубами грызть что попало, если конечно Сашку выберешь.
- Выберу-выберу-выберу. - Умиленно пропела Ирка.

Оценив душевное состояние сестры как возвышенно-расслабленное, Генка взял свою сумку с чистой одеждой, незаметно сунул туда бутылку водки и шоколадку, нежно чмокнул заторможенную Ирку в макушку и бодро поспешил к Сашке.

Сашка был отличным дантистом и бескорыстным человеком. Он любил больных за их страдания, и обижался когда они из благодарности приносили ему подарки. Пациенты тоже обижались, если он не брал их яблоки, молоко, сало и другие дары от чистого сердца, и Сашке пришлось смириться с этим. Тем более, что дикий перестроечный хаос вынуждал и приучал трудящихся месяцами жить без зарплаты.

Вот и Сашка уже неделю питался чем придётся. Однако, сегодня у него на приёме была бабка Марфа, получившая производственную травму в виде ожога пальца при самогоноварении, и оставила в благодарность две бутылки свеженького первача. А пенсионер Кузькин принёс свиные потроха за то, что Сашка вставил стальные зубы его престарелой козе, и теперь она скалилась так жутко, что кошки и собаки с визгом разбегались куда попало.

Перед уходом домой Сашка заглянул к стационарным больным: в женской палате лечились от алкогольного отравления колхозный
бухгалтер Дашка и сестра её Райка. На их столе, гипнотически притягивая взгляд и будоража нюх, стояло большое блюдо с жареной курицей, принесённое сердобольной роднёй по заказу Раисы. Дамы играли в карты на щелбаны, и пригласили доктора стать третьим, в ответ на что Сашка глупо заморгал ресницами и поспешно вышел прочь. 

В мужской палате обитал единственный больной, некий Федя — здоровенный детина в сером ватнике на голом теле, и с удостоверением депутата Государственной думы. В больницу он пришёл четыре дня назад , и категорично заявил, что у него язва желудка и депутатская неприкосновенность; и потребовал диетическое питание в виде крольчатины или курятины, причём в двойном размере, согласно его весовой категории. Днём он обычно спал, а с наступлением темноты уходил на ночные прогулки, крайне необходимые для его хрупкого здоровья, и возвращался за полночь. Сашка ещё из коридора услышал могучий храп и решил его не беспокоить.

Дома он первым делом принял ванну, и только решил заняться свиными потрохами, как в дверь ввалился сияющий Генка.
- Здорово, Санёк! С лёгким паром! - И выставил на стол бутылку. - Это привет от Ирки!
- Здорово, Генка! - В тон ему подыграл Сашка и выставил две бутылки самогона. - А это нам привет от бабки Марфы!

При виде трёх поллитровых приветов Генка умилился чуть ли не до слёз:
- Ну, Санёк, ты Человек с заглавной буквы! Уважаю! Не зря Ирка по тебе с ума сходит.
- Неужели правда? - Обрадовался Сашка.
- Обижаешь, Санёк! Разве я тебе, лучшему другу врать буду? - Заливал
вдохновенно Генка. - Ночами не спит: о тебе всё думает; а если и заснёт под утро, то на почве эротических сновидений, от страсти во сне подушки рвёт зубами!
- Надо же! - Радостно изумился Сашка. - А зубам то от этого ничего? - Спросил он уже с беспокойством.
- Её зубам!? Да что ты, Санёк! - Всё больше распалялся Генка. - Она и матрас в клочья растерзает за пять укусов. Вот что страсть с человеком делает.
- Послушай, Генка! - Вдруг загорелся Сашка. - Пойдём прямо сейчас в кафе, и я объяснюсь с Иркой как положено.

Такой поворот дела не мог устроить Генку. Горячая ванна и обильное застолье, - это вам не абстрактная и эфемерная лирика, а объективная материальная реальность доступная в субъективных вкусовых ощущениях, лишиться которых он не собирался. Поэтому сумбурный порыв пламенной Сашкиной души решил направить в безопасное русло. Генка театрально шлёпнул себя ладонью по лбу:
- Вот голова! Чуть не забыл! Никуда нам идти не надо. Ирка велела передать, что сама этой ночью придёт к тебе.
- Ну и дела! - Заволновался Сашка. - Её ведь нечем угостить. Что она подумает обо мне?
- Было бы чем думать. - Успокоил его Генка. - Крепким кофе напоишь  для бодрости и довольно. Кто же ночью объедается? Самоубийцы. А  нам действительно нечем пойло загрызть?
- Есть потроха свиные, но их надо ещё приготовить. Ты иди мыться, а я что-нибудь состряпаю.
- Ну, хоть занюхать найдётся чем?
- Хлеб есть и луковица.
- Самое то! Сейчас вмажем по стопке, а потом: я — мыться, ты — готовить.
Сашке и самому не терпелось тяпнуть чарочку после ванны, но он нерешительно спросил:
- А как же Ирка?
- Она сама мне водку дала, чтоб подпоить тебя для храбрости: поскольку ведёшь себя с ней недостаточно решительно.
- Да, золотая душа у твоей сестры! А какие зубы!! Ну, ладно, поехали. За Ирку!
- Ага, поехали! Ух, хорошо! Подай лучку. А теперь, Санёк, выпьем за вашу будущую здоровую семью. И всё! Ты — на кухню, я — в ванну. Ну, ладно, поехали! Ух, хорошо! Занюхай вот лучком.

После пятой стопки они попытались выяснить, кто из них уже помылся, и кому что делать теперь, но не придя к консенсусу проглотили по шестой, и успокоившись разбрелись по спальным местам в разных комнатах.

Пашка боялся и не любил Генку, поэтому заходил в кафе к Ирке, когда она оставалась одна. Он знал, что по субботам Генка банится у Сашки, а набанившись до чёртиков, иногда ночует там. Приодевшись в кожаную куртку турецкого пошива и обильно забрызгавшись тройным одеколоном, Пашка отправился в кафе «Эх! Угощу!».

Ирка ещё находилась под впечатлением от Генкиных аргументов и фактов, и со светлой грустинкой в ясных глазах, машинально доедала уже третью порцию пломбира, сидя за столиком для посетителей. Она даже не заметила как вошёл Пашка. А тот, подкравшись сзади, схватил
 её из-за спины за сиськи. Ирка завизжала с перепугу, и вскочив со стула, с разворота растёрла недоеденное мороженое по Пашкиной физиономии.

Крайне удивлённый и оскорблённый такой неадекватной реакцией на его возвышенное проявление чувств, Пашка не очень сильно, чисто по джентльменски, припечатал даме кулаком в челюсть, и выбежал из кафе, матерясь и отплёвываясь от расползающегося по лицу и турецкой кожанке липкого сливочного пломбира.

«Вот хамло. - Беззлобно подумала Ирка, поправляя челюсть. - А может так и лучше: теперь не надо выбирать из двух. Сашка наверняка не будет бить в зубы, по причине гуманной профессии и конкретной специализации» - Так утешила себя Ирка и взяла очередной пломбир.

Генка очухался как всегда первым, когда на улице уже стемнело. На столе стояли только две пустые бутылки, а организм жаждал, и Генка пустился на поиски третьей бутылки, которую обнаружил на кухне, частично не допитой. Там же был пакет со свиными потрохами, а вот что с ними делать Генка не знал, но пропустив пару глотков, сразу же сообразил.

В это время Сашка заскрипел диваном в своей комнате, и Генка, боясь что тот встанет и помешает его планам, быстро спрятал потроха за пазуху, прихватил остатки водки и вышел на улицу.
«Ничего страшного: ну, взял потроха. Вот принесу самогон, Санёк ещё спасибо скажет». - Подумал Генка и направился к бабке Марфе, рассчитывая обменять свиные внутренности на литр первача.

На улице было темно и моросил нудный осенний дождь. Чтобы не
сбиться с пути, Генка нашёл машинную колею и поплёлся по ней, меся грязь и спотыкаясь. Минут через двадцать ослабевший Генка для подкрепления организма допил остатки водки, и пройдя ещё полсотни шагов рухнул в колею посреди улицы напротив дома бабки Марфы -  по  чётной стороне, и дома Светки — по нечётной.

Как обычно, по субботним вечерам, к Светке приходил участковый Шишкин — человек партийно просвещённый, просветлённый и морально  благополучный, несмотря на два развода, причинами которых стала тупая аполитичность обеих жён, которых не брал за душу даже «Капитал» Маркса — настольная книга Шишкина. Ну, какая тут может быть любовь?
Вот и сегодня экс-парторг принёс с собой партийные брошюры, намереваясь втянуть Светку в политическую дискуссию на тему сущности звероподобного капитализма. Традиционно такие вечера заканчивались крайне скромным ужином с выпиванием всего по рюмке Марфиного самогона, поскольку данным продуктом ещё никто не отравился, а травились только палёной водкой из магазина. Поэтому, заботясь о сохранности населения, Шишкин не преследовал бабку Марфу по своей служебной обязанности, но зато рьяно боролся с продажей контрафактной водки через торговую сеть. 

Сексуально-романтичной Светке была до фени политическая составляющая Шишкина; но светлая его личность, как индивидуума культурного, некурящего, непьющего и крепко не выражающегося была по своему притягательна. Смущала только разница в возрасте на пятнадцать лет, но при таком здоровом образе жизни Шишкина хватит на  длительный срок эффективного использования. 
С другой стороны, подруга Ирка сказала, что брат её Генка тихо
тащится от Светки, млеет, немеет, и так далее по списку. Конечно, Генка парень видный, но шалопай. Хотя Генкиным большим плюсом является то, что отец его строит собственную хлебопекарню, и через год шалопай станет завидным женихом. Так рассуждала Светка пока Шишкин добросовестно разъяснял ей в чём вредность троцкизма для мирового коммунистического движения.
- Да-да. - На полном серьёзе отозвалась Светка. - Пора уже откорректировать движение мирового коммунистического движения.
- Спасибо за внимание и за разумное восприятие темы, Светочка. Не пора ли теперь перейти к матчасти?
- Пора, товарищ Шишкин. - Обрадовалась Светка и выставила на стол скромную пищу пролетарского типа. - Ой, а самогон мы ещё в прошлый раз допили. Придётся к бабке Марфе идти.

Шишкин по служебно-запретным обстоятельствам не мог сам покупать самогон, и лишь финансировал приобретение незаконно изготовленного продукта.
 
Надев плащ и резиновые сапожки на босу ногу, Светка взяла деньги у Шишкина и направилась через дорогу к бабке Марфе. Уличное освещение ещё не работало, экономя скромный сельский бюджет.  Переходя дорогу, Светка в кромешной темноте наступила на что-то для улицы необычное. Приглядевшись, поняла что под ногой у неё чьё то лицо, а вот чьё конкретно разглядеть было невозможно; на ощупь определить тоже не удавалось — рельеф лица ногой через сапожок почти не прощупывался, и постояв с минуту в раздумье, кто бы это мог быть, Светка вернулась домой так и не дойдя до бабки Марфы. 

Тут же она привела встревоженного Шишкина на место
происшествия. Коптя подсевшим фонариком, он едва разглядел в колее загрязнённого гражданина, у которого из под окровавленной рубахи виднелись внутренности живота. Вероятно он был мёртв, и Шишкин принял решение:
- Света, я остаюсь здесь для охраны места преступления и жертвы. А ты быстро иди ко мне домой и с моего телефона позвони в милицию. Скажи, что обнаружен в качестве трупа гражданин неустановленной личности и национальности, предположительно с принудительным вскрытием брюшной полости посредством режущего оружия.
- Так умно я выразиться не смогу. - Испуганно сказала Светка.
- Бывает. - Снисходительно ответил Шишкин. -  Речь — это озвученное выражение мысли. В таком случае сообщи всё своими словами. Да,  принеси мне приёмник транзисторный и новые батарейки — они на столе, где телефон. 

Когда Светка скрылась в направлении, откуда пришёл Генка, предполагаемый труп заворочался и чихнул. «Ну и дела!? - Изумился Шишкин. - А может он даже живой и нуждается в неотложной медицинской помощи?»

В это время со стороны, куда ушла Светка, послышался гул и показался колёсный трактор с прицепом. Шишкин, выбежал перед ним на дорогу и замахал пистолетом, опасаясь, что тот проедет по ещё недоумершему предполагаемому трупу. Трактор остановился.
- Кто там? - Спросил Шишкин, походя к кабине.
- Я тут! - Ответил незнакомый грубый голос.
- Похоже, что действительно ты, а если так, то живо разворачивайся
обратно и вези потерпевшего гражданина в больницу. 
Из кабины молча вылез здоровенный детина в ватнике, легко подхватил Генку и уложил в прицеп под брезент, где у него ещё много чего было навалено.
- Вези! - Приказал Шишкин. - А я должен место преступления охранять до прибытия опергруппы.
Трактор развернулся и уехал. Шишкин, согревая руку, сунул её в карман, что-то там нащупал и схватился за голову: «Вот болван! Как же Светка в дом попадёт если ключи у меня?».

Дождик прекратился, зажглись уличные фонари, Шишкин оживился. Пришла Светка.
- Дозвонилась? - Спросил он.
- Дозвонилась.
Вспомнив про ключи, Шишкин недоверчиво уставился на неё:
- А как ты дверь открыла?
- Никак. Там совсем нет двери.
- Куда же она делась? - Удивился Шишкин. - А приёмник принесла?
- Нет там приёмника, и телефона нет, и стола нет, ничего там нет. Вот, батарейки на полу подобрала.
Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но речевой механизм заклинило.
- Да успокойся ты, Шишкин! Подумаешь — обчистили. С кем не бывает, а политические книжки все на месте.
Шишкин глубоко вздохнул и вернул дар речи.
- Откуда же ты звонила?
- Из больницы. Доложила и про кражу в твоём доме.
- Ну, и что тебе ответили?
- Сказали, что опергруппы нет на месте — она выехала в какой то колхоз, где угнали трактор с прицепом.
- Хорошо, что не у нас. Наш трактор я только что сам видел. Извини,
Светочка, но мне надо отбыть на место нового преступления, а ты подежурь тут до прибытия милиции. Вот тебе свисток для обороны. 

В больнице тем временем параллельно происходили следующие события. Депутат Федя, едва стемнело, ушёл на оздоровительную прогулку. В здании остались только дежурная медсестра Юля и родные сёстры Дашка и Райка, между прочим обе бывшие жены парторга Шишкина: Дашка — первая , Райка — вторая. Теперь они обе жили без мужей. Дашка часто с душевной теплотой вспоминала Шишкина и сожалела о разводе, а ветреная Райка заводила отношения с кем попало: в этот раз — со столичным депутатом Федей из мужской палаты. Ему, болезному, на сон грядущий предназначалась и жареная курица, и   активное внимание самой Райки. 

Первым больничную скуку нарушил тракторист Пашка. Поскольку все сельские телефонизированные учреждения уже закрылись, он прибежал сюда, и позвонив в милицию, заявил об угоне трактора с прицепом. После Пашки пришла Светка. Её сообщение о неопознанном трупе в середине села перепугало женщин; и едва она ушла, Юля заперла изнутри входную дверь. Однако страхи на этом не закончились: вскоре загудел трактор и кто-то тяжело заколотил в дверь, наверное — ногами.

Только когда трактор уехал, женщины решились посмотреть, что же там за дверью? Снаружи у порога лежал неопознанный гражданин с отпечатками обуви на лице, и с вылезающими из под рубахи внутренностями. Дамы с трудом втащили его в ванную комнату, и медсестра побежала в квартиру к Сашке, который всё ещё крепко спал. Проснувшись от Юлиных тычков, он моментально протрезвел, когда
понял о чём она говорит.

Забежав в больницу, Сашка первым делом загляну в ванную комнату. Оценив по внешнему виду состояние неопознанного гражданина как критическое и требующее скорейшего хирургического вмешательства, принял решение самостоятельно провести операцию. Приказав Юле подготовить инструменты и прочие необходимые принадлежности, открыл толстый медицинский справочник для уточнения содержимого брюшной полости. 

Тем временем Генка очухался, выплюнул грязь, неумышленно занесённую в рот Светкиными ногами, и осмотревшись понял, что находится почему то не в Сашкиной ванной, а в -  больничной. Спасаясь от позорища, Генка незаметно перешёл из больницы в Сашкину квартиру. Сбросив грязную одежду, обнаружил под ней порванный пакет со свиными внутренностями, отнёс их на кухню, а сам завалился в ванну, думая что Сашка ещё спит в своей комнате.

А тем временем Сашка вспомнил про спящего в другой комнате Генку и решил использовать его в подготовке к операции возможно ещё живого, но не идентифицированного пока гражданина.
Почти протрезвевший Генка уже достал из сумки чистую одежду, а грязную — спрятал туда. Теперь, отмывшись от телесного загрязнения, он праздно нежился в тёплой ванне, где его и нашёл Сашка.
- Хватит балдеть! Помощь нужна. Пять минут на сборы — и в больницу! Там пострадавший в ванной комнате лежит, которого надо срочно оперировать. Осторожно раздень гражданина, аккуратно обмой, а потом вместе перенесём его в процедурную.
Приторможенный Генка, только надев чистую одежду, вдруг о
чём-то догадался и с гомерическим хохотом повалился на диван: он понял, что должен готовить к операции самого себя. Но особенно порадовало Генку, то обстоятельство, что он остался неизвестным гражданином, и теперь мысленно благодарил того, кто основательно, до полной неузнаваемости, затоптал его физиономию.

Едва подавив смех, Генка поспешил в больницу, и у входа столкнулся с рослым детиной в сером ватнике, который вошёл первым. Это депутат Федя, наполнив организм здоровьем, вернулся с вечерней прогулки.
В ванной комнате, естественно, никого не было, и Генка доложил об этом Сашке. Сашка впал в изумление, ещё не зная, хорошо это или плохо. Он, с привлечением Юли и Генки, произвёл обыск всех помещений больницы. Бесполезно! Материальный субъект загадочной  субстанции, толи — труп , толи — нет, исчез противоестественным способом, учитывая его крайне стационарное состояние. Генка, чуть не лопаясь от внутреннего смеха, страшным гнусавым голосом вещал, что здесь замешана нечистая сила, и даже милиция покойничка теперь не найдёт, поскольку его уже затянуло в чёрную дырищу, и спрессовало до невидимого размера.

В это время к больнице подъехала милицейская машина, и через три минуты в кабинете Сашки уже были участковый Шишкин и опергруппа во главе с майором Силиным.
Полчаса назад, на подъезде к селу, они увидели брошенный трактор с прицепом, нагруженный имуществом участкового. Оставив там для охраны милиционера, оперативники поехали к Шишкину для осмотра места кражи. Затем Шишкин, как человек сострадательный, предложил  немедля выяснить судьбу отправленного им в больницу гражданина. 
По этой причине они оказались теперь в кабинете главного врача.   

- Александр Васильевич, нам необходимо произвести осмотр трупообразного гражданина неустановленной личности для определения причины его недвижимого состояния, и с целью опознания; а ежели он ещё не покойник, то и для снятия с него правдивых и чистосердечных показаний. - Официальным тоном заявил Шишкин, и уже обычным голосом спросил:
- Правильно я выразился, товарищ майор?
- Цицерон. - Усмехнулся Силин.
- Извините, но посодействовать ничем не смогу. - Сказал Сашка. - Потерпевший бесследно исчез.
- Бесследно? Сомневаюсь. А ну, выкладывайте всё! - Приказал майор.
 Выкладывать было нечего. Сашка и Юля фактически ничего не знали, но у майора уже появилась догадка. 
- А может тут хитроумный Наливалкин замешан? - Предположил молодой опер.
- Сомневаюсь, что классный домушник на мокруху пошёл. - Возразил Силин. - Но уверен, что это он трактор угнал и участкового обчистил. И только благодаря действиям самого товарища Шишкина , Фёдору не удалось увезти краденое имущество. Наливалкин верно рассчитал, что на грязной грунтовой дороге мы завязнем и не догоним высокопроходимый трактор; но грозный Шишкин, с пистолетом,  перекрыл ему проезд и приказал везти человека в больницу. К чести Фёдора, он доставил пострадавшего по назначению. После этого вор не рискнул ехать тем же путём, а воспользовался другой дорогой, выходящей за селом на асфальтовое шоссе. Там он издалека увидел нашу машину с мигалкой, и бросив добычу, смылся. Пока мы осматривали трактор и дом Шишкина Фёдор успел где- то укрыться.
Гуманизм Шишкина несколько поколебался при мысли о предстоящих затяжных поисковых действиях; и проявляя разными способами признаки нетерпения, он обратился к Силину: 
- Товарищ майор, разрешите мне уйти на разгрузку трактора, пока Пашка готов помочь.
- Нет, Шишкин, будем вместе искать пропавшего трупообразного гражданина.
- Нам и вора искать надо, товарищ майор — Вмешался молодой опер.
- А вы знаете, что Наливалкин особенно любит крольчатину и курятину? - Принюхиваясь, спросил Силин.
И тут по коридору, мимо открытой двери Сашкиного кабинета, Райка пронесла блюдо с жареной курицей.
- Куда выходят окна мужской палаты? - Быстро спросил майор.
- На улицу. - Ответила Юля.
- Шишкин, бегом на улицу! И задерживай любого вылезающего из окна. - Скомандовал Силин. - Лейтенант, а мы без шума пойдём в мужскую палату. Её номер?
- Седьмой. - подсказала Юля.

Едва выйдя в коридор, они услышали скрип оконных створок и звон   стекла. В тёмной палате была только перепуганная Райка, а на полу блестели осколки разбитой лампочки. Майор подбежал к открытому окну:  На подоконнике виднелись отпечатки обуви. Шишкин уже был на месте.
- Никого не видел?
- Никого, товарищ майор.
- Изучи все следы. - Распорядился Силин и спросил Райку: - Что ты сказала Фёдору?
- Сказала, что милиция здесь.
Майор выглянул в окно:
- Ну, что, Шишкин, много там следов?
- Никак нет, товарищ майор, - только один.
- Отлично! Иди по этому следу, и он приведёт к преступнику.
- Есть, товарищ майор! - Ответил участковый, и, спустя две минуты, уже был в палате. Увидев Райку, спросил удивлённо: - Опять палёной водкой отравилась?
- Ага, вместе с твоей первой женой.
- Дашка тоже здесь? Неужели и она запила?
- Запила от тоски по тебе, Костя. Готова даже устав партии учить, лишь бы к тебе вернуться.
- Вот так номер! - Обрадовался Шишкин. - Светлые идеи коммунизма всегда осенят думающего человека. Я должен помочь ей как-то.
- И ты для неё не потерян? - Ухмыльнулась Райка. - Дашка сейчас в палате.
- А я при исполнении. Товарищ майор, где же преступник?
- Сейчас узнаете всё. Вы обратили внимание на последовательность звуков в палате? Сначала скрипнуло окно, потом разбилась лампочка.
- И какие выводы следуют из этого? - спросил доктор.
- Я уже тогда понял где находится Федя.
- Зачем же ему, открыв окно, задерживаться в палате? Чтобы разбить лампочку? - Засомневался Шишкин. - По моему мнению, он успел выпрыгнуть наружу до моего появления там.
- А где твоя курица, гражданка Раиса? - Неожиданно спросил Силин.
Райка, виновато потупив очи, неопределённо пожала плечами.
- Ладно, можешь не отвечать. - Продолжил майор. - Я и сам знаю. А теперь послушайте, что произошло. Гражданин Наливалкин едва услышав от гражданки Раисы о присутствии милиции в больнице, схватил ботинки и распахнул окно, но сразу понял, что уйти таким образом он не сможет, так как при включенных фонарях улица отлично
просматривается в обе стороны, кроме того из-за угла показался Шишкин, и Федя моментально придумал остроумный ход: он отпечатал ботинками следы на подоконнике, и сразу же разбил лампочку. Расчёт был прост: увидев отпечатки обуви на подоконнике, мы все бросимся на его поиск по селу, а он тем временем спокойно уйдёт через дверь. А теперь — внимание! Через минуту Федя сам явится с повинной, чтобы снизить срок очередной отсидки. Правильно я говорю, гражданин Наливалкин?
- Пиши явку с повинной, начальник! - Послышался грубый голос. - Добровольно сдаюсь, при свидетелях.

Из под кровати вылез домушник Федя с курицей на блюде. Сашка уже вкручивал новую лампочку, а Юля подметала осколки.
- Участковый, обыщи задержанного! - Приказал майор.
- Надо же? - Удивился Шишкин, вынимая из Фединого кармана приёмничек. - Точно такой как у меня. Извините, товарищ майор, но как вы догадались, что след за окном приведёт меня к преступнику в больницу?
- Ты сам, Шишкин доложил, что обнаружил только один след, а значит — свой собственный, по которому должен непременно вернуться сюда. Так и случилось.
- Однако, и тут ум нужен! - Восхитился участковый. - Не менее чем в  политэкономии.

- Поиски неведомого пострадавшего начнём с допроса гражданина Наливалкина.
- Начальник, дай курицу доесть — может последнюю в жизни.
- Нам твоего не надо, если заработал, то ешь. Гражданка Раиса, он заслуженно пожирает твою курицу?
- Да-да, он честным, так сказать, трудом заработал её. - Подтвердила Раиса.
- Ладно, ешь курицу, гражданин, и правдиво отвечай на мои вопросы. Куда ты дел неопознанный труп?
- Как это куда? В больницу привёз, вот и мент, которого я обчистил, подтвердит. Он сам мне этого невезунчика навязал.
- Ладно, допускаю. Но своим ходом изрезанный человек уйти не мог. Кроме тебя, бугая, его в одиночку никто бы не утащил.
- А на фига мне нужен ваш покойничек, чтобы я его таскал!? - Возмутился Федя. - Даже непонятно, какой навар можно поиметь с доходяги.
- Следователь разберётся. Скупал же Чичиков мёртвые души.
- Групповуху шьёшь, начальник!? За Чичикова я не в ответе: пусть сам мотает за своё, а мне запиши добровольную явку с повинной.

Генке вдруг стало очень жаль этого громилу, который мог получить незаслуженный срок. С другой стороны, он категорически не признался бы публично, на посмешище всему населению, о своих злоключениях; но что-то надо было делать и Генка решился.
Тем временем майор передал протокол допроса Наливалкину для ознакомления и вышел в коридор. Генка, чуть заметным знаком, предложил Силину идти за ним. Так они оказались в ванной комнате.
- Товарищ майор, пусть всё, что вы сейчас узнаете, останется нашей тайной.

Через несколько минут из ванной комнаты послышался истеричный хохот на два голоса. Генка, сдерживавший эмоции через силу, наконец взорвался и вместе с Силиным корчился от смеха, зажимая рукой что-то ниже пояса.
- Что тут происходит? С вами всё в порядке? - Встревоженно спросил открывший дверь Шишкин.
- Да-да, в порядке. - Захлёбываясь смехом, ответил Силин. - Понимаешь, анекдотец премилый услышал!
- А мне расскажете?
- Нельзя! - Простонал сквозь смех Генка. - Он исключительно похабный.
- Тогда не надо. - Согласился морально светлый Шишкин. - И вообще похабщине не место в жизни культурного человека!
- Верно сказано. - Одобрил Силин. - А теперь пойдём в палату.

Наливалкин уже прочитал протокол, расписался, и теперь торопливо доедал курицу.
- Всё, граждане, можете быть свободны и ни о чём не беспокоиться.
- А пропавший труп искать не будем? - Радостно спросил Шишкин.
- Похоже, что его затянуло в чёрную дырищу, а оттуда возврата нет. - Объяснил ситуацию майор. - А ты, Шишкин, иди трактор разгружать, пока Пашка готов помочь.

Милицейская группа, забрав Наливалкина с ещё недоеденной курицей, покинула больницу. Шишкин, совсем забывший о стоящей на посту Светке, зашёл в женскую палату. Дашка одарила его теплом просветлённого взгляда:
- Костя, я сожалею о нашей разлуке. Знал бы ты, как мне недостаёт товарища и учителя на стезе освоения элементарной политграмоты.
- Браво, Даша! - Умилился Шишкин. - Я не оставлю тебя в одиночестве на верном пути к истинному счастью, а сейчас, извини, мне надо идти на разгрузку Пашкиного трактора.
Тем временем Ирка досмотрела новости, искренне порадовалась победе канадских хоккеистов над вьетнамскими, огорчилась засилью
кариеса и перхоти на всех телеканалах, почистила великолепные зубы и легла спать. Ей впервые приснился Сашка в образе Казановы, решительно хватающий её за сиськи и за другие эрогенные места, отчего Ирке было очень хорошо. Вдруг откуда то возник Пашка в образе Партоса, и припечатал ей кулаком в челюсть. Ирка проснулась и наяву ощутила резкую зубную боль, начавшую усиливаться. «Не дотяну до утра. - Подумала она. - Надо сейчас же идти к Сашке. Конечно, за позднее беспокойство отблагодарю». Взяв бутылку водки и банку солёных грибков, Ирка отправилась в больницу.

При свете фонарей, она метров за тридцать увидела на дороге высокую стройную девушку. «Кажется Светка стоит». - Подумала Ирка, и тут же услышала пронзительный свист и её голос:
- Не подходи близко! Территория под охраной!
- Светка, ты спятила!? Это я, Ирка, не узнала что ли?
- Узнала. Не подходи! Шишкин не велел. Здесь место преступления.
- Какое преступление? - Удивилась Ирка.
- Сама не знаю. - Подойдя к ней, сказала Светка. - Пострадавший тут лежал, а потом его в больницу увезли.
- Хватит здесь торчать. Забыл про тебя Шишкин, а у меня зуб разболелся почему то. Проводи меня, подруга, до больницы: одной идти страшновато, а у тебя свисток для защиты есть.
- Ладно, но сначала я куплю самогон на деньги Шишкина. Мы с ним по пятьдесят граммов в неделю пьём. Думаю, что не сопьёмся.   

Проголодавшиеся друзья наскоро поджарили многое претерпевшие  свиные потроха. Генка попытался расколоть доктора на казённый спирт, но Сашка послал его куда то далеко, а вдобавок заявил, что ужин начнётся, когда придёт Ирка.
- Ирка? - Удивился Генка и сунул в рот кусок еды. - Вот так номер!
- Ты сам об этом сказал. Соврал?
- Ну и память: подсела без глюкозы! Да-да, однако я что-то говорил. Но если придётся три часа ждать её, мы так и будем на потроха тупо пялиться? - И сунул в рот другой кусок. 

Послышался скрип наружной двери. 
- Это она! - Обрадовался Сашка. - Встречай свою сестру.
«Кого сюда нечистая принесла?» - Подумал Генка, выходя в прихожую, и  естественно не веря, что Ирка могла в эротическом порыве притащиться сюда ночью. Недоеденный кусок чуть не выпал из отвисшей челюсти: здесь действительно была его сестра вместе с подругой Светкой.
Цепким и опытным взглядом, по характерным выпуклостям пакета в руке Ирки, Генка с высокой достоверностью определил его содержимое. Однако присутствие Светки напрочь отбило тягу к спиртному, и возбудило тягу к прекрасному.

- Наконец-то! А мы уже заждались. Давно за стол пора. - Суетился Сашка, помогая дамам снять верхнюю одежду.
Ирка изумлённо смотрела то на радостного Сашку, то на растерянного Генку, и не могла понять, что тут происходит.
- Саша, может всё это потом? У меня зуб болит нестерпимо. Посмотри пожалуйста.
«Тонкий ход! Значит ей не терпится уединиться со мной.» - Распалял своё воображение доктор.
- Вы меня извините, но больная нуждается в срочной помощи. Геночка, развлеки чем нибудь Светочку, пока я буду лечить Ирочку. - И нагло подхватив на руки обалдевшую Ирку, потащил её в спальню вместе с пакетом.
- Ну, что ты застыл? Развлекай меня Геночка.
- Ты шоколад любишь? - спросил он, вспомнив о шоколадке, украденной у Ирки вместе с бутылкой водки.
- Для начала согласна на шоколад. А что потом? Гена, отец твой деловой мужик: хлебопекарню строит; а ты торчишь в подсобке как сверчок. Тебе не стыдно?
- Ага, сейчас стало очень стыдно. Светочка, я обязательно начну помогать отцу, когда заработает пекарня. Вот, угощайся шоколадкой, у неё только обёртка запачкалась, а внутри — чистая. Светочка, ради тебя я пить брошу. Хочешь?
- Хочу.
- А хочешь, я поступлю как доктор?
- Хочу.
Собравшись с духом, Генка решительно взял на руки Светку и потащил в другую спальню.

Через час в зал вернулись две, уже оформившиеся, и нагулявшие такой аппетит пары, что моментально от потрохов остались только воспоминания. Тут же, по предложению Светки, все обязались ограничить потребление самогона пятьюдесятью граммами в неделю, и лишь в выходные дни.

Участковый Шишкин перестал навещать Светку, поскольку к нему вернулась Дашка, и теперь они рука об руку шли светлым путём в счастливое будущее. Правда, Шишкин иногда вспоминал с сожалением служебный свисток, оставшийся у Светки, но это случалось всё реже и реже. 

P. S.
Уважаемые читатели, не считайте сие сочинение
 антиперестроечным, но ежели сочтёте его таковым,
то я возражать не буду.
Ваш Волков