Эйяфьядлайёкюдль

День был солнечный. Из окна зала судебных заседаний хорошо просматривалось массивное здание областного драматического театра. Там давали «Чайку». Адвокат Викентий Витольдович Измайлов представлял себе судебный процесс, как некое театральное действо. Зачем люди ходят на «Чайку»? Нужны эмоции. Не свои эмоции, а чужие. Нужно посмотреть на чужие эмоции со стороны, и сверить со своими. Народу нужен эталон. Народ должен чем-то измерять свою тягу к прекрасному. Нужна единица измерения этой тяги. Но не в  лошадиных же силах, помилуйте,  её измерять! Радиоактивность измеряют в кюри, по фамилии ученых. Тягу к прекрасному можно измерять, скажем, в толстых. Не в тОлстых. А в толстЫх. Хотя, почему и не в тОлстых? «Моя тяга к прекрасному составляет 500 тОлстых!». Звучит!

Разогнавшуюся было «культурную машину» Викентия Витольдовича бесцеремонно застопорил строгий голос секретаря судебного заседания Светланы. Начался допрос потерпевшего. Тот пробубнил что-то про совесть. Затем вякнули, по разу, свидетели. Буркнул прокурор. Начались прения, реплики.  Что-то промямлил подсудимый. Суд объявил об удалении в совещательную комнату.

Оглашения приговора оглушило. Если бы в зале на стене висел не термометр, а измеритель шока, то он бы лопнул от перенапряжения.
 
Журналисты вздрогнули. Либеральная тусовка ахнула. Потерпевший ойкнул. У прокурора задергалось веко. Подзащитный поседел. Если бы в зале был ещё и измеритель тишины, то он показал бы ноль. В этой тишине было отчётливо слышно, как в правом верхнем углу зала звенит струной натянутая паутина —  садист паук безнаказанно расправлялся с мухой.

Измайлов был потрясён. Высшая мера! Да, его клиент — популярный блогер, допустил несколько противозаконных постов в сети. Но это же несоразмерно! Россия снова отличилась! Как жить в этой варварской и жестокой стране! И этот паук с мухой в зале суда. Как  символично! Но сейчас он задаст жару!

Узрев направленные на него видеокамеры, защитник почувствовал себя вампиром. Только вампиру был нужен кровавый пир, а Викентий Витольдович собирался устроить цифровой пиар. Он начал.

«Только что все мы были свидетелями безумия судебной власти! Система еще раз показала гражданам своё капризное своеволие! Неслыханно! Мы присутствовали при первом в мировой истории приговоре с высшей мерой наказания! Мне трудно говорить! Я волнуюсь! Бедный мальчик! Ты ещё так молод! Как переживут это твои родители? Пожизненное лишение интернета! Но ничего!» — тут народ одобрительно загудел — «мы будем бороться! Не 37 год!».

Викентий Витольдович обвёл зал глазами и понял — пиара не получилось. Провал.  На него смотрели как-то не так. Так смотрят на бегунов при «фальстарте». У толпы некое смятение чувств. Как бы это объяснить точнее? С ним такое было несколько лет назад. Когда его возлюбленная Мадлен сообщила, что выходит замуж за его отца. И он, совершенно обалдевши, стоял в нерешительности. Что теперь делать?  Застрелить её? Или ручку поцеловать? Тут так же.  Аплодировать будут? Или морду бить?

Что же за день-то такой сегодня? Может бури магнитные? Год високосный? Нет, вроде. Сегодня 20 марта, пятница. Завтра суббота, 21 марта. Традиционно соберётся семья. Мама как обычно, будет  вспоминать вулкан Эйяфьядлайёкюдль, взорвавшийся ровно 27 лет назад. Она не вулканолог. Извержение совпало с днем рождения Викентия. Может быть, для того чтобы понять свою жизнь нужно научиться произносить это слово?

Таким будет этот обычный день.
 
Обычный день, обычного, невисокосного 2037 года.