Фантасмагорические метаморфозы. Памфлет. Глава 1

            
Фантасмагорические метаморфозы

                ПАМФЛЕТ

Книга с этой повестью напечатана на Западной Украине в г.Ужгороде, Михаилом Темновым. Литературные герои закамуфлированы,
но  явно  просматриваются. Тираж составил всего тысячу экземпляров,  но он разошелся за две недели. Продолжение следует.               

Эпиграф:
«Сколько верёвочке не виться – конец будет».

                Глава 1

       В некотором царстве, в некотором государстве жил был царь, звали его Петрусь, а царицу – Одарка. Всё бы ничего, и любовь была... да так любила Даринка поесть, шо толстеть начала не по дням, а по часам. Царь ей это постоянно в вину ставил:
– «Не сможешь скоро в светлицу войти – закатывать мячиком придется».
Сердилась царица, но в аппетите останавливать себя не хотела. Недолюбливала её челядь за это, особенно повара – больно придирчива была, гурманка хренова. То ей суп подавай с клёцками, то гуся в яблоках, то молочного поросёнка жареного, то вареники с вишнями, то шоб ложка в борще стоймя стояла... Достала всех. Когда родила царевича, ещё больше округлилась. А мужу всё время твердила: «Лучше на волнах качаться, чем о кости шишки набивать».

       Пообещали к ним с визитом важные гости пожаловать из соседних и дальних царств-государств, на молодую жену и сына царского посмотреть. Не захотел Петро позориться, показывая всему свету такую толстуху, и отправил царицу к сестрице в тридесятое государство, чтобы при гостях не дурила. Стыдно ему было за её любимое развлечение – никто не мог столько газов музыкальных за раз выпустить, как будто песни пела она тем местом. Сердился царь, да шо поделаешь с глупой бабой, тоже похохатывал бывалоча. Она твердила, шо на неметчине – это обычное дело, вредно в себе енто дело держать.

       Шоб ночью дышать свежим воздухом и не приставала Дарюха, ел он сало с чесноком и цибулей, от него разило за полкилометра скверным духом, та и отставала, зато храпел потом один в опочивальне в своё удовольствие.
  Сам-то он работящим был, не любил в покоях валяться. Как утро – на двор скорей, размять силу богатырскую с топориком, аль за водой на колодец сбегает... А ленивая жинка до обеда на перине почивала – вот и распирало её, как на дрожжах.  Царь всё думу думал: «Кого бы из баб за царицу послам выдать, слегка схирить?»
Врать яму не привыкать, у пиндосов намастачился.

... Полцарства гонцы обошли. Столько девок симпатиШных перебрали, но... ни боярские, ни купеЦкие не сгодились – тупые уродились, как пробки. Однажды встретил он на охоте девку крестьянскую, Лушку из Расеюшки. Хороша была! Зело на талию тонка, грудастенька, жопастенька... в душу сразу запала и на сердце легла. Научил царь-государь её павой выступать, нарядил в одежды царские, а слово лишнее гутарить запретил.

    Влюбился с первого взгляда, забрал в царские палаты, объяснил, что от неё требуется, а она и рада-радёшенька, что хвосты коровам больше крутить не надобно. Да и царь молод ещё был и хорош собой, щедрый на любовь да ласковый.
– С тебя и улыбки хватит!– молвил он по-доброму.
И дитёнок царский полюбил веселую няньку – нравилось ему к полным грудям прижиматься и сладким духом дышать. А она частенько баловала его парным молоком  – сбегает на коровник, сама подоит, сама процедит сквозь марлю и тут же ему преподнесёт в крынке да с пряником расписным.  Кому от такого удовольствия плохо будет?...

... Ой, зело понравилась, «царица» послам заморским... И разлетелась по всем странам весть, что жинка у Петро с Окраины Руси всем взяла – красива и умна, знает, когда слово молвить, а когда помолчать, да в разговоры государственные не встревать. И царевич у них необычный растёт. Кругом одни дурни, а этот и собой хорош и умён, знать, в мать вышел. Такой зазря не пойдёт войной, кады вырастет, так его дельно воспитывают.

      Стали гости заезживать, красотою царской жены любоваться, да зависть их обуяла – свои-то женушки... во всём царице окраинской уступали. А мерикан... ваще голову потерял от Лукерьиной красы, аж почернел, как арап, от любви великой. Своя-то баба дылда была, как палка сухая и злющая, да ишо трансформерша (из мужика сделанная - весь мир об ентом знал). Кады женился, тады узнал, да поздно ужо было. И стала в нём расти злоба лютая, захотелось украсть эту царицу, раскрасавицу девицу, овладеть ею со страстью мужчинской... и такое же дитё зачать.

... А тут, откуда ни возьмись, объявилась настоящая хозяйка – нагостилась у сестрицы всласть. Едва успел свою полюбовницу Петрусь спрятать... да понял, что с этой бочкой ароматной не сможет больше жить. Стал думу думать – куда б яё спровадить. И написал другу-мерикану депешу.

«Видел я, батенька, как ты мою жинку взглядами поедом ел, дык вот я и предлагаю сделку – баш на баш. Пять условьев даю.
1. Забирай её, а мне взамен «Мистрали» хранцузские, шо для Расеи готовили.
2. Дороги турецкие по Босфору с Дырдынеллою – под мой контроль.
3. Газ расейский так хочу забирать, на халяву, а дорогу южно-поточную запретить в Яуропу. А особлИво – Северный поток.
4. И главное – взад «товар» не вертать.
    Шли за царицей корабль и бумагу, заверенную в БрУсселе – получишь подарунок своевременно. Одарку ты видел, знаешь, какая она, получишь в целости и сохранности. Кабы тока в дороге не спортилась. Знак качества я на ей поставил при свидетелях. В обрат, использованную, не приму».

    Обрадовался заморский королёк, получив такую грамоту. Подумал, что такая красота стоит того. Дал согласие и отправил корабль с бумагой, заверенной в ЕврЕсоюзе, что его устраивают условия и передумки не будет. Сплясал гопака на счастье, шо назывался: «Хто не скачет – тот мАскаль». ШыПко ему танец этот в гостях понДравился. Хранции быстро указал «Мистральки» переоХформить и отобрать у Расеи, турецкому хану послал указание не строить препоны хохлам при передвижении их «корыт» по Босфору с Дырдынеллою, а с газом сказал сам себе:
– «Разберусь!»
Потоки на Яуропу намёком запретил, а один ещё и рванул, да на Окраину свалил, с больной головы, будто на здоровую. А они, как бы, в войну не вмешиваются.

     Царь Петрусь вызвал в покои свою музыкальную жинку и сказал:
– Дорогая, тебя пригласил в гости иноземный королёк, ждет-пождет, дары царские  приготовил. Плыви на корабле заморском, марку Окрайны не роняй, ты ж свидомая, береги незалЭжность. Свиту бери с собой, сколько надобно, тильки никому лица не показывай – от сглазу. Эти пиндосы шиПко глазливые, не растеряй свою красоту в дороге.
    Впервые не ослушалась его Одарка, не перечила – мериканоф повидать хотелось ей, всю Пиндосию объехать, нарядов накупить фирмАцких, на халяву получить презентиков. Рада-радёхонька была, набрала вещей коробов несколько и отправилась в дальний путь – каретами, пароходами и на перекладных.
    Но не знала она, не ведала, шо ждет её международный скандал, шо «пропадет» она в этой Мерикосии-Пиндосии, подсядет на травку и наркоту. Исхудает вся, петь начнет в кабаках нормальным местом и хриплым голосом, как Эми Уайнхауз, шоб с голоду не сдохнуть. Баксы копить будет, шоб из борделя выбраться, куда она попадёт, выброшенная корольком иноземным на улицу. И не поверила бы никогда, шо обратно-то Окрайна бывшую царскую особу принять не захочет – не узнает её даже царёныш родненький. Увидит Одарка свою разлучницу и... помрёт с горя. Ну, это когда-а-а ещё будет, а пока...
 
... Долго сказка сказывается, да не скоро дело делается. Шел корабль по морям-окиянам  и доплыл до пиндосовской гавани. Схуднула царица, даже сбледнула, но по импортным меркам, все равно жирновата осталась. Чем-то схожа она была с Лушкою, глазастенька, жопастенька, а в остальном... слов нет. Лица никому не казала, ходила в накидке-балахоне, как Пугачиха в молодые годы, и никто не знал, шо там скрывается.

     Как увидел пиндосский презик, шо к нему приплыло, завизжал дурным голосом. Понял, что дурканул, а Петрусь, хитрован хохляЦкий, обвел его вокруг пальца. Закричал: – Измена!
И стал собирать войско, чтобы плыть в Чёрное море на Хохляндию с обидой и войной. Но вначале отправил послов с неудовольствием и письмом гадостным. И вскоре получил ответ царский, окраинский.
... «Зря ты обиделся, друг сердеШный. Глаза – её? Её. А в том, что бабу раздуло, как корову, или схуднуло, как анорексичку, ищи руку мАсквы. Вован по всём виноват. Это Расея, мать её... шпиёнов заслала на твой корабль, надавали ей всяких вашинских добавок, вот и приключилось недоразумение. Это, шоб рассорить нас – вот в чем вся бяда».

      Главный пиндос поехал советоваться сначала к шляхтичам, потом на неметчину – к дружбанам меркельнутым. Те не стали сдавать другана – подтвердили, но запросили у Петруся преференциеФ. Сосед литвинов в скидках и во всём ентом толк знал, не зДря Батькой прозвал...  «Мы – тебе, ты – нам. И давай вместе Расею-мать давить, а то... ихний царь слишком жирует тама».
Но Батька вовремя одумался и отказался им помогать – вторую табуретку из-под себя выпнул, прижался к Светлейшему.


Продолжение     http://proza.ru/2021/03/13/1154