Се ля ви

(Миниатюра)

Мартовский дождь поселился за окном. Явление не частое, когда после двадцатиградусных морозов, вдруг является оттепель, да такая, что мелкий моросящий дождик за три дня умудряется съесть почти весь снег. Промёрзшие тротуары в городе, превращаются в арыки, отбивая всю охоту передвигаться пешком. Почему арыки? Да потому, что наши тротуары и подходы к домам зачастую оказываются ниже уровня дорог, беспощадно ремонтируемых и подсыпаемых ежегодно.

Циля Ильинична, дама без возраста, начавшая писать рассказики по выходе на пенсию и размещавшая их в дамском журнале Америки, готовилась к встрече приятельницы, Таточки. Они пребывали в разных возрастных категориях, но Циля умела общаться на любом уровне. Ей всё в этой жизни было интересно, а слушать она умела. Не любила только дураков и бандитов, коих, честно говоря, было предостаточно.

Историй она знала множество, и бывало, они, как из рога изобилия, изливались на слушателей. Таточка оказалась собеседницей весьма интересной: начитанной, музыкальной, говорившей свободно по-французски и знавшей многое об этой стране. А кроме того, зачем-то приехавшей из Канады в Россию, где постепенно утрачивала ясность во взоре и, некогда прекрасный, цвет лица.

Выпив с утра бокал горячей воды и похвалив себя в зеркале, Циля встала под душ, растирая себя кофейным осадком, в качестве скраба. Из душевой она видела мрачную погоду за окном и радовалась, что лезть в эту промозглую весеннюю хлябь сегодня не надо. Последнее время она стала очень ценить состояние, когда, проснувшись утром, ты ощущаешь, что ничего не болит – и это был прекрасный повод для счастья! Тут уж каждому возрасту – своё. Из вечного «Грюндига» лилась славная мелодия, довершавшая очарование домашнего пребывания.

Облачившись в свежие джинсы и рубашку, легко позавтракала. Потом, пока гладила высохшее бельё, Циля принялась обдумывать предстоящий обед. Она давно уже не утруждала себя строганием салатов и прочими глупостями, готовя единственное блюдо. Сегодня был последний день масленицы, но отведав блинов в первый день, Циля так и не сподобилась печь их ещё. Избыток глютена ей претил, да и не хотелось.

Сегодня она решила приготовить шампиньоны в сметане, и подать их с отварной стручковой фасолью и сладким перцем под сливочным соусом. Бутылочка отменного красного вина Primitivo di Manduria 2017 года, за тысячу четыреста рубликов, и неплохой Камамбер к ней – были очень кстати. На десерт был намечен кофе по-ирландски и яблочный штрудель с самым несладким мороженым.

Что ж – вполне дамский стол. Циля любила готовить и радовать своих домашних, да немногочисленных гостей. Обожала свой японский фарфор и столовое серебро, вещи своих предков и розы на столе. Как многие тельцы, она знала в этом толк. Ну, а разговор сегодня намечался интереснейший!.. И это было главным.

Из приёмника лилась джазовая музыка, и Циля, пританцовывая, сервировала стол, на котором уже горели свечи. Их отсвет отражался в тёмном стекле винной бутылки, и делал тёплым серебро. Обед был уже готов и ждал гостью. На свежих розах, лососевого цвета, дрожали капельки воды. Один из лепестков упал на пол, и Циля Ильинична нагнулась поднять его. Но тут, оторвавшийся тромб, прервал её земной путь.

А в это время Таточка, уже одевшись и препоручив обоих своих киндеров дружественной соседке, случайно услышала по радио, совсем уж не радостное для себя, сообщение. В стране готовился закон о запрете просветительской деятельности для частных лиц. У Таточки просто ноги подкосились. Она уже одиннадцать лет сидела дома, вынужденно оставив свою прежнюю работу.
 
Снача рос сын, потом появилась дочь… Тата на протяжении всех этих лет продолжала заниматься французским, надеясь на выход из бедственного положения семьи. И вот, когда возможность преподавать появилась, наконец, возник, словно чёрт из табакерки, этот закон. Жизнь снова повернулась к ней своим задом. На этот раз у Таты случилась истерика, да такая, что той самой соседке, пришлось вызывать для неё «скорую».

2021, Москва

* «Се ля ви» (C'est La Vie) - «такова жизнь»