Линьки

     Чего только не случается на рыбалке? Особенно после весеннего межсезонья, когда с особенным нетерпением ожидаешь освобождения водоемов от хлипкого, похожего на вату, льда. Отстаивания мутных полых вод и хотя бы лёгонького прогрева, в игривых завораживающих лучах солнца. Но, вот подходит выходной день, и чтобы там ни было, – пора снаряжаться в путь-дороженьку.

     Бывает, находит на рыболова невольное раздумье: что значит он в страстном сообществе любителей ужения? Вспоминаются холодные ветреные дни с северной стороны. Наступает долгое затяжное бесклёвие рыбы. Невзначай кто-то да отличится. Игорь Чудов, - жилистый, подвижный с вздернутым носом мужчина, прославился именно за подобного счастливчика. Собратья с удивленными взорами частенько препровождали его забавной байкой. Дескать такой мудрёный, что и на лужку зелёном, в лужице коровьей, рыбёшку добудет.
               
     Он же, в данное время, находился за рулем рычащего, что пёс цепной, автомобиля. Бодливым бычком всматривался в хлестко забрызганное грязью лобовое стекло, на разбитую за долгую зимушку дорогу. Рядом, потирая от нетерпения крепкие узловатые руки, сидел, словно окуренный дымом, с пышными тёмными бакенбардами, Стас Булынкин, - весьма упрямого и завистливого нрава приятель. А на заднем сиденье, несмотря на ужасную тряску и потешные разговоры, привалившись на бочок, досматривал ночной сон, Стасов сосед – меланхоличный, неразговорчивый Виктор, с раскосыми, что у смущенной девицы, голубыми глазами.

     Внедорожник подкатили к пологому берегу пруда, заселённого золотистыми линями. С востока, над широкой неохватной равниной, восходило величественное светило. От румяно-пламенеющего лика неслись благодатные потоки, для возрождения на земле новой кипучей жизненной энергии. И словно, просиявшие солнечные зайчики, наконец-то вырвались на свободу первоцветы мать-и-мачехи. На вершок проклюнулись нежно-зеленые поросли крапивы, осыпанные глянцевой пудрой. За колючими взгорками ещё дремали сизые сумерки. В овражках тянулись белесые островки последнего талого снега. С десяток рыболовов в порхающей туманной дымке, поёживаясь от свежей утренней прохлады, уже успели «оседлать» извилистые берега. Долетел до слуха трепетно волнующий говорок, будто у кого-то разочек клюнуло.          

     - Эх, линьки, что в сказке, бусинками глазки! - приговаривал с прибаутками Игорь, раскатывая в сыпучем налете талька новую резиновую лодку. – Хитрая рыба. И почувствуешь себя королем положения, когда заплывешь в распрекрасные малиновые заводи, в самые заманчивые привлекательные места.

     - Линьки-то, хитрые. Зато ты у нас такой мудреный... Всё-то у тебя, чики-чики, в лучшем виде пригнано! - Усердно нахваливал его Стас. - На лодку твою зелёную, птичка ни разу не садилась. Под цвет водорослей. Потому просто обязана приманивать рыбу. Гляжу, и приколы под их цвет выкрасил. Костюм со шляпою, опять же, камуфляжного защитного свойства. Сапожки только, как у селезня лапчатого, желтые. Но их за днищем не видно будет.
               
     Смуглолицему курчавому Стасу всегда хотелось, хотя бы разок, поравняться с уловом маститого рыболова. Он также прихватил свою старенькую, (хоть в музей снести - заплата на заплатке), надувную лодку. Круглые податливые помпы под их стопами, выпускающие через клапаны в шланги сжатый воздух, с трубных беспорядочным шумом, похожего на кряканье, завели увлечённую перекличку с прилетевшими с дальнего юга серыми утками. Бесхитростный молчун Виктор, тут же без хлопот, не выбирая лучшего места, раскинул "врастопырку" над водой обе свои раздвижные телескопические удочки. Расположился на шатком скрипучем стульчике, уставившись раскосыми глазенками на цветные поплавки. Игорь со Стасом, тихонько посмеивались над его потешным видом, да над утками, коих передразнивающее кряканье насосов сбивало с толку. Закончив дело с приготовлениями, короли положения взвизгнули чуть ли не дикими поросятами от нашедшей на них несказанной радости. В звоне брызг, работая бойко вёслами, заскользили по водной глади, оставляя позади длинные расходящиеся усы волн.
               
     Стас, однако, на более резких взмахах и привычно наезженной лодке подошёл раньше, и, как оказалось, на излюбленное место Игоря, с замысловато торчавшей из воды корягой, похожей на диковинную с изогнутой шеей зверюгу, у которой в прошлое лето он восхищал многочисленных зевак богатым уловом. «Ах, следопыт несчастный, - про себя, в сердцах, выругался Игорь, - летишь быстрее паровоза!" И маститому рыболову, решительным образом, захотелось отыграться: наловить в разы больше зарвавшегося приятеля. Игорь отыскал-таки на своей не обкатанной лодке восхитительное окошечко в гуще распластанных стеблей старого камыша. Встал на свинченные приколы. Сразу же, не теряя времени даром, подкинул в оконце горсть пропаренного ароматного жмыха с примесью творожной массы на душистом винном изюме. Мурлыкая в нос, принялся старательно снаряжать снасть. Насадил пучком на крючок тройку мелких предпочтительно вьющихся красных червей. С самоуверенной ухмылочкой начал вести наблюдение за Стасом, который находился к нему спиной, неподалёку. Сама коряга, бывшая его признанная подруга, чувствуя его душевное напряжение, хищно изогнув шею, казалось готовилась к нападению на нерадивого и бестолкового захватчика. Игорь восхитился своей выгодно избранной позицией: несносный следопыт не доглядит, как сам и каким несчётным количеством, стараясь без лишних всплесков, будет вываживать рыбку.
               
     Проходит около часу томительного времени, а у Игоря, как бы того не хотелось, не было хотя бы малейших движений поплавка. Хорошо просматриваемый им супротивник тоже скучал, а дабы не утонуть на дырявой будто сито лодке вздёргивался беспорядочно телом, точно от нервного тика, с подачей в ненасытные борта сквозного воздуха. Но вот Стас изогнул руку козырьком, присматриваясь к Виктору, который поймал рыбу. Не утерпел и торопливо «зарулил» назад к берегу. «Ну вот, и тут следопыта завидочки одолели, - усмехнулся вслед Игорь. - Я то, не из таковых. С такой классной лодкой да и не отличиться?»
               
     Вскоре, не на шутку, расшалился ветер. Одинокую лодку начало раскачивать, будто капризное в люльке дитяти. За борт полетели холодные брызги. Игорь вытащил приколы, стал перебираться в более тихую заводь, стараясь по бульканью донных пузырей найти предполагаемые рыбные тропы. Неожиданно приметил как один из рыболовов, указывая на него пальцем, (а над водой слышимость необыкновенная), проговорил вихрастому мальчишке:

     - Гляди-ка, дядя, как чумной, в лодке гоняется. Поучил бы его, сынок, как рыбку и с бережка поймать позволительно.
               
     Столь дерзостное суждение произнесённое в адрес бывалому рыболову с полу-жизни отдавшему страстному увлечению, прозвучало подобно суровому приговору. Кровь импульсивно застучала в висках. Он решил убраться, куда подальше, от сторонних людских глаз. Заплыл в боковой, с неприглядными видами, отрог. Вбирая голову в плечи, соображал, что рыба по весне старается держаться в более прогретых местах. Стал на мелководье. Но и здесь не последовало клёва. «Что за наваждение, не везёт сегодня королю положения и всё тут. Кот ли черный, шкода, дорогу в потёмках перешел. Или Стас: "чики-брики", гляделками своими совиными порчу навел? А та-ам, небось, невидимые за пригорком папаня с мальчонком, ловят запросто рыбу. С катушек свихнуться можно?» Стараясь угадать причину, принюхивается к торчащим колам, отдающих краской, а также к резиновым скатам лодки, с резким заводским запахом не выветренной химии, возможно, отпугивающих рыбу. Он, как шальной, выскакивает на берег, швыряет копьями колы. Пинает в тугие бока лодку. Та со стоном отпрыгивает, испрашивая пощады, становится на дыбы. Излив зло, он понемногу успокоился. Зачехлил крашеные приколы. Скатал обсохшую побитую лодку. И, точно забегавшийся пёс, заплетая ноги, направился к машине.
    
     - А-а, пропадущий явился, - встретил Стас. - И много ль нацеплял?
     - Я то, - сухо промямлил Игорь, - да шиш с маслом.
     - А загляни-ка в садок соседушки моего, Виктора. Кило три с лишком наловил. Я же, кружусь рядом да около, а всего двух ладошечных линьком имею.
    
     Под берегом, с резвостью шебурша в воде, свисал с колышка мешок из темного непроницаемого целлофана. Из стройного ряда круглых от дырокола отверстий пульсировали упругие водяные струйки. Игорь раскрыл мешок, чуть было не ослеп от живого золотистого свечения ворочавшихся линьков. Ахнул и проникся к раскосому будто в слезах молчуну Виктору глубочайшей симпатией.
               
     - Чего рано собрался-то? Не всегда коту масленица. Посиди-им! - Распорядился с расплывчатой улыбочкой Стас, дескать наконец-то, как никак, а идёт перед ним в лидерах. - Вона, шагах в двадцати, мужичок один только что отсидел. Прикормки лаптей восемь в воду набросал. Поймал однова и смотался.
     «Ну, коли тот поймал, - подумал с облегчением Игорь, - я, непременно, еще покажу классность. Ты, Стасик, от зависти ещё и пропляшешь передо мою».
               
     Игорь, бодрясь поигрывая плечами, поспешил к указанному свежо притоптанному месту. Распустил над тихой у берега водой удочку. Вперил сияющие взоры на любимый цветной поплавок, пришёптывая: "Станцуй только, мой миленький! Со всех сторон расцелую". Но следовали минута за минутой, а "миленький" хоть бы разок шевельнулся. Игорь поглядел на свои желтые цвета печали сапоги с навязчиво нашедшей думой о вечной разлуке с удачливой рыбалкой. "Всё. Лучшее утреннее время упущено. И поймал-то, небось, этот мужичок, - он переиначил высказывание Стаса, - однова драчливого рака и смотался. Да уж, подобной конфузии со мною с детских пор не случалось, когда все, хотя бы мало-мальски, ловили рыбу, а я без улова оставался. Эхе-хе, притом, жене нахвастался, что угощу её царским жаревом. Она же, наверняка, спросит: - Кто-нибудь поймал-то? Со стыдобы сгореть можно. Всё-таки надо как-то выходить из создавшегося уничижительного положения. Бывали же случаи, когда и сам некоторых незадачливых рыболовов выручал. То, ка-ак, у Виктора, - он стал припоминать его отчество, - у Александровича, хотя бы с полкилишка прикупить".
    
     Однако он замечает счастливчика Виктора, отчего-то удрученно размахивающего руками.   
     - А-а! - следом вскрикивает Стас. 
     - Что у вас там стряслось, - спросил Игорь, - змеюка, что ли ужалила?
     - А-а! - не унимался Стас. - Ушла! Ушла!
     - Кто ушла-то? - подскочил к ним Игорь.
     - Да, тово, - наконец-то вразумительно высказался Стас. - Мешок, энтово, Витюшкин, прошлогодний был, нитками стянутый. Швы лопнули. И рыба, улю-лю! Вся ушла.
     - Неужели! Так я хотел было .., - запнулся и не договорил Игорь.

     Тут-то застенчивый молчун Виктор Александрович, будто с цепи сорвался. Затопал ножками, да как выругается:
     - Это всё из-за тебя, Станислав-чик, вышло. То с одного, то с другого бока ко мне подскакивал. Уши мне до самых мозгов нытьем своим проел: "Почему ты ловишь и ловишь, а я не-ет? Почему, да почему?" Я же тебе в ответ, что когда по утру присаживался, приметил, будто корм кто-то с ночи под бережком натрусил. Место, стало быть, со вчерашнего прикормленное было. И ловится у меня только на одну удочку. Ты же, чуть ли ко мне на спину не влезал. Я бдительность потерял. Думал лягушки у садка чехарду прыгучую устроили. 

     Расходившийся по крупному Виктор Александрович так же прошелся нехорошим осуждающим взглядом по части Игоря, дескать, тоже заглядывал в садок и пальцем, что крючком, нитки подорвать мог.
               
     На этом, с превратностями рыболовной судьбины, первая встреча с ветрено-вольной на природе шаловливой водой, обласканной весенним солнышком, закончилась... Хотя досадно вышло: замечательный рыболов Виктор Александрович, вот уже как дня три, умудряется скрывать от нас свои расчудесные раскосые взоры. Не отвечает даже на телефонные звонки. "Ничего, - отшучивается с присутствием чувства гордости Стас, бывший, выходит, в ту рыбалку, по воле случая, чемпионом, - это не смертельно, когда с отличным уловом, но дома без единой рыбки окажись. К наступающем выходной безоблачной субботе, сосед мой Витюшка понемногу все-таки оттает обиженной душой. И мы, как водится, всей дружественной компанией вновь отправимся пытать рыбацкое счастье".