Когда я стал подростком и чем старше я становился

Когда я стал подростком и чем старше я становился, тем грустнее мне становилось от того, что я видел в жизни. Я очень старался скрыть свою грусть, которая периодически меня посещала. И хотя эта грусть была светлая, я все равно ее стеснялся. Я даже иногда притворно улыбался, чтобы никто не заметил, что я грущу. Иногда я так сильно думал об этой странной жизни, что на моих глазах появлялись слезы и я прятался, чтобы никто не видел, что я заплакал. Я мог часами, и даже совершенно один, и даже под дождем - играть в футбол на стадионе (рядом с морем). Я стал много читать и полюбил классическую музыку. Я даже научился играть на фортепиано. Помню, как однажды я взобрался на самое густое и высокое дерево и там долго молился. И я спрашивал Бога, отчего люди бывают такие злые и грубые? Неужели им не хочется жить мирно и красиво? Почему даже дети так страшно ругаются, воруют и курят? Почему люди пьют и разводятся? Неужели им не жалко своих детей? Почему тот хороший дядя погиб в аварии? Почему умерла та красивая маленькая девочка? И почему даже в церкви люди бывают злые и грубые? Мне даже становилось за них стыдно и больно, и я потом плакал. Я с детства умолял Бога, чтобы Он изменил этот странный мир. Я даже просил Его, чтобы Он поскорее пришел. Сколько себя помню, всегда боялся жить без участия сердца. Даже мама мне говорила, что нельзя принимать все так близко к сердцу. А я не умел иначе.

Когда я стал подростком, я всегда старался прийти в церковь пораньше, когда там еще никого не было. Самым уютным и таинственным местом для меня становилась церковная кафедра. Там я уединялся, там была моя священная келья, там я почти  беззвучно молился (чтобы никто не услышал). Я молился шепотом, почти безмолвно, о пробуждении церкви. И мне, тогда еще почти ребенку, казалось, что именно там сам Христос пребывает. Я с детства слышал, что Иисус лучше отвечает на детские молитвы и потому я усиленно молился за движение Духа в церкви моего отца. После такого тихого “кафедрального” общения с Богом, я обычно занимал место в самом дальнем углу церкви (раньше всех) и, во время богослужения, ожидал “движения воды”. Это была моя священная детская тайна. И если во время проповеди или молитвы - люди начинали сокрушаться и умиляться сердцем, то и я (незаметно для окружающих) тихо плакал от радости. А потом я делал вид, что я совсем не плакал. Но однажды, один дедушка заметил, что я во время молитвы плакал. Он сказал мне, что я пережил “посещение”, и что это Дух Святой меня сокрушает и умиляет. Прошло много лет, но как и прежде, у меня есть свои священные взрослые тайны и таинственные места. И я по прежнему прошу Бога, чтобы Он изменил этот странный мир. Я даже прошу Его, чтобы Он поскорее пришел. Сколько себя помню, всегда боялся жить без участия сердца. Вот пишу и вновь ощущаю ту радость, которую впервые ощутил в детстве… в самом дальнем углу церкви, когда люди сокрушались и каялись. Я знаю, что нельзя принимать все так близко к сердцу. Но не умею иначе.
 
Иван Лещук, из цикла “Записки на полях души”