Блок. Моей матери Помнишь думы. Прочтение

.                Александр Блок
  .          .           том II
      « Р а з н ы е      с т и х о т в о р е н и я »

16. Моей матери


 


                Моей матери

                Помнишь думы? Они улетели.
                Отцвели завитки гиацинта.
                Мы провидели светлые цели
                В отдаленных краях лабиринта.

                Нам казалось: мы кратко блуждали.
                Нет, мы прожили долгие жизни...
                Возвратились – и нас не узнали,
                И не встретили в милой отчизне.

                И никто не спросил о Планете,
                Где мы близились к юности вечной...
                Пусть погибнут безумные дети
                За стезей ослепительно млечной!

                Но в бесцельном, быть может, круженьи –
                Были мы, как избранники, нищи.
                И теперь возвратились в сомненьи
                В дорогое, родное жилище...

                Так. Не жди изменений бесцельных,
                Не смущайся забвеньем. Не числи.
                Пусть к тебе – о краях запредельных
                Не придут и спокойные мысли.
               
                Но, прекрасному прошлому радо, –
                Пусть о будущем сердце не плачет.
                Тихо ведаю: будет награда:
                Ослепительный Всадник прискачет.
                4 декабря 1904








     - «Помнишь... мы ... нам...» - это не к матери. С матерью он делится своим разговором с соратником, к которому и обращены эти строки.

     Очень красива, декаденски-изысканна звукопись первой строфы:

                Помнишь думы? Они улетели.
                Отцвели завитки гиацинта.
                Мы провидели светлые цели
                В отдаленных краях лабиринта.

     Сравните:

                «В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
                По аллее олуненной Вы проходите морево...
                1911»
                И.Северянин. «Кензели»

     Но для Блока искусственная красота звучания никогда не была самоцелью. И в последующих строках он приглушил её.

     Упоминание о цветах…
(Из примечаний к этому стихотворению в «Полном собраний А. Блоку в 20-ти томах»:
     «По воспоминаниям С.М. Городецкого, относящимся к зиме 1904-1905 гг. в комнате Блока в Гренадерских казармах была "низкая полка с книгами, на ней всегда гиацинт"».)
     … напоминает о предпоследнем стихотворении предыдущего тома, предыдущей книги А.Блока: «В час, когда пьянеют нарциссы», в котором он предрёк главную тему тома второго – театр, то есть «антитезу русского символизма», когда не художник служит долгу перед провидением, а «многие демоны» служат ему самому, превращая весь мир, превращая все миры, всё его творчество в балаган.
     И вот с этого места читаем:

                Нам казалось: мы кратко блуждали.
                Нет, мы прожили долгие жизни...
                Возвратились – и нас не узнали,
                И не встретили в милой отчизне.

     В предыдущем произведении, в поэме «Её прибытие», в котором – которым! – Её прибытие Блок пытался спровоцировать, он вдоволь попутешествовал:

                «…Смотрите, как ширятся полосы света,
                Как радостен бег закипающих пен!
                Как море ликует! Вы слышите – где-то –
                За ночью, за бурей – взыванье сирен!»

     И теперь – итог. Нет, не Царствие Её – балаган. В его пьесе «Король на площади народ напряжённо ждал возвращения кораблей, но, когда те приплыли, в городе начался Апокалипсис. Впрочем, который можно назвать и революцией. 

                Но, прекрасному прошлому радо, –
                Пусть о будущем сердце не плачет.
                Тихо ведаю: будет награда:
                Ослепительный Всадник прискачет.

     В черновиках («Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ) лабиринт расписан чуть подробнее:

                …Осенила нас тень лабиринта
                Будто избранных – кто-то отметил
                Кто-то нес – ослепительно светел –
                Впереди нас цветок гиацинта.

                Он отцвел – отошел незнакомый
                И покинул в бесцельном круженьи
                Мы блуждали – и вышли в сомненьи
                И в сомненьи вернулись…

     И “круженья” приобретают менее метафорический смысл.  Это его каменные дороги  – эвфемизм для тропы миров – возможность (у него – с помощью двойников) выйти за пределы нашей реальности.

Блок. «О современном состоянии русского символизма»:
     «…Переживающий все это – уже не один; он полон многих демонов (иначе называемых "двойниками"), из которых его злая творческая воля создает по произволу постоянно меняющиеся группы заговорщиков...   все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности – все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой – вздох моря, третий – аметист, четвертый – священного скарабея, крылатый глаз».

Блок. Из дневников 18-ого года о событиях 901-ого:
     «К ноябрю началось явное мое колдовство, ибо я вызвал двойников («Зарево белое…», «Ты – другая, немая…»).

     Во втором из упомянутых стихотворении («Будет день — и свершится великое») описывается как раз лабиринт и то, на что, на кого - на какое чудище! - можно нарваться в нём:

                «Ты — другая, немая, безликая,
                Притаилась, колдуешь в тиши.

                Но во что обратишься — не ведаю,
                И не знаешь ты, буду ли твой,

                А уж Там веселятся победою
                Над единой и страшной душой…
                23 ноября 1901»

Из Примечаний к стихотворению «Вот – в изнурительной работе…» в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «… Ср. в письме А. Белого Блоку от 18 или 19 декабря 1904 г.: чудовище в лабиринте "…лижет руки кровавым языком, уговаривая добровольно сдаться, бросить меч, с которым я сознательно вступил в лабиринт" (Блок и Белый. С. 113-114).

*

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
     - «Отцвели завитки гиацинта». - Ср. также в письме Белого Блоку от ноября-декабря 1903 г.: "Зеркало свое я превратил в ниспадающий водопад по способу странных дел мастера Добролюбона ( ... ) Казалось, вечно слетало море душистых белых фиалок и гиацинтов" (Блок и Белый. С. 70).
     Упоминание А. Добролюбова (см. т. 1, с. 589 наст. изд.) в связи с гиацинтом...
     [
     Из Примечаний к стихотворению А.М. ДОБРОЛЮБОВ("Из городского тумана ... ")  в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока, стр 589:
     «
     Александр Михайлович Добролюбов (1876-1944?), поэт-декадент; выпустил сб. "Natura naturaпs. Natura naturata" (1895); cр. на с. 21 этого сборника Посвящение "А... М...D ... " к стих. "О чем, молишь, Светлый ... ", с. 23). Летом 1898 г., пережив духовный перелом, решил порвать с миром цивилизации и ушел в Соловецкий монастырь. Позже создал секту "свободных христиан" ("добролюбовцев"),проповедовал идеи, близкие толстовству ("любовь и мир", отказ от военной службы, от эгоизма и развращенности "цивилизованной" жизни). Был под судом, сидел в сумасшедшем доме, много странствовал по России (см. Азадовский К.М. Путь Александра Добролюбова // БС-3. С. 121-146; Иванова Е. Один из "темных" визитеров// Прометей. М., 1980. Т. 12. С. 303-313).

     - «... В ручке несет стебелек и след. - Фольклорно-мифологический образ мирового древа, связывающего небо и землю, важен для младших символистов, мечтавших о "синтезе" земного и небесного начал бытия. Этот символ соединяется с "гаршинским" пластом текста - символикой трагической и героической борьбы со злом без наДежды на успех ("Atta1ea princeps", "Красный цветок").

     - «Стебель вселенскою дела ...» - "Вселенское дело" для младших символистов - утопия спасения мира Красотой. Здесь одновременно характеризует и взгляды ушедшего "в народ" Добролюбова.
     »
     ]
 ...сближает символику цветка и "стебля вселенского дела", который несет герой стихотворения "А.М. Добролюбов" (т. 1, с. 152 наст. изд.).

     - «Мы провидели светлые цели // В отдаленных краях лабиринта». - Намек на миф об аргонавтах, устремленных к светлым и дальним целям, развивавшийся в творчестве Андрея Белого и нашедший отклик у Блока (см. т. 1, с. 619 наст. изд.).
     [
      Я не знаю мифа об аргонавтах в лабиринте, но "мы" - в стихах Блока - это каждый раз о - команде? общине? - юных иноков, связанных общим служением. В предыдущем тексте тома - поэме, "Ее  прибытие" "мы" в поисках "Её" ходили в плаванье:

        «...Мы сквозь зимнюю вьюгу ведем корабли,
        Мы заморские тайны несем,
        Мы под игом ночного тумана…»
]

     - «... Ослепительный Всадник прискачет». - Образ из Апокалипсиса: "И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует". (XIX. 11). Образ постоянно возвращающегося Всадника на "белом коне" см. в стих. "Дали слепы, дни безгневны ... " (т. 1 наст. изд.). О всаднике см. также письмо Белому от 5 июня 1904 г.: "Теперь всадник ездил мимо. Но я наверное знаю, что это - не Христос, а милый, близкий, домашний для души, иногда страшный".
 
     Д р у г и е   р е д а к  ц и и   и   в а р и а н т ы

     - «Кто-то нес - ослепительно светел - // Впереди нас цветок гиацинта. ( ЧА ЗК )­ Ср. в стих. "А.М. Добролюбов": "Слабый и хилый ребенок// В ручке несет стебелек// Стебель вселенского дела ... " (см. т. 1 наст. изд.).
 
»