Лёха

        Было это в семидесятые годы прошлого столетия. Как сейчас говорят, в советское время. Полвека с небольшим назад жизненный уклад в нашей стране существовал совсем иной и люди тогда были какие-то другие. Душою чище, что ли. Добрей, отзывчивей и дружней, хотя и при коммунистах хватало проблем. В сельской местности жили, как одной семьёй, во всем доверяли и помогали друг другу. С каким-то теплом мне вспоминается тот период времени, уже ушедший в историю.

                Старенький автобус ПАЗИК, поднимая пыль и бренча разбитой подвеской, медленно двигался по проселочной дороге. Двери его плотно не закрывались, поэтому в салоне пыль стояла столбом. Привычные ко всему сельские пассажиры особо на это не обращали внимание. Задние сиденья были все свободны.  Молодой солдатик с небольшим чемоданчиком сидел один. На кочках автобус подбрасывало так, что у него   ноги отрывались от пола.  Звали парня Алексей, он только что отслужил срочную службу в армии и возвращался домой в родное   село Жарковку.
-Летом у нас цветов, видимо - не видимо, и называются они жарками, – говорил Алексей, когда служил, рассказывая о тех местах, где он родился. В честь этих цветов назвали деревню или нет, точно он не знал, но почему-то был уверен, что они сыграли свою роль.  Автобус подъезжал к повороту, где дорога резко уходила вправо: она шла на Степашино, а после -на Жарковку.
-Остановите мне здесь, - попросил Алексей шофера.
Тот резко затормозил, солдатик, взяв свой чемоданчик, быстро вышел. С реки дул прохладный ветерок, с полей пахнуло весенним ароматом разнотравья. До деревни отсюда было всего три километра, а по дороге через Степашино- целых семь.  Да и идти по полю, которое примыкало к реке, намного приятней, чем трястись в пыльном автобусе. Оно было ярко-оранжевого цвета как раз от этих самых цветов жарков. Местные жители им дали ласковое название: «Огоньки», еще их называют сибирской розой. В мае и в начале июня огоньки украшают здесь всю округу. Алексей сорвал несколько, они, действительно, походили на маленькие оранжевые розы. Благодаря им, берег Ангары выглядел по - весеннему нарядным и красочным. Видно было, как стрижи пикировали в реку и, набрав в клюв воды, взмывали вверх. Где-то рядом посвистывал суслик. Бабочки разного окраса порхали над цветами.
«Раздолье!» – думал солдат, идя по цветочному полю.
Настроение у парня было приподнятое. Позади- армия, стоял прекрасный, майский день и он возвращался домой. Вдали вдоль берега Ангары показались дома.
«Вот я и дома», - Алексей вышел на пыльную, проселочную дорогу, идущую из деревни на поля, и направился по ней.
Через некоторое время, услышав сзади топот копыт, солдат посторонился и обернулся.
К нему приближалась лошадь, запряженная в телегу, в которой сидел старичок на охапке прошлогоднего сена.
-Т-р-р…, – крикнул дед, поравнявшись с молодым человеком, и натянул вожжи.
-Солдатик, ты куды топашь-то, родной? – услышал он старческий голос. -Прыгай в телегу, подвезу.
-Подвези, Макарыч, подвези, - ответил Алексей, улыбаясь.
Дед осторожно слез с повозки, подошёл вплотную к молодому человеку и, прищурившись, глянул ему в лицо.
-Лёха, ты что ль?
-Я, Макарыч.
-Надо же, не признал тобя я сразу-то. Заматерел ты, Лексей, однако, и не узнашь. Давай обнимемся, что ль.
Обняв солдата, старик похлопал его по спине.
-Отслужил, выходит, молодец! Давай садись, мигом доставлю. Твои-то, небось, не знают, что сегодня будешь дома? – засуетился он.
-От отца твого слыхал, что ты скоро должон вернуться.
-Но, но., родная, – крикнул старик, когда они сели в повозку.
Кобыла тронулась.
-Чуешь, с удобицы - то какие запахи исходят? - спросил Макарыч, показывая на вспаханное вдоль дороги поле. – Нынче- посевная, - добавил он.
Парень молчал, любуясь округой. Всё здесь радовало глаз, всё с детства было знакомо.
 «Сейчас слева будет огромный валун у дороги, на котором ещё мальчишкой он с друзьями выцарапал стрелку в направлении деревни. Камень был чем-то похож на лежащего медведя.  Выше от него начинается пастбище», - мелькали мысли в голове.
-Вот и старый друг, лежащий у дороги: каменный медведь, - с улыбкой сказал солдат, увидев валун.
-Ты об чём энто, Лёха? – не понял старик.
-Сегодня Нюрка   на радостях-то, что сын вернулся, шаньги печь будет. Отец-то твой - Борька теперича с рассветом в поле. Домой вертается ужо потемну, - не дождался ответа Макарыч.
-Ты тоже к вечеру приходи, - пригласил деда Алексей.
- А то, как же, приду, конечно, лапсердак только накину, - сказав это, старик рассмеялся.
- Ох, счас мать-то твоя обрадуется, загоношится.  Давеча она про тобя баяла моей Матрёне, мол, вернется скоро.  А я, старый пень, не признал тобя, - возбужденно говорил он.
-Что я так сильно изменился?
-Да не, Алёша, это я маненько за энто время ослеп. Мне-то теперича семьдесят седьмой годок уж пошел.
-«Семьдесят седьмой», - говоришь, а каким молодцом выглядишь.
-Мне бы, пару зубов добавить да лысину прикрыть – жених, да и только, к девкам побёг бы. Только вот Матрена вцепится, -заколыхался дед в смехе.
          Тем временем они въехали в деревню.  У колодца стояло несколько женщин. Одна из них набирала воду. Две других беседовали о чем-то.  Подошедшая молодая белокурая девушка с ведрами в руках увидела проезжающую мимо подводу, едущих в ней, и крикнула:
- Игнат Макарыч, ты кого там везешь? Не Лёшку ли, часом?
-А ты, как будто, не признала, Зойка, – съязвил старик.
-Что это я всех должна признавать, - ответила, покраснев, девица.
-Здравствуй, Зоя, - крикнул Алексей.
-С возвращением!
- Красавица, правда, Лёха?  Соседка-то ваша, дочка Матвеева. Да я вижу: ты уже энто приметил, – вставил старый Игнат, прищурившись.
-Мы с ней и в школе вместе учились.
-Ну, а я что говорю? Как раз то, что надо. Путняя девчонка! – Смотри, не прогляди. Аль ты на городских заришься? – не унимался Макарыч.
- Она тутошная, на работу шустра, про то все в деревне скажут. Не морокуй, сватай девицу, не пожалешь.
-Рано мне еще жениться, погулять надо немного, - возразил старику Алексей.
-Дело я тобе говорю, дурень. Смотри, как девка зарделась, коды тобя увидала.
Алексею девушка эта еще в школе нравилась, и он невольно повернулся. Зойка смотрела вслед удаляющейся повозке. Увидев, что солдатик на нее смотрит, она тут же отвернулась.
До Лешкиного дома оставалось совсем немного проехать.
-Ну, что? Покеда солдат.  Никто не знат про твой приезд-то. Вишь, не встречают, - сказал возница, остановив лошадь у ворот.
-Спасибо, Макарыч! Вечером ждем тебя.
           Со двора доносился женский голос. Его Лёшка бы узнал среди тысячи других. Мать что-то тихо напевала. Солдатик осторожно приподнял щеколду на калитке и приоткрыл дверь. Анна, стоя спиной к воротам, развешивала постиранное белье. Вдруг она замерла, замолчала и резко развернулась.
-Сынок, вернулся, родной! – улыбка появилась на женском лице.
Она подбежала к Алексею и обняла его, поцеловав.
-Как вы тут? – спросил Лёха.
-Слава Богу, тебя вот нынче ждали.
- Повзрослел ты, - сказала она, любуясь сыном.
-Ой, да что это я, пойдем в избу, ведь ты же с дороги. Небось, голоден?  У меня ушица готова, только сварила. Отец-то- в поле. С закатом возвращается.
-Присядь, - попросил Алексей, войдя в дом и видя, как мать засуетилась.
-Присяду, Лёшенька, сейчас на стол накрою и присяду с тобой, родной, рядышком.
«Все- на своих местах, как было, как будто никуда и не уезжал», - подумал Алексей, осмотревшись вокруг.
-Руки мой и садись к столу. Рукомойник-то, чай не позабыл где?
            Во дворе из-за соседского забора раздавались детские голоса. Рукомойник висел у изгороди, и в щели в ней было видно бегающих и громко кричащих ребятишек. Мальчишка лет пяти увидев, что кто – то моет руки, заинтересовался и подошел ближе.
-Ты кто? Ты солдат, что ли? - стал расспрашивать он.
-Да! Был солдатом.
-А сейчас? - не унимался малыш.
-Я уже отслужил, теперь вот домой вернулся.
-Ты здесь живешь?
-Да, живу. Ты меня не помнишь, наверное? Ты тогда еще маленьким был, когда я в армию призвался.
-Не помню. А у тебя есть солдатская фулажка? Ты мне дашь поносить?
-Как тебя зовут, малыш?
-Санька…
- А меня Алексей. Ты приходи ко мне в гости, Санька, я тебе ее подарю.
-Плавда? Не обманываешь?
-Не обманываю.
Мальчик замер. Затем личико его расплылось в улыбке, и он побежал, крича при этом:
-Ула!!! Мне солдат подалит фулажку.
-Садись, покушай, - пригласила Анна, увидев, что сын вошел в избу.
-Санька- то какой большой стал. Когда я уходил в армию он и ходить не умел.
-Как только тебя призвали, сынок, у них еще Коленька родился. Вот летом два годика ему будет. Помнишь, Нина тогда беременная ходила.
-Выходит, у соседей уже трое детей?
-Да, Варвара- ей восемь лет, Санька и Коленька. Умаялась Нинка уже с ними-то одна. Тимофей у -нее непутевый мужик.  Оставил их одних и уехал в город. Все ищет лучшей доли. Не хочет он в селе работать. Вернее сказать, вообще работать не хочет. У нас все знают, что из него работник- никудышный. Годик два поработает в городе, приедет, всем рассказывает, как там плохо и что у нас лучше. Потом проходит время, и он снова убегает в город. Ну, хоть, деньги жене дает и то хорошо. Тяжело Нинке с таким муженьком, что и говорить, -мать вздохнула.   
- Мне Степаныч сказал, что ждет тебя   на работу, сынок. Говорит, что шофера нам позарез нужны. Давай, давай садись к столу, уха остынет. Дед вчера рыбки с вечерней принес. Стар стал наш дед Кузьма, с бережка теперь только удит. Ловить- он умелец, и даже таким ребяческим способом ловли они всегда с бабушкой с рыбой. Нам часто приносит свеженькой. Отцу-то некогда заплыть даже сейчас.
-Как у стариков здоровье? - поинтересовался сын.
-Дед не жалуется, да и баба- особо тоже, но я – то вижу: не те они уже стали. Годы все равно свое берут и никуда от этого не денешься. Деду в этом году восемьдесят лет будет. Ну, а баба Вера его всего на два годка младше.  Ой, что-то я разболталась и забыла совсем, Лешенька, что ты ведь с дороги. Баньку сейчас организую.
-Мам, я сам затоплю. Посиди рядом.
Анна села на стул напротив сына и, улыбаясь, смотрела, как он ест.
«Возмужал, в плечах раздался, усы вон пробиваются. Сильно на отца похож стал», - думала она.
-Давно мечтал о нашей ангарской ухе. Вкусная наваристая! – похвалил сын.
Скрипнула дверь, в сенцах стали слышны детские голоса.
-Кто там? Проходите, гости дорогие, - пригласила хозяйка.
Первым, с трудом преодолев высокий порог, появился Санька. Следом вошла его сестренка Варя и прикрыла за собой дверь.
-А солдат где? – обращаясь к Анне, громко спросил мальчуган.
-Так, вот он, – показала мать на сидящего у стола сына.
Алексей развернулся к гостям. Санька, увидев его, обрадовался:
-Фулажка где?
Алексей рассмеялся. Встал из-за стола, снял солдатский головной убор с вешалки и надел на Санькину голову.
Тот, радостный, толкнул обеими руками дверь и мгновенно перелетел через высокий порог.
-Ты спасибо забыл сказать! – вслед ему громко сказала Анна и рассмеялась.
-Спасибо!!!- уже во дворе крикнул счастливый малыш.
Варя последовала за братишкой
-Будущий защитник наш, - улыбнулась женщина.
В этот момент за дверью вновь стали слышны чьи- то шаги и стук.
-Снова гости к нам, сынок.
Дверь открылась и вошел дед Кузьма, стуча самодельной тростью о деревянный пол. Старик тяжело дышал. Из-под кепки выбивались совсем седые волосы.
-Вернулся, - негромко произнес он, осмотревшись и увидев внука.
Тот подошел к деду, и они крепко обнялись. Анна пододвинула стул: - Присаживайся, пап.
Сев, Кузьма Фролович уперся на свою трость одной рукой, а другой- от волнения стал теребить совсем белую от седины бороду.
-Как ты, дед?
-Поманеньку, Леха. Еще пурхамся с бабкой моей и по хозяйству, и в огороде.
-Ты, видать, узнал от кого то, что сынок-то вернулся?  - спросила тестя Анна.
-Игнат мне баял, что подвозил мол, твого внучка. Ну, я: обутки- на ноги да- к вам.
-Дорогие мои, мне надо в сельмаг сбегать, а вы тут пока посидите, поговорите, - засобиралась Анна.
-Дед, пойдем в баньку. Я буду топить, а ты посидишь рядом, - предложил внук.
-Что, попариться хошь? Правильно, с дороги-то энто будет в самый раз.
-Отслужил, молодец! Дальше-то, что думашь делать? – спросил Фролович, когда печь в бане загудела от горящих в ней дров.
-Председатель мамке говорил, что работа в колхозе всегда найдется.
-Знамо дело, найдется. Знаю даже, кака.
-Какая? – поинтересовался Алексей.
-Ребятишек не на чем и некому в школу в Степашино доставлять. Кумекаю, он тебе энто дело хочет поручить. Машинешка есть, такая УАЗ- «Буханка». Она, почитай, два года или более уже поломанная стоит. Так вот он желат, чтобы ты ее починил и детишек в школу и обратно возил на ней.
-А что, если запчасти будут, отремонтирую.
-И то, правда, внучек. Куда оне денутся, найдут все детали. Им позарез ее к осени на ход поставить надобно. Степашинские сейчас наших деток учиться возят, стыдно чай, - заключил мудрый старик.
Вскоре баня была готова. Дед Кузьма запарил березовый веник, от которого пошел ароматный запах.
Постояв, решил: - Давай-ка я побью тобя веничком, - и стал раздеваться.
Войдя в парилку, он сразу плеснул воды на камни. К потолку с шипеньем взлетели клубы горячего пара.
-Открой оконце, выпусти его, первый пар- он не дюже чистый, - распорядился Фролович.
Внук все сделал, как велел дед.
-Будет, закрывай.
«Сбылась мечта», - думал парень. Сколько раз, находясь на службе, Леша представлял себе это мгновение. В части, где он служил, была баня, но она и в подметки не годилась отцовской.
Молодой человек сидел на пологе в горячем пару и наслаждался. Рядом дед звучно хлестал себя веником и громко кряхтел.
Отец вернулся с полей, когда уже смеркалось. Гости ко времени тому собрались и сидели за столом.
-Давай, Борис, присаживайся к нам. Давно ждем тебя, - пригласила мужа Анна.
Алексей подошел к нему.
-Дай-ка я посмотрю на тебя. Вижу, служба на пользу пошла, сынок.
Они поцеловались и обнялись.
-А мне Матвей поведал, что Леха–то вернулся. Чуток пораньше мы с ним сегодня работу закончили. Сейчас они придут.
Через пару минут зашли и соседи: Матвей с женой Клавдией.
-А где Зоя?  Почему не пришла?  –поинтересовалась хозяйка.
-Придет чуть позже, управится и придет, -ответила ее мать.
-Как же без Зойки- то? Правда, Лёха? - вставил свое слово дед Кузьма, подмигнув внуку.
Он преобразился после баньки.  На старике была белая накрахмаленная рубашка. Седые волосы на голове, борода и усы аккуратно причесаны. До прихода Бориса гости уже по стопочке выпили, и Фролович разрумянился.
-Красавица стала Зоюшка. Ну, чем не невеста? – поддержал Кузьму Макарыч.
-И не говори, Игнат, - поддакнула супруга бабка Матрена.
Парень смутился. В это момент в дверь постучали, в избу впорхнула Зоя.
-Сто лет жить будешь, милая, только что о тобе речь велась, - приветствовал ее дед Кузьма.
Девушка вспыхнула, на щеках заиграл румянец.
-Зарделась – то как! Прямо-маковый цветочек! – не унимался Фролович.
-Красавица - девка! - добавила баба Вера.
-Будет вам.  Проходи, дорогая, садись к столу рядом с родителями, - выручила Зойку хозяйка.
-Пошто это с родителями? Пущай присядет рядом с парнем, - вмешался дед Игнат.
-Нечего, рано ещё! Чай не свадьба, - сурово глянула на Макарыча Клавдия.
-И то верно, - согласилась с ней баба Вера.
          Допоздна сидели гости. О многом переговорили. Больше вели речь о своем не простом сельском житье- бытье. Немало советов на дальнейшую жизнь надавали и демобилизованному солдату. В основном, гости были за то, чтобы он устраивался на работу в селе. Правда, были и такие, которые говорили, чтобы ехал в город, мол, в селе мало платят. Лёшка же ещё на службе решил для себя, что будет жить и работать в Жарковке. Он слушал сельчан, родителей и то и дело посматривал на Зойку, которая сидела молча, тоже изредка бросая взгляд в его сторону. «И, правда, хорошенькая, все в ней нравится: русые волосы, большие голубые глаза, белые нежные руки», - думал молодой человек. Он в этот момент осознал, что в нем зародилось какое-то новое, незнакомое ему доселе нежное чувство к девушке.
Она побыла около часа и засобиралась.
-Я тебя провожу, - предложил Алексей.
-Проводи, проводи, Лёха, а то ей далече, - улыбнулся дед Кузьма.
-Правильно, что решил остаться в селе, - сказала девушка тихо, когда они вышли.
-Зоя, а ты чем здесь занимаешься?
-Я поступила в медучилище после школы. Еще год мне учиться. Сейчас вот до сентября на практике в нашем медпункте, работаю медсестрой.
-Здорово! Теперь у меня знакомый врач есть.
-Ну, врач- не врач, а кое - что уже могу, - ответила девушка и на лице ее вновь появился румянец.
Этот нежный румянец на девичьем лице совсем обезоружил парня. Он растерялся и не знал о чем говорить. Некоторое время молодые люди шли молча. Уже подойдя к Зойкиному дому, Лёша спросил:
 - Я тебя завтра после работы буду ждать у медпункта? Ты - не против? –
Девушка рассмеялась.
 -А что смешного? - удивился он.
- Так, ничего. Я- не против. Приходи к шести вечера, в это время я заканчиваю работу. До завтра!  -сказав это, она скрылась за воротами.
            Утром следующего дня демобилизованный солдат проснулся от шума на кухне. Отец уже собрался уходить и что-то уронил на пол. От чего сын тут же открыл глаза.
-Который час, бать? – спросил Алексей.
-Спи, Лешенька, рано еще, пять часов только, - тихо ответила мать.
Скрипнула дверь. Отец ушел.
Парень полежал с полчасика, но уснуть так и не смог.
«Пойду с утра в правление, поговорю со Степанычем, посмотрю на машину. Может, какие-то запчасти есть. Начну ремонтировать», - решил он.
-Мам, председатель к какому времени уже в правлении?
-Сейчас- посевная. В шесть он на месте. Ты отдохнул бы несколько дней, успеешь еще, наработаешься.
-Надо быстрей отремонтировать машину. Нравится мне это дело, - ответил сын и соскочил с кровати.
Ровно в шесть Лёша пришел в правление. По всему было видно, что Степаныч уже давно находился там. В кабинете толпился народ. Слышно было, как он выдавал задание одному из бригадиров. Увидев солдатика, улыбнулся и спросил: -Алексей, ты ко мне?
Тот кивнул.
-Подожди, сейчас я с ними разберусь.
В комнате было сильно накурено, дым стоял столбом. Парень вышел на свежий воздух.
-Лёша, где ты там? Заходи, - услышал он в открытое окно голос председателя.
-Демобилизовался, значит, ждем тебя, дорогой, ждем. Хвалю, что сразу пришел. Ты ведь сутки, как вернулся. Правильно, нечего прохлаждаться. Техника ждет, ну, а какая - тебе уже доложили. Выходит, ты согласен. Садись, сейчас я завгару позвоню, примешь все, как положено: и Уазик, и запчасти, -говорил Степаныч.
-Запчасти- тоже? Все есть?
-Обижаешь, сынок, мы ведь тебя ждали. Неделю назад завгар последние привез.
-Здорово! -  обрадовался Алексей.
-Так, вначале к кадровику зайди, к Павлухину, да ты его знаешь. Затем- дуй в гараж. Ну, что, Лёха желаю тебе удачи! – сказал председатель и протянул парню шершавую с пожелтевшими от табака пальцами, руку.
-Спасибо!
            Через пару часов демобилизованный солдат уже рассматривал доверенную ему технику. УАЗ-452 был не так и стар, но и не нов, имел девять пассажирских сидений. Навесное оборудование мотора почти все надо было менять, тормозные колодки, ступичные и карданного вала подшипники- тоже. Благо, все запчасти имелись и были получены. Завгар Потехин, которого он прекрасно знал, даже спецовку   выдал для ремонта. Инструмент молодой водитель нашел в салоне в специальном металлическом ящике.
«Ничего страшного нет. Через месяц отремонтирую ее, будет, как новенькая», - думал Лёшка.
В этот день он так увлекся, что совсем забыл про обед. Вспомнил, когда почувствовал голод. Посмотрел на часы -было пять часов вечера.
-Я смотрю, ты и есть не ходил? Молодец, паря! Ты нам еще нужен будешь, поэтому переодевайся и давай домой. Как раз, на час раньше, - сказал Потехин.
Через минут десять Лешка усталый, но очень довольный собой и этим днем, быстро шагал к медпункту.
                Почти все свободное от работы время молодые люди теперь проводили вместе. Им хорошо было вдвоем, юношеская дружба постепенно переросла в большую любовь. Дни летели один за другим. В конце июня Алексей закончил ремонт машины.
- Молодец! Справился, Леха! До школы пусть твой микроавтобус будет дежуркой в селе. Понадобится, будешь ездить в Степашино, в район и в областной центр, - распорядился председатель.
В первый же день, когда выехал с гаража, парень по дороге, идущей вдоль Ангары, прокатил Зойку и своего маленького соседа Саньку.
-Холосая у тебя масына! - восторгался малыш.
                Лето в тот год выдалось очень жарким и засушливым. Вечерами после работы молодые люди время проводили у Ангары, наслаждаясь ее прохладой. В один из таких знойных дней они, вдоволь накупавшись, долго сидели на берегу реки, мечтали и строили планы на будущее.  Стемнело, Алексей развел костер, от которого исходили алые блики по воде. Огонь отпугивал мошкару и комаров, освещая округу. Время пролетело незаметно. Возвращались домой девушка с парнем уже за полночь.
-Леша, что-то горит в селе! Смотри: зарево и клубы дыма, - сказала Зойка, показывая рукой в сторону домов.
- И, правда, горит, - подтвердил парень.
Молодые люди переглянулись и побежали.
Полыхала соседская изба, рядом кто-то метался. Крышу дома охватило пламенем. Из открытого окна, выходящего на улицу, показались алые языки. Входная дверь начала гореть. Соседка Нина, мечущая около дома и держащая на руках маленького Колю, кричала:
-Там- дети, там- Варя с Санькой! Помогите!!!
С ведрами, наполненными водой, подбежал Игнат Макарыч за ним следом- отец и дед Кузьма.
-Дед, лей на меня воду, быстрей, - скомандовал Лешка.
-Ты что надумал, внучок? – с дрожью в голосе спросил старый Кузьма и окотил внука водой.
-Макарыч, давай, и ты тоже лей, быстрей.
Дед Игнат, недолго думая тоже облил паренька из своего ведра.
-Будь осторожен, сынок,- предупредил отец.
Алексей тут же кинулся к двери дома. Хотел открыть, она не поддавалась, была заперта изнутри. «Соседка с ребенком, видать, вылезла в окно», - мелькнуло в голове.
-Дед, нужен топор, - крикнул он.
Старик, несмотря на свои восемьдесят лет, мгновенно его принес.
-Сыночек, будь осторожней, родной! – услышал он за спиной голос матери.
С помощью топора дверь удалось быстро открыть. Из верхней части входного проема клубами повалил дым. В сенцах, закрыв лицо руками, сгорбившись, сидела Варя. Девочка кашляла. Увидев перед собой молодого человека, она протянула к нему руки. Лешка подхватил ее и вынес во двор. Увидев бегущую к нему Зойку, крикнул, передавая ей Варвару:
-Осмотри ее!
Сам же вновь скрылся в пылающем доме. Внутри избы уже горел потолок. Одна из стен была объята пламенем.
-Санька, Санька, ты где, малыш? -громко звал мальчика Алексей. Дышать стало очень тяжело, раскаленный воздух обжигал легкие.
           Парень увидел кровати. На одной из них горел матрац. Он заглянул под нее, никого не было. В этот момент вверху что-то сильно затрещало, и молодой человек ощутил, как горящие доски ударили его по спине. Леха почувствовал жгучую боль. Часть потолка в комнате обвалилась. Голова кружилась, дышать было невыносимо больно. Он расстегнул рубашку и нижней частью ее прикрыл рот. В голове парня билось: «Где Санька? Он должен быть где-то здесь».
Вдруг под второй кроватью, которая была поменьше, послышался тихий детский плач.
Кровать была прижата к уцелевшей пока от пожара стене. До пола с нее свисало одеяло. Алексей опустился на колени и приподнял его. Стало легче дышать. Воздух внизу был не такой горячий, а дым, благодаря одеялу, под кровать не проник. Ребенок забился в самый угол и тихо плакал. Лешка ухватился за его руку и быстро вытащил напуганного мальчугана.
-Живой, живой, не плачь, малыш, все хорошо! – успокаивал он.
Рядом упала обгоревшая балка. Алексей встал, держа на руках Саньку, прижав его личико к своей груди. Всем телом и легкими он почувствовал, как раскалился воздух в горящей избе. Как он оказался на улице, Леша не помнил. Он только слышал, когда уже кому-то передал Саньку, голос отца:
-Рубаха горит, лейте на него.
Еще парень почувствовал телом холодную воду, и увидел Зойкины глаза, которые блестели то ли от слез, то ли от пожарища. Он присел на траву в шагах двадцати от пылающего дома и вокруг все куда-то исчезло. Не видел, как приехала пожарная машина со Степашино, как тушили догорающий дом соседей. В тот момент ему виделась совсем другая картина: перед ним распростерлось цветущее поле жарков. Он видел камень-медведь, лежащий у дороги, вдали Ангару и улыбающуюся Зойку, стоящую у колодца с ведрами в руках.
                Очнулся Алексей в медпункте. Голова раскалывалась, плечи горели, перебинтованные руки ныли. Рядом с мокрыми от слез глазами стояла мать. Фельдшер со шприцом в руке наклонился над ним.
-Слава богу! – сказала Зоя, увидев, что больной открыл глаза.
-Алеша, ты меня слышишь? – спросила Анна, подойдя вплотную к кровати.
Леша кивнул, и на лице его появилась улыбка. Мать с Зойкой радостно переглянулись.
-Все, хватит, завтра приходите, ему необходимо отдохнуть, - стал выпроваживать Анну доктор, увидев в дверях отца и деда парня.
-Выкарабкается герой! Угорел он сильно. Ожоги у него все второй степени. Недельку пусть полежит здесь. Поправится тогда и выпишем! -успокаивал фельдшер.
-Дети как, Санька с Варей? – совсем тихо спросил Алексей.
-С ними все нормально! – одновременно ответили мать с девушкой и заулыбались.
-Все, давайте уходите, ему сейчас тяжело говорить, ожоги у него дыхательных путей, - вновь обратился к присутствующим заведующий медпунктом.
-Зоя, если будет нужно поставишь еще обезболивающий укол, - сказал он, уходя, медсестре. Девушка села на стул рядом с кроватью, положила свою руку на Лешкину и спросила, глядя на него:
-После укола тебе легче стало?
Больной кивнул и прикрыл глаза. Волосы его, свисающие на повязку на лбу были подпалены, густые черные брови- тоже. Руки, перебинтованные по локоть, лежали неподвижно. Зойка ощущала радость и счастье от того, что она сейчас здесь одна с этим решительным и отчаянным парнем. Девушка гордилась им, она любила его и поняла, что хочет быть всегда рядом.
На следующий день сельчане собрались у дверей палаты, но фельдшер никого не пропускал.
-Приходите через пару дней, когда ему легче будет, - говорил он людям.
С медпункта Зоя почти не уходила. Находилась рядом, меняла повязки, колола уколы. Через неделю, как и сказал доктор, Алексея выписали.
Погорельцев приютили у себя его родители. Выдели им самую большую комнату.
-Ула! Солдат пришел, - первым поприветствовал Лешу Санька, когда тот вошел.
-Здравствуй, Леша! Как ты?  –спросила Нина.
-Нормально! Как вы? Как дети?
-Саню только в первый день тошнило, голова у него кружилась. Зоя ему лекарство дала. Все прошло. Видишь, носится опять, как угорелый.
-Точно угорелый, - засмеялась Анна.
-Варя тоже себя плохо чувствовала только в тот день. Сейчас все хорошо.
-Почему девочка не могла открыть дверь при пожаре?
-Я на ночь ее закрываю на замок, а ключ вешаю в комнате на гвоздик на стене. Стена эта первой загорелась тогда.
-Понятно.
-Дом, смотрю, весь сгорел.
-Комиссия вчера из района приезжала. Причину пожара будут устанавливать. Розетки у нас искрили, мужика-то нет. Думаю, в этом и дело. От дома-то почти ничего не осталось. Степаныч сказал, что лес выпишет, люди помогут, говорят, мол, всем селом построим к зиме, спасибо им, - рассказала Нина и заплакала.
-Особо тебе, Лешенька, спасибо! Если бы не ты…, -женщина громко зарыдала.
Анна подала ей стакан воды. Та трясущимися руками взяла и выпила.
-Санька, как дела? -спросил тихо парень, видя, что малыш нахмурился, глядя на плачущую мать.
-Плохо! – мальчик готов был заплакать.
А что так?
-Фулашка твоя сголела, - пожаловался он и личико его стало совсем кислым.
Анна с сыном рассмеялись.
-Фуражку я тебе новую в районе куплю, а пока на вот пилотку, благо она у меня тоже есть.
-Ула! – обрадовался малыш.
-Скажи: «Спасибо», сынок, - подсказала мать.
-Спасибо! Спасибо тебе! – закричал Санька.
Варя, которая все это время стояла рядом смотрела на них и слушала, тоже тихо произнесла:
-Спасибо!
                Дом погорельцам к ноябрьским праздникам отстроили новый. Возводили его всем селом. Председатель, как и обещал, помог с лесом.  Бригада плотников за несколько выходных поставила сруб. После уборочной почти все сельчане приняли участие в завершающем этапе его строительства. Весной, по окончании посевной, Алексей с Зоей сыграли свадьбу.