Мои женщины Январь 1964 Моё 11-летие

Мои женщины. Январь 1964. Моё 11-летие.

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрация: 7 января 1964 года. 11-летие Саши Суворова. Самое моё характерное выражение лица и состояние зимой 1963-1964 годов. Я о чём-то напряжённо думал и размышлял, что-то чувствовал и ощущал, о чём-то грустил и грезил. Это было начало моего «переходного периода» из прошлого детства в настоящее отрочество. Я начал превращаться в мужчину.

7 января 1964 года мне исполнилось 11 лет от роду, но я чувствовал себя 11-летним задолго до дня рождения, потому что мой рост всё время увеличивался, и я всё время хотел кушать. Теперь я часто брал из маминых «неприкосновенных запасов» сухарики чёрного хлеба и грыз их поздно вечером перед сном, запивая простой кипячёной водой. Правда, сухарики я ел не один, все в нашей семье любили мамины жареный на подсолнечном масле сухарики с солью, а наш папа пил «вечерний чай» только с ними. Наша мама не жалела давать нам сухарики и всё время пополняла их запас, придумывая всё новые и новые рецепты их приготовления.

Самыми вкусными были «сухарики с чесночком и измельчённым перчиком». Другими самыми вкусными сухариками были «гренки румяные из белого хлеба, жареные без масла». С ними очень вкусно было кушать мамин картофельный суп с фрикадельками или куриную лапшу, а ещё с ними можно было делать вкусную «тюрю». Ещё наша мама жарила на сковороде или подсушивала в духовке сухарики с разными приправами, отчего сухарики становились духовитыми и деликатесными по вкусу. Ни у кого из наших соседей не получалось так готовить сухарики, как их готовила наша мама! Потому что наша мама использовала базилик, масло подсолнечное и масло оливковое, молотый кориандр, паприку, пищевую соль, сушеный измельчённый перец, сушёный укроп, петрушку и лавровый лист. Главное, все эти приправы она комбинировала и использовала только по «чуть-чуть»…

Ещё более вкусными и пикантными получались у нашей мамы хрустящие сухарики, обжаренные на сковороде вместе с подсушенным сыром, молотым перчиком и измельчёнными зубчиками чеснока. Эти сухарики мама выставляла только на праздничные столы или брала с собой, когда наши мама и папа шли к кому-нибудь в гости. А так, как это было крайне редко, то «гостями» были мы, папа, Юра и я, а наша мама нас угощала новым видом вкуснейших сухариков к супам, щам, к борщу и так далее. Благодаря этим маминым сухарикам мы не чувствовали себя голодными и ущемлёнными от недостатка в 1963-1964 годах магазинных продуктов и их ассортимента.

Это слово – ассортимент – я впервые услышал и узнал его содержание в 1964 году, оно было очень модным в эти годы и часто использовалось в общении людей друг с другом, в газетных статьях и в выступлениях по телевидению. В нашей стране даже «боролись» за ассортимент, хотя я с трудом представлял себе, как это – бороться за него. С кем бороться? С чем бороться? Как бороться? Давать подножку или опрокидывать через колено? Странно это…

Жареные мамины сухарики мы употребляли в большом количестве просто так и с ароматным цветочно-травным чаем в ночь с 31 декабря 1963 года на 1 января 1964 года, когда после новогоднего застолья смотрели по телевизору знаменитую и любимую всеми телепередачу «На огонёк» («Голубой огонёк»). Передача была замечательная, красивая, интересная, весёлая. Даже я, который после столовой ложки «Кагора», которой меня традиционно угощали на Новый Год ещё с детства (с 1957 года), обычно отправлялся спать сказочно счастливым новогодним сном, на этот раз «бдел». Так сказал мой насмешливый и остроумный старший брат Юра, который с этого года стал со мной ещё более насмешливым и «остроумным»…

Это своё «насмешливое» слово Юра использовал по всякому и всякий раз, когда хотел «блеснуть» своим «остроумием». «Лучше перебдеть, чем недобдеть!» - говорил Юра или «Лучше бдеть, чем не бдеть», или «Бдеть или не бдеть? Вот в чём вопрос!». На тему известного советского плаката «Будьте бдительны!» Юра сочинял множество вариантов этого требования-пожелания: «Будь и бди!», «Бди в оба!», «Бдеть до конца!», «Бдеть всё время!», «Бдеть – вот твоя обязанность!» и так далее. Известное выражение Козьмы Пруткова «Зри в корень!» Юра переделал в – «Бди в корень!». Он даже по-хулигански однажды вместо известного ленинского лозунга: «Учиться, учиться и учиться!» ляпнул: «Бдеть, бдеть и ещё раз бдеть!», за что получил такого «леща» по затылку от нашего папы, что долго, целых два дня на него обижался, хотя виноват был сам. Юркин юмор не все понимали так, как в его компании молодых друзей-шестидесятников…

Да, в 1964 году молодое поколение школьников-выпускников и студентов уже считало себя последователями первых «шестидесятников», глашатаев «оттепели», бунтарей «авторской песни» и последователей современных свободных и раскованных танцев, отношений и поведения. Во всех сферах советской культуры были свои кумиры, которым следовали, подражали, которыми восхищались и брали с них пример. Даже советский государственный и партийный лидер Никита Сергеевич Хрущёв был кумиром молодёжи 60-х годов XX века, потому что он решительно низвергнул культ личности Сталина, активно противодействовал имперским замашкам США и Запада, одновременно активно проводя политику мирного сосуществования двух различных политических и экономических систем – социализма и капитализма. Кроме этого Хрущёв обещал молодёжи, что в 1980 году мы все будем жить при коммунизме…

Наш Юра был настоящим «шестидесятником». Он ревностно отстаивал права и интересы современной ему молодёжи 60-х, говорил папе и маме, что они «ничего не понимают в современных настроениях», мечтал, грезил, стремился, искал, дерзал, пробовал. Жизненным кредо моего старшего брата Юры было древнее гомеровское выражение: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!». Оказалось, что это выражение из стихотворения «Улисс» («Одиссей») английского поэта Альфреда Теннисона (1833):
…
Собой остались мы; сердца героев
Изношены годами и судьбой,
Но воля непреклонно нас зовет:
«Бороться и искать, найти и не сдаваться!».

Этот девиз мне очень понравился, особенно в исполнении героев советского приключенческого фильма «Два капитана» 1955 года, в котором герой фильма Саша Григорьев этими словами даёт клятву исполнить свою детскую мечту – стать полярным лётчиком и отыскать следы пропавшей арктической экспедиции капитана Татаринова. Этот фильм глубоко запал в душу мне и моему старшему брату Юре, который с детства мечтал стать лётчиком, а я – моряком. Мы с братом даже играли «в два капитана» - он летал по комнатам с игрушечным самолётиком в руках и «спасал» меня на моём «корабле», застрявшем среди скал и торосов, роль которых играли диванные подушки.

Теперь Юра и его друзья из выпускного 10-го класса Суворовской средней школы №2 играли «в оттепель», отвергая прозападный буржуазный стиль проамериканских плейбоев и «стиляг», но изобретая свой стиль супер- современной советской комсомольской молодёжи. Они хотели быть красивыми, умными, модными и современными. Они хотели быть «физиками» и «лириками» одновременно. Вот почему их кумирами были:

в поэзии и авторской песне:

Андрей Вознесенский
Геннадий Шпаликов
Булат Окуджава
Белла Ахмадулина
Владимир Высоцкий
Евгений Евтушенко
Новелла Матвеева
Римма Казакова
Роберт Рождественский
Юлий Ким
Юнна Мориц
Юрий Визбор

в прозе:

Василий Аксёнов
Аркадий и Борис Стругацкие
Владимир Войнович
Даниил Гранин
Юрий Трифонов
Юлиан Семёнов

На эстраде:

Гелена Великанова («Ландыши»)
Майя Кристалинская («Нежность»)
Тамара Миансарова («Солнечный круг», «Чёрный кот»)
Ольга Вардашева («Грустный страницы» из кинофильма «Небесные ласточки»)
Ирина Бржевская («Московских окон негасимый свет», «Хорошо, что есть на свете»)
Клавдия Шульженко («Синий платочек», «Давай закурим», «Друзья-однополчане»)
Эдита Пьеха («Красный автобус»)
Марк Бернес («Тёмная ночь»)
Эмиль Горовец («Королева красоты», «А я иду, шагаю по Москве», «Голубые города»)
Владимир Нечаев («Прощай любимый город»)
Валерий Ободзинский («Восточная песня», «Эти глаза напротив»)
Владимир Трошин («Подмосковные вечера»)

в кинематографе (режиссёры):

Леонид Гайдай
Михаил Калатозов
Эльдар Рязанов
Андрей Тарковский
Марлен Хуциев

в советских кинофильмах
(актрисы):

Наталья Кустинская,
Людмила Чурсина,
Светлана Светличная,
Нинель Мышкова,
Ариадна Шенгелая,
Татьяна Самойлова,
Галина Польских,
Наталья Фатеева,
Нонна Терентьева,
Валентина Титова,
Марианна и Анастасия Вертинская,
Любовь Полищук,
Маргарита Терехова,
Наталья Варлей

(актёры):

Николай Рыбников,
Леонид Харитонов
Евгений Жариков,
Андрей Миронов,
Никита Михалков,
Борис Хмельницкий,
Владимир Коренев,
Василий Лановой,
Олег Стриженов,
Алексей Баталов,
Евгений Урбанский,
Вячеслав Тихонов.

Они воспитывались на замечательных советских кинофильмах: «Дом, в котором я живу», «Весна на Заречной улице», «Летят журавли», «Коммунист», «Чистое небо», «Карьера Димы Горина», «Девять дней одного года», герои которых стали для них образцом для следования. Среди них:

монтажники Саша Савченко и Николай Пасечник из фильмов «Весна на Заречной улице» и «Высота» (Николай Рыбников),
обаятельный деревенский парень Иван Бровкин из дилогии «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине» (Леонид Харитонов) и Максим Перепелица из одноименного фильма (Леонид Быков),
красавицы Леночка Воронцова из «Укротительницы тигров» (Людмила Касаткина) и Леночка Крылова из «Карнавальной ночи» (Людмила Гурченко),
принципиальный рабочий Степан Огурцов и кристально честный чекист Венька Малышев из фильмов «Разные судьбы» и «Жестокость» (Георгий Юматов),
бескорыстный шофёр Саша Румянцев, павший смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны Борис Бороздин и беззаветный самоотверженный учёный-физик Дмитрий Гусев из фильмов «Дело Румянцева», «Летят журавли» и «Девять дней одного года» (Алексей Баталов),
молоденький солдатик Алеша Скворцов из «Баллады о солдате» (Владимир Ивашов),
отважный коммунист Василий Губанов из «Коммуниста» (Евгений Урбанский),
стойкий русский солдат Андрей Соколов из «Судьбы человека» (Сергей Бондарчук),
строгая и принципиальная Саша Потапова из «Простой истории» (Нонна Мордюкова) и многие другие.

(Цитата из главы: Кумиры «оттепели» книги «Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 годы» Автор: Раззаков Фёдор. Источник: ВикиЧтение).

Зарубежными кумирами советской молодёжи, в том числе моего старшего брата Юры и его друзей, были:

киноактёр Ален Делон (Франция), «икона» мужского стиля 60-х, (фильм «Леопард», 1962);
киноактриса Одри Хепбёрн (Великобритания), «икона» женского стиля 60-х (фильм «Завтрак у Тиффани»);
вокально-инструментальный квартет «The Beatles» (Великобритания), «икона» музыкального стиля 60-х (четвёртый сингл «She Loves You/ I’ll Get You»);
супермодель «Твигги» (Великобритания), «икона» моды 60-х («лицо года» 1966);
звезда американского кино Клинт Иствуд (Голливуд, США), «икона» стиля мужественности 60-х (основатель киностудии «Мальпасо»);
эстрадный певец Элвис Пресли (США), «икона» стиля и «король» рок-н-ролла 60-х (песня «Heartbreak Hotel»);
певец и киноактёр Дин Рид (США), «советский американец» 60-х;
певец и киноактёр Адриано Челентано (Италия), «икона» мафиозного стиля 60-х (песня победитель на фестивале в Сан Ремо 1961 «24 тысячи поцелуев»).

Юра и его друзья выглядели и усмехались, как Ален Делон; молчали и кидали суровые взгляды, как Клинт Иствуд; танцевали, как Элвис Пресли; дружили, как «Битлы»; веселились и радовались, как Дин Рид; ходили и манерничали, как Адриано Челентано. Они замечали только девушек типа «Твигги» и влюблялись только в девушек, похожих на Одри Хепбёрн. При этом они оставались советскими людьми и активными комсомольцами, готовыми на подвиг, как Павка Корчагин, коммунист Василий Губанов, солдат Иван Бровкин, учёный-физик Дмитрий Гусев. Они были искренние, романтичные, азартные, весёлые и красивые…

В новом 1964 году я очень-очень хотел быть такими же, как мой старший брат Юра и его друзья! Это было моё «новогоднее желание», я мысленно обратился к «Деду Морозу» в лице моего друга деда «Календаря» и к «Снегурочке» в лице моей Феи красоты и страсти с пожеланием: «Поскорее стать взрослым!». Это желание я продублировал 7 января 1964 года в день моего 11-летия.

Кстати, на вопрос моей мамы: «Чего ты хочешь в подарок на день рождения?», я не нашёлся что ответить, задумался, а мой старший брат Юра прозорливо и насмешливо выпали: «Ничего он не хочет! Он жениться хочет!»…

- На ком? – опешила наша мама.
- На Вальке Антиповой! – выдал мою тайну мой старший брат Юра. – Это его одноклассница. Маленькая такая. Пигалица!
- С чего ты, Юра, это взял? – озадаченно и встревоженно спросила наша мама.
- Он мне сам это сказал, - ответил Юра, и я увидел, как он уже пожалел о сказанном вгорячах.

- Я надеюсь, что Юра это говорит не серьёзно, в шутку? – спросила меня мама. – Ты ничего нам не скажешь по этому поводу?
- Нет, - коротко ответил я. – Не скажу. Нечего сказать. Юрка так просто болтает…
- Ничего себе! – тут же «взорвался» мой старший брат. – Сам только вчера вечером мне с соплями и слезьми рассказывал, как ты любишь эту Вальку Антипову! Как хотел её на танец пригласить. Как вы вместе с ней стенгазету делали, и её волосы щекотали тебе руку, а ты потом это место не мыл и не вытирал целую неделю.
- Мало ли что я рассказывал, - сверля уничтожающим взглядом моего брата, сказал я, стараясь быть спокойным. – Может быть, это я сочинял! А ты – поверил!
- Ладно! Хватит! – остановила нас с Юрой наша мама. – Всё ясно. Юра, марш к себе в комнату, а ты, Саша, помоги мне накрыть на стол.

Я носил в большую комнату на наш круглый семейный стол ложки, вилки, салфетки, тарелки, плетёную из тонкого берестяного лыка хлебницу с хлебом, но делал всё это машинально, потому что вдруг с удивлением обнаружил, что я совсем потерял интерес к учёбе. Мне вдруг совершенно ясно стало понятно, что я не хочу учиться! Раньше я «от корки до корки» читал школьные учебники, а теперь – сделал домашнее задание, упражнение, задачку или пример «от сих до сих» и всё! Мне теперь стало не интересно читать материал в учебнике впрок, то есть наперёд, на следующий урок. Почему так? Я не знал, но это открытие меня удивило и озадачило…

Ещё я заметил, что буквально с первых кадров новогоднего телевизионного «Голубого огонька» в ночь с 1963 на 1964 год, когда я увидел на телеэкране красивых телеведущих и танцующих балерин в полупрозрачных пышных платьицах, я почему-то сильно взволновался, покраснел, забеспокоился, заёрзал на своём месте. Я вёл себя так, что наша мама подозвала меня к себе, потрогала мне лоб и озабоченно спросила, не болен ли я. Нет, я не был болен, но я чувствовал себя «не в своей тарелке»…

Вот это ощущение себя «не как-то так, как надо» или «ненормально» стало всё чаще и чаще приходить ко мне и я начал себя «не понимать». Я не понимал, что со мной происходит, но я начал почему-то внезапно раздражаться, «вспыхивать», как мой старший брат Юра «по пустякам», остро реагировать на слова, насмешки, шутки, замечания в мой адрес. Я стал каким-то другим, но каким?

31 декабря 1963 года рано-рано утром было минус 6.7°С, днём – минус 4.8°С, в полдень – минус 4.4°С и весь день шёл небольшой снег – 1.3 мм осадков. Такая же погода была и 1 января 1964 года, а потом 9 дней снега не было, был очень слабый мороз днём (минус 0.3-2.0°С). Во вторник 7 января 1964 года ночью было минус 2.4°С, днём – минус 0.9°С, в полдень – минус 0.3°С, без осадков. Такая погода, как ни странно, способствовала тому, что у меня обострился мой хронический тонзиллит. Какое-то странное и непонятное состояние моего организма привело к тому, что вместо радостного ожидания дня рождения и подарков, я хандрил, куксился и был равнодушен к тому, чо мне подарят на день рождения.

В ночь со вторника 31 декабря 1963 года на среду 1 января 1964 года я, по заведённой мной личной традиции, сразу же после наступления Нового года, вышел на крыльцо нашего дома, чтобы посмотреть в звёздное небо. Я стоял во дворе нашего дома, задрав голову вверх, смотрел на звёзды, вдыхал ночной морозный воздух и с острой жалостью к самому себе чувствовал своё полное одиночество. Странно, но это ощущение одинокости во всей Вселенной было одновременно тяжким и лёгким, грустным и радостным, гнетущим и вдохновляющим. Я как будто с чем-то расставался в самом себе, а с чем-то, ещё не ведомым и не испытанным, встречался. Эти ощущения и эта традиция сохранилась у меня до сих пор…

Ровно через неделю в ночь со вторника 7 января 1964 года на среду 8 января 1964 года я повторил этот выход «в звёздную ночь», но такого эффекта, как это было и бывает в новогоднюю ночь, не было. Тогда я ни о чём не думал, просто смотрел на звёзды и полностью отдавался ночи, морозу, снегу, Новому Году, а теперь я вышел в ночь с ощущением трудного и напряжённого осмысления всего того, что со мной происходит и превращается. С этого дня рождения я как будто заново переродился и 8 января 1964 года я уже был совсем иным, чем вчера и неделю назад. Я думал…

Зимние каникулы начались 28 декабря 1963 года и должны были закончиться в субботу 11 января 1964 года. Обычно на зимние каникулы мы с братом Юрой и ребятами с улицы играли, баловались, строили снежные горки и крепости, затем штурмовали их, кидаясь снежками, и катались на санках. Обязательно на зимние каникулы мы с Юрой, его друзьями и их подругами ходили в лыжный поход в пригородный суворовский лес на «Яшкину горку», чтобы лихо спуститься по километровому спуску между подросшими ёлками и берёзками.

В этот раз Юра ходил в лыжный поход один с друзьями и вернулся несколько разочарованным, потому что, как он выразился, «некого было спасать». Это он намекнул на то, что я в таких походах попадал в разные ситуации, и тогда он при общем внимании друзей и подруг проявлял свою братскую заботу, силу, мужество, стойкость и терпение, нёс меня на плечах, тащил меня на буксире из лыжных палок и т.д.

Я почти все зимние каникулы оставался дома. Пытался «помогать» маме по домашнему хозяйству. Уходил от папы, пытавшегося читать мне статьи из газет. Часами смотрел телевизор. Читал. Хандрил. Лежал или спал на своём уже тесно для меня диванчике. Вяло отвечал невпопад маме, папе и брату, и всё время о чём-то думал, чем вызывал у моих родителей тревогу и заботливое ко мне внимание.

- О чём ты думаешь? – спрашивала ласково моя мама. – Если о чём-то тяжёлом, то не надо. Пока ты с нами, пока ты дома, ничего страшного с тобой не случится. Если о чём-то важном, то лучше спроси меня или папу, мы тебе ответим на любые твои вопросы. Знай это. Хорошо?
- Да, мама, - отвечал я ровным, спокойным голосом, который звучал как тусклый, равнодушный, механический.

- Сынок, - обращался ко мне мой папа. – Ты чего такой смурной? Случилось чего? Обидел кто? Скажи.
- Нет, папа, - отвечал я папе и опять замечал, что делаю это как-то не так, чересчур спокойно и равнодушно.

- Ты не придуривайся! – говорил мне мой старший брат Юра. – Ты чего маму с папой пугаешь? Чего ты всё время ходишь, как в оду опущенный. Ты давай взбодрись! Нечего тут всякие шуры-муры закручивать!
- Я не придуриваюсь, - говорил я старшему брату, страдая от того, что он меня не понимает. – И «шуры-муры» не развожу. Я сам не знаю, что со мной происходит!
- Так не бывает! – горячился мой старший брат Юра. – Я, например, всегда знаю, что со мной происходит. И ты знай. Нечего тут сопли жевать и нюни распускать. На жалость напрашиваешься?

Горькие и обидные слова и упрёки брата жалили, били, жгли, вызывали кратковременную ответную обидную реакцию, но она быстро проходила. Я снова погружался в сумрачное безделье, праздное бездумное времяпрепровождение и жалостливое погружённое в себя раздумье. Да и думать-то было не о чем! Потому что ничего существенного со мной не происходило. Ничего! Совсем ничего…

Только какое-то неясное волнение в моём организме, внезапное сердцебиение, трепет внизу живота, шевеление моего «дружка-сашка» и «кокушек» неясно намекали мне на какие-то процессы и превращения, творящиеся у меня в животе, в голове, в организме. Что-то происходило, а что, - я не знал.

Впервые я почувствовал эти ощущения, когда мы всей семьёй смотрели новогодний «Голубой огонёк! В ночь с 1963 на 1964 год. Тогда я сильно разволновался и теперь хотел ещё раз прочувствовать эти волнения, чтобы во всём хорошенько разобраться. Вот почему я «заказал» самому себе в ночной сон воспоминание-видение того новогоднего «Голубого огонька» и оно случилось ровно в ночь моего 11-летия…