Хождение 47 день Князькин Николай Павлович Ул

Невысокая хрупкая женщина всегда занимает одно и то же место на открытии моих фотовыставок. В этот раз она подошла ко мне и представилась: "Меня зовут Валентина Николаевна, память моя постепенно угасает, а мне так бы хотелось рассказать о моём отце, защищавшем Москву в 1941 году." Мы договорились о встрече, откладывать дело в долгий ящик было не в моих правилах, и через день я сидел у неё дома за столом со своим блокнотом и ручкой в руках. Мне нравится работать по старинке, записывая рассказ в блокнот.
 "Родился Князькин Николай Павлович 23 июля 1914 году в крестьянской семье середняков в селе Полибино Мордбоклинском районе. Детство свое провел в деревне, там же закончил школу "семилетку" Волею судьбы оказался с женой в горняцком городке Кызыл- Кия. Оттуда 10 июля 1941 года Николай Павлович был призван в ряды Красной Армии, попал на формирование части в Тегеран, и вскоре часть, к которой он был приписан, отправили под Москву. 
Из рассказа Николая Павловича своей дочери Валентине Николаевне.

"Положение на фронте было тяжёлым, немцы рвались к столице, разбивая нашу оборону. Уже выпал снег и было морозно, я стоял в карауле, когда завидел подъехавшую совсем близко машину. Из неё вышел командир нашей роты и какой-то офицер. Темно было и разобрать, кто это, я не мог. Когда они приблизились, доложил по всей форме своему командиру об обстановке. Второй офицер подошёл ко мне и спросил:
- Ну, солдат, отстоим Москву?
- Отстоим, умрём, но отстоим! - бодро ответил я. Офицер, задавший вопрос, уехал, а лейтенант вернулся ко мне и спросил:
- Ты знаешь, с кем сейчас разговаривал, боец?
- Никак нет, товарищ лейтенант.
- Это генерал армии Жуков.
Бои за Москву были тяжёлыми, с большими потерями с нашей стороны. Если бы не резервы, прибывшие на подмогу, не знаю, что бы случилось. Вскоре меня перевели в артиллерийский батальон. Пушки перевозили лошадки, тяжело им было по снегу, а потом и по весенней распутице таскать их. Мы помогали чем могли. Голодно было, сил мало, бывало толкаешь пушку, а ноги вязнут в снегу или разъезжаются в жиже. Доставалось тогда и нам, и животине. Когда начинался бой, я подносил снаряды. Начавшееся наступление ободрило нас, но немцы упорно не сдавали позиции, часто выбивая нас из только что отвоёванных сёл и деревень. Однажды при форсировании реки лёд затрещал под тяжестью наших орудий, перевозимых на другой берег, и треснул, я провалился под него и уже попрощался с жизнью, на дно пошёл и вдруг услышал, громкий протяжный крик: "Папаааа!" Что-то произошло со мной, и какая-то неведомая сила вытолкнула меня на поверхность. Ребята заметили меня и, подхватив за руки, вытащили на лёд. Шёл бой, и останавливаться было нельзя. И лишь потом, после окончания его, я начал переодеваться и увидел фотографию, торчащую из кармана гимнастёрки. На карточке была изображена моя жена, твоя мама, и ты, двухлетняя девочка. Тогда я понял: это ты вытащила меня из воды и не дала умереть.
Мы освобождали деревни, в которых были установлены виселицы, а на них трупы местных жителей. Часто видели выжженные селения, только печи с трубами, торчащими в небо. Дошли с боями до Западной Украины. Однажды остановились на постой в просторной избе, Расположились спать на полу, что-то торкнуло меня среди ночи. Проснулся и друга растолкал, вышли мы на улицу, увидели: кто-то гуськом к дому пробирается с автоматами, а впереди хозяин хаты. Смекнули, что это по наши души вороги пришли, открыли по ним огонь.Товарищи ннаши от стрельбы проснулись и дали отпор. Бандеровцами они оказались. Все закончилось благополучно."
 "Многое из рассказов не запомнила я. Думала, зачем и кому это нужно? А вот теперь понимаю, что нужное дело ты делаешь Олег. По крупицам собираешь, записываешь услышанное о том страшном времени для наших потомков,"- закончила свой рассказ Валентина Николаевна.
Были у солдата Князькина, вернувшегося с фронта, медали за "Оборону Москвы" и "За боевые заслуги". Долго не могла привыкнуть к отцу его дочь, и лишь через полгода, напугавшись чего-то сильно, закричала: "Папааа!"