Фантасмагорические метаморфозы. Памфлет. Глава 2

   http://proza.ru/2021/03/13/147 - глава 1

                Глава 2

      Полетели самолёты пиндосовские в страны-подпевалы к шляхтичам, на неметчину, в балтийские. Схоронились там, поджидаючи указа от Главного Мерикана. За воздушным флотом вслед отправились корабли на Чёрноморье и на Балтию, погрузив запрещенные фосфорные и кассетные бомбы и радиоактивные снаряды в трюмы, шобы Окрайне переправить помощь эту матерьяльную.
... «Окружу Расейку за шпиёнско-подрывную деятельность и за то, что извели «Красу мою Ненаглядную», возьму в полон умных да красивых девок на расплод в отместку,  если рыпаться и воевать зачнут. Облагородится наша раса за счёт Раши».– думал брУнет неудачного цвета.

     Но Расейский царь... был силён, зело борзо, да и умом крепок. Показал свои космические силы – дрогнули Плохиши иноземные. Занял Вован половину морей своими кораблями, готовый показать, что не стОит с ним мускулами поигрывать, ни по чём с ним никому не совладать. Вышел он на палубу авианосца быстрого, снял китель форменный, показал свой торс с трицепсами и бицепсами, и... по-мерикосски руку вытянул перед собой. Все пальцы загнул, а средний – оттопырил.

     Посмотрел королёк иноземный в раритетный бинокль с красногорскими линзами, увидел эту распальцовку и... задрожали у него тонкие ножки заморские. Еще больше схуднул и почернел от зависти, что всем превзошел его Раша-царь, Владимир Первый, а никакой ни Вован.
   А тут истребитель рашеский стал летать низко над мериканами и их посудинами – напугал их души пиндосные... заскулили парни, изошли поносом.
– Да и не парни мы вовсе, и не надо нам Рашляндию, мы Гейропу любим. Не хотим девок расейских, знать не знаем, что с ними делать, своя у нас любоФФ, евроГейская... – сказали они и сразу двести «полубаб» подали в отставку.
 
      Не хотелось Главному Мерикану лицо потерять, хотя ужо и надежды не осталось найти его – совсем оно почернело, как у макаки той человекообразной, что он в ЗООпарке видел живьём, а не в киноХвильме 3D, где изображение распространяется за область геометрического распознавания, включающую периферийное зрение, что заставляет зрителей поверить в реальность происходящего на экране.
 
     Но... не мог он так просто всё оставить... «Ладно – подумал – буду чужими руками жар загребать».
И отдал все смертоносные снаряды, кудыть надо – окрайным сумасшедшим олигарХФренам. Навешал им лапши мериканистой на уши, обещаниями завалил, как фастфудом, и стал улыбаться всем, будто ни в чём неповинный, улыбочкой такой шизоХренической. А глашатаи пиндосовские на весь мир начали трубить, какая Раша засраша, и своё гэ* (гамно) на уши всем навешивать.
 
      Но МИР совсем не одурел – стал пробуждаться. А депутатка самого Бундестага с неметчины, хоть и имя имела с израильщины, Сарою звалась, отфигачила бабу ихнюю, ту, что ходила всегда в штанах, немного меркельнутая такая, все равно, как по голове чебурахнутая.
– Дура ты, баба, опять пошла супротив Расеи, а пословицы мудрые ейной страны не выучила... Запомни первую: «Нельзя плЮвать в колодец – придется водицы напиться.»  А ты плюёССя. Перетерпит Раша годика три-пять, чай, да и слюбится с юанем китайским, да и отвернется от Гейропы окончательно. И что? Мерзнуть будут медхены и фройляйны... да и hеrы (херы – мужики, значится) – тожа, не говоря о киндерах.

      Окрайному царю, тем временем... то ли моча в голову ударила, то ли озверин в крови образовался, потому шта мерикосам внял. И стал он кровя народу своему южно-восточному пускать, хотя тот давно обукрайнился и говор у них стал на смеси двух языков, суржиком звали. Но все равно они царю Петрусю изгоями казались, раз русичам роднёй доводились. Рыли ему уголь под землёй, как кроты, шо он золотым становился, богатство приумножали его царству-государству, а любви царёвой так и не снискали. Использовал Петро мериканские снаряды супротив людёФ за их свободолюбие. «Ишь, права выдумали качать... »
 
     Не по нраву ему это оказалось. Не щадил царь живота своего – дни и ночи не спал, винцо попивал, старался, поскорее шоб после бомбёжек выжженная земля осталась.
И стали от его трудов праведных города Новороссии походить на такие, будто тока што ядерная война закончилась – ни одного дома целого не выстояло. Именно так евойная подружка с Киевской Руси, которая с косой округ черепушки, вещала не раз: – «Оставить выжженную землю»!
Правда, енто она Расею пожечь намеревалась, но Петруше и тут подошел её совет – прислушался он, запомнил кой-чё, не совсем мозги ишо засахарились.

      И началась на Окрайне «пляска Святого Витта». Днём стреляют в юговосточных окраинцев бывшим советским градом, а ночью без передыху бросают фосфорные бомбы, ракеты, прожигая всю землю наскРозь. А шо своих гробят... кого это волнует...  Петрусь смотрел и наслаждался красотою. День Победы-то он запретил стране, дык не насладился красочными салютами, а тут... восполнил утраченное. И так ему все это нДравилось – словами выразить невозможно.

       Ой, люто ненавидел Петрусь русичей! Храбрые они в бою, сильные, и страна у них дюже лепа и богата, особливо подземными кладами, шо ресурсами зовуть. Всё думу думал: «И как так Господь распорядился, щё и девки у них краше и умнее, и народ шиПко приветливый и гостеприимный, и не гордятся ничем, делятся всем почём зДря, и не жадные»...
Его именно это больше всего задевало – не просят их, а лезут помочь, мильярды сують. А таво не понимают, шо карманы-то дыроватые у Окрайны... и куда-то усё меж пальцев и ног текЁть – никому неведомо, акромя олигарХфренов. И почувствовал он себя совсем идиЁтом ущербным, тем более, что в стране разруха началась, нищие все стали, но гордые... яуропеиды же.
И начал он говорить своему изгойному южному народу таким ла-а-сковым хитрым голосом:
– Возвращайтесь, не уходите никуда, разрешу вам по-русски мал-мал гутарить.
А как народ стал вертаться взад, мало кому удалось по-русски побалакать – он по дороге бомбить их зачинал и сжигал. Полностью изменился Петро, словно сметаморфозился... жестоким стал, бессердечным. И возненавидел его народ, за то что братьев заставил в братьев стрелять-убивать, жечь-бомбить.
Забув он одну истину, что жисть – она такая, как дождь. Идет, идет и... заканчивается. Так и его скоро срок подойдет, только память о нём останется, как о Петрусе Кровавом. Поплохело у него на душе, но решил идти до самого конца – «пан уже или пропал».

     Даже Лукерья не могла его успокоить, наоборот раздражать начала. «Расейская шпиёнка знать... все войны из-за баб. С того все и началось».– думал он про неё.
Вызвал бабку-ведунью. И рассказала та, что плохо кончится яво путь – бяда к няму через енто самое «место» бабское и придет, мозги окончательно засахарятся, силу мужицкую он потеряет, как и страну. Запереживал Петрусь, а ничем себе помочь уже не мог, потому как попал в кабалу, разучившись своей головой думать окончательно. И баба яму ужо давно не нужна была – иссякла сила богатырская.

... Нарисовал ему Главный Пиндос картинку, по которой тот действовать должОн.  Пошел Петрусь мерикану навстречу, как кролик к удаву, потому как тот угрожал, шо если отступит, хана ему. Заморозит все счета в Пиндосии, где Петрик хранил непосильным трудом нажитые денежки. А на самом деле, пОтом и кровью заработанные окраинцами, которые он приХватизировал в нужный момент, да на войне наживался. Пообещал ему заморский «властелин мира», что оставит Петруся с голым задом и не посмотрит, шо он Окраинный... если супротив пойдет и не будет под яво дудку плясать.
            
    Сбылись слова ведуньи – расстаться пришлось ему со своим здоровьицем. На ворованные денежки понастроил повсюду сладких заводов-то, поэтому у него и кликуха была «шоколадный король». Так вот... от жадности, да оттого что много коробок с конфетами съел, стала у него кровь густеть, а лекарь сказал, шо и моча у няво тожа сладкая стала. Потому и становилась голова тяжелая, будто моча ударила прямо по мозгам... Даже девки молодые больше не волновали его плоть. И ушел бы он с царствования, да амбиции зашкаливали – Государём же стал... всея Окрайны.
               

http://proza.ru/2021/03/13/1310