Опасный совет

   Коля Кудин с юности мечтал быть писателем. Ещё в детстве он прочитал все книги Джека Лондона, Хемингуэя, Вальтера Скотта и неожиданно почувствовал в душе неугасимый приступ вдохновения — стал засыпать редакции своими рассказами и стихами. Дело шло к окончанию школы, а он всё думал — как можно поступать в Литературный институт если ты ничего не видел в этой жизни, не пережил ярких моментов. О чём ты будешь рассказывать людям если не рисковал собой, не спасал товарища, не побеждал врага?
Твёрдо решил для начала пойти в армию, а во время службы попросился в Афганистан.
     С наградами и ранением Николай вернулся на гражданку. Пробовал бизнесом заниматься, участвовал в выборах, но всё это оказалось не его. Места себе не находил. Душу переполняла неуёмная тоска по службе, воспоминания о друзьях, пережитых восторгах и разочарованиях. Хотелось непременно поделиться этим с людьми. Теперь он знал, о чём писать — чаяния Родины, любовь, дружба и ненависть жгли его изнутри. Так он снова взялся за перо.
     Прикрепив на грудь два ордена Красной звезды понёс свою первую большую повесть в толстый патриотический журнал, гордо передал пожилому усатому главному редактору Гадину. Стал ожидать ответа. Сначала волновался, несколько раз звонил в редакцию, но там советовали не торопиться и со временем успокоился. Но писать не перестал, много читал, посещал литературное объединение при Союзе писателей.
Через полгода Гадин ему позвонил и пригласил на беседу.
                — Понимаете, молодой человек, — назидательным тоном обратился он к Николаю, мельком увидев награды, — литература, это не война… не любовь или ненависть! Литература — это тяжкий труд, глубина суждения, реальность образа и яркость метафоры! Это не просто. Этому учат в Литературном институте и университете на факультетах филологии, ну в крайнем случае истории больше пяти лет. А вы думали повоевали в горячих точках, наубивали там врагов, ордена получили и уже в писателя превратились? Нет, голубчик мой. Упустили вы золотое времечко, вот как раз когда шашкой-то махали. Трудно теперь навёрстывать упущенное, да ещё с такой биографией как у вас. Практически невозможно! Вы чужой для литературы, понимаете? Вы где-то болтались пока мы корпели над каждой буквой, изучали творчество классиков, раскладывали его на составляющие! Вот знаете такого профессора Болтунова? Нет! А мы все его знаем и встречаемся у него на день рождения. Правда он ничего не написал за всю свою жизнь, но зато знает как это надо делать! И нас учил! На литературные премии нас выдвигал. Хочешь, я сейчас при тебе напишу триста строк и в следующем месяце они будут в печати и не только в моём журнале!
Кудин сидел понурив голову, мысленно прощался со своей мечтой.
Гадин вошёл в раж:
               - Вот ты знаешь всех афганцев, автомат можешь разобрать в темноте, вы водку пьете вместе — иди пей водку! Чем сейчас ваши друзья бывшие коллеги по службе занимаются?
Николай понурил голову, сердце ёкнуло в груди и безнадёжно скользнуло вниз, смущённо пожал плечами:
               — Кто-то на пенсии по ранению, другие служить продолжают, а кто в милицию подался.
               — Вот видите, — обрадовался Гадин, — они понимают, и со своими писульками в великую классическую литературу не лезут, делом занимаются! Как говорил классик: «Свиным рылом в калачный ряд…»
   Николай горько вздохнул — видать действительно опоздал. Решил, что пожилой редактор прав. И пошёл служить в милицию, куда его с удовольствием взяли. Помогли освоить кодексы, научили раскрывать преступления. Служба времени на размышления и личные переживания не оставляла он помогал людям, ловил преступников, изредка делая короткие заметки в блокноте, чтобы потом порадовать друзей новыми рассказами.
   А через пять лет Кудин снова встретил знакомого редактора. Но уже не в издательстве, а в своём кабинете отдела по борьбе с хищениями бюджетных средств. Оказалось, редакция от государства деньги получала на развитие, а вместо этого средства обналичивались, авторам гонорары не платили, зато руководители щедро выписывали себе и друзьям премии за примитивную публицистику. В Комитет по печати писали липовые отчёты.
                — Как же так? — искренне удивлялся Гадин, — я столько лет работаю в издательстве, ведь я ничего противозаконного не делал. Деньги выделялись, я их осваивал, о редакции и сотрудниках заботился.
                — Видите ли, — с ехидной улыбкой объяснял Кудин, — вы же литературой занимаетесь? И друзья ваши тем же самым. Надо было и продолжать делать своё дело! Развивать глубину суждения, яркость метафоры. А хищение денежных средств — это уже уголовное право. Теперь я этим занимаюсь профессионально по вашему совету. И как видите — получается у меня не плохо.
   Когда на руках редактора защёлкнулись наручники он подумал что вполне мог бы избежать ареста запустив в набор воспоминания этого упёртого афганца. И зачем он посоветовал ему в милицию идти служить?
К тому времени изданная книгой повесть Кудина о войне в Афганистане уже получила первую международную премию. К изданию готовились рассказы...