14

                (предыдущее http://proza.ru/2021/04/22/1257)


  Лето вдвоём

  Стая с шумом поднялась в воздух, и Бэрчи с Урчиром остались на ветке одни. Белая ворона поглядела вслед удаляющимся птицам и почему-то вздохнула.
- Милая! – услышала она от своего ворона, - Бэрчи переживала, что мы слишком низко сидим. Теперь дерево свободно, можешь сесть хоть на место Риры, хоть на место Кау.
Белая ворона положила голову ему на плечо.
- С тобой Бэрчи не важно где находиться… - сказала она, - лишь бы быть вместе.
Урчир погладил её клювом и спросил:
- Любимая, а как Бэрчи жила в городе прошлым летом, одна?
Она задумалась: было ли что-либо тем летом, способное заинтересовать Ура, который каждый раз её удивляет своими рассказами? Поведать о том, как выковыривала личинки и гусениц, хватала червяков, ловила рыбу? Нет, конечно. Всё это ему прекрасно известно. А вот… сражение с сойкой… если его подать иначе…
Она засмеялась.
- Знаешь, в один день Бэрчи, пролетая мимо, увидела место, где было высыпано много семян. Сойки, оказавшиеся там раньше, видимо, уже наелись, почему деловито собирали добычу и улетали припрятывать её на будущее. Бэрчи опустилась и принялась лакомиться. Тут на меня раскричалась одна сойка. Ей, видите ли, не понравилось, что ворона ест найденное ими! А ведь сойки сами – известные всем воровки чужих припасов! Бэрчи не обращала на неё внимания, и это, видимо, ту особенно разозлило. Сойка стала изображать, что нападает на Бэрчи, проносясь рядом. Но кто такая эта пигалица, чтоб её опасаться? Однако краем глаза, не прекращая есть, Бэрчи из любопытства следила за ней. Видя, что Бэрчи на испуг не возьмёшь, сойка не отстала, а взлетела на дерево рядом и клювом стала рубить засохшую ветку. «Ну, - подумала Бэрчи, - пусть выместит на ветке». Но Бэрчи ошибалась. Отломав ветку, сойка взяла тупой конец ветки в клюв, острый конец направила наружу и полетела обратно! Хорошо, что Бэрчи следила и успела отскочить, когда сойка спикировала на неё, едва не проткнув. Бэрчи, как говорит Урчир, была в шоке и отскочила подальше от ненормальной.  Сойка, решив, что достаточно проучила ворону, бросила своё оружие.  Тогда Бэрчи подлетела, схватила его клювом, тоже острым концом вперёд, и ткнула им в сойку. Та заверещала и улетела. Бэрчи помчалась за ней, наказывая на лету веткой. Думаю, сойка запомнила Бэрчи…
- О-о… - только и произнёс удивлённый ворон, словно вглядываясь в то прошлое.
И спросил:
- А сойка точно промахнулась острой веткой или хотела напугать?
Бэрчи погрустнела и опустила голову.
- От тебя ничего не скроешь… - сказала она, - Я хотела сделать из этого смешную историю с наказанной за жадность сойкой… А было, ты прав, не столь весело. Сойка хотела поиздеваться надо мной, белой вороной, посмевшей есть у неё на глазах, «её» еду «нормальной» птицы. Ты прав, она желала напугать, направив острие рядом с Бэрчи. Чего и добилась, а после решила добить словами, презрительно произнеся на ломаном вороньем: «Бэлый вар-рон… Кыш!» Бэрчи свои не гоняли от пищи, когда подходила её очередь, а тут эта мелкая дрянь и оттуда, где еды полно! В Бэрчи поднялся гнев, она схватила ветку и ткнула остриём в напавшую. После чего та, вскрикнув, действительно взлетела, удирая, а Бэрчи её преследовала, уча почтительности к воронам.
Урчир обнял её крылом и прижал к себе.
- Бэр, теперь тебя никто не посмеет обидеть.
Вероятно, желая отвлечь от её печального, ворон спросил:
- Бэрчи знает, кого больше всего из птиц не любят бескрылые, и кому поэтому больше от них достаётся?
Она вскинула на него глаза.
- Тогда слушай. Хуже всего быть… сорокой.
- Сорокой? – удивилась подруга.
- Да, - подтвердил Урчир, - Её они считают оборотнем.
- Оборотнем?
- Ведьмой-колдуньей, умеющей превращаться, то в сороку, то в бескрылую женщину.
- Они это серьёзно?
- Куда уж серьёзнее, если сжигали заподозренных в том. Поэтому сорок отгоняли от города.
Бэрчи даже не знала, что сказать. Эти бескрылые, точно, того…
- Это тоже там, где поют «бе ла неже»? – спросила она.
- Нет, это здесь и ещё недавно. А кое-кто и сейчас. Ведь женщины до сих пор обращаются к гадалкам и колдуньям, чтобы привадить мужа, предсказать судьбу, снять проклятье безбрачия или бездетности.
Бэрчи ошарашено молчала. Бескрылые оказались ещё глупее, чем она думала.
- Расскажи, - попросила она.
- Хорошо, - согласился ворон и начал:
- Их попы, ну, те, кто служат в церквях, с куполов которых ты любишь кататься зимой, раньше проклинали сорок, считая, что в их обличье в город проникают ведьмы.
Когда однажды, обвинённых в том несчастных женщин собрали и сожгли на площади главного города, то в сказании об этом говорилось, что из пламени костра, спасаясь, вылетело множество сорок. А свезли их на костёр со всей страны. Это было примерно в десяти часах быстрого непрерывного лёта отсюда.
Бэрчи молчала, представляя себе эту ужасную сцену. Она один раз чуть не спалила себе хвост, а тут тебя зажаривают заживо!
Молчал и Урчир.
- А в чём их обвиняли? – спросила его подруга.
Ворон вздохнул.
- В том, что они крали молоко у коров, портили людей, обращали их в лошадей и ездили на них, крали Луну…
- Луну? – переспросила Бэрчи
- Да, - кивнул он, - Луну. Но это не всё. Ведьмы якобы воровали детей из чрева беременных женщин, подменяя их на краюхи хлеба, лёд, куски сырой свинины… А украденных младенцев съедали.
У Бэрчи не было слов.
А ворон продолжал:
- Бескрылые в одних местах верили, что сороки – это ведьмы из иных мест. К примеру, архангельские считали, что сороки — бывшие киевские ведьмы. Не знаю, ведали ли в Киеве об Архангельске или приписывали сорок к другим краям, но зато были уверены:  сорока сотворена чертом, служит ему вместо лошади, потому убитую сороку вешали в конюшне, чтобы сохранить от черта лошадей). 
«Чёрт – это, видимо, главный над ведьмами», - решила Бэрчи.
- Бескрылые придумали много разных заговоров и дурацких действий против сорок, то есть, ведьм, по их представлениям. Например, чтобы в отсутствии мужа такая вещунья не навредила беременной, следовало иметь при себе в кровати пояс мужа или иные принадлежащие ему вещи. Но и это не всегда помогало.  Заметив усевшуюся на крышу дома сороку, нужно было разорвать на себе рубашку, или разломить вилы, или переломить о колено молодую липку, и тогда ведьма из оборотня падала к ногам обнаженная и просила помилования — и в это время можно было что угодно делать с ней.   
Бэрчи молчала, подавленная.
Урчиру стало её жалко, и он сказал:
- Но далеко отсюда на юго-восток, около трети лета лёта, другие бескрылые, увидев сороку, радуются. У них это считается добрым предзнаменованием рождения ребёнка или прихода гостей. Сорока там неприкосновенна.
- Ну, хоть так… - выдохнула Бэрчи, но ворон добавил:
- Зато вороны там считаются предвестниками смерти…
- Да что ж это такое! – возмущённо воскликнула Бэрчи.
- Да, - подтвердил ворон, - нет в мире совершенства! Где есть куры, там есть и охотники. Лис прав.

       
                (далее http://proza.ru/2021/04/23/1091)