Блок - 7. Рассвет. Прочтение

Ее прибытие


                7. Рассвет

                Тихо рассыпалась в небе ракета,
                Запад погас, и вздохнула земля.
                Стали на рейде и ждали рассвета,
                Ночь возвращенья мечте уделя.

                Сумерки близятся. В утренней дрёме
                Что-то безмерно-печальное есть.
                Там – в океане – в земном водоеме –
                Бродит и блещет пугливая весть...

                Белый, как белая птица, далёко
                Мерит и выси и глуби – и вдруг
                С первой стрелой, прилетевшей с востока,
                Сонный в морях пробуждается звук.

                Смерть или жизнь тяготеет над морем,
                Весть о победе – в полете стрелы.
                Смертные мы и о солнце не спорим,
                Знаем, что время готовить хвалы.

                Кто не проснулся при первом сияньи –
                Сумрачно помнит, что гимн отзвучал,
                Чует сквозь сон, что утратил познанье
                Ранних и светлых и мудрых начал...

                Но с кораблей, испытавших ненастье,
                Весть о рассвете достигла земли:
                Буйные толпы, в предчувствии счастья,
                Вышли на берег встречать корабли.

                Кто-то гирлянду цветочную бросил,
                Лодки помчались от пестрой земли.
                Сильные юноши сели у весел,
                Скромные девушки взяли рули.

                Плыли и пели, и море пьянело...
                . . . . . . . . . . . . . . . .
                16 декабря 1904



     Первые строфы: на кораблях напряжённое ожидание рассвета, чтоб, наконец, выйти на берег – завершить миссию, завершить плаванье. («Весть о победе – в полете стрелы» – то есть даже из лука до берега уже достать можно. «Достоверный рекорд дальности полёта стрелы из спортивного лука, подтверждённый незаинтересованными свидетелями, составлял около 442 м. Этот рекорд был установлен секретарём турецкого посольства в Англии в 1795 году (Лондон).  Среднее значение дальности полета при навесе составляло 300 метров». Википедия)
     Но весть о кораблях за ночь распространилась и на берегу:

                Но с кораблей, испытавших ненастье,
                Весть о рассвете достигла земли:
                Буйные толпы, в предчувствии счастья,
                Вышли на берег встречать корабли…

     И вот, ещё чуть-чуть и они должны встретиться с Той, чьё Прибытие ожидалось:

                Сильные юноши сели у весел,
                Скромные девушки взяли рули.

                Плыли и пели, и море пьянело...

     И… И поэма обрывается.
     Сразу вспоминается, что вот так же – без всякого конца, без всякого финала закончились «Стихи о Прекрасной Даме»…

     В первоначальной редакции стихотворения предлагался вариант продолжения (Из «Полного собрания А. Блока в 20-ти томах. Другие редакции и варианты.):
 
                «…Скромные девушки взяли рули.

                Светлый туман восходил в голубое
                Вспыхнуть готова – курилась заря.
                О, никогда еще в радостном строе
                Мы не пускались с отвагой в моря!

                Там вдалеке – в очертаньи нея(с)ном
                Сказка далеких морей расцвела.
                Все выделяясь на зареве красном,
                Резво на мачтах вились вымпела.

                Плыли и пели, и море пьянело,
                Правящий Феб, рассекая туман,
                Дале все мчал пурпуровые стрелы
                Но не иссяк заповедный колчан.

                Вот уж клубясь разлетелись волокна.
                Мы оглянулись. Вдали за кормой
                В порте пылали все крыши, все окна
                Пред молодой, золотою зарей!

                Миг – и сверкая безмерною славой,
                Жертвенной кровью вскипели моря.
                И, возлетая на гребень кровавый,
                Мы увидали над морем – Царя.

                И, величавым безмолвием полны,
                Встретились мы над простором морей
                Строгой красой увенчавшие волны
                Стройные станы больших кораблей.» 

    То есть расписано, что и как… Как “мы” (юноши и девушки – молодежь!) поплыли к кораблям, поплыли в зарю. За ними остался сожжённый зарёю восхода город, а впереди – залитое красными лучами море «стройные станы больших кораблей». Но главное, они увидели над морем – Царя.
     В «рабочем экземпляре 2-й кн. "Собрание стихотворений" (М.: Мусагет, 1912), служивший Блоку для подготовки второго издания 2-й кн. "Собрание стихотворений" (М.: Мусагет, 1916). Содержит правку Блока…  На полях у 1-й строфы помета Блока: "переделать и сократить"».
     И сокращение произошло кардинальное.
     Обращу внимание на дату пометки – 912 год, то есть через семь лет после написания. Напомню, что одним из поводов к работе над этой поэмой была надежда, что «Её прибытие» поспособствует истинному Прибытию. Которого не произошло.    Далее, «Царь» – это не «Она». И, с моей точки зрения – главное: это 2-ой том, том антитезы символизма, и Блок засомневался – что это? Это вдохновение от Неё или это его собственная конструкция – его театр?
     «Для этого момента характерна необыкновенная острота, яркость и разнообразие переживаний. В лиловом сумраке нахлынувших миров уже все полно соответствий, хотя их законы совершенно иные, чем прежде, потому что нет уже золотого меча. Теперь, на фоне оглушительного вопля всего оркестра, громче всего раздается восторженное рыдание: "Мир прекрасен, мир волшебен, ты свободен".
     Переживающий все это – уже не один; он полон многих демонов (иначе называемых "двойниками"), из которых его злая творческая воля создает по произволу постоянно меняющиеся группы заговорщиков. В каждый момент он скрывает, при помощи таких заговоров, какую-нибудь часть души от себя самого. Благодаря этой сети обманов – тем более ловких, чем волшебнее окружающий лиловый сумрак, – он умеет сделать своим орудием каждого из демонов, связать контрактом каждого из двойников; все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности – все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой – вздох моря, третий – аметист, четвертый – священного скарабея, крылатый глаз. Все это бросает господин их в горнило своего художественного творчества и, наконец, при помощи заклинаний, добывает искомое – себе самому на диво и на потеху; искомое – красавица кукла.
     Итак, свершилось: мой собственный волшебный мир стал ареной моих личных действий, моим "анатомическим театром", или балаганом, где сам я играю роль наряду с моими изумительными куклами.»
                А .Блок. «О современном состоянии русского символизма»

     Не правда ли, очень похоже? И «необыкновенная острота, яркость и разнообразие переживаний». И каждая главка – словно отдельный подарок от очередного «двойника», и «тучки», и «вздохи моря», и «мой собственный волшебный мир»…
     И до одного ключевого стихотворения тома – «Балаганчик» осталось только полгода.
     А вплотную к тому стихотворению будет другое, в котором папа поговорит с маленькой девочкой о глупом поэте:

                «…Ему хочется за море,
                Где живет Прекрасная Дама.
                — А эта Дама — добрая?
                — Да.
                — Так зачем же она не приходит?
                — Она не придет никогда:
                Она не ездит на пароходе.
                Июль 1905»