Артур Конан Дойл. Пиратские истории. Глава II

                ДВА БАРКА

     Кренгование — вот что должен обязательно сделать опытный пиратский капитан. Паруснику нужна прекрасная быстроходность, чтобы гнаться за торговым судном, или убегать от военного корабля. Сохранить это качество невозможно, если хотя бы раз в год не счищать с днища налипшие на него в тропических морях водоросли и ракушки.
     Сначала судно облегчают насколько возможно, затем затаскивают его в узкую бухточку, где при отливе обнажается днище, затем с помощью блоков и талей роняют на борт, и тщательно скребут от рудерпоста до форштевня.
     В течение нескольких недель судно, естественно, остаётся беззащитным, однако приблизиться к нему было невозможно ни на чём, что тяжелее пустой скорлупы, да и место для кренгования выбиралось укромное, поэтому большой опасности не было.
     Зачастую пиратские капитаны настолько теряли бдительность, что, оставив свои посудины под присмотром, отправлялись на баркасе на охоту, либо, что чаще случалось, заявлялись в какой-нибудь отдалённый городишко, где развязно волочились за женщинами, или выставляли бочку с вином на базарной площади, заставляя выпивать кружку под дулом пистолета каждого, кто попадётся на глаза.
     Иногда их заносило в такие крупные города, как Чарльстон; там они шатались по улицам, увешанные оружием, что являлось наглым вызовом для всей законопослушной колонии. Дело дошло до того, что они вынудили лейтенанта Мейнарда отрубить голову Чёрной Бороде и насадить её на бушприт. Обычно пираты буйствовали, терроризировали местное население и таскались по уличным девкам, не встречая особого сопротивления, пока не приходило время возвращаться на корабль.
     Но был один пират, который никогда не переходил границ внешнего мира — это был зловещий Шарки с барка «Счастливое избавление». Наверное, причиной этому был его угрюмый и необщительный нрав, но, скорее всего, он знал, что дурная слава, идущая впереди его по всему побережью, позволит разъярённой толпе расправиться с ним, несмотря ни на что. Поэтому он ни разу не появился ни в одном селении.
     Когда его корабль ставили на прикол для ремонта, он вверял его заботам Нэда Гэллоуэя, квотермастера, уроженца Новой Англии, а сам отправлялся в длительное путешествие на лодке. Поговаривали, будто он собирался закопать свою долю добычи, либо решил поохотиться на Эспаньоле на диких быков, чтобы зажарить их на вертеле для пополнения запасов провианта. Тогда барк подходил к условленному месту и принимал на борт охотничьи трофеи.
     Островные обыватели всегда надеялись, что когда-нибудь Шарки попадётся. Наконец, в Кингстоне появилась новость, которая, казалось, позволит осуществиться задуманному. Её принёс старый пильщик леса, попавшийся в руки пиратам, они отпустили его в порыве пьяного великодушия, не причинив особого вреда, правда хорошенько поколотили и сломали нос. Новость была свежей и достоверной. «Счастливое избавление» поставили на кренгование у Торбека, на северо-западе Эспаньолы. Шарки и четверо его людей охотились на отдалённом острове Ла-Ваш.
     Кровь сотен загубленных моряков призывала к мщению, и, казалось, этот призыв не останется втуне.
     Сэр Эдвард Комптон, горбоносый и краснолицый губернатор Ямайки держал тайный совет с комендантом форта и главой муниципалитета, и при этом мучительно размышлял, как не упустить данный ему шанс. Ближе Джеймстауна в его распоряжении был только один военный корабль — древний неповоротливый каботажник, неспособный ни настичь пирата в открытом море, ни добраться до него в мелководной бухточке. Правда, в Кингстоне и Порт-Ройяле были форты и артиллеристы, но не было солдат, пригодных для экспедиции.
     Можно было для столь опасной операции набрать добровольцев, ведь многие люто ненавидели Шарки — но что в итоге даст такая авантюра? Пиратов предостаточно и бьются они отчаянно. Конечно, захватить Шарки и его четырёх подельников гораздо проще, но где же их найдёшь: остров Ла-Ваш большой, гористый, густо зарос лесом и непроходимыми джунглями. Было назначено солидное вознаграждение тому, кто предложит надёжный способ поимки пиратского капитана.
     Такой отважный человек нашёлся. Это был Стивен Крэддок, пуританин, сошедший с пути истинного. Он был родом из Сейлема и происходил из благочестивой семьи. Его неблаговидные дела, казалось, были своеобразным ответом на суровую простоту пуританской религии. Со всей присущей ему силой страсти, которая досталась ему от добродетельных предков, он совершал греховные поступки. Он был смел, находчив, и крайне настойчив в достижении цели. Ещё совсем молодым он заработал дурную репутацию на всём американском побережье.
     Это был тот самый Крэддок, которому в Вирджинии грозила смертная казнь за убийство вождя семинолов, и которому, как все знали, удалось её избежать, потому что он подкупил свидетелей и дал взятку судье.
     Впоследствии став работорговцем и даже, как намекали, пиратом, он оставил после себя худую славу в заливе Бенин. В конце концов, сколотив приличное состояние, он вернулся на Ямайку, где и поселился, прожигая жизнь в хмельном угаре. И вот этот мрачный, суровый и желчный человек ожидал приёма губернатора, чтобы рассказать ему о своём плане избавления от Шарки.
     Сэр Эдвард принял Крэддока без особого воодушевления, памятуя о том, что, хотя, тот, по слухам, и стал другим человеком, но в глазах губернатора он всё же остаётся паршивой овцой, способной попортить всё его немногочисленное стадо. Крэддок заметил недоверие в манерах губернатора, тщательно скрывавшееся под маской официальной вежливости.
     — Вы можете не опасаться меня, — сказал он, — я теперь не тот, которого вы знали раньше. Недавно мне открылся свет после долгих лет блуждания во мраке. Всё это благодаря стараниям преподобного Джона Саймонса из нашей церкви. Сэр, если вы желаете укрепить свой дух, то беседы с ним будут вам весьма полезны.
     Губернатор, последователь епископальной церкви, свысока посмотрел на пуританина.
     — Вы ведь пришли сюда по поводу Шарки, мистер Крэддок…, — заметил он.
     — Этот Шарки — сосуд гнева, — заговорил Крэддок. Он слишком высоко задрал свои дьявольские рога, и мне было откровение, что я смогу их обломать, и уничтожить его. Это станет благим деянием, которое искупит моё вероотступничество в прошлом. Мне свыше был начертан план, и я покончу с Шарки!
     Эти слова понравились губернатору. Веснушчатое лицо посетителя выражало неподдельную решимость, что явно доказывало серьёзность намерений. Кроме всего прочего, он был моряком, умеющим воевать, и, если его желание искупить прошлые грехи действительно искренно, то более подходящего человека для такого дела не найти.
     — Но это весьма опасная затея, мистер Крэддок.
     — Даже если я найду свою смерть, то хотя бы избавлюсь от воспоминаний о неправедно прожитой жизни. Мне многое нужно искупить.
     Губернатор счёл нужным не возражать.
     — Изложите ваш план, — попросил он.
     — Вы наверняка знаете, что у барка Шарки «Счастливое избавление» портом приписки был Кингстон.
     — Он принадлежал мистеру Кодрингтону и был захвачен Шарки, который потопил свой шлюп, продырявив его, и перебрался на более быстроходный барк.
     — Но вы, должно быть, никогда не слышали, что у мистера Кодрингтона есть барк-двойник «Белая роза». Он сейчас находится в гавани, и так похож на пиратский, что, если бы не белая полоса вдоль его борта, никто не смог бы их отличить.
     — Ну и что из этого следует? — оживился губернатор, начинающий кое-что понимать.
     — Сходство поможет нам сцапать этого негодяя.
     — Но как?
     — Я закрашу борта «Белой розы» и постараюсь сделать его во всём похожим на «Счастливое избавление». Затем возьму курс на Ла-Ваш, туда, где Шарки охотится на диких быков. Когда он увидит мой барк, то по ошибке примет за свой, который он ждёт, поднимется на борт и ему придёт конец.
     План был немудрёный, но, как показалось губернатору, действенный. Нисколько не колеблясь, он дал согласие на его воплощение, и позволил предпринимать любые шаги, если они пойдут на пользу делу. Однако сэр Эдвард особых надежд на сей счёт не питал, так как знал, что Шарки не раз пытались поймать, но безуспешно — он был в равной мере хитёр и жесток. Но этот суровый пуританин, похоже, не менее хитёр и жесток.
     У губернатора даже появился азарт: он предвкушал, как будет наблюдать за столкновением двух коварных противников, прекрасно сознавая, что шансов на удачу немного, но всё же он сделал свою ставку, только это была ставка не на скаковую лошадь или бойцового петуха, а на человека.
     Нужно было спешить, ведь пираты могли завершить кренгование и выйти в море. Но помощников было много, работу закончили быстро, и уже на следующий день «Белая роза» вышла в открытое море. Хотя многие моряки в порту знали очертания корпуса и такелаж пиратского барка, ни один из них не смог отличить оригинал от подделки. Белую полосу на борту закрасили, мачты и реи закоптили, чтобы судно приняло вид исхлёстанного ветрами морского разбойника, а на фор-марселе приделали огромную заплату.
     Команду барка набрали из добровольцев, многие из них когда-то ходили под парусами вместе с Крэддоком. Помощник капитана Джошуа Хирд, пожилой работорговец, постоянный его спутник во многих походах, тоже откликнулся на просьбу своего предводителя.
     Ведомый жаждой мести, барк стремительно бежал по волнам Карибского моря. Завидев его заплатанный фор-марсель, встречные судёнышки шарахались в разные стороны, словно испуганная стайка рыбёшек. На четвёртый день вечером в пяти милях к северо-востоку показался мыс Абаку.
     На пятый день они бросили якорь в Черепаховой бухте острова Ла-Ваш, где охотились Шарки и четверо его подельников. Густой пальмовый лес спускался к узкой серповидной полоске серебристого песчаного пляжа. На барке взвился чёрный флаг и красный вымпел, но с берега никакого ответа не последовало. Крэддок просмотрел все глаза в надежде заметить идущую навстречу шлюпку и Шарки, сидящего у шкота.
     Прошла ночь, за ней день, и ещё одна ночь, но не наблюдалось и намёка на присутствие людей, которым была уготована ловушка. Похоже, пираты уже убрались с острова.
     На утро второго дня Крэддок высадился на берег поискать следы Шарки и его компаньонов. То, что он обнаружил, сняло все сомненья. Недалеко от берега была сооружена коптильня из свежесрубленных брёвен, а вокруг неё развешаны куски готового мяса.
     Пираты ещё не забрали свой провиант — это означало, что охотники до сих пор на острове.
     Но почему они никак не проявили себя? Может, они поняли, что это не их корабль? Или ещё охотятся в глубине острова и никого не ждут? Крэддок не знал, что и думать. Попавшийся на глаза индеец-караиб, рассказал, что пираты до сих пор здесь и до их лагеря один день пути. Ещё он сказал, будто они похитили его жену и показал бледно-красные следы от ударов палкой на своей коричневой спине. Их враги — его друзья, и он покажет дорогу к пиратской стоянке.
     Всё складывалось как нельзя лучше, и ранним утром следующего дня Крэддок во главе небольшого вооружённого до зубов отряда в сопровождении индейца выступил в поход. Весь день они пробивались сквозь чащобу и взбирались на скалы, проникая всё дальше и дальше вглубь острова.
     В разных местах им попадались доказательства пребывания охотников — кости убитого быка или следы ног на болоте, а однажды под вечер им показалось, что они слышат вдалеке треск ружейных выстрелов.
     На ночлег устроились под деревьями, а с первыми лучами солнца продолжили путь. Примерно в девять часов они наткнулись на хижины из древесной коры. По словам индейца, это и был лагерь охотников; но хижины пустовали среди мёртвой тишины.
     Наверняка их обитатели ушли на охоту и вернутся вечером, поэтому Крэддок устроил засаду в ближайшем кустарнике. Но никто не явился, и пришлось ещё одну ночь провести в лесу. Ничего не поделаешь, и Крэддок решил, что после двухдневной отлучки пора возвращаться на корабль.
     Идти назад было гораздо легче, благодаря зарубкам на деревьях. Не успел наступить вечер, как они снова оказались в Черепаховой бухте и увидели свой барк, стоящий на якоре в том же месте, где они его оставили. Они выволокли из кустов припрятанную там шлюпку, спустили её на воду, и стали грести к барку.
     — Не повезло, бывает! — крикнул помощник Джошуа Хирд, стоя на полуюте, и глядя вниз на прибывших. При этом его лицо было неестественно бледным.
     — В лагере пусто. Но ничего, он нам ещё попадётся! — сказал Крэддок, хватаясь за трап.
     На палубе засмеялись.
     — Я думаю, остальным лучше остаться в лодке, — промямлил помощник.
     — Это ещё почему?
     — Когда подниметесь на борт — поймёте, сэр.
     Выражался он как-то странно и нерешительно.
     Суровое лицо Крэддока налилось кровью.
     — В чём дело, Хирд? — воскликнул он, залезая по трапу. — Как вы смеете распоряжаться моими людьми в шлюпке?
     Когда он перелез через фальшборт и стоял одной ногой на палубе, а коленом касался планшира, какой-то матрос со свалявшейся бородой, которого он раньше никогда не видел, отобрал у него пистолет. Крэддок схватил наглеца за руку, но другой матрос тут же сдёрнул у него с пояса абордажную саблю.
     — Это что за выходки? — бешено заорал Крэддок, озираясь вокруг.
     Небольшие кучки матросов на палубе ухмылялись и перешёптывались между собой, нисколько не желая прийти ему на помощь. Беглый взгляд Крэддока отметил, что команда выглядела весьма необычно. Одни были наряжены в длиннополые кафтаны для верховой езды, другие напялили на себя бархатные халаты с разноцветными лентами по низу. Они походили скорее на сборище модников и щёголей, нежели на моряков. Глядя на их нелепые фигуры, он стукнул себя кулаком по лбу, чтобы убедиться, что это не сон.
     Когда он покидал корабль, палуба была не такой грязной. Отовсюду на него глазели странные, прокопчённые солнцем физиономии. Никого из них он не знал, кроме Джошуа Хирда. Неужели корабль захватили, пока он был на суше? А вдруг все они — люди Шарки? При этой мысли он отчаянно рванулся назад, в шлюпку, но немедленно дюжина крепких рук схватила его затолкала в его же каюту.
     Здесь всё отличалось от того, что он оставил совсем недавно. Пол, потолок и мебель — совершенно другие. Вокруг царила неряшливая роскошь. Старинные, запачканные вином бархатные шторы и настенные панели из дорогих пород дерева были сплошь в дырах от пистолетных пуль.
     За столом, накрытым огромной картой Карибского моря, сидел чисто выбритый бледный человек, держа в руках циркуль. Одет он был в бордовый камчатный сюртук, на голове красовалась меховая шапочка. Веснушки на лице Крэддока резко побелели, когда он глянул на длинный тонкий с полуоткрытыми ноздрями нос и с красной каймой на веках глаза, насмешливо смотревшие на него. Это был взгляд опытного игрока, который загнал противника в угол.
     — Шарки? — воскликнул Крэддок.
     Тонкие губы Шарки приоткрылись, и он скрипуче и визгливо засмеялся.
     — Болван! — крикнул он, и, наклонившись, принялся тыкать острым циркулем в плечо Крэддока. — Ты, жалкий фигляр, решил потягаться со мной?
     Не столько от боли, сколько от презрения в голосе Шарки, Крэддок превратился в дикого зверя.
     Он с перекошенным лицом и с пеной у рта набросился на пирата, рыча от ярости, размахивая кулаками и пинаясь ногами. Понадобилась помощь шестерых подручных, чтобы скрутить Крэддока и бросить на пол прямо на обломки стола; все шестеро носили на себе клеймо каторжника. А Шарки всё равно не отводил своего презрительного взгляда. Снаружи послышался звук треснувшего дерева и испуганные вопли.
     — Что там такое? — спросил Шарки.
     — В шлюпку бросили ядро и пробили дно — все, кто там был, упали в воду.
     — Туда им и дорога, — сказал пират. — Ну что ж, Крэддок, теперь ты понял, где находишься? Ты на борту «Счастливого избавления», и я сделаю с тобой, всё что захочу. Я знаю, ты когда-то ты был настоящим моряком, скотина ты этакая, прежде чем заделался сухопутным фарисеем. Твои руки были запачканы в крови не меньше моих. Или ты подпишешь договор, как сделал твой помощник и присоединишься к нам, или полетишь за борт вслед за своей командой.
     — Где мой корабль? — спросил Крэддок.
     — На дне бухты.
     — А матросы?
     — Там же.
     — Тогда и меня отправьте туда же.
     — Подрежьте ему поджилки и бросьте за борт! — велел Шарки.
     Крэддока грубо схватили и вытащили на палубу, где квотермастер уже вытащил свой кортик, чтобы исполнить приказ, но в это время из своей каюты выскочил чем-то озабоченный Шарки.
     — Я нашёл получше способ покончить с этим псом. Чтоб я утоп, если это не прекрасный план. Бросьте его в парусную и закуйте в железо. А ты, Гэллоуэй, пойдём со мной — я тебе расскажу, что придумал.
     И Крэддок, весь избитый, с телесными и душевными ранами, был заточён в тёмную парусную кладовую. Его заковали так, что он не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой, но кровь северянина, текущая мощным потоком по его жилам и его непреклонный дух страстно желали того конца, который мог бы хоть немного искупить грехи былого.
     Всю ночь он пролежал на самом днище корабля, слушая бурление воды и скрип шпангоутов, и ему стало ясно, что корабль быстро движется в открытом море. Рано утром кто-то подполз к нему по груде парусов.
     — Вот ром и галеты для вас, — произнёс чей-то голос: это был его бывший помощник. — Я с риском для жизни принёс вам это, мистер Крэддок.
     — Ты заманил меня в ловушку! — воскликнул Крэддок. — И за всё ответишь!
     — Мне приставили нож между лопаток, и я был вынужден...
     — Пусть тебя судит Господь за твою трусость, Джошуа Хирд. Как ты попался к ним в лапы?
     — Так вышло, мистер Крэддок, что пиратский барк вернулся после кренгования в тот самый день, когда вы отправились на остров. Нас взяли на абордаж, но нас было мало, и мы не смогли отбиться. Одних порубили сразу, так им ещё повезло; других поубивали позже. Что до меня, то я спас свою жизнь, подписав с ними договор.
     — Что с моим барком?
     — Его затопили, а потом Шарки и его люди вышли из зарослей и вернулись уже на свой.  В последнем плавании у них грот-рей треснул на него наложили шину. Шарки увидел, что наш-то цел, и сразу и заподозрил неладное. Тогда он решил заманить вас в такую же ловушку.
     Крэддок застонал.
     — Как же я не заметил сломанный грот-рей? Но куда мы держим курс?
     — На северо-запад.
     — На северо-запад? Значит, обратно на Ямайку.
     — Полный ход, восемь узлов.
     — Что они говорят про меня? Что со мной будет?
     — Не знаю. Я ничего не слышал. Вот если бы вы подписали договор…
     — Хватит, Хирд! Я и так слишком часто искушал судьбу и не думал о спасении души.
     — Ну что ж, как хотите. Я сделал, всё, что мог. Прощайте!
     Всю ночь и весь следующий день «Счастливое избавление» мчался подгоняемый северо-восточным пассатом, а Стивен Крэддок лежал в полутьме парусной кладовой и мучительно пытался избавиться от кандалов на руках. Пришлось сбить в кровь костяшки пальцев, чтобы стянуть одно железное кольцо, второе же никак не давалось. Ноги были скованы ещё крепче.
     Слушая непрестанный шум воды, он понял, что барк идёт на всех парусах, наполняемых пассатом. Видимо, скоро будет Ямайка. Что собрался делать Шарки, зачем ему пленник? Крэддок стиснул зубы и мысленно поклялся, что хотя он когда-то стал злодеем по своей воле, то сейчас он не станет им по принуждению.
     На следующее утро стало ясно, что паруса убавили и корабль медленно ложится на другой галс, а на траверзе дует лёгкий бриз. Крен судна и звуки, доносящиеся с палубы — всё это говорило опытному моряку о всех маневрах. На коротких галсах оно лавировало вблизи берега и двигалось к определённому месту, должно быть, к Ямайке. Но зачем?
     Внезапно с палубы донёсся взрыв приветственных криков, затем наверху громыхнула пушка, и тут же издалека над водой пробежал ответный рокот. Крэддок сел и прислушался. Неужели корабль вступил в бой? Был одиночный выстрел и, хотя в ответ дали несколько, не было слышно треска попадания в цель.
     Если это не бой, значит — салют. Но кто будет салютовать пирату Шарки? Только другой пиратский корабль. Крэддок со стоном снова улёгся и продолжил снимать кандалы, которые всё ещё сковывали его правую руку.
     Вдруг сверху послышались шаги. Он едва успел обернуть висящую вокруг свободной руки цепь, как засов отодвинулся и вошли два пирата.
     — Плотник, ты молоток взял? — спросил один из них. Крэддок узнал в нём здоровяка – квотермастера. — Сбивай кандалы с ног, а браслеты оставь на всякий случай.
     С помощью молотка и зубила плотник снял с пленника оковы.
     — Что вы собираетесь со мной делать? — спросил Крэддок.
     — Идём на палубу, там увидишь.
     Пират резко схватил его за руку и потащил к сходному трапу. Вверху был виден квадрат небесной лазури с флагами, реющими над бизань-гафелем. При виде этих флагов у Крэддока перехватило дыхание. Их было два: британский, и ниже — Весёлый Роджер, один праведный, другой разбойничий.
     Крэддок на мгновение застыл в изумлении, но грубый толчок идущего позади пирата погнал его вверх по трапу. Ступив на палубу, он глянул на грот-мачту — там тоже под красным вымпелом красовался британский флаг, а весь её такелаж был украшен гирляндами из вымпелов.
     Получается, корабль отобрали у пиратов? Но это невозможно, ведь вдоль левого борта кучками стояли пираты и радостно махали в воздухе шляпами.
     Среди них больше всех выделялся предатель-помощник. Он стоял на самом краю полубака и отчаянно жестикулировал. Стоило Крэддоку бросить взгляд через борт, как он тут же осознал всю серьёзность положения. Слева по носу, на расстоянии около мили, выделялись белые дома и форты Порт-Ройяля с флагами на крышах.
     Впереди между береговых скал был проход, ведущий прямо в Кингстон. Примерно в четверти мили от него виднелся шлюп, идущий против слабого ветра. На его мачте развевался вымпел Британии, а все снасти были облеплены украшениями. На палубе густо толпился народ, выкрикивая приветствия и размахивая шляпами. Среди толпы попадались алые пятна: видимо это были офицеры гарнизона.
     Как человека, проницательного и решительного, Крэддока осенило. Шарки с присущими ему дерзостью и коварством взял на себя роль Крэддока, вернувшегося с победой. Это в его честь устроили салют и вывесили флаги. К пиратам неумолимо приближался корабль с губернатором, комендантом и всей верхушкой острова, чтобы приветствовать победителя. Через каких-нибудь десять минут они окажутся под огнём пушек «Счастливого избавления», и Шарки выиграет самую крупную ставку, которая когда-либо разыгрывалась пиратами.
     — Выставьте его вперёд! — крикнул пиратский капитан, когда Крэддок под конвоем плотника и квотермастера появился на палубе. — Откатить пушки, закрыть орудийные люки, готовьтесь к залпу. Ещё пару кабельтовых и мы их достанем!
     — Смотрите — разворачиваются! — сказал боцман. — Кажется, они нас раскусили.
     — Это дело поправимое, — ответил Шарки, уставившись своим мутным взглядом на Крэддока. — Эй, ты! Встань вот здесь, чтоб они тебя видели, держись за ванты и маши своей шляпой. Да побыстрее, иначе я выбью из тебя мозги. Нэд, сунь в него нож на дюйм. Ну что, теперь помашешь шляпой? Давай! Эй, стой! Стреляйте в него!
     Но было слишком поздно. Понадеявшись на наручники, квотермастер на мгновение выпустил руку Крэддока, и тот, резко отшвырнув плотника, перепрыгнул через фальшборт, и под градом пистолетных пуль поплыл изо всех сил прочь. В него попали несколько раз, но требуется много пуль, чтобы убить сильного и смелого человека, который, прежде чем умереть,  добьётся своего.
     Крэддок был хорошим пловцом и, несмотря на кровавый след на воде, быстро отдалялся от корабля.
     — Дайте мне мушкет! — закричал Шарки, страшно ругаясь.
     Он слыл прекрасным стрелком, в ответственные моменты железная выдержка никогда не подводила его. Темноволосая голова поднималась на гребень волны, а затем опускалась вниз, и была уже на полпути к шлюпу.
     Шарки тщательно целился, прежде чем выстрелить. Раздался треск ружейного выстрела — пловец, приподнявшись над водой, поднял руки в предупредительном жесте и по всей бухте разнёсся его оглушительный вопль. Когда шлюп начал разворачивать стаксель, а пиратский барк дал залп, Стивен Крэддок, мрачно улыбаясь в предсмертной агонии, медленно погружался на далёкое мерцающее дно, устланное золочёным песком.